Перевод: Энди
Девушка в обтрёпанной, грязной одежде, с тусклыми светлыми волосами и помутневшим взглядом. Девушка, вынужденная идти по жизни с опущенной головой, но, несмотря на это, выжившая благодаря неукротимому боевому духу, что пылал в её алых глазах.
Таким было всё впечатление Субару о девушке по имени Фельт.
Приглашённая заявлением Райнхарда, Фельт в сопровождении служанок тихо вошла в тронный зал. Ступая по красному ковру, она старалась не коснуться земли подолом своего бледно-жёлтого платья. Её маленькая, но прямая спина делала её похожей на юную аристократку.
«Если отполировать, может и засиять», — так когда-то отозвался о ней Субару. Однако этот необработанный алмаз по имени Фельт, похоже, отшлифованный силами дома Астрея, к сожалению, расходился с его прежней оценкой.
«Если отполировать, может засиять» — это было далеко не всё.
«Если отполировать, засияет ослепительно» — вот какова была правда.
Хоть она и была ещё совсем юна, её приведённая в порядок внешность была прекрасна.
У Субару отвисла челюсть от изумления. На его глазах она неторопливо подошла к Райнхарду. Убедившись, что Фельт оказалась в пределах досягаемости, рыцарь с улыбкой, заигравшей на его безупречном лице, кивнул.
— Госпожа Фельт, благодарю вас за то, что вы почтили нас своим присутствием.
— Райнхард.
Он почтительно поклонился. Фельт, которой из-за разницы в росте приходилось смотреть на него снизу вверх, подняла подбородок и окликнула его.
На её прохладный голос Райнхард ответил своим, таким же звучным: — Да?
Фельт на это мягко улыбнулась.
А затем: — Ах ты ж гад! Опять мои шмотки спрятал, да?!
Подол платья взметнулся вверх, и на удивление стройные для её телосложения ноги описали дугу. Удар был нацелен точно в висок рыцаря… но её нога была легко поймана и оказалась в его ладони.
Фельт застыла на одной ноге, а Райнхард, всё ещё держа её за ступню, перевёл дух: — Вы меня удивили. Что это вы вдруг вздумали?
— Да как ты можешь так спокойно останавливать и невозмутимо спрашивать?! Мои шмотки! Это ведь опять ты их спрятал, да? Из-за тебя меня нарядили в эту раздражающую тряпку с оборками!
Балансируя на одной ноге, Фельт недовольно надула щёки, отчего подол её платья, вероятно, сшитого специально для неё, затрепетал.
От грубого обращения на ткани, где не было ни единой складочки, начали появляться некрасивые заломы. Глядя на это, Райнхард плавным движением опустил ногу Фельт на землю.
— Оно вам очень идёт, так что стесняться нечего.
— Я не стесняюсь, я говорю, что ненавижу это! И не только платье, тебя тоже! Неужели сам Святой Меча не считает позорным похищать и удерживать силой?!
— Если это ради процветания королевства.
От решительного ответа Райнхарда Фельт приложила руку ко лбу, словно у неё разболелась голова. Затем, будто только сейчас заметив, что на неё устремлены взгляды всего зала, она произнесла: — Чего уставились, а? Я вам не циркачка! А если считаете наоборот, то хоть бы монетку кинули, богатеи хреновы!
Она с враждебностью посмотрела на людей, в которых с первого взгляда угадывалась высшая знать. И это несмотря на то, что сама была одета в платье, которое даже здесь считалось бы весьма дорогим. Фельт ворчала с откровенно вызывающим видом.
Её хулиганские манеры, так расходившиеся с её ухоженной внешностью, заставили Субару наконец очнуться от оцепенения и облегчённо вздохнуть.
— А я-то думал, совсем изменилась, а оказалось — только внешне. Слава Богу! Всё-таки нутро человека не так-то просто меняется. Меня это тоже касается! — довольно заключил Субару, одновременно и оправдывая Фельт, и себя самого.
Его реакция стала сигналом, и остальные, до этого молча наблюдавшие за перепалкой госпожи и рыцаря, тоже начали выказывать свои эмоции.
— Заставить Райнхарда использовать руку… Она, похоже, на многое способна, — с каким-то странным интересом отметила Круш.
— Ой, неужто ещё одна озорница нарисовалась? Пощадите уж, а, — с досадой покачала головой Анастасия.
— Быть заметнее меня? Невозможно! Что ж, чем бы мне таким выделиться… Как насчёт публичной казни незваной гостьи? — Присцилла явно погружалась в опасные размышления.
— Эта девочка… та самая?! Так вот почему Райнхард тогда так удивился… — Эмилия, похоже, пришла к какому-то выводу и изумлённо распахнула глаза.
