Перевод: Энди
— А-а, ну сколько можно! Исцеляющая магия не действует! Неужели придётся лечить её такими примитивными методами!
Раздражённо скрипнув зубами, Феррис взмахнул рукой, забрызганной кровью.
Перед ним на импровизированной кровати неподвижно лежала Мими. Она лишь слабо дышала, а из раны на груди до сих пор сочилась кровь.
Он прижимал к ране ткань, очищенную магией, и туго перевязывал её бинтами в отчаянной попытке остановить кровотечение. Если бы были ранены руки или ноги, можно было бы поднять их выше уровня сердца, чтобы замедлить кровопотерю, но Мими ранили прямо в грудь, над самым сердцем.
Оставалось лишь сказать, что время, отпущенное ей, зависело только от её собственной жизненной силы.
Наблюдая за отчаянными попытками Ферриса, Субару искоса поглядывал на Гарфиэля, который, сползя по стене, сидел на полу. Он не мог смотреть в сторону Мими и лишь понуро сидел, запустив окровавленные пальцы в свои короткие светлые волосы. Его состояние тоже было далеко от обнадёживающего.
Помимо крови Мими, на теле самого Гарфиэля было множество ран. Особенно болезненно выглядели губы, которые он вытер от крови, и раны на левом плече и правом колене. Штанина на колене была разорвана в клочья, и под ней виднелась содранная плоть, из которой проглядывала белая кость.
— Гарфиэль. Мими пока придётся оставить на Ферриса. Тебе тоже нужно заняться своими ранами. Сам-то сможешь себя вылечить?
— Ага.
Услышав слова Субару, Гарфиэль кивнул и медленно приложил ладонь к ране, направляя целительную ману в своё тело. Убедившись, что его раны начали понемногу заживать, Субару медленно опустил взгляд на Зеркало Связи, которое держал в руках.
В нём отражался старый мечник, который молчал с тяжёлым выражением на морщинистом лице.
Субару думал, что может хотя бы поверхностно понять, какой внутренний конфликт разрывал его сейчас. Наверняка Вильгельм пришёл к тем же выводам, что и он.
— Незаживающая рана, значит…
— С вероятностью девяносто девять процентов можно утверждать, что это рана от «Божественной Защиты Бога Смерти», — подхватил слова Субару Вильгельм, озвучивая уже известный им вывод.
«Божественная Защита Бога Смерти» — это ужасающая сила, которая накладывает на раны, нанесённые её обладателем, проклятие, не позволяющее им исцеляться.
То, что рана на груди Мими не закрывалась от магии, несомненно, было следствием воздействия этой Божественной Защиты.
И, насколько он знал, был лишь один человек, обладающий такой силой.
Конечно, нельзя было полностью исключать, что такая же Защита могла проявиться у кого-то другого, но…
— Господин Вильгельм. Мне страшно об этом спрашивать… но как рана на вашей руке?
— ...
В ответ на вопрос Субару Вильгельм лишь закрыл глаза. Затем он снял пиджак и осторожно показал ему своё левое плечо.
На туго перевязанной бинтами ране не было видно свежих пятен крови. Можно ли было считать, что кровотечения нет?
— Даже если рану нанёс кто-то, обладающий той же Божественной Защитой, что и моя жена, тот факт, что моя рана не открывается, означает, что это не могла быть она. Что, впрочем, и так было очевидно, — его голос звучал глухо.
— Господин Вильгельм…
Субару не мог понять, был ли Вильгельм разочарован или, наоборот, испытывал облегчение.
Для него его жена была той, кого он считал погибшей пятнадцать лет назад. И даже когда события годичной давности заронили сомнение в её смерти, он вряд ли позволял себе надеяться.
Но как бы трудно ни было верить в безоговорочную надежду, верить в маленькую надежду — это человеческая слабость. И Субару не считал постыдным, если Вильгельм обладал такой слабостью.
Именно поэтому сейчас Субару не находил слов для Вильгельма. Да и сам Вильгельм не ждал ни дешёвых утешений, ни подбадриваний.
И пока Субару застыл в бездействии, позади него кое-что произошло.
А именно…
— Братец. Прости, что мешаю, пока ты раны себе латаешь, но можно на минутку?
Сказав это, Рикардо тяжело опустился на пол.
Зверочеловек, до этого стоявший рядом с Феррисом, который отчаянно боролся за жизнь Мими, сел напротив Гарфиэля, его мех был местами пропитан свежей кровью. Он впился в парня острым взглядом.
