Перевод: Энди
— Проверь, бьётся ли у этого ублюдка сердце!
Интуиция. Именно этот импульс двигал Субару.
Ни уверенности, ни доказательств. Просто он решил, что в этом должен быть смысл.
Архиепископы Греха, звёздные имена, Карараги с его остаточным влиянием родного мира Субару, другие попаданцы…
Если все они оставили свои следы в этом мире, и эти следы запечатлелись и в Культе Ведьмы, то догадка Субару о связи между именами и их прототипами из рассказов о звёздах — не та, от которой стоило отмахиваться.
Если Полномочие Регулуса Корниаса — не просто «неуязвимость», то ключ к разгадке этой скорлупы мог быть только у Субару.
И потому он, словно молясь, прокричал: — Только бы я не ошибся!
И в тот же миг…
— …!
Его накрыло плотное, удушающее давление, и Субару показалось, будто он потерял ориентацию в пространстве, а небо и земля поменялись местами.
Воздух отчётливо помутнел. Это было неописуемое чувство отвращения, всепоглощающей неприязни.
Омерзение, словно с тебя безжалостно сдирают болячку; отторжение, словно тебе в лицо дохнули зловонным дыханием; гадливость, будто по твоей обнажённой коже настойчиво скользит липкий язык.
Источником этой мутной, грязной ауры был обернувшийся к нему седовласый безумец.
Их взгляды встретились, и тело Субару невольно задрожало.
Бесстрастные, пустые глаза, словно проклятие, вонзились в его душу. От этого ощущения, будто по тебе скребут ржавой иглой, его лёгкие и сердце, казалось, сковал ледяной ужас.
Но пока он застывал от этих эмоций…
— Смотреть по сторонам непростительно. Твой противник — я !
Обернуться к Субару означало повернуться спиной к «Святому Меча».
Райнхард взмахнул руками, в которых была зажата лишь сломанная вывеска да какой-то железный хлам, который он, видимо, подобрал тут же. Эти обломки, которым была уготована участь окончить свой век бесполезным мусором, в руках Райнхарда превратились в оружие, не уступающее лучшим из магических мечей.
Свистящий в воздухе клинок ударил Регулуса в спину, наискось ударив его фрак.
Взрывная волна разошлась в пространстве. С запозданием взвыл разрезанный воздух, а тонкий ледок на поверхности канала треснул, и вода, закрутившись вихрем, взметнулась брызгами.
Таков был лишь побочный эффект от удара. Никто бы не удивился, если бы безумец разлетелся на куски.
Но и этого оказалось недостаточно.
— Не заблуждайся, «Святой Меча». Я играл с тобой лишь потому, что моя широкая душа и моя безмятежность позволяли мне это. Но даже у великодушного меня есть пределы, знаешь ли.
— …!
Регулус стряхнул пыль со спины, в которую пришёлся удар, и склонил голову набок.
Этот жест заставил Райнхарда насторожиться. Он отшвырнул разлетевшиеся в его руках обломки и сделал резкий прыжок назад… вернее, попытался, но его ноги замерли на месте.
Сверхчутьё Райнхарда.
Его феноменальное чутьё, позволяюще заранее предчувствовать любую угрозу и атаку. Именно это обострённое чувство не позволило ему отступить. Он тут же попытался найти другой вариант, но, начав приседать, снова застыл.
— Я уже коснулся всего воздуха в той стороне.
Слишком острые чувства парализовали его, и на одно мгновение Райнхард оказался беззащитен.
Позади него, окружая его широким полукругом, была невидимая ловушка. Он принял решение — прорваться вперёд, мимо безумца, но для этого был нужен отвлекающий удар.
— С-сей!
Выпад, в который он вложил силу, способную пробить даже скалу.
Рукоять Драконьего Меча упёрлась в грудь Регулуса, но тот лишь со скучающим видом принял удар.
— Бесполезные старания, благодарю за труд. Молись, чтобы ран было поменьше.
— Похоже, Субару прав… твоё сердце бьётся не здесь.
— …!
Самодовольная ухмылка на лице Регулуса застыла. Он опустил взгляд на свою грудь.
Там всё ещё была рукоять меча, и Райнхард, напрягая все свои чувства, пытался уловить хотя бы слабый отзвук биения жизни.
Поняв, что его провели, Регулус в ярости вскинул ногу.
Прямое попадание. Всё было почти точь-в-точь, как и мгновение назад.
Райнхард попытался отразить приближающийся удар ножнами Драконьего Меча, но его тело, не сумев рассеять импульс, отбросило назад. Однако дальнейшие события разворачивались уже по-другому.
— Райнхард!
Как он и предупреждал, за спиной Райнхарда находились бесчисленные ловушки из дыхания Регулуса.