Особенно сильно, должно быть, удивилась Эмилия, ведь она была знакома с Фельт. Подумать только, та, с кем они когда-то конфликтовали из-за Драконьего жемчуга, теперь тоже оказалась избранницей этого знака, и они стали соперницами в борьбе за трон.
Когда первое впечатление у всех улеглось, Фельт, явно ощущая себя не в своей тарелке — а точнее, с вызывающим видом цыкнув языком, — отвернулась.
Всего две недели назад, при нашем недолгом знакомстве, она не казалась такой язвой. Видно, за это время с ней много чего приключилось.
Хотя и сам Субару не считал, что его опыт был менее насыщенным, он мог предположить, что и её жизнь, когда она из простой бродяжки разом превратилась в кандидатку на престол, была весьма бурной.
Пока Субару, кивая, размышлял об этом, взгляд Фельт, оценивающе оглядывавшей зал, встретился с его.
Она вдруг нахмурилась, потом закрыла глаза, словно пытаясь что-то вспомнить, и всего через пару секунд её лицо прояснилось, будто она нашла нужное воспоминание.
— О! А ты что тут делаешь, братец?!
Легко оттолкнув Райнхарда от себя, она решительно зашагала к Субару. Её дорогое платье при этом трепалось так безжалостно, что служанки, очевидно, тщательно подбиравшие этот наряд, закрыли лица руками и отвернулись.
Оставив их переживания без внимания, она с широченной улыбкой подошла к нему. Честно говоря, учитывая атмосферу в зале, ему очень хотелось избежать этой встречи, но, подумав, что ей, должно быть, так же одиноко из-за нехватки союзников, он не мог просто отвернуться.
— Йо, давненько не виделись! Вижу, ты в полнейшем поряде!
Стоило ему это сказать, приветливо помахав рукой, как прямой удар ногой пришёлся ему точно под дых. От удара тело Субару согнулось пополам, и он, рухнув на колени, закашлялся.
Он застонал, не понимая причины этого внезапного нападения. Фельт, всё ещё стоя с поднятой ногой, посмотрела на его жалкий вид сверху вниз.
— Судя по всему, рана на пузе у тебя зажила. Хотя, похоже, других ран у тебя прибавилось дохрена.
— Раз знаешь, так пожалела бы хоть немного, а? Зачем проверять таким мощным ударом? А если бы швы разошлись, когда всё только-только затянулось? Было время, когда всё именно так и висело на волоске!
Хотя сейчас всё идеально зажило, на животе у Субару остался чёткий белый шрам в виде прямой линии. Мало того, по всему телу виднелись следы от клыков зверодемонов — за две недели он знатно был изранен. Рваных ран и ссадин было бесчисленное множество, так что уже не приходилось говорить, что «шрам на спине — позор для мечника».
— Ну, видать, у тебя, братец, тоже были свои заморочки. Но если говорить о трудностях, то я тебе не уступлю.
— Ещё бы. Не думал, что столкнусь с тобой при таких обстоятельствах. Вся эта заварушка со знаком обернулась, и вот те на, бонжу…
— Ты что, не видишь, где мы?! Нельзя же так открыто об этом говорить! — Фельт пнула его по подбородку снизу, заставив замолчать.
— Неужели нельзя было заткнуть меня как-нибудь помилее? Ноги у тебя всё такие же быстрые.
К счастью, удар был несильным, да и Субару уже начал привыкать к её пинкам, так что он не прикусил язык. Как бы то ни было, упоминание её прошлого проступка могло плохо сказаться и на Райнхарде.
Впрочем, благодаря поведению самой Фельт, её дебют в высшем свете и так получился что надо — этого уже не исправить.
— Госпожа Фельт. Возобновлять старую дружбу — это прекрасно, но прошу вас, пройдите сюда, — вмешался Маркос, который, в отличие от остальных, не поддавался царившей в зале атмосфере и спокойно вёл собрание. Их с Субару перепалка, возможно, со стороны и казалась дружеской болтовнёй.
Судя по её каменному выражению лица, Фельт хотела что-то возразить, но Райнхард, стоявший рядом, виновато склонил голову, и она неохотно пошла вперёд.
— Ну, и что мне делать?
— Для начала я бы попросил вас вести себя как леди, но перед этим, будьте добры, возьмите это.
Фельт смерила его недовольным взглядом за эту лёгкую словесную шпильку. Райнхард достал из-за пазухи Драконий жемчуг и протянул ей.
На мгновение при виде знака брови Фельт нахмурились, но, как только драгоценный камень в её ладони начал сиять, напряжённое выражение её лица смягчилось.
— Ещё когда стырила, подумала, что камень-то странный. С чего бы ему светиться?
— Стырила? — переспросил Маркос.
— Это потому, что госпожа Фельт была признана Драконом как обладающая соответствующими правами, — тут же встрял Райнхард.
