Перевод: Энди
Кучер проводил их взглядом. Когда они вошли в прихожую особняка, их встретила…
— С возвращением, госпожа Эмилия.
…Рем. С её безупречно сложенного личика исчезли все эмоции, а голос звучал холодно, когда она склонилась в поклоне.
Выражение её лица, когда она подняла голову, было совершенно бесстрастным – такое он не видел уже довольно давно. В последнее время в особняке — главным образом, в присутствии Субару — она частенько улыбалась (иногда это больше походило на самодовольную ухмылку), так что сейчас было очевидно: она надела свою «внешнюю» маску.
То, что она обратилась только к Эмилии, полностью проигнорировав вернувшегося вместе с ней Субару, служило тому ещё одним доказательством.
— Я вернулась. Прости, что отсутствовала так долго… Похоже, у нас гости?
— Из Королевской столицы прибыли посланники. В данный момент господин Розвааль ведёт с ними беседу, но не будете ли вы так любезны присоединиться?
— Конечно. Это моя проблема, так что я не могу оставаться в стороне.
Эмилия кивнула Рем и направилась к лестнице, ведущей наверх. Но перед этим она обернулась к растерянному Субару: — А… э-э, Субару, а ты как? Сам доберёшься до комнаты?
— Я что, ребёнок? И вообще, разве я не могу пойти с…
Заметив, как Эмилия, слегка расслабившись, склонила голову набок, Субару сделал ей это предложение. Но его прервала не Эмилия с озадаченным выражением лица, а…
— На встрече уже присутствует сестрица. Большему числу прислуги там быть незачем. Тебе всё ясно, Субару?
— М-м-м…
Слова Рем не допускали возражений, и Субару замолчал, не зная, что ответить.
Эмилия, видя, что он не нашёл контраргументов, лишь слегка подняла руку:
— Вот так вот, прости. Рем, проводи.
— Да. Субару-кун, возвращайся, пожалуйста, в свою комнату.
Бросив ему эти извинения, Эмилия больше не обернулась. И пока Субару растерянно стоял, Рем нанесла ему добивающий удар, а Эмилия, чьи серебристые волосы развевались, последовала за ней наверх и исчезла.
— Ах, чёрт, как же неинтересно!
Стоило им скрыться из виду, как с его губ тут же сорвалось ругательство, смешанное со вздохом.
Его оставили. И физически, и морально.
— Ну да, конечно, какая вообще может быть польза от сопляка с жалкими познаниями об этом мире?
Прошло уже две недели с тех пор, как он попал в особняк (хотя по ощущениям – полтора месяца), но за это время Субару научился лишь некоторым базовым навыкам ведения хозяйства и освоил чтение и письмо. Иными словами, его уровень был сопоставим с помощью по дому деревенских ребятишек.
С такими-то способностями пытаться влезть в разборки аристократов — да ещё и в те, что определяют судьбу целой страны, — это уж слишком замахнуться. Свою меру он всё же знал.
Поэтому он смирился с тем, что его оставили. Хотя недовольство, конечно, никуда не делось.
— И всё же, я не настолько послушный, чтобы просто вернуться в комнату и завалиться спать от обиды.
Если бы он последовал совету Эмилии и Рем, то вернулся бы в свою комнату, завалился бы ещё поспать или повторил бы вчерашние упражнения в письме. Или, как вариант, мог бы пойти и пожаловаться на жизнь той затворнице, что вечно сидит где-то за запертыми дверьми особняка.
Неплохо, но ведь можно придумать что-то и получше.
— Раз так решено, то первым делом — на кухню, на кухню!
Составив план действий, Субару с хитрой ухмылкой двинулся вперёд.
Как и было сказано, он направился на кухню — там он начнёт с того, что заварит горячего чаю.
— Небось, скучно всё время ждать на улице? Не желаете ли чашечку чая?
Старик, сидевший на облучке, посмотрел сверху вниз на Субару, вернувшегося с подносом в руках, и слегка удивлённо расширил глаза.
Место действия вновь переместилось наружу, к парадным воротам особняка, рядом с припаркованной драконьей повозкой.