Что произойдёт, если беззащитным влететь в них, стало очевидно из последствий.
Белый мундир Райнхарда окрасился кровью, и его высокая фигура, разрываемая на части, отлетела в сторону. Невозможно было проследить взглядом за рыцарем, который вновь врезался в груду руин, своим телом продолжая разрушение города, и непонятно было, насколько ему удалось смягчить урон.
Было ясно лишь одно — Райнхард выполнил просьбу Субару.
— Отлично сработано, Райнхард!
— Субару!
— Всё в порядке! С ним, скорее всего, всё в порядке! Оставим беспокойство на потом!
— Я это понимаю! Что я должна делать?
Он думал, что Эмилия переживает за него, поэтому её ответ застал Субару врасплох. Но взгляд девушки, устремлённый на него, был серьёзен — она чётко понимала свою роль в этой битве.
Это было доверие к силе Райнхарда и, возможно, доверие к самому Субару.
— Райнхард ведь потому и пошёл на это, что верит в тебя, Субару. Ты ведь что-то понял про Регулуса, так? Расскажи мне.
Это доверие давило тяжким грузом. Ожидания давили тяжким грузом. Сам факт того, что в него верят, давил невыносимым грузом, но именно поэтому хотелось действовать.
Спасибо и Райнхарду тоже. Потом он обязательно соберёт его косточки.
— Чего вы там вдвоём шепчетесь? Не могли бы вы просто отчаяться, чтобы всем всё было понятно? Вы же провинились, вы разозлили меня своими гнусными и подлыми поступками, и теперь должны понести наказание. Так ведь? Так ведь и будет? Измена и бесчестие, и то и другое — тягчайшее преступление, достойное десяти тысяч смертей.
Пнув Райнхарда, Регулус, избавившись от помехи, расхохотался.
Демоническая аура безумца на противоположной стороне канала продолжала расти, и, если честно, хотелось бы избежать дальнейшего столкновения с ним лицом к лицу.
Но бежать сейчас — не вариант.
Нацуки Субару не сможет отплатить Эмилии и Райнхарду ван Астрея.
— Обвинять самую невинную героиню этого столетия в измене — это ты тут самый дерзкий ублюдок, понял, придурок?!
— А?
— Прости, что перебиваю твой перечень причин, по которым нам стоит тебя бояться, но тебе бы самому своей пустой башкой пошевелить.
Регулус выпучил глаза на внезапно осмелевшего Субару.
Тот же демонстративно постучал пальцем по своему виску.
— Я не знаю и знать не хочу, как удачно ты до сих пор сёрфил по волнам жизни… но ты хоть понимаешь? Тебе прямо сейчас ставят шах и мат.
— Шах и мат? Смысл настолько непонятен, что даже смеяться не хочется. Что ты вообще хочешь сказать? А впрочем, вполне возможно, что из тебя и не выйдет ни одного осмысленного слова, так что если нечего сказать — можешь и не говорить.
— Ну, ты уж выслушай. Ты имеешь право услышать. Твоё любимое «право».
— Моё право?
Субару скривил губы в усмешке, в которой смешались в равных долях легкомыслие и насмешка, глядя на нахмурившегося Регулуса. Затем он добавил: — Просто ведь… будет обидно проиграть, так и не узнав, как именно ты проиграешь, да?
— Просто исчезни!
Жест, которым Субару пожал плечами, стал спусковым крючком. Тело Регулуса взлетело с края канала. Ему не хватило высоты прыжка, и он приземлился на поверхность воды, однако, погрузившись, его тело нисколько не потеряло в манёвренности — он просто выпрыгнул из воды, проигнорировав всякое сопротивление.
Увидев это вблизи, Субару хлопнул Эмилию по плечу.
— Эмилия, сейчас!
— Уль Хьюма!
По команде Субару Эмилия выпустила накопленную магическую силу, превратив её в ледяные столпы.
Гигантское ледяное копьё, размером с небоскрёб, устремилось к Регулусу. Поднявшись из воды, он оказался окружён частоколом из ледяных пик, образовавших ледяную клетку.
— И это всё, на что вы способны? Похоже, вы совершенно неспособны к обучению и никак не можете понять, что всё это бесполезно! Вы что, совсем отчаялись? Уселись на своей тупости, как на троне, и свысока пытаетесь заставить других совершать те же бессмысленные действия? Не зазнавайтесь, неполноценные!
Скалясь, Регулус одним взмахом смёл ледяную клетку, растоптал её, разнёс вдребезги своей подавляющей силой. Ледяная тюрьма Эмилии, созданная из последних сил, рассыпалась так же легко, как песчаная стена, и вновь обратилась в ману.
Но это и хорошо. Так и было задумано.
— Не вышло, даже время потянуть не получилось.
— Вовсе нет, Эмилия-тан.