Фельт, только что упрекнувшая Субару, сама неосторожно проговорилась. Маркос, похоже, заметил её оплошность, но Райнхард немедленно вмешался и сумел как-то сгладить ситуацию.
Маркос, казалось, на мгновение удивился, что его замечание проигнорировали, но решил отдать предпочтение фактам перед своими подозрениями.
Он обернулся и посмотрел на сановников из Совета Мудрецов, которые молча наблюдали за сценой подтверждения прав.
— Как видите, Драконий жемчуг действительно признал госпожу Фельт жрицей. Полагаю, с одобрением её участия, Королевский Отбор по-настоящему начнётся.
Маркос приложил ладонь к своей железной кирасе и почтительно склонил голову. Вслед за ним так же поступили Райнхард и все рыцари Королевской Гвардии, участвовавшие в поисках.
Рыцари докладывали о завершении миссии. Благодаря их усилиям здесь собрались пять жриц Дракона — то есть, кандидаток на трон будущей королевы Лугуники.
— Понятно, так вот почему сегодня решается судьба истории, — с глубоким чувством пробормотал Субару, неожиданно для себя оказавшийся в центре этих важныъ событий. — Пробраться в королевский замок в такой знаменательный день — это было чертовски глупо и безрассудно с моей стороны. Я ведь на девяносто процентов должен был умереть.
Он в очередной раз убедился в силе своего невезения.
Пока Субару предавался этим неуместным размышлениям, он с опозданием заметил ропот, начавший распространяться по тронному залу.
Источник ропота находился напротив салютующих рыцарей, по другую сторону от центрального прохода — там стояла группа придворных чиновников, среди которых был и Розвааль. Деталей ропота не было слышно, но в нём явно ощущались замешательство, растерянность и откровенное недовольство.
— Прошу прощения, позвольте? — наконец, из группы чиновников вышел мужчина средних лет.
Это был мужчина лет сорока, с каштановыми, свободно ниспадающими волосами. Он нервно поглаживал свою внушительную бороду.
— В связи с нынешней церемонией избрания Короля, мы не находим слов, чтобы выразить благодарность Королевской Гвардии за их старания. Без вашей помощи было бы невозможно за столь короткий срок создать условия, соответствующие пророчеству Драконьей скрижали.
— Вы слишком добры, — смиренно ответил Маркос напыщенным похвалам мужчины, сохраняя при этом свой веский тон.
Мужчина, неловко отводя взгляд, сделал паузу и добавил: — Не хотелось бы этого говорить, но, хотя ситуация и соответствует указаниям её указаниям, не кажется ли вам, что с выбором кандидатуры есть некоторые проблемы?
— То есть?
— Я говорю о том, что вы, похоже, слишком увлеклись её правом быть Драконьей жрицей и пренебрегли самым главным — её правом носить корону королевства! — отрезал мужчина, словно отчитывая непонятливого собеседника. Он тут же осёкся, видимо, устыдившись резкости своего тона, но из группы чиновников послышалось несколько голосов, выражавших согласие: «Верно, верно!».
Ободрённый наличием сторонников, он откашлялся и продолжил: — Пакт с Драконом превыше всего. Поскольку Лугуника всегда была Королевством, почитающим Дракона, страна не может существовать без дружбы с ним. Но не является ли это искажением сути, если, придавая слишком большое значение Дракону, мы пренебрегаем народом?
— То есть, вы хотите сказать, что мы, рыцари Королевской Гвардии, настолько увлеклись поисками жрицы, что ошиблись в выборе достойного кандидата на трон, которому должны присягнуть на верность?
— Есть некоторые расхождения в формулировках, но суть именно такова, — ответил мужчина, видимо, обескураженный прямотой Маркоса, и уклончиво посоветовал ему выбирать слова. Но его предостережение немного запоздало.
Настроение рыцарей, которые отчаянно трудились и добились результата, но получили отнюдь не щедрую оценку своим достижениям, было далеко не спокойным.
Особенно это было заметно Субару, который стоял на стороне рыцарей.
Дело пахнет керосином… точнее, атмосфера становится всё более зловещей…
— Ну, с точки зрения рыцарского ордена, к ним просто придираются, так ведь? Меня это не особо колышет, а вы двое что думаете? — услышав бормотание Субару, Ал сдавленно хмыкнул и перевёл разговор на двух других.
Юлиус и Феррис, к которым он обратился, лишь повернули к нему головы.
— Ферри это не особо волнует. Потому что, потому что, что бы там этот бородач ни говорил, верность Ферри уже посвящена лишь одному человеку!
— Не скажу, что полностью согласен с Феррисом, но я испытываю те же чувства, — сказал Юлиус. — Я уже присягнул своим мечом. Им тоже когда-нибудь придётся доверить свою верность. Я не настолько мелочен, чтобы осуждать их душевные колебания перед этим.