Под этим взглядом парень медленно поднял голову.
— Я и сам толком не понял, что стряслось. Но если б ты, братец, её сюда не притащил, Мими точно бы уже померла. Так что… вот, — сказал Рикардо.
— ...
— Спасибо тебе, мужик. Я у тебя в долгу.
Рикардо упёрся кулаками в пол и низко склонил голову.
Он практически коснулся лбом земли, благодаря Гарфиэля за то, что тот вернул ему ту, кто была для него семьёй. Субару видел, как лицо юноши вытянулось от удивления.
Состояние Мими всё ещё было критическим. Субару понимал, что Гарфиэль винит себя за то, что не смог её защитить. Но это ни в коем случае не означало, что виноват был он. Какой смысл его обвинять?
На самом деле Рикардо, конечно же, надеялся, что Мими вернётся целой и невредимой. И увидев её в таком состоянии, он не мог оставаться спокойным.
И всё же, то, как он склонил голову, показало Субару истинную душевную честность Рикардо.
В то же время Субару ощутил невыносимую ярость по отношению к тому, кто довёл Мими до такого состояния.
Поэтому…
— Гарфиэль. Возможно, тебе будет тяжело говорить, но расскажи, что произошло. Сложно представить, чтобы кто-то смог так отделать тебя. И к тому же…
Прося его объясниться, Субару не мог избавиться от одной мысли.
Эта мысль мелькнула у него, когда он незадолго до этого анализировал информацию с Юлиусом и Вильгельмом и осознавал, в какой отчаянной ситуации оказалась Пристелла.
Культ Ведьмы захватил пять ключевых точек в городе, взяв в заложники всех его жителей.
Если их предположение о том, что каждую из пяти точек контролирует могущественный противник, верно, то — помимо «Гнева», «Жадности» и «Похоти», — высока вероятность присутствия и «Чревоугодия».
А «Чревоугодие» — это та цель, которую я ни за что не должен упустить.
«Жадность», похитившая Эмилию. «Гнев», преследующий Субару из-за его связи с Петельгейзе. «Похоть», чья омерзительная натура уже успела проявиться. И «Чревоугодие», с которым у него свои счёты.
Ситуация была хуже некуда, но в то же время это был уникальный шанс.
Сейчас, когда они запутались в раскинутой паутине, — самое время поймать самого паука.
— Нам нужно как-то уделать их всех до единого. Иначе мы не сможем выбраться отсюда все вместе и невредимыми.
— ...
Услышав заявление Субару, Гарфиэль удивлённо уставился на него.
На его лице читалось такое выражение, словно ему нанесли удар с совершенно неожиданной стороны. Онуверенно кивнул в ответ.
Просвета пока не было видно. Ситуация была патовой, положение казалось безвыходным.
Но это не повод сдаваться, да и для Субару это было привычным делом.
Как обычно, проскользнуть сквозь игольное ушко невыполнимых условий и выбраться всем вместе и невредимыми.
Именно для этого им нужно было начать действовать прямо сейчас.
— Услыхав ту трансляци., я с мелкой попёр в центр города, к ратуше. Хотел найти и вбить в землю того гада, чей голос звучал.
— Мы как раз обсуждали, что только это нам и остаётся. Опередил нас, значит, — отозвался Рикардо.
— По дороге к ратуше не было ни стражи, ни помех. Вот я и решил, значит, прямиком туда вломиться… и там…
Гарфиэль запнулся, его кулаки и клыки задрожали.
Это был не страх, а ярость. Но, как показалось Субару, направлена она была не на врага, а скорее на самого себя.
Он раз громко стиснул зубы и, выдохнув горячий воздух, продолжил:
— Появились двое… двое врагов. Один — здоровенный мужик с двумя огромными тесаками за спиной. Вторая — тощая девка с длинным мечом. Думаю, любой из них, если биться всерьёз, был бы мне ровней… или даже, мать его, сильнее меня.
— Сильнее тебя? Серьёзно? И кто-то из них был тем самым голосом из динамиков?
— Думаю, что нет.
В это было трудно поверить.
В лагере Эмилии Гарфиэль был одним из сильнейших бойцов. И даже среди всех сил, которые они могли противопоставить Культу Ведьмы, он занимал одну из высших позиций.
И этот самый Гарфиэль утверждал, что столкнулся с двумя противниками, которые были сильнее его. И если верить его словам, они даже не были Архиепископами Греха, а всего лишь рядовыми культистами.
