Перевод: Энди
— Вы ведь собираетесь в Королевскую столицу, да? Я еду с вами!
Гости ушли, и в приёмной только-только воцарилось облегчённое затишье… как Субару одним этим заявлением вдребезги разнёс всю атмосферу.
Он без стука распахнул дверь, поставил на стол поднос с чаем и, вручая чашки двум участникам только что завершившегося совещания, которые молча на него уставились, буднично произнёс: — Ну вот, держите. На сладкое — не больше трёхсот иен, и не смейте не спать ночью от предвкушения поездки, ясно?
Субару говорил так, будто его участие в поездке — дело уже решённое. Взяв чашки, двое — Эмилия и Розвааль L. Мейзерс — переглянулись.
— Ну вот, видишь? — произнёс Розвааль.
— Вижу, — устало ответила Эмилия.
Эта их манера понимать друг друга без слов не понравилась Субару, и он, слегка извиваясь, выразил своё недовольство: — Эй, кончайте обмениваться понимающими взглядами, аж завидно! Я тоже хочу участвовать в разговоре, вплетите меня в него, спойте колыбельную!
— Откуда ты вообще узнал про поездку в столицу… Неужели это я проболталась?
Эмилия приложила руку ко лбу, словно стыдясь своей оплошности, а затем медленно покачала головой. Повернувшись к Субару, она начала, словно увещевая ребёнка: — Мы едем не развлекаться. Меня вызвали по очень важному делу… Да, очень важному.
— Это я понимаю. Связано с Королевским Отбором, да? В курсе, что это дело государственной важности. Но-о-о, даже с учётом этого, прошу! Возьмите меня с собой!
Субару опустился на колени на ковёр и сложил руки в умоляющем жесте.
Эмилия, не зная, что ответить на его мольбу, обвела взглядом присутствующих в комнате, ища поддержки. Но…
Один из них, Розвааль, с всё той же ухмылкой на лице, заявил о своём невмешательстве: — Что тако-о-ое? Ах, обо мне не беспоко-о-ойтесь, выбирайте, как вам бу-у-удет уго-о-одно.
Другая, Рам, была всецело поглощена мыслями о принесённом чае: — Этот аромат чайных листьев… неужели это из тайных запасов Рам? Нет, это уж слишком… но Барусу на такое вполне способен… хм-м…
А что до последней, Рем…
— Ну и что такого? Раз он так сильно хочет поехать, почему бы вам не взять его? Кажется, у Субару есть знакомые в столице, к тому же, он ведь попал в особняк из-за ранения. Ему нужно показаться им, успокоить их.
…то она, от которой раньше можно было бы ожидать самой здравомыслящей реакции, теперь целиком и полностью поддерживала Субару.
— Есть, отличная поддержка! Рем, Рем, Ре-е-ем, иди-ка сюда!
— Да! — радостно воскликнула Рем и, легко проскользнув, оказалась рядом с сидящим на ковре Субару.
Словно отработанное движение, Рем подставила голову, и Субару с улыбкой принялся гладить её по синим волосам, мастерски стараясь не испортить причёску, и нахваливать.
Глядя на Рем, которая с блаженным видом мурлыкала от удовольствия, Эмилия с трудом подавила внезапно проснувшееся любопытство и мысль: «А, я бы тоже так хотела, наверное…»
— А вообще, Субару, что ты собираешься делать, если поедешь с нами? То, что это связано с Отбором, правда, но тебя это ведь…
— Если скажешь, что меня это не касается, я расплачусь, правда. Я хочу, пусть даже с краешку, быть причастным к тому, как Эмилия-тан станет королём… то есть королевой. А для этого мне нужно быть как минимум в пределах досягаемости.
— Именно поэтому я и говорю, что не могу взять тебя.
Эмилия посмотрела в полные энтузиазма глаза Субару и нахмурилась.