— Ха, как благородно. Впрочем, у меня то же самое по отношению к моей Принцессе, — словно соревнуясь, бросил Ал. Двое других на это улыбнулись.
Субару почувствовал себя неприятно, будто его оставили в стороне. Тройца полностью доверяла своим госпожам. Сравнивая их положение со своим, он ощутил, что как будто отстаёт на шаг.
Этого не может быть! — он мотнул головой, отгоняя малодушие. Он хочет помочь Эмилии осуществить её цель. В этом стремлении он им точно не уступает.
Пока Субару боролся со странным чувством беспокойства, перепалка в зале набирала обороты.
Вслед за высказавшимся мужчиной средних лет, чиновники один за другим начали выражать своё недовольство.
— Она одновременно и жрица, и Королева. Или, точнее, ей не хватает осознания того, что она станет Королевой!
— Пусть она и нарядилась, её истинная сущность проявляется в поведении!
— Ей не хватает благородства. Образования тоже недостаточно. Разве можно такого человека называть Королевой?!
— А по мо-о-о-оему, ничего стра-а-ашного. Королевский Отбор обещает быть весьма занимательным, с такими-то колоритными личностя-я-ми, — раздался знакомый протяжный голос, который, казалось, вот-вот расколет толпу чиновников.
— Вам лучше помолчать, маркграф!
Проигнорировав эту перепалку, Субару посмотрел на Эмилию и остальных, оказавшихся в центре внимания.
Чиновники, конечно, в первую очередь обрушились с обвинениями на Фельт, чьё плохое поведение бросалось в глаза, но нельзя было сказать, что это не задело и других кандидаток. Действительно, профиль Эмилии был напряжённым, словно она сдерживала боль, и не было сомнений, что стоять там для неё было тяжким бременем.
Может, если бы он крикнул им: «Заткнитесь!», ему бы полегчало, но, подумав о последствиях, он не решился действовать так опрометчиво.
Поэтому порядок навёл не вспыльчивый Субару, не гнев рыцарей, чью гордость за завершённое задание измазали грязью недовольства, и не благоразумие раскаявшихся в своих словах чиновников.
Причиной стало всего одно слово — «Тихо!», — пробормотанное стариком, восседавшим на возвышении.
Миклотов погладил свою длиннющую бороду, ещё сильнее прищурил и без того почти закрытые глаза и посмотрел на Фельт, которая с дерзким видом смотрела на него снизу вверх.
Наступила недолгая тишина, после чего Миклотов тихо вздохнул.
— Рыцарь Райнхард.
— Слушаю!
Райнхард, которого позвали и поманили рукой, стремительно поднялся на помост.
Он преклонил колено перед Миклотовом, снял с пояса меч и положил его на пол, выказывая глубочайшее почтение. Старик удовлетворённо посмотрел на это и, перебирая свою белую бороду, словно пытаясь ухватить ускользающие воспоминания, произнёс: — Хм-м. Не будете ли вы так любезны рассказать, при каких обстоятельствах вы её нашли?
От вопроса об обстоятельствах их встречи у Субару, хоть он и не был непосредственным участником событий, по лбу побежал холодный пот. Если говорить правду, то, естественно, придётся упомянуть и о краже, которую совершила Фельт.
Однако Райнхард, не обращая внимания на беспокойство Субару, глубоко кивнул: — Тринадцать дней назад я взял её под свою защиту в одном из кварталов нижнего города столицы, известном как «Трущобы». В тот момент, по определённым причинам, у неё появилась возможность прикоснуться к Драконьему жемчугу, и выяснилось, что она обладает качествами жрицы. Так я и доставил её сюда.
Райнхард невозмутимо сообщил это, обойдя острые углы.
Субару, знавший подоплёку, мог бы найти в его словах изъяны легче, чем иголку в стоге сена, но, конечно, не он стал на это указывать. Да и тот, кто это сделал, указал совсем на другое, нежели то, что зацепило Субару.
— Бродяжка из трущоб?! Вы в своём уме, Райнхард?! — это был голос того самого мужчины средних лет, который, заручившись поддержкой чиновников, начал заметно горячиться.
Он картинно указал на Фельт, размахивая руками: — Пригласить на эту церемонию, где избирается Король, которому предстоит вести Лугунику в будущее, какую-то бродяжку — это просто неслыханно! За что вы принимаете трон?!
— ...
— Молчите, когда неудобно? Для наследующего Святого Меча это означает, что честь дома Астрея пала ниже некуда, приходится признать!