Субару, всё ещё немного побаиваясь огромного, непривычного ящера, протягивал чай и с усмешкой смотрел снизу вверх на удивлённое лицо пожилого господина. И тут…
— Прошу прощения. Это было несколько неожиданно, посему я позволил себе такую невежливость — смотреть на вас сверху.
Едва оправившись от первого удивления, пожилой господин легко спрыгнул с облучка на землю. Он приземлился почти бесшумно, отчего Субару невольно затаил дыхание.
Сказать «спрыгнул» было бы правильно, ведь облучок находился на приличной высоте. Сиденье располагалось чуть выше уровня глаз Субару, и спрыгнуть оттуда без опоры, не отбив себе пятки, казалось невозможным.
Однако пожилой господин, вопреки таким предположениям Субару, спокойно подошёл к нему и, элегантно поклонившись перед протянутым подносом, произнёс: — С благодарностью приму ваше предложение. Признаться, я действительно испытывал некоторую жажду.
— А, да не за что. Я не знал ваших предпочтений, так что на всякий случай выбрал самый дорогой чай.
Когда Субару протянул поднос, на лице пожилого господина появилась мягкая улыбка. Наблюдая, как вокруг его губ собрались морщинки, соответствующие возрасту, он внимательно рассмотрел подошедшего ближе старика.
Ростом он был немного выше Субару, а его совершенно седые волосы были густыми, не тронутыми намёком на облысение. Одет он был в чёрный официальный костюм, слишком уж солидный для простого кучера. Спина его была идеально прямой, а под одеждой угадывалось тело, натренированное не по годам.
Короче говоря, это был такой господин, одно присутствие которого невольно заставляло напрячься.
Мой рейтинг престарелых исекай-персонажей только что обновился. Прощай, старик Ром. Хотя, честно говоря, я так и не видел тебя в деле.
Несмотря на то, что он был гигантом, и его история обещала быть интересной, он исчез со сцены, так и не показав себя.
Что с ним стало потом, Субару не знал, но надеялся, что сильный удар по голове не сделал его ещё более жалким. Только это его немного беспокоило.
— Я всего лишь старик. Не стоит так настораживаться.
Пока Субару рассеянно размышлял об этом, до него донёсся спокойный голос.
Старик успел сказать это, пока брал чашку и подносил её ко рту. Заметив, что Субару неловко отвёл взгляд, поняв, что его бесцеремонное разглядывание было замечено, старик улыбнулся:
— Хороший вкус. Полагаю, вы весьма потратились…
— Без всякого преувеличения, это и правда самый дорогой чай. Наверное, если розоволосая горничная узнает, что я его взял без спроса, она придёт в ярость.
Хоть Рам и казалась немного грубоватой, на самом деле она обладала на удивление тонким вкусом, особенно когда дело касалось чая.
Если она узнает, что он без разрешения использовал лучшие чайные листья, которые было «строго запрещено выносить», его ждёт серьёзная взбучка. Впрочем, Субару надеялся на…
— Я ведь не выносил чайные листья из кухни, а приготовил чай там и вынес уже готовый напиток… Может, такая теория в духе Иккю-сана¹ её убедит?
— Хм, вы тактик, однако.
— К сожалению, сработает ли эта отговорка, зависит исключительно от удачи.
¹ Иккю-сан (一休さん) – известный японский дзэн-буддийский монах и поэт XV века, прославившийся своим остроумием и нетрадиционным поведением. В фольклоре часто изображается как находчивый мальчик, решающий сложные загадки и проблемы с помощью хитрости.
К тому же, это была ставка с семидесятипроцентной вероятностью проигрыша. Глупо даже пытаться.
Но он пошёл на такой риск, потому что считал, что этот разговор за чаем того стоит.
Старик ещё раз отпил из чашки, задумчиво вздохнул и произнёс: — Итак, какую же цель преследует этот чай, которым вы пытаетесь прикормить старые кости?
Прищурив один глаз, старик вопросительно посмотрел на него.