Его чувства были ей приятны, но он и так уже достаточно её спас. Он спас ей жизнь, а несколько дней назад едва не погиб сам, спасая множество других. Субару так мало это осознавал, что становилось даже жаль его, а её долг перед ним был неизмерим.
Принять от него что-то ещё сверх этого — такая избалованность была недопустима.
— Если я возьму тебя, ты обязательно опять будешь лезть на рожон. Я не хочу этого допускать. Пойми, пожалуйста.
— Это ты, Эмилия-тан, не понимаешь. Я ненавижу перенапрягаться, рисковать и безрассудствовать, так что не стану делать ничего, что выходит за пределы моих возможностей, — возразил Субару Эмилии, сложив руки на груди и выпрямившись, не меняя позы сэйдза¹.
¹ Сэйдза (正座) — традиционная японская поза сидения на коленях.
Он заявил это с почти вызывающим самодовольством, но затем добавил: — Но если это в пределах моей досягаемости — совсем другое дело. Особенно, если речь идёт об Эмилии-тан. Ну? Пойми же меня.
— Я… я не понимаю…
Эмилия не могла понять, почему Субару так настойчив.
Он ведь столько натерпелся, столько боли пережил, Эмилия хотела, чтобы он наконец отдохнул.
Почему он по доброй воле, ещё не до конца оправившись, рвётся в очередную безрассудную авантюру — это было для неё совершенно непостижимо.
Неужели его обычные легкомысленные шуточки на самом деле были всерьёз?
Мысли Эмилии погрузились в море смятения, а Субару смотрел на неё снизу вверх глазами побитой собаки. В повисшей в приёмной тишине…
— Та-а-ак, на э-э-этом всё, — раздался голос Розвааля, буквально хлопнувшего в ладоши и разрушившего напряжённую атмосферу.
Он с глубокомысленным видом наблюдал за перепалкой этих двоих.
— Поскольку де-е-ело никак не двигается с мёртвой точки, я быстренько всё ула-а-ажу. Субару, ты едешь с нами в Королевскую столицу. Это приказ хозя-а-аина.
— Розвааль?! — воскликнула Эмилия.
— Ура! Ты всё понимаешь, Роз-чи! — Субару отреагировал радостным жестом «большой палец вверх».
Розвааль проигнорировал мнение колебавшейся Эмилии. На его слова Эмилия отреагировала с выражением крайнего удивления, а Субару — с ликованием.
Но Розвааль помахал пальцем: «Тц-тц-тц».
— Одна-а-ако, Субару едет в столицу исключи-и-ительно для лечения. К Королевскому Отбору и прочему это не име-е-ет никако-о-ого отношения. Понятно?
— Лечения?
Субару склонил голову набок, всем своим видом выражая сомнение в словах Розвааля.
Он, всё ещё не понимая, в чём дело, попытался подняться, но… ноги, видимо, затекли от долгого сидения в позе сэйдза, и он с грохотом повалился вперёд. Рем, стоявшая рядом, тут же схватила его за шкирку и удержала.
— Гуэ-э-э! Отличная подмога, Рем. Но в следующий раз постарайся получше.
— Ну-у-у, поглаживания откладываются, да? — Рем обиженно надула губки и отошла назад.
Субару, потирая шею, одарил её язвительным комментарием, а затем снова повернулся к Розваалю и, подавшись вперёд, потребовал объяснений его предыдущего заявления: — То есть? Что значит «для лечения»? Не хочу показаться грубым, но мои раны, если не считать оставшихся шрамов, в основном полностью зажили. Хотя признаю, некоторая реабилитация мне не помешает.
Субару покрутил вытянутыми руками, демонстрируя свою прекрасную форму. Однако то, что его тело было далеко не в идеальном состоянии, знали все в особняке, включая Эмилию.
Было заметно, что у него возникают некоторые неудобства даже в повседневной жизни, и это отражалось как на его работе в особняке, так и на утренней «радио-гимнастике» или как там её. То, что он изо всех сил пытался скрыть это от окружающих, но всем всё было очевидно, лишь усугубляло чувство жалости к нему.