Райнхард, всё так же склонив голову перед помостом, молча принимал все упрёки. На его невозмутимом профиле не отражалось никаких негативных эмоций, что, казалось, лишь сильнее раздражало распалявшегося мужчину — тот цыкнул языком, словно ветер, дующий на иву, его не трогал, а потом продолжил: — Господин Миклотов, прошу вас, передумайте! Даровать право на трон лишь потому, что кто-то был избран Драконьим жемчугом, — это уже слишком! Корона Короля должна принадлежать достойнейшему! Дело не в том, чтобы кто попало просто заставил знак светиться…
— Лорд Рикерт, не ка-а-ажется ли вам, что вы сле-е-егка перегибаете? — раздался знакомый притворно-недоуменный, растянутый голос. Это был Розвааль, прервавший пламенную речь Рикерта — того самого мужчины средних лет.
Рикерт метнул на Розвааля, стоявшего через несколько человек от него, взгляд, полный откровенной враждебности. Тот на этот пронзительный взгляд лишь развёл руками: — Ой-ой, как стра-а-ашно! Когда на меня так смотрят, у меня, такого тру-у-усишки, сердечко начинает болеть!
— Пустые слова… Розвааль! Ваше поведение тоже вызывает у меня вопросы. И не только у меня, но и у многих при дворе. До сих пор мы закрывали на это глаза, считая вынужденной мерой в чрезвычайной ситуации, но когда исключения становятся правилом, это никуда не годится! Дом Астрея, пытающийся усадить на трон бродяжку, — это само собой, но и ваш глупый поступок, когда вы выдвигаете на трон полудемона…
— Лорд Рикерт, вам лучше отказаться от этих слов.
Ледяной голос тихо разнёсся по залу, и лицо Рикерта, до этого красное от возбуждения, стало мертвенно-бледным. Причиной была аура угрозы, исходившая вместе с голосом от Розвааля, который, всё с той же неизменной улыбкой, лишь озабоченно склонил голову набок.
— Называть полуэльфийку полудемоном — дурная привычка, знаете ли. Тем более, госпожа Эмилия по-прежнему кандидатка на трон. Вы понимаете, кто из нас не знает своего места?
— Д-даже если и так! Я не считаю свои утверждения ошибочными! Обладать правом быть Драконьей жрицей и быть достойным человеком на трон — это не одно и то же! Господин Миклотов!
Хоть Рикерт и был подавлен тихим, но веским давлением Розвааля, он с выступившим на лбу потом вновь обратился к Миклотову: — Прошу вас, пересмотрите решение! В данной ситуации нельзя не признать, что необдуманное избрание кандидатов на трон было бы поспешным шагом! Какой смысл в том, чтобы лишь формально следовать Драконьей скрижали…
— Рыцарь Райнхард, — прервал Миклотов мольбы Рикерта о пересмотре решения, вместо этого обратившись к красноволосому рыцарю. Тот без колебаний откликнулся и обратил свой мужественный лик к помосту, ожидая следующих слов.
Миклотов коснулся своей длинной бороды и, снова словно пытаясь выудить что-то из памяти, принялся перебирать её пальцами.
— Неужели вы полагаете, что она… та самая?
— Уверенности нет. Способы это проверить уже утеряны… Однако, назвать столько совпадений случайностью я не могу.
— Тогда что же это?
— Судьба.
От ясного ответа Райнхарда Миклотов закрыл глаза, словно что-то глубоко прочувствовав.
Субару, стоявший рядом, совершенно не понимал сути их разговора. Он посмотрел по сторонам, пытаясь угадать по лицам, понимают ли остальные, но Ал, чьего лица не было видно, а также Феррис и Юлиус, похоже, пребывали в таком же неведении.
Понимали друг друга только Райнхард и Миклотов.
Словно не в силах больше терпеть это, Рикерт, дрожа губами, шагнул вперёд:
— Бессмысленная игра слов! Рыцарь Райнхард, неужели вы сбились с пути истинного рыцаря? Впрочем, это под стать вашим затуманенным глазам, раз вы привели сюда бродяжку…
— Если вы видите лишь внешнюю оболочку и упускаете из виду важное, то глаза ваши — пустые дыры. Или же, можно заподозрить, что верность, которую вы клялись хранить королевскому дому, — не более чем дешёвая подделка.
Тихая, но не допускающая снисхождения, отповедь Миклотова оборвала Рикерта, который уже готов был разразиться гневной тирадой в адрес Райнхарда.
Он на мгновение застыл с растерянным выражением лица, не в силах осознать смысл слов, произнесённых Миклотовом. То же самое можно было сказать и о группе чиновников, поддерживавших Рикерта, и даже Субару, который в душе злорадствовал, точно так же ничего не понял.
В зале на несколько мгновений воцарилась тишина, но Рикерт, собравшись с силами, всё же поднял голову. Он оказался на удивление стойким, и, хоть и побледнел, всё же возразил: — Ч-что за странности! Господин Миклотов, вы просто несносны. В чём же ошибочна моя верность или мой взгляд?