Субару покачал головой, видя расстроенное лицо Эмилии, чья сила оказалась бесполезна.
Всё дело в точке зрения. Цель его была более чем достигнута.
— Учитывая его мерзкий характер, он не успокоится, пока не растопчет и не унизит кого-нибудь. Он не может почувствовать себя победителем, пока не сломает даже то препятствие, которое можно просто обойти.
Регулус, провозглашавший себя совершенным и хваставшийся своей полнотой.
Его душевная смута, мелочность и раздутое тщеславие были налицо.
— Вообще-то, ему не нужно ничего делать, чтобы преодолеть препятствия. Не нужно, но он всё равно совершает лишнее действие. Будь то секунда или доля секунды — это уже результат.
— И за эту секунду мы сможем победить Регулуса?
— Если мы будем копить их, я обязательно приведу тебя к победе. Мы сорвём с него эту личину.
Фундамент для этого заложил Райнхард.
Он проверил сердцебиение Регулуса и дал Субару знать, что его нет.
Его не берёт жар, его сердце не бьётся, он не дышит, на него не действуют внешние факторы.
Это, без сомнения, «неуязвимость», но суть её — не в «неуязвимости».
— Эмилия! Сюда!
Схватив Эмилию за руку, Субару вместе с ней бросился бежать по изрытой воронками улице. Девушка, подстраиваясь под его скорость, оглядывалась назад и атаковала Регулуса ледяными снарядами.
Тот же, видя убегающую парочку, с ещё большей яростью на лице бросился в погоню.
— И это после всех твоих громких слов! Что значит — бежать?! Назвал меня дураком, сказал, что загнал меня в угол, а теперь до последнего издеваешься! Да что ты о себе возомнил!? Трус!
Из-за не слишком выдающихся физических данных, скорость преследующего их Регулуса не сильно отличалась от скорости бегущего Субару. Скорее, он был даже медленнее.
Но, обладая Полномочием, которое не давало ему выдохнуться, безумец, бегущий на пределе сил, рано или поздно их догонит.
— Субару! Куда мы бежим?
— К собору! Наша цель — жёны Регулуса! Среди них…
Отвечая на вопрос Эмилии срывающимся голосом, Субару на бегу бросил быстрый взгляд назад.
— Даже не вздумай догадаться, о чём я.
— А-а-а-а?!
Непонятно куда исчезла разделявшая их дистанция — прямо перед ним, стоило ему обернуться, возник Регулус.
Одним прыжком сократив расстояние, он замахнулся на него ладонью. Субару едва успел пригнуться, чтобы увернуться. Ему показалось, что у него сорвало клок волос с затылка. Субару резко прижал к себе Эмилию, подскочил к стене, оттолкнулся от неё и начал карабкаться вверх.
— Ого, ого, ого, Субару, ты великолепен!
— Эмилия-тан, держись крепче!
Эмилия округлила глаза от его акробатики и тут же обхватила его шею руками, а талию — ногами. Мягкая и так приятно пахнет. Это придало ему сил. Он оттолкнулся от уступа и перемахнул через стену.
Тренировки по паркуру не прошли даром. Ещё немного, оторваться от него…
— Я же говорил, все ваши потуги жалких людишек восполнить свою ничтожность — бесполезны.
С этими словами Регулус провёл ладонью по нижней части стены, на которую карабкался Субару.
С тяжёлым звуком, будто жернова перемалывают камень, каменная стена раскрошилась, словно была сделана из тофу. Потеряв опору, она начала рушиться. Естественно, вместе с ней и Субару с Эмилией, цеплявшиеся за неё.
— Чё-ё-ёрт!
В падении он выхватил хлыст и наугад швырнул его вверх. Кончик за что-то зацепился, и Субару изо всех сил подтянулся на нём.
Он взмахнул ногами, и, как только подошвы коснулись стены, он сильно оттолкнулся. Используя полученный импульс, он ещё сильнее закрутился, и, продолжая держать Эмилию, совершил невероятное восхождение.
Оглядевшись, они поняли, что оказались на складе, от которого осталась примерно половина.
Обессиленно рухнув на смотровой площадке, выступавшей с крыши, Субару посмотрел на свои ладони.
— У-о-о-о, вот это адреналиновый всплеск!
— Субару! В общем, нам нужно к собору, да?! В какой стороне?!
Болезненно поморщившись на содранную кожу ладоней, Субару, услышав голос Эмилии, огляделся. К счастью, благодаря высоте смотровой площадки и стараниям Регулуса, обзор вокруг был отличный.
Вдалеке виднелись развалины, похожие на собор, разрушенный первым ударом Райнхарда. Они, оказывается, забежали довольно далеко.
— Плохо! Мы бежали не в ту сторону! Что делать?!
— Туда, да?