Это негласное понимание состояния здоровья Субару. Розвааль покачал головой, глядя на Субару, который всё ещё пытался притворяться: — Скрывать бесполе-е-езно. Все знают, что у тебя оста-а-ались последствия. Использование плодов Бокко в состоянии истощения маны. Раны от клыков Вольгармов, оставившие на твоём теле слишком много проклятий — в основном причины эти, но из-за них циркуляция маны в твоём теле сейчас очень плохая. Она стала вязкой, как боло-о-ото.
— Даже если ты говоришь, что мне плохо из-за чего-то невидимого, мне это не очень понятно.
— Субару, мана, наполняющая тело, — это буквально жизненная сила, — сказала Эмилия Субару, который, видимо, чувствовал себя неловко из-за того, что его недомогание раскрыли, и всё ещё не выглядел достаточно серьёзным. — Если её поток нарушен, это означает проблемы с жизненным циклом… Пожалуйста, выслушай внимательно.
Видимо, её слова дошли до него, и Субару тихо извинился: — Прости. Я понял, что моё тело в опасности. И как это связано с лечением в столице?
— Для твоего лечения нужна помощь специалиста по мане Воды. Субару, ты ведь встречался с посланником, который был здесь до этого?
— Этот высокий кошкоухий жеманник, что ли? Честно говоря, не мой типаж.
— Это о-о-он и есть лучший в столице маг Воды. С его помощью, думаю, можно будет восстановить твоё здоровье.
Субару демонстративно скривился от слов Розвааля.
Эмилия молча разделяла его оценку этого человека как «неприятного типа». Эта его манера смотреть насквозь, а затем обволакивать туманными речами, была ей совершенно не по душе.
Под предлогом передачи приглашения в Королевскую столицу он заставил её говорить о многих вещах, о которых ей говорить не хотелось.
Впрочем…
— Он ведь помог нам созда-а-ать возможность для твоего лечения, пойдя на уступки госпоже Эмилии. Не думаешь, что сто-о-оит принять её заботу?
— Что?
— Постой, Розвааль! Это…
Эмилия, возмущённая его поведением, которое никак нельзя было назвать неосторожностью — это было чистой воды умыслом, — шагнула к Розваалю. Но тот с невозмутимым видом пропустил мимо ушей её гневный выкрик.
— Госпоже Эмилии он тоже не по нра-а-аву. Но ведь речь идёт о здоровье Субару, так? Поэтому она сто-о-ойко выдержала беседу, кое-ка-а-ак добилась уступок и договорилась о твоём лечении. Трогательная самоотверженность, не пра-а-авда ли?
— Роз-валь! — раздельно, по слогам, произнесла Эмилия, вся подноготная её действий была полностью раскрыта.
Её серебряные волосы затрепетали от гнева, она ясно чувствовала, как кровь прилила к лицу от ярости и стыда. Она готова была, поддавшись ярости, сконцентрировать бушующую ману и обрушить её на эти иссиня-чёрные длинные волосы, но…
— Эмилия-тан, серьёзно? — спросил Субару, находившийся в центре событий, и её порыв рассеялся.
Эмилия, к которой Субару обратился, чтобы проверить правдивость слов, неловко отвернулась.
— Просто… то, что тело Субару не излечивается, — это и моя вина тоже. Он ведь попал в этот особняк изначально потому, что защитил меня… И в лесу зверодемонов Субару сделал то, что должна была сделать я. Поэтому это просто своего рода благодарность, или, скорее, справедливая компенсация за ущерб…
— Эмилия-тан, ты как-то очень официально выражаешься. Звучит по-деловому, и всё умиление пропадает.
Субару жестом «подрезал» Эмилию, которая быстро тараторила, оправдываясь. Она на это решительно заявила: — В общем! Субару так старался, поэтому он обязан принять эту благодарность. Иначе как мы сможем смотреть друг другу в глаза на равных? Если я буду думать, что благодаря этому мне не придётся каждое утро при виде Субару испытывать это странное чувство вины, то это получается для моего же блага, в самом деле.