— Хм-м. В таком случае, вы ничего не заметили, глядя на госпожу Фельт?
На этот испытующий вопрос Миклотова Рикерт с недоумением посмотрел на Фельт.
Она, будучи главной темой обсуждения, но уже давно отстранённая от самого разговора, откровенно скривилась от его взгляда. Другие кандидатки, молча наблюдавшие за развитием событий, вели себя так же, и лишь Эмилия, с которой Субару был знаком чуть дольше, едва заметно выдавала своё внутреннее беспокойство, чем только усиливала его собственную тревожность.
Пока Субару терзался этими неуместными переживаниями, Рикерт внимательно оглядел Фельт с ног до головы.
— Заметить что-то, глядя на неё… Она ещё совсем дитя! Прежде чем думать о троне, ей нужно научиться стольким вещам, что… Ах!
Рикерт, следуя своим же словам, смотрел на Фельт, собираясь указать на то, что следует исправить, как вдруг его лицо напряглось, будто он что-то заметил, и он застыл, широко раскрыв глаза.
Затем он перевёл расширенные от удивления глаза на Миклотова.
— З-золотые волосы и алые глаза?!
— Хм-м. В самом деле, редкое сочетание цвета глаз и волос… Особенно здесь, в Лугунике, это имеет очень большое значение.
Когда Рикерт высказал причину своего потрясения, такое же ошеломление охватило и чиновников, понявших, в чём дело. Не врубался только Субару, которому не хватало знаний о здешних реалиях.
Он украдкой посмотрел на соседей: Феррис и Юлиус тоже, казалось, всё поняли. Ал по-прежнему оставался непроницаемым, но и удивления особого не выказывал.
Поэтому Субару на всякий случай сделал вид, что тоже всё понял, хотя на самом деле это было не так, — лишь бы не чувствовать себя совсем уж отсталым.
Впрочем, вскоре Рикерт сам объяснил то, чего Субару не понял.
Словно желая разделить своё потрясение с окружающими, он дрожащим пальцем указал на Фельт: — Золотые волосы и алые глаза… Это отличительные черты внешности тех, кто принадлежит к королевскому роду Лугуники! Но… Как такое возможно?! Ведь полгода назад в результате того происшествия все члены королевской семьи погибли! Тут не могло быть никаких лазеек…
— Лорд Рикерт, вы помните об инциденте, произошедшем во дворце четырнадцать лет назад? — тихо прервал Райнхард начавшего было горячо отрицать Рикерта.
От этих слов Райнхарда лицо Рикерта напряглось ещё сильнее, а голос, которым он произнёс: «Неужели…», предательски дрогнул.
— Неужели, рыцарь Райнхард, вы хотите сказать, что…
— Четырнадцать лет назад в замок проник злоумышленник, и дочь предыдущего младшего брата короля — лорда Форда — была похищена. Преступнику удалось скрыться, а о судьбе девочки до сих пор ничего не известно.
— Хм-м. Это был инцидент, который послужил причиной роспуска прежней Королевской Гвардии и её последующего возрождения. Если не ошибаюсь, ваши родственники тоже имели к этому отношение… — заметил Миклотов.
— Я знаю информацию, которую мне не положено знать. Надеюсь, вы всё поймёте из этого, — коротко ответил Райнхард. Миклотов лишь кивнул в ответ.
Однако замешательство Рикерта, казалось, не проходило. Он всплеснул руками.
— Это крайность, нет, это абсурд! Дочь, пропавшая без вести четырнадцать лет назад, жила в трущобах столицы, и вы случайно её нашли? Более того, она ещё и оказалась достойна звания Драконьей жрицы?
Перечислив обрушившуюся на него информацию, Рикерт рассмеялся.
— Нелепо! Слишком уж всё складно получается! Куда правдоподобнее было бы, если бы вы, найдя девушку, обладающую правом жрицы, просто перекрасили ей волосы и изменили цвет глаз с помощью магии! Хотя, сомневаюсь, что вы решились бы на такую отчаянную выходку.
— Клянусь мечом! — Райнхард, который уже несколько обрёл самообладание перед лицом выпадов Рикерта, поднял меч, лежавший на полу, чуть выдвинул клинок из ножен и со стуком вернул его обратно, принося клятву.
От этого его строгого жеста Рикерт яростно почесал свою начавшую редеть макушку.
— Вся королевская кровь уже пресеклась из-за болезней, и нет никакой возможности проверить, является ли она кровной родственницей. Не думайте, что все склонят головы перед неизвестно кем лишь на основании домыслов о её происхождении.
— Это само собой разумеется. Однако я уверен, что именно госпожа Фельт наиболее достойна унаследовать трон. Даже если не брать в расчёт её кровь.