— Туда-то туда, но как…
— А вот так!
В ответ на слова Субару Эмилия хлопнула в ладоши, и тут же к смотровой площадке протянулся ледяной мост.
Окутанный таинственным голубоватым сиянием, он возник в воздухе, начинаясь от смотровой площадки и срезая путь к улице, ведущей к нужному зданию.
— Что за…
Регулус, который готовился к тому, что они вот-вот упадут, ошеломлённо смотрел на ледяной мост. Субару, в свою очередь, восхищённо хлопнул в ладоши, видя, как Эмилия решила проблему грубой силой, и, поднявшись, ступил на ведущие к мосту ступени.
Но их побег был прерван безумцем, находившимся прямо под ними.
— Я вам… не позволю!
Забежав под ледяной мост, Регулус поднял камень и швырнул его вверх. Наспех созданная конструкция получила от одного этого удара колоссальный урон, и трещины мгновенно поползли по всей её длине.
Мост начал крошиться с наиболее повреждённых участков и безжалостно рассыпался на мириады сияющих кристаллов. Проследив за этим, Регулус жестоко улыбнулся.
Однако…
— Это было для отвода глаз, так что мост можно было и сломать!
— Чт…
Над вихрем рассыпающихся ледяных блёсток пронеслись Субару с Эмилией, скользя на ледяном копье, выпущенном ею.
Используя уклон моста как трамплин, они, словно лыжники, совершили прыжок и одним махом перелетели через канал и улицу, оставив Регулуса позади и устремившись к собору.
— Эмилия-тан, а ты стала хитрее!
— Наверное, от тебя заразилась.
— Знаешь, это не похоже на комплимент!
Хотя у Регулуса и были средства для дальних атак, радиус их действия ограничивался тем, до чего он мог дотянуться рукой.
Издалека наблюдая за его искажённым от ярости лицом, Субару прищурился, глядя на стремительно приближающуюся церковь.
— А что мы будем делать, когда встретим тех женщин в церкви?
— Угрожают им или они фанатично ему преданы — не знаю, но…
Отвечая на вопрос Эмилии, Субару задумчиво потёр подбородок.
В его памяти всплыли лица женщин в церкви, дрожавших от ужаса при виде Регулуса. Он от всей души надеялся, что их страх не был притворством.
А если всё-таки был…
— Значит, придётся забрать их сердца. В самом что ни на есть буквальном смысле.
Ветер свистел в ушах, ледяное копьё снижалось, церковь была всё ближе.
За спиной — Регулус. Судьба Райнхарда — неизвестна. Шанс на победу был призрачным, но всё же был, хотя они по-прежнему находились в отчаянном положении.
Справляются ли остальные?
Хотя времени на такие мысли не было, он не мог не думать об этом.
Площадь перед контрольной башней, отвечавшей за «Чревоугодие». Бой Юлиуса и Рикардо против Альфарда.
— Эль Клаузерия!
С помощью шести квази-духов радужное сияние сорвалось с острия направленного вперёд рыцарского меча.
Это был превентивный удар, нанесённый без всякого снисхождения, с расчётом на верную смерть.
«Клаузерия» была магической техникой того же типа, что и «Клариста», которая смогла нанести урон даже истинному телу Петельгейзе. Но в отличие от «Кларисты», которая окутывала меч аурой разрушения, «Клаузерия» позволял выпускать эту ауру с острия клинка, превращаясь в дальнобойную атаку.
В сознании Юлиуса образ Архиепископа Греха был прочно связан с Петельгейзе.
Эмоции, которые он испытывал к безумцу, носившему титул Архиепископа Греха «Лени», были сложными: с одной стороны, он был великим грешником, долгие годы терзавшим мир, с другой — существом с совершенно иным образом мышления, то есть, чудовищным врагом, внушавшим инстинктивный страх.
Юлиус Юклиус, прозванный «Безупречным Рыцарем», из-за своих поведения и манер речи, часто производил неверное впечатление, но в душе он был тем наивным юношей, что верил в доброту человеческой натуры.
Он считал, что у любых человеческих поступков есть причина, и, рассматривая злодеяния, всегда учитывал влияние окружения, а не только вину самого преступника, что с точки зрения гуманизма было излишней мягкостью.
Но даже для такого Юлиуса, Архиепископ Греха Петельгейзе Романе-Конти и подобные ему безвольные куклы-культисты были чем-то запредельным.
Враг, которого невозможно понять, враг, перед лицом которого любые попытки понять кажутся тщетными.
Для Юлиуса Культ Ведьмы был худшим из зол, способным пошатнуть даже его «рыцарские идеалы».
Поэтому — козырь, поэтому — секретная техника.
С самого первого удара Юлиус не колеблясь пустил в ход всё, что у него было.