— Давненько я не слышал такого шаблонного оправдания, но ты что, каждое утро об этом думала?!
— Не думала я! Но была благодарна!
Всё было просто ужасно.
Почему-то ей всегда было невероятно трудно выражать свои мысли кому-либо. Субару, наверное, тоже сейчас в шоке, — подумала она и робко посмотрела на него. Как и ожидалось, на его лице застыла кривая усмешка.
Однако он, всё с той же усмешкой, сложил руки на груди.
— В итоге, Эмилия-тан, ты ведь тоже была за мою поездку с вами, да? Тогда зачем сначала изображала, будто против?
— Если бы твои требования так легко проходили, Субару, ты бы точно возомнил о себе и стал бы перенапрягаться, я ведь знаю твою натуру озорного мальчишки.
— «Озорной мальчишка»… в наши дни такое не услышишь… — пробормотал Субару себе под нос, склонив голову. Эмилия в ответ с досадой показала ему язык.
На это Субару почему-то сделал умилённое лицо, но если это хоть как-то его задело, Эмилия была только рада. Она тихонько вздохнула с облегчением, выпустив пар.
И тогда…
— Ну что ж, значит, договори-и-ились. Субару тоже едет с нами в столицу. Завтра целый день на сборы, а послезавтра утром отправля-я-яемся. Все согласны?
— Я поняла, — сказала Эмилия.
— Возражений нет! — подтвердил Субару.
— Слушаемся, господин Розвааль, — хором ответили Рам и Рем.
Слова Розвааля подвели итог, и все присутствующие в комнате дали свои ответы.
Так было решено, что обитатели особняка Розвааля отправятся в Королевскую столицу.
Итак, была спланирована поездка в Королевскую столицу с участием Субару, и датой отправления назначили послезавтра.
Даже при таком напряжённом графике реальность оставалась неизменной: слуги должны были продолжать выполнять свои повседневные обязанности по дому.
Субару, в рамках своей реабилитации в качестве стажёра-слуги, также получил простое задание — уборку гостевой комнаты, чем он и занимался.
— Значит, Рам остаётся в особняке? — спросил Субару у Рам, стоявшей у него за спиной, аккуратно расправляя простыни на кровати гостевой комнаты.
Рам, которая ничего не делала под предлогом «надзора за работающим Субару», лениво кивнула на его слова.
— Да. Нельзя же всем вместе покидать особняк. Обычно остаётся Рем, но в этот раз она закапризничала, говоря: «Хочу поехать». Я ей позволила.
Старшая сестра, уступившая желанию младшей, едва заметно улыбнулась.
Рам, как ни крути, в глубине души была добра к своей сестре. Несмотря на то, что её разлучали с обожаемым Розваалем, она не выказывала особого недовольства по этому поводу.
— Ты как будто рада.
— Рада… возможно. Возможно, Рам рада тому, что та девочка, у которой на уме было лишь делать всё возможное из того, что ей поручали, теперь проявляет собственную волю.
Не только Субару сокрушался по поводу характера Рем. Рам была её сестрой-близнецом с самого рождения. Сколько раз она хотела что-то изменить — наверняка во много раз больше, чем Субару.
В этом смысле Субару и Рам были своего рода единомышленниками по отношению к характеру Рем.
Однако Рам метнула на Субару, разделявшего её стремления, острый взгляд.
— Единственное, что меня не устраивает, — это то, что толчком послужил такой вот мужчина.
— Я это уже наслушался, и тот факт, что я хоть немного повлиял на сердце Рем, никуда не денется! Ну же, злись!
— Фура!
— У-о-о-оу?!
От одного слова-ключа поднялся порыв ветра, и тело Субару отбросило на кровать. Он рухнул прямо на только что идеально заправленные простыни, смяв их, и, утонув в белой ткани, вынырнул из мягкого плена, как будто плыл.