— В этих двоих я не почувствовал той грёбаной мерзости, что была в том голосе. И они не накинулись на меня, хоть я и был весь открыт для удара. Может… это у них было что-то типа кодекса чести мечников или ещё чего-то в этом роде.
Казалось, Гарфиэль, столкнувшись с ними, испытывал даже некоторое благоговение перед их силой.
В его несвойственной ему подавленности ясно читалось, как сильно на него повлияло случившееся с Мими.
Выслушав его, Рикардо хлопнул себя по колену, и, сухо щёлкнув суставами, поднялся. Он положил руку на плечо Гарфиэля: — Сильные они или нет, это уже ясно. Я вот что хочу спросить: раз вы попали под раздачу от этих двоих, то кто из них так отделал Мими? Скажи мне, кого я должен изрубить на куски, чтоб отомстить. Просто скажи.
— Мелкую рубанула девка. Но именно поэтому та баба…
— Не могли бы вы уступить эту женщину мне?
К Рикардо, горящему жаждой мести за Мими, и Гарфиэлю, жаждущему реванша, присоединился Вильгельм, до этого молча слушавший их разговор через зеркало.
Несомненно, для него эта информация была слишком важной, чтобы её пропустить. Однако требовать от этих двоих, не знавших всей подоплёки, уступить, было бы слишком жестоко.
— Какого чёрта, господин Вильгельм? Какое ты к этому имеешь отношение? Даже ты не имеешь права мешать мне мстить за мою семью!
— Обстоятельства… я не могу о них рассказать, пока не буду уверен. Но если это правда, то эта женщина должна быть тесно связана со мной. А значит, я ни за что не могу уступить.
— Слышь… даже ты рискуешь нарваться на мой гнев. Тогда пощады не жди, — рыкнул Рикардо.
Шерсть на загривке Рикардо встала дыбом от раздражения, но и Вильгельм был непреклонен.
Субару, понимая мотивы обоих, чувствовал, что не может сказать, кто из них прав. Поэтому точку в этом споре поставил не он.
— Вильгельм. И вы, господин Рикардо. Сейчас не время для раздоров между союзниками. Жизни всех жителей города, всех граждан королевства в опасности!
— Госпожа Круш…
Достоинство в голосе, решимость на лице — так Круш призвала их к порядку.
От упрёка своей госпожи Вильгельм смутился, а Рикардо, чья кровь закипела, яростно почесал в затылке и скрестил руки на груди.
Убедившись, что междоусобицы, готовой вот-вот разразиться, удалось избежать…
— Ладно-ладно, давайте-ка подведём итоги.
Слегка хлопнув в ладоши, Анастасия перехватила инициативу в разговоре через зеркало и указала на Субару.
Она улыбнулась смутившемуся парню и, теребя свой лисий шарф, сказала: — Во-первых, по поводу нашей первой контратаки. Госпожа Круш поддерживает предложение Нацуки о превентивном ударе по городской ратуше. В ратуше должны быть заложники, которые разбираются в устройстве города. Возможно, есть способ повлиять на водные каналы, даже не отбивая контрольные башни. Хотя это, конечно, слишком оптимистично.
— Нет, с этим я согласен. Если они начнут активно действовать первыми и выбивать наши силы, у нас останется гораздо меньше вариантов. Если уж действовать, то лучше побыстрее.
— Надо же, ты и впрямь за год стал таким надёжным. Как бы то ни было, Нацуки прав. Благодаря Зеркалам Связи мы сейчас можем координировать действия трёх групп. К счастью, семьдесят процентов наших общих сил готовы действовать немедленно. Штурм ратуши нам по силам.
Выслушав мнение Анастасии, Субару бросил взгляд на Гарфиэля и Рикардо.
Чтобы захватить ратушу одним ударом, им придётся бросить в бой значительные силы.
На данный момент для штурма из этого убежища можно было выставить Гарфиэля и Рикардо. Из другого убежища — Юлиуса и Вильгельма.
Если собрать членов «Железного Клыка», Тона с Каном, и других комбатантов, находящихся в городе, можно было бы ещё увеличить их боевую мощь.
— По-хорошему, будь здесь Райнхард, всё было бы идеально… Нельзя попросить Тона и Кана вызвать его?
— С этим всё странно, — ответил Юлиус. Он бросил взгляд в сторону двух головорезов, которые, очевидно, находились в том же убежище, что и он. — Перед тем, как войти в убежище, эти двое, как и договаривались, выпустили в небо сигнальный заряд. Однако Райнхард, который должен был явиться, так и не появился. И есть ещё одна не слишком приятная новость…
— Какая ещё новость? Честно говоря, хотелось бы обойтись без новых.