Субару, видя его проницательный взгляд, поник плечами: — М-да. Из всех, кого я встречал, после Розвааля с вами, пожалуй, сложнее всего иметь дело.
— Для меня большая честь, что вы ставите меня на один уровень с маркграфом Мейзерсом.
— То есть, вы считаете это равносильным сравнению с извращенцем? А я-то приготовился к тому, что меня сейчас хорошенько отчитают за такие слова.
Его слова были встречены спокойным выражением лица, и Субару снова ощутил себя обескураженным. То ли это была мудрость старости, то ли что-то ещё, но этот человек с его богатым жизненным опытом был явно не тем противником, с которым мог бы справиться Субару, ещё такой молодой и неопытный. Он был совершенно не похож на того большого лысого старика из другого места.
В таком случае, Субару оставалось только одно — поднять белый флаг.
— Сдаюсь… Меня зовут Нацуки Субару. В настоящее время я прохожу обучение в качестве прислуги здесь, в особняке Розвааля. Позвольте хотя бы узнать ваше имя.
Раз уж он был младшим, стоило признать этот факт и понадеяться на милосердие старшего.
На его искренний поклон пожилой господин слегка улыбнулся:
— Весьма любезно с вашей стороны. Меня зовут Вильгельм. В настоящее время я служу дому Карстен и исполняю порученную мне работу, если можно так выразиться.
Вильгельм — так представился пожилой господин. Субару мысленно несколько раз повторил это имя.
— Спасибо, что назвали своё имя. И раз уж на то пошло, не могли бы вы хотя бы намекнуть на причину… нет, даже на содержание сегодняшнего визита?
— Касательно этого вопроса, полагаю, посланник как раз сейчас обсуждает всё внутри.
— Это так, но меня весьма деликатно отстранили от участия. Мне неинтересно, если всё решится без меня, так что это мой собственный подход, так сказать.
По первому впечатлению и предыдущему разговору он понял, что разговорить этого человека будет непросто. Но бесцеремонно вторгаться в чужое личное пространство было фирменным стилем Субару. Недаром он так часто оказывался в изоляции из-за неумения понимать чувства других.
Вильгельм на мгновение потерял дар речи от такой наглости Субару.
— Вы не теряете самообладания, когда ваши ожидания не оправдываются, а наоборот, используете это как заранее продуманный ход. И даже когда ваши мысли читают насквозь, вы не смущаетесь, а лишь упорствуете… Если бы на моём месте был другой, такой характер мог бы вызвать его неудовольствие и принести вам вред.
На первый взгляд, резкие слова. Но выражение лица Вильгельма, произносившего их, было мягким. Если бы содержание его слов соответствовало действительности, то поведение Субару должно было быть ему неприятно, но, видимо, великодушие старшего позволило ему отнестись к этому снисходительно.
Значит, — подумал Субару и поднял голову.
— Хотя бы в общих чертах не расскажете?
— Не зная вашего положения в этом доме, я не могу позволить себе неосторожных высказываний. Прошу вашего понимания.
Вильгельм отвечал вежливо даже на весьма дерзкие выходки Субару, и тот почувствовал, что сдаётся. У него и в мыслях не было таких переговорных навыков, чтобы заставить столь непреклонного человека изменить своё мнение.
Похоже, я зря потратил дорогой чай и только выполнил условие для того, чтобы Рам на меня разозлилась.
— Однако, по вашему поведению я смог заметить, что вы находитесь в близких отношениях с госпожой Эмилией, кандидаткой на престол.
— О-о-о, вы заметили? Заметили, как мы с Эмилией-тан мило ворковали, обмениваясь смущёнными взглядами и краснея от удовольствия?
— …тан?
Вильгельм удивлённо приподнял бровь из-за такой формы обращения, а затем усмехнулся, видя меркантильное поведение Субару.
— Вы избрали тернистый путь. Ведь ваша избранница, возможно, станет следующей королевой Лугуники.
— Пока что мы просто супермилая девушка и никудышный слуга. Будущее безгранично, и если говорить только о возможностях, то можно вообще с места не сдвинуться, понимаете? Вильгельм, разве вы не женились на своей жене, думая, что она, возможно, самая красивая женщина в мире?