— Ты! Магия — это уже слишком! Мстить магией за то, что проиграла в словесной перепалке, — это суперзлобный характер!
— Это не месть. Я просто выпустила на Барусу скопившиеся в животе тёмные чувства.
— Люди это называют местью, или срыванием злости, или снятием стресса!
Бросив это отворачивающейся Рам, Субару принялся быстро перезаправлять простыни.
Тело всё ещё было не в лучшей форме, но ловкость пальцев никуда не делась, и красота заправленной белой ткани была такова, что он сам собой любовался.
— И всё же, кучер, личный помощник, охранник и проводник… Я просто слов не нахожу от многогранности талантов Рем.
— Ты забыл упомянуть «ответственная за Субару», как она себя называет с недавних пор.
— Это её неофициальный фан-клуб, вообще-то.
Хотя, если честно, он многим ей обязан, так что и возразить особо нечего.
Как бы то ни было, основной состав путешественников от особняка Розвааля насчитывал четыре человека. Главное действующее лицо — Эмилия, её покровитель — Розвааль. Субару, который нытьём и катаньем выбил себе билет, и Рем, сопровождающая их в качестве ответственной за заботу о троих.
А в «группе остающихся» были Рам и Беатрис…
— Если так подумать, очень уж тревожная компания остаётся на хозяйстве. Вы точно справитесь?
— Будь спокоен. Демон от трёх дня без еды и питья не помрёт.
— Ты вообще не собираешься готовить, да?! — выпалил Субару, комментируя её откровенное заявление о пренебрежении обязанностями. — Если бы ты была одна, ещё ладно, но что будет с Беако? Представляю себе картину: она спускается, еды нет, и начинается: «Что это всё значит, я полагаю?! У-и-и-и!» — и поднимет дикий шум.
— Если бы она сама это услышала, тебя бы точно отшвырнуло куда подальше этим твоим воображением. Поехала бы госпожа Беатрис, и всё.
— Так вот просто признаёшься, что тебе лень о ней заботиться, да, горничная?! Приготовь ей хотя бы варёную картошку! Чередуя соль и майонез каждый приём пищи, дня три продержится, наверное. В крайнем случае, можно просто высасывать майонез прямо из тюбика.
Субару сделал предложение, которое на первый взгляд казалось улучшением, но на самом деле тонко намекало на ненормальность маньяков майонеза. Рам, кажется, не нашла в этом ничего особенного и согласно кивнула.
Так, незаметно, в отсутствие самой Беатрис, была решена её печальная гастрономическая судьба.
Определившись с этим, Субару замахал руками: — Нет, нет, если уж с едой столько беспокойства, то что говорить об остальном? Ты сможешь нормально, тщательно убраться в особняке?
— Глупый вопрос, Барусу. Рам лучше справляется с уборкой, чем с готовкой, в самом деле.
— И даже в этом твоём «коньке» ты хуже Рем! Ты реально только тем и хороша, что старшая сестра!
— Верно. И это — всё.
Хотя ничего ещё не было решено, Рам посмотрела на Субару с видом, полным самодовольства.
Перед лицом такой реакции, на которую было трудно отреагировать, Субару почесал щеку.
— Так что в итоге будет с работой по дому?
— В обмен на то, что я позволила Рем поехать в Королевскую столицу, я поставила ей условие.
— Слушаю.
— Всё просто. Она пообещала, что по возвращении отработает всё пропущенное время за один день.
Переварив слова Рам, Субару на этот раз окончательно лишился дара речи.
Он недоверчиво посмотрел на Рам. Та, встретив его взгляд, дерзко усмехнулась.
— Пусть узнает, что значит оставить особняк на Рам.
Это было настолько откровенное и обескураживающе-беззаботное заявление о пренебрежении служебными обязанностями, что превзошло все ожидания Субару.
Это было настолько бодрое заявление нахлебницы, что даже такого домоседа, как Субару, оно заставило принять твёрдое решение: как следует вылечиться и помочь Рем.