— Что ж, тогда прими её без возражений и раздели мои чувства. Двое сопровождающих госпожи Фельт расстались с ней и Райнхардом незадолго до начала событий. И в момент расставания они, похоже, разговаривали с каким-то красноволосым мужчиной.
— Красноволосым мужчиной? Неужели ты о том мудаке?
— Со своей стороны я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть это.
Слушая учтивый ответ Юлиуса, Субару в ярости скрипнул зубами.
Если Фельт и Райнхард действительно встречались с тем, о ком он подумал, — с отцом Райнхарда, Хейнкелем, — то о чём они могли с ним говорить?
И почему они до сих пор никак не проявили себя в этой ситуации?
Но ведь в прошлый раз он появился на том месте, где вещала Сириус… Что изменилось? Может, они могли действовать, пока не прозвучало то объявление?
Субару не мог точно сказать, какие условия изменились.
Но и без этого тот факт, что Райнхарда сейчас было не вызвать, был достаточной причиной для уныния.
В тот момент, когда Субару понуро опустил плечи, из глубины убежища вернулся Феррис. С его потного лица ручьём лил пот, а его женское платье было перепачкано тёмной кровью.
— Фух. Я сделал всё, что мог.
— И что с Мими? Она выживет? Выживет ведь, да? — тяжело дыша, набросился на вытирающего лоб Ферриса Рикардо. Позади него Гарфиэль, не в силах встать, смотрел с мольбой в глазах.
Но в ответ на их умоляющие взгляды Феррис лишь безжалостно покачал головой.
— Я не говорю, что она не выживет. Но рана по-прежнему не заживает. Я насильно укрепил связь между ней и её братишками через их Божественную Защиту, и пока это её кое-как держит, но…
— «Божественная Защита Трисекции», да? И что это значит?
— У тройняшек с рождения была Божественная Защита, которая позволяла им делить усталость и раны. Я своевольно усилил эту связь, и теперь её братья несут бо́льшую часть бремени её тяжёлой раны, чем обычно. Это продлило ей жизнь, но…
— Значит, когда жизнь сестрёнки оборвётся, мы тоже умрём, да?
Из зеркала донёсся слабый, прерывистый голос.
Рикардо нахмурился и заглянул в Зеркало Связи. Там сидели рядышком Хетаро и Тиви. Оба мучительно сжимали грудь.
— Дурачьё вы. Неисправимые идиоты.
— Но, когда я думаю, что это та же боль, что чувствует сестрёнка, мне даже как-то… радостно быть вместе с ней.
— Я не такой стойкий, как братец. Поэтому, Капитан, я верю, что вы что-нибудь быстро придумаете, да. Если умрём, то будем являться вам во сне, да.
Два брата, разделив урон от ранения сестры, испытывали ту же тяжесть травмы.
Убедившись, что Хетаро и Тиви уложили в их убежище, Рикардо глубоко вздохнул и закинул на плечо свой тесак.
И затем…
— Если уж делать, то быстро. Иначе нет смысла. Верно ведь?
Рычащего низким голосом Рикардо уже было не остановить.
Да и в этом месте не было таких бессердечных, кто не понял бы его бушующих чувств.
— Ана выделит «Железный Клык», чтобы они расчистили дорогу к ратуше. В идеале, элитный отряд ворвётся в ратушу и захватит её одним махом. Враги на данный момент — тот здоровяк и тощая девка. Плюс, скорее всего, «Похоть».
— Наша элита — это Гарфиэль и Рикардо. И ещё господин Вильгельм и Юлиус, — подхватил Субару.
— Я тоже иду.
Это была Круш. Она встала, туго затянув волосы.
Она держала в руках длинный меч, а отстегнув юбку от своего платья, предстала в боевой готовности в бриджах до колен.
— «Иду»? Госпожа Круш, вы можете сражаться?
— Не так, как раньше, но я обучалась у Вильгельма. К тому же, у меня есть сила «Божественной Защиты Чтения Ветра». Я не собираюсь быть обузой.
До потери памяти Круш была настолько сильна, что достойно сражалась даже в битве с Белым Китом. Но какова была её сила сейчас, Субару не знал.
Честно говоря, он думал, что её характер стал заметно мягче, женственнее, и что она потеряла способность к сражениям, но…
— Талант госпожи Круш к мечу ничуть не угас. В этом я вас уверяю.