— Моя жена…
От такого прямолинейного заявления Субару Вильгельм на мгновение запнулся.
Но тут же снова посмотрел на Субару, и в его глазах мелькнуло восхищение.
— Вы правы, вы совершенно правы. Я тоже считал свою жену самой красивой в мире. Мне казалось, что все смотрят только на неё. Думать о том, что я ей не пара, было бы просто малодушием.
— Верно ведь? Чем отдать её кому-то другому, уж лучше пусть она будет моей, даже если я буду считать себя недостойным. Идеальный вариант — это как-то удержать её рядом, а потом самому совершенствоваться день ото дня, чтобы стать ей ровней, этакий вин-вин.
В последнее время Субару именно так представлял себе развитие своих любовных чувств.
То, что его серьёзные намерения до сих пор не дошли до её сердца, вероятно, было связано с тем, что у Субару пока не было ничего, что позволило бы ему достичь этой цели.
Значит я стану таким, во что бы то ни стало.
— Поэтому я не хочу, чтобы дела Эмилии-тан проходили без моего участия. Она и так далеко впереди, а если расслабиться, она вообще умчится бегом… Чтобы догнать её, нужно не только бежать изо всех сил, но и пользоваться любыми сокращёнными путями, такой уж у меня характер.
— Весьма… интересными принципами вы руководствуетесь. Очень любопытно. Однако, если вы будете требовать от меня большего, это поставит меня в затруднительное положение.
С виноватым видом протянув к нему ладонь, Вильгельм, тем не менее, покачал головой.
Он продолжал сохранять предельно серьёзное выражение лица и, словно уговаривая Субару, сказал: — Я всего лишь кучер. Я не осведомлён о делах настолько подробно. Боюсь, я не смогу быть вам полезен.
— Да ну? Вы ведь узнали Эмилию-тан, даже когда она была в капюшоне. Не думаете, что отговорка про «просто кучера» тут немного не прокатит?
— …
На откровенное замечание Субару Вильгельм внезапно замолчал, и его лицо стало непроницаемым. Краем глаза наблюдая за ним, Субару поднял один палец:
— Ну, если кто-то приближается к особняку, можно примерно догадаться, кто это, но это же не точно, верно? А вот господин Вильгельм сразу узнал Эмилию-тан.
— Возможно, я встречался с госпожой Эмилией и раньше?
— Если так, то она поздоровалась бы. Сложно представить, чтобы такая общительная девушка не представила бы мне своего знакомого, который оказался рядом… И вообще, в тот момент, когда вы узнали Эмилию-тан в капюшоне, версия о том, что господин Вильгельм — «просто кучер», стала весьма сомнительной, нет?
Молчаливый взгляд Вильгельма требовал объяснений. Субару махнул рукой, изображая неловкость: — Плащ, в котором была Эмилия-тан, похоже, пропитан какой-то сложной магической формулой, которая, вроде как, мешает её распознать, понимаете? Говорят, её не увидеть, если сама Эмилия-тан не позволит или если ты не из тех, кто может преодолеть этот эффект.
Когда они впервые встретились в Королевской столице, она тоже была в этом плаще.
Теперь Субару смутно понимал, что это было сделано для того, чтобы избежать неприятностей, которые могло навлечь её происхождение — вероятно, тот факт, что она была полуэльфийкой.
Он лишь поверхностно ощущал, насколько тяжёлым бременем было для неё, сереброволосой полуэльфийки, жить в этом мире.
Пока Субару предавался этим мыслям, Вильгельм, словно смирившись с его объяснениями, опустил плечи. «Вот как, вот как», — удивлённо пробормотал он, бессильно качая головой.
— Значит, вы с самого начала меня раскусили… Какой же вы нехороший человек.
— Да не такой уж я и умный. Просто пока заваривал чай в особняке, подумал: «А не странно ли это?» Вот и всё. Случайность, чистая случайность.
И всё же, то, что ему удалось зацепиться за эту деталь, было заслугой его собственного настроя. Стремления уберечь Эмилию от опасности.