— Для нынешнего Святого Меча вы слишком уж увлеклись, — вздохнул Рикерт, словно смирившись с ответом Райнхарда. Затем он снова посмотрел на Фельт, которая была предметом обсуждения, но не участвовала в нём.
— Помимо того, что вы Драконья жрица, вы вышли из трущоб. И, возможно, принадлежите к утерянной королевской родословной. Тяжесть испытаний, которым вы подвергнетесь, невообразима. Есть ли у вас на это решимость?
Это было сказано испытывающим тоном, без всякого намёка на лёгкую провокацию.
Судя по всему, это был своего рода ритуал для Рикерта: услышав её ответ, он намеревался распрощаться со своим недовольством.
Иногда люди, даже признавая правоту другой стороны, вынуждены прибегать к таким вот сложным процедурам. Субару, наблюдавший со стороны, уже облегчённо вздохнул, полагая, что бесплодным спорам наконец-то будет положен конец, но…
— А? Что ты несёшь, старик? Я ни слова не говорила, что собираюсь быть Королевой, так что не решай за меня! — Фельт, полностью проигнорировав весь предыдущий разговор, презрительно скривила губы и чётко выразила свой отказ.
Естественно, по всему залу, начиная с Рикерта, пробежала волна смятения. Фельт, вызвавшая эту бурю эмоций, ткнула пальцем в Райнхарда.
— Меня силой притащили сюда из трущоб! Говорю, отпустите домой — не отпускает, шмотки мои прячет и наряжает в эти дурацкие платья с рюшами! Меня это просто достало, я вообще ни с чем не согласна!
Выпалив всё это, Фельт тяжело дышала, её плечи вздымались и опускались. Она вызывающе вздёрнула подбородок, глядя снизу вверх на высокого Райнхарда. Красноволосый юноша, который к тому моменту уже поднялся, лишь виновато усмехнулся.
— Госпожа Фельт всё о своём…
— Это твоя упёртость мне непонятна! Ясно? Я говорю, что не хочу!
— Сколько можно тянуть эту нудную и совершенно неинтересную беседу?
Фельт с раздражением накричала на Райнхарда, который не собирался отступать от своего.
В их перепалку вмешалась ещё одна девушка — Присцилла, одна из кандидаток на трон, до этого хранившая молчание. Она сидела, скрестив руки на груди и скучающе прищурив глаза.
Её пышная грудь колыхнулась на скрещённых руках.
— Пять человек, необходимых хотя бы для формального начала, уже собрались. Осталось только начать, и те, кто не подходит, сами собой отсеются. В конце всё равно останусь я. А есть ли королевские качества у остальных лишних — не имеет никакого значения.
— А?
Фельт, всё ещё распалённая, отреагировала на дерзкое и абсурдное заявление Присциллы. Она ещё сильнее сжалась, приняв позу мелкой шпаны, и посмотрела на Присциллу снизу вверх.
— Я с самого начала подумала, что ты какая-то разодетая фифа, но ты что, в таких неудобных шмотках драку затеваешь? Я вообще-то известна тем, что быстро пускаю в ход ноги!
— Голову ниже. За кого ты меня принимаешь?
Фельт собиралась было фыркнуть в ответ, но вдруг её лицо исказилось от замешательства и удивления.
Она провела рукой по золотистым волосам, тихо пробормотала «А?» и пошатнулась на месте, словно у неё закружилась голова.
— Принцесса, вы… — крикнул Ал, стоявший рядом с Субару, который инстинктивно затаил дыхание в тот момент, когда Фельт начала падать.
Он понял, что это дело рук его госпожи. И этот его крик послужил сигналом, отчего по всему залу тут же началось движение.
Райнхард, двигавшийся с поистине молниеносной скоростью, мягко поддержал падающую Фельт. А между ним и заносчиво выпрямившейся Присциллой вклинился однорукий Ал.
Сторонники Фельт и Присциллы сошлись на близком расстоянии. Но и за пределами этой конфронтации несколько человек пришли в движение.
Круш слегка наклонилась, положила руку на пояс, где не было никакого оружия, и застыла в позе, словно собираясь выхватить невидимый меч. Маркос, капитан Королевской Гвардии, стоявший относительно близко к кандидаткам, выставил руку, пытаясь остановить Круш.
Анастасия же, схватившись за голову с криком «Да пощадите уже!», отскочила от группы кандидаток — судя по всему, боевыми навыками она не обладала.
Внимательно проследив за действиями каждого, Субару обратил взгляд на главную цель — Эмилию.
Она тоже пришла в движение почти одновременно с криком Ала. Протянув руку в пустоту, она зажгла в своей ладони слабое сияние.
— Чрезмерное вмешательство магии Света! О чём ты вообще думаешь, используя её так?!