Сверхсложная техника, позволяющая одновременно управлять шестью видами магии с помощью шести квази-духов.
Малейшая разница в количестве маны была недопустима. Это стало возможным лишь благодаря крепкой связи Юлиуса-заклинателя с его квази-духами, его гениальности и упорным тренировкам.
Даже Розвааль L. Мейзерс, стоящий на вершине магического искусства, не смог бы с лёгкостью повторить подобное. Это была уникальная, созданная самим Юлиусом техника.
При первом столкновении враг не успевает осознать ужас этой магии и просто исчезает, не поняв, что произошло.
Юлиус решил не разбираться с камнем, лежащим у него на душе, а вместо этого искоренить саму причину своего беспокойства.
Аура разрушения вздыбила каменную брусчатку, поглощая маленькую фигурку с безвольно опущенными руками.
Тёмно-каштановые волосы, грязные лохмотья, тусклый блеск кинжала — всё это утонуло в радужном сиянии…
— А ведь Братец у нас тот ещё слабак, любит отворачиваться от неприятностей, да?
— Какого чёрта?!
Пробормотав это достаточно громко, чтобы его услышали, Альфард рухнул на землю. Почти прижавшись животом к брусчатке, богохульник с высунутым длинным языком оттолкнулся от земли.
Скорость выпущенного луча была огромной, хоть и не световой, но и отнюдь не медленной. Чтобы увернуться от такой внезапной атаки, сопоставимой со скоростью стрелы, нужна была либо физическая сила на уровне Райнхарда, либо…
— Ты ведь был нашим кумиром, Братец. Технику, которую ты, так ненавидящий показывать свои старания другим, с таким трудом создал… думаешь, мы её не знаем?!
— О чём ты говоришь?!
— Делать вид, что не понимаешь… Братец Юлиус, ты такой бессердечный. Но мы тебя и таким любим! Гья-ха-ха-ха-ха!
Словно заранее зная, что будет использован козырь, Альфард запрыгал по земле, уворачиваясь от магии. Он предвидел и атаку Рикардо, который уже бросился вперёд, чтобы добить уворачивающегося Альфарда.
Кинжал взметнулся, высекая искры из обрушившегося на него тесака Рикардо. В силе Рикардо превосходил его многократно. Эту разницу в силе Альфард парировал с невообразимым, искусным мастерством фехтования. Тесак пролетел мимо богохульника, расколов каменную брусчатку.
Одновременно с этим, удар Альфарда рассёк мохнатый торс Рикардо.
— А вот и ударчик по собачьему мяску! Жёсткое и жилистое мясо надо хорошенько протыкать-протыкать-протыкать, чтобы оно стало мягким, и его было легче есть, и легче разжевать, и легче переварить, и легче превратить в дерьмо, и легче сделать удобрением, и легче напитать землю, и легче вырастить овощи, и чтобы его съели животные, и снова стало мясом! Цикл-цикл-цикл-цикл-пищевая цепочка! Ах, как это пре-е-е-красно!
— Нгх, гха, гуо?!
Выкрикивая скороговоркой свои бредни, Альфард размахивал кинжалами, привязанными к его рукам, с невероятной скоростью. Несмотря на свой невысокий рост, ещё не вышедшего из подросткового возраста, и отнюдь не тренированное тело, его физические способности превосходили все ожидания, и он с лёгкостью наносил раны защищавшемуся Рикардо.
— Рикардо!
Прочная, как проволока, шерсть и толстые мышцы. Тело его, по прочности не уступающее доспехам, было беззащитно перед атаками Альфарда.
Юлиус, широко раскрыв глаза, ошеломлённо смотрел на раны кровоточащего напарника.
Каждый из стремительных ударов Альфарда точно целился в самые уязвимые места — туда, где шерсть была тоньше, и в суставы. Даже такой, как он, получив удар в уязвимое место, будет ранен, истечёт кровью и может лишиться жизни.
— …!
Как только Юлиус понял, что первая атака провалилась, он прекратил обстрел и отозвал квази-духов. Он приказал двум из них — Иа, духу огня, и Ало, духу ветра — окутать его меч пламенем и ветром. Удар, сопровождаемый алым пламенем, устремился к Альфарду сбоку.
— Да, этот приёмчик мы тоже знаем!
— Что?!
— Какая неоригинальная реакция! Таким даже на закуску не наешься!
Но Альфард, словно у него были глаза на затылке, с лёгкостью парировал и этот удар одной рукой и нанёс удар ногой в незащищённый корпус.
Пятка впечаталась ему в живот, и Юлиус, застонав от боли, согнулся пополам. В это же время атака Рикардо, перешедшего в контратаку, была парирована, и взлетевший вверх носок ноги подбросил его нижнюю челюсть.