Включая инцидент со зверодемонами, Субару до боли осознал, насколько этот мир полон опасностей. Чтобы хоть немного отдалить эти клыки от неё, он изо всех сил демонстрировал свою симпатию, пусть это и походило на попытку затушить пожар водой.
Поэтому он хватался за всё, за что можно было ухватиться, и проверял всё, что нужно было проверить.
Хоть он и улыбался легкомысленно и расхлябанно, Субару не собирался отпускать Вильгельма. С того момента, как этот пожилой господин согласился на чай, он был затянут в «пространство Субару».
В эгоистичное «пространство Субару», где он навязывал свои желания, игнорируя положение и обстоятельства других.
— Отговорка «просто кучер» не пройдёт, да? Как вы и догадались, я действительно имею отношение к Королевскому Отбору… вернее, будет сказать, я имею отношение к тому, кто имеет к нему отношение.
— Имеете отношение к тому, кто имеет отношение…
Вильгельм оказался в положении проигравшего. Исполняя свой долг побеждённого, он медленно, тщательно подбирая слова, начал говорить.
Обдумывая его слова, Субару мысленно разбирал их значение.
— То есть, по сути, ваше положение похоже на моё?
— Полагаю, разница между нами в том, что мои мотивы — не пылкая влюблённость.
— Ну да, если у вас есть самая красивая жена в мире, то и мыслей об измене не возникнет. Хотя, по миловидности, я думаю, Эмилия-тан всё же превосходит.
— Нет, и по миловидности моя жена превосходит.
Субару, который пытался пошутить, невольно отступил, столкнувшись с таким решительным ответом.
Он скривил губы в усмешке и посмотрел на Вильгельма, который отрезал так категорично.
— А вы на удивление упрямы в странных вещах… Более забавны, чем я думал.
— Можете считать это упрямством старика, которого обыграл юнец, и мне будет приятно.
Хотя это прозвучало довольно серьёзно, Субару сдержал желание возразить и принялся судорожно соображать, как бы выудить ещё какую-нибудь информацию.
Казалось, если как-нибудь подловить его и сыграть на человеческих чувствах, то может получиться…
— Похоже, время вышло.
— А?
У Субару вырвался глупый возглас. В ответ Вильгельм молча поджал губы и указал рукой в сторону особняка.
Повинуясь его жесту, Субару обернулся и увидел, что вдалеке открылись двери парадного входа в особняк.
— Вышла Рем и… кто это?
Из-за двустворчатых дверей показалась знакомая синеволосая горничная. А рядом с ней — незнакомый человек.
Судя по ходу разговора и поведению Вильгельма, этот человек, вероятно, и был тем самым посланником, о котором шла речь.
— Ну, как бы это сказать… чисто фэнтези, да?
Такое замечание невольно сорвалось у него с языка, возможно, потому, что внешность этого человека совершенно не вязалась со словом «посланник».
Этот человек, заметив устремлённый на него взгляд Субару, одарил его озорной улыбкой и решительно направился сюда — к драконьей повозке.
— Эй, эй. Если видишь красавицу, не стоит так пялиться, это невежливо, знаешь ли!
Едва оказавшись перед ним, он ткнул в него белым пальчиком и, подмигнув, выпалил это.
Человек, который, по всей видимости, был посланником, оказался прелестной девушкой с льняными волосами, подстриженными под каре средней длины.
Ростом она была высока для женщины, почти такая же, как Субару. Но её фигура, разумеется, была несравненно более хрупкой, и в каждом её жесте сквозила женственность — или, скорее, девичья игривость.
Льняные волосы были украшены белой лентой, а большие глаза сияли любопытством, придавая ей кошачье очарование. И действительно, на её голове…
— Наконец-то повстречал настоящие кошачьи ушки, и не у какого-то статиста!
— Ня-ня?
В ответ на его бормотание дрогнули звериные ушки того же цвета, что и волосы, гордо красовавшиеся на её голове. В этом мире, где полулюди были обычным явлением, у него до сих пор не было возможности пообщаться с кем-либо из них, кроме тех, кого он видел в Королевской столице. Увидеть их воочию было просто потрясающе.