Словно развеивая его сомнения, Вильгельм поручился за неё. Старый мечник кивнул и, посмотрев на свою госпожу через зеркало, сказал: — Однако, прошу вас, не перенапрягайтесь. Ваша безопасность превыше всего.
— Долг аристократии — проливать кровь и получать раны на глазах у народа. Когда плачут невинные, кто станет прятаться, заботясь лишь о своей шкуре? Я буду сражаться, Вильгельм.
— Вот именно. Именно потому, что вы такая, я и поклялся служить вам своим мечом.
Круш твёрдо ответила на предостережение Вильгельма. Увидев, что старый мечник удовлетворённо кивнул на ответ своей госпожи, Феррис тут же вскинул руку.
— Да! Да! Ферри! Ферри тоже пойдёт с вами, раз уж госпожа Круш идёт! Позвольте мне вас сопровождать!
— Феррис, ты должен обойти убежища и оказать помощь нуждающимся своей исцеляющей магией. Я ценю твои чувства. Но ты не должен заблуждаться. Не забывай, где твоё поле боя.
— Н-ну… гх-х…
Феррис досадливо замолчал, отчаянно пытаясь найти контраргумент. Но переспорить Круш, которая была абсолютно права, он не смог и, с лицом, готовым вот-вот расплакаться, выбросил белый флаг.
— Старик Уилл. Защищай госпожу Круш, чего бы это ни стоило. Абсолютно, слышишь, абсолютно!
— Да, я понимаю. Даже ценой своей жизни… даже если мне придётся сгореть дотла в этом месте, я непременно её защищу.
В ответе Вильгельма звучала трагическая решимость.
Здесь, в их убежище, Рикардо слегка взмахнул своим тесаком, а Гарфиэль, хоть и опирался на стену, уже закончил лечиться и поднялся на ноги.
В зеркале было видно, как Вильгельм, закрепив меч на поясе, элегантно встал, а рядом с переодевшейся Круш спокойно встал Юлиус.
Общее число бойцов, идущих на ратушу, — пятеро.
По приказу Анастасии, «Железный Клык» отвлечёт культистов и расчистит им путь.
Время решающей битвы — значит, и для Нацуки Субару оно тоже наступило.
— У-гх-х-х-х!
— Э-эй, Субарчик, ты что творишь?!
Стиснув зубы от боли в правой ноге, Субару кое-как поднялся.
Увидев, что он напрягает ногу, которая ещё не полностью зажила, Феррис в панике подскочил к нему и со всей силы дал подзатыльник.
— Больно, эй!
— Ещё бы! Я же сказал тебе — полный покой! Почему ты вечно творишь такие безрассудства?! Субарчик, на тебе что, проклятие, которое заставляет тебя нарушать все мои предписания? Твоя нога может оторваться, и в этом не будет ничего удивительного, знаешь?
— Даже если оторвётся, есть дела, которые я должен сделать. Феррис, ты ведь и сам понимаешь мои чувства. Ты предлагаешь мне сидеть здесь сложа руки и ждать у моря погоды?
— М-м…
Феррис надул губы и промолчал в ответ на напор Субару.
Отправлять товарищей туда, где их может ждать смерть, и просто ждать результата — для Субару это было невыносимо. Если он мог своими хитроумными планами помочь хоть кому-то, как он мог лежать здесь?
— Ты можешь сражаться, исцеляя других. Значит, и я должен сражаться. Беатрис защитила меня, а Эмилия до сих пор в опасности, у «Жадности». И в такой ситуации ты предлагаешь мне сидеть тихо и не высовываться?
— И ты потом не будешь жалеть, даже если твоя нога оторвётся?
— Жалеть… конечно, буду. Но если я не пойду, я буду жалеть гораздо сильнее.
— Ха-а… уж если решил строить из себя крутого, так строй до конца.
Феррис с усталым видом приложил руку ко лбу и со вздохом отчаяния выдохнул.
Затем он, фыркнув, ткнул пальцем в лоб Субару, который стоически терпел боль. Когда тот отшатнулся, Феррис осторожно приложил руку к ране на его правой ноге и сказал: — То, что я сейчас сделаю, это правда-правда просто для успокоения души.
— Для успокоения? Эй, постой, Феррис. Рана дико болит, так что если ты будешь так давить… погоди, больно, больно, больно, больно… Не больно?