— Отлично, отлично, становится всё веселее! Тот самый Братец! И тот самый господин Рикардо! Мы вдвоём против них и так прекрасно справляемся! Мы, такие слабые, никогда бы не смогли, не достигли бы, не увидели бы, не узнали бы, мы уже давно должны были сдаться, зная, что это место не для нас! Ах! Такое веселье, это нечестно, нечестно, не-е-ечестно!
Юлиус и Рикардо одновременно опустились на колени. Словно издеваясь над ними, Альфард, прекратив атаковать, принялся кувыркаться на каменной брусчатке.
С радостным лицом прыгая по площади, он был похож на обычного ребёнка своего возраста.
Если не принимать во внимание его невероятное мастерство и невинную жестокость.
— Я и так понимал, шо с ним не договориться, но от него аж мурашки по коже. Манера говорить, тон, всё вместе — просто жуть! — пробормотал Рикардо, тяжело дыша и облизывая рану на руке. Его тело было покрыто множеством глубоких порезов.
Юлиус, выравнивая дыхание и поднимаясь на ноги, был полностью согласен с его гневом.
— Всё как в ратуше… нет, его слова сейчас ещё бессмысленнее. Возможно, он пытается сбить нас с толку, но это лишь контрпродуктивно.
— Но как бы то ни было, доброе сердце господина Рикардо и Братец, который на самом деле тоже добряк, но скрывает это, всё равно поведутся, да? Мы-то всё прекрасно понима-а-аем!
— Ты…
Альфард, смеясь, захлопал в ладоши. Юлиус послал к Рикардо квази-духа воды Куа, чтобы тот наскоро залечил его раны, и шагнул вперёд.
— Эй! Погодь, Юлиус! Не лезь один!
— Ты побудь пока здесь и успокойся, пока кровь не остановится!
Выставив перед собой рыцарский меч, Юлиус бросился на Альфарда. Однако скорость его рывка была заметно выше прежней.
Альфард, приняв первый удар, удивлённо приподнял бровь, заметив остроту его выпада и клинка.
— Это же…
— Это сила Ин, квази-духа света. И одновременно…
— У-у?
В его голосе послышалось недоумение.
Сцепившись с богохульником с напряжённым лицом в клинче, Юлиус оттолкнул его, и его длинная нога взлетела, ударяя Альфарда в висок. На этот раз тот не успел защититься. С запозданием поднятая рука безвольно повисла, и Альфард, которого повело, отчаянно отскочил в сторону.
— Ого! А это что было, а?
— Мне — квази-дух света. А тебе, с кем я скрестил меч — квази-дух тьмы. Совместная работа, которая повышает мои физические способности и понижает твои. Такого ты ещё не видел, да?
— У-хи-хи, ну ты да-ё-ёшь! Юлиус, ты прекрасен! У тебя, оказывается, ещё полно сюрпризов, о которых мы-мы и не догадывались!
— …?!
Покраснев, Альфард с восторженным взглядом уставился на Юлиуса.
В тот момент, когда рыцарь поморщился от его пылкого взгляда, Альфард отстегнул и бросил привязанные к его рукам кинжалы. Громкий звон отразился от каменной брусчатки.
И в ту же секунду его пятка расколола камень под ногами.
— Раз мечами тебя не удивить, попробую-ка я очаровать тебя своими кулачками.
— Гх!
В мгновение ока Альфард сократил дистанцию и, развернув корпус, нанёс удар ладонью. Юлиус инстинктивно подставил левую руку, но удар пробил её и впечатался ему в грудь.
Сила, вложенная в удар благодаря упору в землю и развороту корпуса, была запредельной. Худощавое тело Юлиуса нешуточно смяло, и его отбросило в сторону.
Если бы Субару увидел это, он бы наверняка подумал, что стал свидетелем автомобильной аварии.
Жестокой сцены, где несущийся на полной скорости автомобиль сбивает беззащитного человека.
— Этот наш ударчик, которым мы забили до смерти аж восемьдесят восемь красавчиков… как, дошёл до мозга костей Братца?
У Юлиуса не было сил ответить на безумную усмешку Альфарда.
Грудная клетка трещала, внутренности были раздавлены. Изрыгнув сгусток крови, его высокая фигура отлетела назад. Его успел подхватить залечивавший раны Рикардо.
— Юлиус, твою ж мать!
Он поймал рыцаря, который беззащитно летел головой в стену, и защитил его своим телом. Сила удара была такова, что даже гигантское тело зверочеловек поглотило её не полностью, и они оба, проломив стену, влетели внутрь здания.
В клубах поднявшейся пыли Рикардо, тряхнув головой, подбежал к Юлиусу. Он повернул его голову набок, чтобы тот не захлебнулся кровью, и дал ему выплюнуть её.