Ведь…
— Моя душа коллекционера мохнатиков неудержимо тянется к этому существу… Чёрт, усмирись, моя правая рука!
Он мог представить себе на ощупь эти ушки, покрытые пушистой шёрсткой, и одно её присутствие рядом с Субару было для него сущим ядом.
С выражением смертельной муки на лице он прижал дрожащую правую руку и кое-как отступил назад, увеличивая дистанцию.
Девушка с недоумением проводила взглядом его странные телодвижения.
— Ой-ой, я ему не понравилась, да? Ферри опять всё испортила~.
Стукнув себя кулачком по голове и высунув язычок, она издала игривое «хихи~».
Этот жест вызвал у Субару дрожь, отличную от предыдущей, и от изумления у него перехватило горло.
Стукнула себя по голове, да ещё и высунула язык с подмигиванием?!
Это был настолько классический и избитый, легендарный приёмчик «кокетливой милашки», что даже в родном мире Субару такое уже редко где встретишь. Он давно решил, что если когда-нибудь увидит человека, который на самом деле так делает, из-за чрезмерной наигранности, то обязательно его стукнет, но…
— Когда видишь это вживую, убойная сила настолько велика, что ничего не можешь поделать!
В том смысле, что от такой вопиющей наигранности пропадало всякое желание что-либо предпринимать. А ещё, если это делал подходящий человек, это выглядело настолько мило, что рука не поднималась. Эти два смысла слились воедино, и в результате Субару не оставалось ничего другого, как просто наблюдать.
Пока Субару дрожал от ужаса, направленного совершенно не в ту сторону, девушка молча поклонилась и повернулась к встречавшему её Вильгельму.
— Я вернулась, старик Уилл. Прости, что заставила ждать на улице. Тебе было скучно, да?
— Вовсе нет. Этот молодой человек составил компанию старому ворчуну, так что я провёл время на удивление приятно.
— Ня?
На эти слова Вильгельма, приукрашивающие их недавний разговор, девушка резко отреагировала, приложив палец к щеке. Зрачки её кошачьих глаз сузились, а рот, как показалось Субару, приобрёл форму деформированной буквы «ω». И тут…
— А-а-а, понятно-понятно. Так вот ты какой, тот мальчик, о котором говорила госпожа Эмилия. Ну да, ну да.
Окинув Субару оценивающим взглядом с ног до головы, девушка хлопнула в ладоши, словно что-то поняв. От её взгляда Субару невольно прикрылся руками и извернулся, пытаясь уклониться.
— Нет, прекрати. Даже если я мужчина, мне всё равно стыдно, когда на меня так пялятся.
— Не говори так, милашка. У тебя такое хорошее тело, ни грамма лишнего жира. Если бы ты никому не принадлежал, я бы не прочь попробовать на вкус~.
В ответ на притворство Субару девушка тоже оживилась и игриво зашевелила пальцами.
Обычно в таких игривых перепалках с девушками Субару и сам начинал заводиться, но…
— Почему-то совершенно нет настроения. Что это за чувство… такое, физиологическое?
Это не было отвращением, но инстинкт Субару с самого начала громко твердил ему одно.
Стоящая перед ним девушка с озорными глазами была для Нацуки Субару явным и очевидным природным врагом.
Слизень для змеи. Лягушка для слизня. Змея для лягушки. В их отношениях Субару в этом раскладе всегда будет слабой стороной, а она — сильной. Он понял это инстинктивно.
Поэтому со стороны Субару не последовало обычных, неуместных в данной ситуации действий. Но, в отличие от Субару, который полностью растерялся, девушка, наоборот, продолжала давить на газ.
А именно, она протянула руки, мягко обвила их вокруг шеи Субару и притянула его к себе.
— У-э, э-э?!
— Не двигайся. Я сейчас кое-что проверяю.
Поскольку они были почти одного роста, лицо обнявшей его девушки оказалось совсем рядом с лицом Субару. Её голос шептал ему прямо в ухо, вызывая щекочущее ощущение по всему телу.