Слабое сияние окутало пошатнувшуюся Фельт, передавая её телу исцеляющие волны.
Эмилия, не скрывая гнева, обрушила свою ярость на Присциллу, на лице которой не было и тени раскаяния за содеянное. Та лишь раздражённо махнула рукой.
— Я всего лишь поделилась малой толикой Божественной Защиты, дарованной мне от рождения. Если такая малость вызывает подобную реакцию, то её способности, естественно, становятся очевидны.
— Если сделала что-то плохое, нужно извиняться, нет? Или ты не поймёшь, пока тебя не отругают?
На её слова Присцилла на мгновение растерянно моргнула, а затем её лицо расплылось в улыбке, словно она не могла сдержать смех. С всё той же усмешкой она произнесла: — Ах, это забавно. Давненько я так не веселилась, можешь даже похвалить себя.
— Какая же ты невыносимая девчонка, постоянно… Что ты…
— «Если сделала что-то плохое, нужно извиняться», значит? Тогда, быть может, в твоём случае ты извинишься, сказав: «Простите, что я родилась на свет»? А, сребровласая полуэльфийка?
Субару почувствовал, как Эмилию пронзил разряд шока.
Её плечи сильно дрогнули, словно от физического удара. Прежняя решимость исчезла с её лица, а глаза, полные невыносимой боли, широко распахнулись.
— Я… я не имею никакого отношения к Ведьме…
— Кому и какой смысл в таких оправданиях, а? Ты — отражение запретного существа этого мира, и люди приходят в ужас, лишь завидев твой облик! Именно поэтому ты и полагаешься на эти тряпки, которые лишь прикрывают твою внешность, да?
Лицо Эмилии побелело, она лишь бессильно качала головой в ответ на язвительные слова Присциллы. Субару примерно догадывался, о чём идёт речь, но не знал всех подробностей. Поэтому он никак не мог в полной мере оценить глубину потрясения, которое испытала Эмилия.
Но он видел, что её несправедливо ранят. Этого было достаточно, чтобы Нацуки Субару начал действовать. Но…
— Принцесса, может, хватит уже? Мне, честно говоря, не в кайф, если ты нам столько врагов наживёшь, серьёзно.
Тиранию Присциллы прервала жалоба Ала, стоявшего перед ней. Он произнёс это таким слабым голосом, что каждый мог догадаться, какое у него сейчас было озабоченное лицо под шлемом, скрывавшим его выражение. — Особенно конфликтовать со Святым Меча — это просто огромная заноза в заднице. Давай просто извинимся, а?
— Как смеет мой слуга говорить такие жалкие вещи! Что мне до Святого Меча? Он всего лишь сильнейший в этой стране, так разберись с ним как-нибудь.
— Да я и минуты не продержусь! — трезво оценив разницу в силах, Ал быстро поднял белый флаг, заявляя о своём непротивлении.
Присцилла посмотрела на него с явным разочарованием. А Райнхард и Эмилия, стоявшие напротив Ала, не могли скрыть своего удивления и замешательства.
Но, по крайней мере, удалось предотвратить немедленное перерастание ситуации в открытый конфликт.
Хотя и хотелось бы какого-то повода, чтобы всё начать сначала, вряд ли ситуация тут же покатится в худшую сторону.
Пока все лихорадочно соображали, как выйти из этого тупика, высокий, хоть и тихий, звук отчётливо ударил по барабанным перепонкам всех присутствующих в зале.
— Все успокоились?
Это был Миклотов, старик с седыми волосами, который привлёк всеобщее внимание, бросив щёлкнувшую монету в керамическую чашу.
Он сделал это, не вставая со стула, обвёл всех взглядом, а затем посмотрел на Фельт, которая, получив помощь Эмилии, качала головой.
— Госпожа Фельт, вы в порядке?
— Да так себе. Чёрт, если бы у меня нож не отобрали, ей бы не поздоровилось, — ответила Фельт на заботу Миклотова, всё так же дерзко бросая в сторону Присциллы ругательства. Даже её попытка сохранить лицо выглядела жалко, но атмосфера была не та, чтобы на это указывать.
Райнхард благодарно кивнул Эмилии. Та, хоть и выглядела всё ещё подавленной, ответила ему кивком. Круш расслабила боевую стойку, Маркос с облегчением опустил плечи, и наконец Ал тоже с облегчением покрутил своим единственным плечом.
Только Присцилла, зачинщица всего этого, по-прежнему смотрела скучающим взглядом, и в ней не было ни капли раскаяния, что не укладывалось в голове, но, по крайней мере, первая стычка закончилась.
Убедившись в этом, Миклотов вновь заговорил: — Итак, по главному вопросу повестки дня — Королевскому Отбору — предлагаю провести заседание Совета Мудрецов с участием всех кандидатов.