— Духи! Не знаю, слышите ли вы, но ваш хозяин в беде! Подсобите! Меня можно и на потом оставить!
Словно отчаянный зов Рикардо был услышан, синий свет устремился в тело Юлиуса. Предсмертная бледность сошла с лица мучительно кашляющего рыцаря. Рикардо, не успев вздохнуть с облегчением, взвалил на плечо тесак и в панике выскочил наружу.
— С во-о-озвращением! Будешь ужинать? Или пировать? А может… по-ми-нать?
— Совсем оборзел, сопляк… Ща я тебя научу, как взрослых не уважать. Отшлёпаю по заднице, как наших щенков, чтоб ты ревел.
— Ой, не надо, не надо. У нас нет таких уж фетишей, чтобы возбуждаться на собачьи морды. Если вам и мечами, и кулаками мало… как насчёт вот этого?
Альфард усмехнулся и развёл руки в стороны. В ту же секунду шерсть на теле Рикардо встала дыбом. Он вытаращил глаза, не понимая, в чём дело, и с отвращением заскрежетал зубами.
За спиной Альфарда вода в канале закрутилась вихрем, поднялась вверх и, словно шея водяного дракона, нависла над Рикардо.
— Сперва фехтование, потом боевые искусства, теперь ещё и магия. Ты кто такой ваще?
— Мы всего лишь скромный безымянный маг, изгнанник, которым не гордится даже его семья… Шучу!
Как только Альфард высунул язык, водяной поток обрушился на Рикардо.
Пусть это была всего лишь вода, но её напор и масса могли с лёгкостью раздавить живую плоть. За спиной был Юлиус, и уклоняться было нельзя.
— А ну давай! Ва-а-а-а!
Уперев тесак в землю, чтобы зафиксировать тело, Рикардо широко раскрыл пасть и испустил звуковую волну.
Это была оригинальная версия техники, которую использовали трое из тройняшек-заместителей капитана «Железного Клыка». На самом деле, именно Рикардо её и создал, а Мими и её братья лишь скопировали, хоть он и утверждал, что оригинал принадлежит ему.
Однако, в отличие от версии Мими, где нагрузка распределялась между несколькими участниками, рёв в одиночку был куда более тяжёлым для тела.
Чувствуя, как трещит его тело, вцепившееся в тесак, Рикардо высвободил из горла разрушительную волну и встретил ею падающий поток воды.
— О-го-го, вот это да!
Не слыша даже восхищённых возгласов, Рикардо направил свой рёв на поток.
Волна ударила по воде, и тонны брызг разлетелись в стороны, превращаясь в пар. Через несколько секунд поток был рассеян и пролился дождём на площадь. На мокрой брусчатке он, оперевшись на свой тесак, рухнул на землю.
— Давненько я так… аж губу порвал.
Отсутствие практики и продолжительность боя — оба этих фактора нанесли урон ему. Тяжело дыша, он, собрав последние силы, поднялся на ноги.
Альфард же стоял на том же месте, целый и невредимый, не выказывая ни малейших признаков усталости, и продолжал пританцовывать.
— Круто, круто! Давненько мой ударчик так не парировали. На нашей памяти — вообще никогда. Отлично, прекрасно, здорово, хорошо, ладно, неплохо, замечательно, великолепно, так держать, и именно поэтому…
— Хватит болтовни.
— Опа, а вот и Братец вернулся. Как стра-а-ашно, как ми-и-ило, как зави-и-идно.
Рядом с Рикардо, напротив Альфарда, покачавшего головой, встал Юлиус.
Лицо его было бледным, рыцарский мундир — в крови. Дыхание было прерывистым и дрожащим, и он был явно не в лучшей форме. Не в лучшей, но тем не менее…
— Прости, что доставил хлопот, Рикардо.
— Ещё как доставил. Потом чтоб леди Анастасии доложил, как я тут старался. Премию потребую, а то невыгодно получается.
— На этот счёт я обязательно замолвлю за тебя словечко.
Крепче сжав рыцарский меч, Юлиус хлопнул Рикардо по плечу и впился взглядом в Альфарда. Богохульник на это лишь улыбнулся, покраснел и с отвращением скривил губы.
Его мимика, слова, даже стиль боя — всё было каким-то рваным, сшитым из противоречивых лоскутов, что придавало ему зловещий вид.
Возможно, именно в этом и крылась суть Полномочия Чревоугодия.
— Ты овладел и мечом, и боевыми искусствами, и даже магией на таком уровне. Почему же ты стал на путь зла? Этим силам можно было найти лучшее применение.
— Лучшее применение, говоришь? И какой же, по мнению Братца, у меня был выбор?
Обращение «Братец» вызывало у него отвращение.
Каждый раз, когда Альфард произносил это слово своим заискивающим тоном, с липкой улыбкой и заискивающим взглядом, ценность этого слова в сознании Юлиуса осквернялась.