Субару покраснел от объятий. Но когда его взгляд, ищущий помощи, обежал всё вокруг и наткнулся на Рем, застывшую у входа в особняк, он резко побледнел.
Даже издалека было видно, как с лица Рем, до этого носившего рабочую маску бесстрастия, исчезла последняя капля тепла.
Пока Субару беззвучно шевелил губами, Рем внезапно подняла обе руки и мелко затрясла ими, изображая какой-то жест.
Хотя у них не было никаких условных знаков, Субару ясно понял, что означало её заявление.
Я всё расскажу госпоже Эмилии!
— Прекрати-и-и!!
Мгновенно среагировав, Субару кое-как отстранил обнимавшую его девушку. Впрочем, он не оттолкнул её грубо, а лишь схватил за плечи и отодвинул. Скорее, это он сам, пошатнувшись назад, плюхнулся на пятую точку.
Субару пытался разом переварить все впечатления, нахлынувшие на него за эти несколько секунд, но не смог. Сидя по-женски, он печально приложил рукав к уголкам глаз.
— Почему всё так складывается, вопреки моей воле… Я же предан только Эмилии-тан…
Притворяясь плачущим, Субару оплакивал суровую реальность. И тут кто-то мягко похлопал его по плечу. Он невольно поднял взгляд — на его плече лежала рука Вильгельма.
— Я вас понимаю.
В руке старика, произнёсшего это с мягкой улыбкой, был зажат белый носовой платок. Субару взял протянутый платок, приложил его к глазам и, сказав «спасибо», поднялся.
Взрослая выдержка… Увидев её воочию, он почувствовал непреодолимое желание прильнуть к ней, но тут же одёрнул себя, прогнав эту слабость.
Ведь у этого человека есть жена, которую он любит больше всего на свете…
— Так, пока я тут разыгрывал спектакль, эмоции улеглись. А теперь, можно узнать, что это сейчас было?
Вернув Вильгельму платок, которым он так ничего и не вытер, Субару потребовал от девушки объяснений её недавнего поведения.
В ответ на его слова девушка задумчиво скривила губы, но…
— Как я и слышала, течение воды в твоём теле нарушено. Хотелось бы помочь, но времени нет, так что сейчас, наверное, не получится.
Оставив это многозначительное замечание, девушка самостоятельно закрыла вопрос.
Прежде чем Субару успел спросить, что это значит, она вскинула руку к небу, обернулась и…
— Ну что ж, старик Уилл, поскорее вернёмся к моей любимой госпоже Круш. Если мы надолго задержимся, неизвестно, что она может выкинуть.
— Как прикажете.
Вильгельм немногословно подчинился девушке, которая быстро излагала план действий.
Он в последний раз поклонился Субару, поставил пустую чашку на поднос, лежавший на земле, и сказал:
— Благодарю за угощение. Что ж, господин Субару, будьте здоровы.
Легко вскочив на облучок, Вильгельм взял в руки вожжи, управляющие ящером.
Пока он молча провожал его взглядом, девушка сложила руки, словно в молитве: — Ну, хоть мы и не успели толком познакомиться, я тоже очень занята, так что прости, ладно?
Оставив ему на прощание привычное подмигивание, девушка повернулась к драконьей повозке. Субару инстинктивно протянул руку ей вслед, пытаясь озвучить вертевшийся в голове вопрос, но…
— Подожди. У меня куча вопросов…
— Думаю, тебе лучше прямо спросить у госпожи Эмилии. Ну, если судьба сведёт, ещё увидимся в Королевской столице. Пока-пока!
Резко оборвав его вопросы, девушка улыбнулась на прощание и скрылась в драконьей повозке.
Осознав, что его полностью обыграли, Субару с досадой опустил руку. Вильгельм бросил ему «Тогда…», и драконья повозка тронулась с места под ржание ящера.
Кузов заскрипел, колёса начали вращаться.
Ящер несколько раз мощно оттолкнулся от земли, чтобы двинуться вперёд, и тут же ускорился.