Феррис с силой впился ногтями в рану, мучая Субару. Но в следующее мгновение из его руки в ногу парня потекло бледное свечение, и боль, будто в ране ковыряли ножом, начала быстро утихать.
Удивлённый таким эффектом магии, Субару посмотрел на Ферриса.
— Секретная техника, — показал тот язык.
— С-серьёзно?! Что за? Если у тебя есть такая удобная магия, что ж ты её припрятал и раньше не использовал! Отлично, отлично, я могу двигаться!
Перед Феррисом, который дразнил его, Субару легко подпрыгнул на правой ноге. Радуясь тому, что нога не болит, он даже сделал несколько танцевальных шагов. Боль, движение — всё в норме.
Он хлопнул себя по ране, приветствуя это удивительное изменение. Но, ощутив на ладони что-то мокрое, Субару посмотрел на руку. Она была вся в крови. Рана на его ноге снова открылась.
— Эй, эй, эй, эй?! Она же зажила!
— Я не говорил, что вылечил её. Я ведь спросил, не будешь ли ты жалеть, если нога оторвётся. Ферри просто убрал из твоей правой ноги чувствительность вместе с болевыми ощущениями. Если будешь следить, чтобы она не отвалилась, то сможешь даже бегать.
Пока Субару в панике смотрел на кровоточащую ногу, Феррис наложил новую повязку и снова применил магию. Кровотечение остановилось, но Субару всё с большей тревогой ощущал свою совершенно онемевшую ногу.
Это было похоже на анестезию, но без свойственной ей скованности движений. У него просто исчезла чувствительность в правой ноге, но он мог двигаться как обычно.
Однако боль — это своего рода ограничитель, который не даёт телу перенапрягаться. И отключить его по собственному желанию означало…
— Естественно, уже на этом этапе ты точно себя перегрузишь. После того как весь этот переполох закончится, у тебя стопроцентно останутся какие-то последствия. Если хочешь, чтобы они были не слишком серьёзными, старайся беречь себя, понятно!
— Понял. Спасибо. Я в долгу.
— Субарчик, ты ведь стопроцентно меня не слушаешь, да?
Проверив состояние правой ноги и кивнув, Субару увидел, как Феррис надул щёки и отвернулся.
Хотелось бы сказать, что это не так, но сможет ли он последовать его совету, станет ясно только тогда, когда придёт время.
Не давать обещаний, которые не можешь сдержать, — вот лучший выход. Субару ещё раз поблагодарил Ферриса и подбежал к Гарфиэлю и Рикардо.
— Короче, я тоже иду. И не пытайтесь меня остановить. Может, я и не стану великой силой, но и мне есть, что сделать…
— Остановить? С чего бы нам тебя останавливать? Если ты с нами, братец, это всё равно что ещё сотня воинов. Мы на тебя рассчитываем.
— Мне есть что сделать… А?
Он был готов к тому, что его пошлют куда подальше, но вместо этого его неожиданно радушно приняли, отчего он почувствовал себя не в своей тарелке.
Субару непонимающе посмотрел на Рикардо, но тот лишь широко улыбнулся.
— Я видел, как ты пахал, братец, и во время битвы с Белым Китом, и с «Ленью». Если думаешь, что тебя ценит только господин Вильгельм, то ошибаешься. Я тоже вижу то, что нужно видеть. Ну, а понравится мне это или нет — это уже зависит от платы.
— В-вот как? Странное чувство какое-то.
Ободрённый словами Рикардо, Субару без проблем присоединился к отряду.
Перед выходом из убежища он подошёл к подушке Беатрис и нежно погладил по лбу мирно спящую девочку.
— Беако, я пошёл. Ты ради меня из сил выбивалась, теперь моя очередь постараться. Я обязательно уделаю этих гадов и верну Эмилию. А ты отдыхай здесь.
— ...
Ответа не было. Лишь её спокойное дыхание придало ему сил, и он выпрямился.
Рядом с ним Гарфиэль и Рикардо что-то говорили мучающейся во сне Мими. Она была без сознания и не могла ответить, но на лицах обоих мужчин, хоть и с разным оттенком, читалась сильная решимость.
— Выходим из убежища и встречаемся у главного водоканала, ведущего к ратуше. Все, будьте начеку.
Перед уходом они переглянулись, и каждый, пожелав удачи остальным, поднялся.
Битва за освобождение Пристеллы, штурм центральной городской ратуши.
Их ждут двое мечников и Архиепископ Греха «Похоти».
Воины ступили на поле боя, каждый думая о своём.