Что тоже было странным чувством.
Ведь… тех, кто мог его так назвать, у него не было.
— Например, рыцарем. Или наёмником. Или героем. Сила без убеждений легко становится злом, а могущество — насилием. Поэтому…
— Мы так и знали! Мы так и знали, что ты это скажетшь Братец! Тот Братец, которого мы знаем, тот Братец, в которого мы верим — мы знали, что он скажет именно так. Знали!
Внезапно прервав разговор, Альфард прыгнул на Юлиуса.
Юлиус выставил меч вертикально, чтобы отразить летящий в него удар ногой. В подошвах у того, похоже, были вставлены стальные пластины — удар был твёрдым, и клинок его не пробил.
Словно танцуя, Альфард резко развернул своё низкорослое тело, продолжая наносить удары ногами, и начал теснить Юлиуса.
Из-за яростного натиска даже Рикардо не мог найти момента, чтобы вмешаться.
— Помнишь детство?! Когда мы, такие болезненные, приболели и попросили Братца сорвать нам аблоко с дерева в саду?!
— Что за вздор?! Я не могу этого помнить! Прекрати навязывать другим свои эгоистичные фантазии!
— Мы и Братец были тогда ещё совсем маленькими, и Братец сначала сказал, что это невозможно, что нужно сдаться! Помнишь? Или не-е-е помнишь? Но мы, чем больше Братец отказывал, тем сильнее хотели это аблоко! Если мы сделаем то, что Братец считает невозможным, значит, мы круче! Мы обретём уверенность! Мы так подумали!
— Что, что ты несёшь?! Я не знаю этого… не знаю!
Скрежеща рыцарским мечом, Юлиус парировал удары носком, пяткой, с разворота, прямой, подсечкой, в прыжке, с разворота спиной.
Руки немели, раненые внутренности болели, во рту стоял вкус крови. Нет, вкус крови был не только от внутреннего кровотечения. Он сейчас кусал губы. Он, почему-то, именно сейчас…
Никак не мог отстраниться от безумных слов Альфарда.
— Из-за того, что случилось потом, мы… Мы, Братец…
— …!
— Мы всегда-всегда думали! Мы всегда-всегда чувствовали! Что мы другие! Что мы — обуза! И что теперь?! Как тебе теперь?! Какое прекрасное чувство! Так вот каково это было! Ах, как же, должно быть, было приятно! Наконец-то мы поняли!
— Я ничего о тебе не знаю!
Заваленный потоком обвинений, Юлиус взорвался.
Он вложил всю силу в меч, оттолкнул Альфарда, и, когда тот потерял равновесие, атаковал. Он рубил, колол, пинал, бил, захлёстывал, сметал.
Удары, пропитанные гневом и враждебностью, рассекали воздух. Альфард не успевал уворачиваться, и несколько прядей его длинных волос упали на землю. Но остерегаться стоило не только клинка.
— Иа! Куа! Ало! Аке! Ин! Нес!
Словно магическое заклинание, прозвучали имена шести квази-духов, связанных с «Рыцарем Духа» узами.
Шесть духов, чьи имена были названы, засияли ярче, превращая утверждение своего существования в силу и обрушивая погибель на врага рыцаря.
Шесть разноцветных лучей света сошлись на Альфарде, не оставив ему путей к отступлению.
— Это… конец!
Уверенный в победе, Юлиус нанёс колющий удар по Альфарду, которому было некуда бежать.
Удар был направлен прямо в центр его груди…
— «Длань Разрыва».
Сложенные перед грудью тёмные ладони сжали лезвие рыцарского меча и раздавили его вдребезги.
Осколки разлетелись, и смертельный удар потерял свою силу.
Но ведь оставалась ещё магия, приближающаяся с шести сторон…
— «Чародей Сумерек».
Магическая сила взорвалась за спиной Альфарда, сбивая все шесть приближающихся заклинаний.
Одноцветные заклинания столкнулись с такими же, и магия полностью нейтрализовалась.
И после всего этого, когда все средства атаки были исчерпаны, глаза Юлиуса расширились от ужаса.
— «Змея Двух Клинков».
Альфард носком ноги подбросил кинжалы, которые он якобы выбросил.
Делая вид, что отступает под натиском Юлиуса, он хитро заманил его прямо к месту, где они лежали. Поймав вращающиеся клинки в обе руки, Альфард закрутился в вихре.
Буря ударов обрушилась на Юлиуса, и он инстинктивно выставил перед собой рукоять своего сломанного меча.
— …
— Братец сорвал для нас аблоко. И поэтому мы его ненавидели.
Вращаясь в воздухе, отсечённая по локоть рука со стуком упала на каменную брусчатку.