Колёса покатились, кузов пришёл в движение, и дальше всё произошло быстро.
Драконья повозка стремительно набирала скорость, преодолевая дорогу, и, поднимая тучи пыли, мгновенно скрылась из виду.
В итоге на месте остались только Субару, потерпевший полное поражение, да лёгкий аромат дорогого чая, который почти никто так и не выпил.
Тем временем в драконьей повозке, удалявшейся от особняка Розвааля.
— Удалось ли вам выполнить свою миссию в качестве посланника?
— Ну конечно. Чтобы Ферри не справилась с поручением госпожи Круш? Такого просто быть не может! Старик Уилл, ты такой паникёр!
Этот разговор происходил на облучке драконьей повозки.
Вильгельм сидел на облучке, легко управляя ящером. Прямо за его спиной, из окна закрытой части повозки, которую тянул ящер, высунулась девушка с льняными волосами.
Драконья повозка неслась на приличной скорости, но благодаря Божественной Защите Заграждения от Ветра, окутывавшей её, сильный ветер не ощущался, и можно было спокойно разговаривать, не опасаясь, что слова заглушит шум.
В некотором смысле, для тайных переговоров трудно было бы найти более подходящие условия.
На ответ девушки Вильгельм усмехнулся и сказал: «Похоже, я зря волновался». На это девушка ответила: «А вот что меня удивило…»
— …так это то, что, пока ждал, ты с кем-то разговаривал. Ты же ненавидишь разговаривать с людьми.
— Это чудовищное заблуждение.
На его немедленное отрицание девушка махнула рукой: «А, нет-нет».
— Точно, прости-прости… Ты просто больше любишь рубить, чем говорить, да?
— И это тоже глубокое заблуждение.
Однако на эти дразнящие слова девушки Вильгельм больше ничего не ответил.
Девушка недовольно надула губки из-за отсутствия реакции на её провокационное замечание.
— Ску-у-учно. Разговаривать с Ферри тебе не так интересно, как с тем мальчиком, да? Так он тебе понравился?
Голос её звучал капризно, как у ребёнка, которому не уделяют внимания родители.
Словно пытаясь вытянуть из малоэмоционального Вильгельма хоть какую-то реакцию, девушка ещё сильнее высунулась из окна и приблизилась к нему.
— Я ничего особенного не почувствовала, но старика Уилла что-то в нём зацепило? Может, он на самом деле очень сильный, несмотря на внешность, или ты увидел проблески его таланта!
— Нет. Моя оценка его способностей не сильно отличается. Он дилетант — абсолютный новичок. И выдающимися талантами он не обладает. Он, несомненно, заурядная личность.
— Тогда почему? Ты же больше всего ненавидишь всякий мусор.
Девушка упорно пыталась выставить Вильгельма каким-то маньяком. На её слова Вильгельм даже не усмехнулся, а молча поднял руку и указал на свои глаза.
— Глаза.
— Глаза?
В ответ на вопросительный голос девушки Вильгельм кивнул и, словно что-то вспоминая, поднял взгляд.
— Глаза этого юноши меня несколько заинтересовали. Это глаза человека, который не раз ступал на территорию смерти. Есть те, кто возвращался, побывав на самом краю. Но…
Прервав себя, Вильгельм тихо закрыл глаза.
— …но я не знаю никого, кто бы возвращался из объятий смерти не единожды, а несколько раз. Поэтому, полагаю, он и вызвал мой интерес.
— Хм-м-м, ничего не понимаю.
Однако восторженные слова Вильгельма девушка резко оборвала заявлением о своём полном непонимании.
Вильгельм на этот раз усмехнулся, но девушка продолжила: «Но…»
— …что бы сейчас ни говорил старик Уилл, этому мальчику точно не светит лёгкая жизнь, да?
Девушка тоже, словно что-то вспоминая, прищурилась, а затем пристально посмотрела на широкую спину сидящего на облучке старика.
— Ведь понравиться «Демону Меча» Вильгельму ван Астрея — такое же несчастье, как быть избранным Ведьмой.