Перевод: Энди
Легенды о «Боге Войны» Кургане известны по всей империи Волакия.
В империи Волакия, где превыше всего ценится сила, происхождение не имеет значения, пока у тебя есть способности.
В сравнении с королевством Лугуника, где всё ещё сильны предрассудки против полулюдей, или Священным Королевством Густеко, что изгоняет чужаков, Волакия придерживается политики, схожей с городами-государствами Карараги, где кровь и внешность не играют роли.
Поэтому среди Четырёх Великих Держав Волакия является самой благоприятной для жизни тех, кто не является чистокровным человеком.
Однако, с другой стороны, эта жестокая меритократия означает неминуемое и суровое притеснение для тех, у кого нет ни ума, ни силы. И, разумеется, оценка отдельной личности и оценка целой расы — вещи разные.
В частности, раса многоруких долгие годы была кочевым народом, не задерживаясь надолго на одном месте. Из-за своей зловещей внешности и крайне низкой предрасположенности к магии, несвойственной полулюдям, их раса считалась неполноценной.
Численность их народа невелика, и в случае конфликта они скорее предпочтут переселиться, чем сражаться за землю.
Потому было предрешено, что, гонимые отовсюду, они в конце концов доберутся до империи Волакия, где их едва не поглотил и не сокрушил железный империализм.
И в этом мире, где правит сила, нашёлся тот, кто сказал «Нет». Этим человеком и был Курган.
В отличие от людей, многорукие имеют более двух рук, но их количество у каждого индивида разнится. У большинства их от четырёх до пяти, но Курган, родившийся с восемью руками, был исключением.
Ещё в юности он отверг требование местного феодала покинуть обжитые ими земли и своими восемью руками прогнал его посланников. Затем он убедил дрожащих от страха соплеменников, разгромил всех наёмников, посланных изгнать их силой, и ворвался в поместье самого феодала.
Тот был в ужасе от нападения варваров, но Курган не стал рубить с плеча.
Он бахвалился, что доказал свою силу и силу своего клана, и тут же занял место нового главы личной гвардии феодала. После этого он совершил множество ратных подвигов, и имя «Восьмирукий» Курган на долгие годы вошло в легенды империи Волакия.
— ...
Холод воды ощущался всем телом. Он смотрел вверх, на луну, мерцающую за дрожащей водной гладью.
Кость под правым глазом была раздроблена, и казалось, что глазное яблоко вот-вот выпадет из-за закрытого века. Он инстинктивно прижал левую руку, активируя магию исцеления для минимального восстановления.
Уцелевшим левым глазом он наблюдал за красными разводами, плывущими по течению, и, ударившись спиной о дно канала, свернулся в клубок.
— ...
Он был в воде, но не чувствовал её холода.
Освобождённый от оков гравитации, он медленно напряг руки и ноги в этом лишённом тяжести мире.
Вот бы и оковы на сердце можно было снять так же легко, как оковы на теле, — но его сердце всё ещё блуждало во тьме.
Нельзя сказать, что у него не было мыслей о том, чтобы просто пойти ко дну. Но дышать становилось всё труднее, да и невозможно было вечно смотреть лишь на тьму за закрытыми веками.
В его сознании возникли образы: розоволосая девушка, кошкодевушка с рыжей шерстью, черноволосый парень… Они зажгли тепло в его, казалось бы, отсыревшем сердце.
Возможно, это пламя погаснет так же быстро, как и вспыхнуло. Это доказал его недавний порыв отваги, что был даже слабее показной бодрости и был разбит вдребезги. Ну и что с того?
Это не причина, чтобы оставаться на дне.
— Пха-а!
Он выпрямился и, оттолкнувшись от дна, резко всплыл. Высунув голову из воды, Гарфиэль яростно тряхнул ей.
Правый глаз по-прежнему ничего не видел, а в голове, не отошедшей от удара, гудело. Тошнота, будто кровь хлынула в обратную сторону, не отпускала, а во рту ощущалась неестественная пустота от выбитого зуба.
— Чёр-ртов ублю-юдок…
Он ухватился за край канала и вытащил себя наверх. Встряхнувшись, как зверь, чтобы сбросить воду, Гарфиэль посмотрел туда, где стоял тот, кто сбросил его в канал.
Там, не сдвинувшись с места, стоял «Бог Войны».
С обнажёнными демоническими тесаками в руках, ни на йоту не ослабив своей боевой ауры, он ждал. Словно ни на миг не сомневался, что Гарфиэль выберется.
— ...
Глядя на молчаливого «Бога Войны», Гарфиэль размышлял.
По сути, у него не было веских причин сражаться с Курганом здесь и сейчас. Его задача — остановить «Похоть», которая, скорее всего, совершила налёт на городскую ратушу. Бой с Курганом никак не поможет спасти людей, оставшихся там без защиты.
С точки зрения общей ситуации, сражаться с Курганом сейчас — худший из возможных вариантов.
— Да только… он ведь меня не отпустит, да?
Огромная, возвышающаяся фигура, невероятная мышечная масса. Хоть он и не выглядел проворным, Гарфиэль не мог представить, как ему удастся уйти от клинков «Бога Войны», даже если он сосредоточится исключительно на побеге.
Столкнувшись с ним, он уже не мог бежать.
Сейчас у Гарфиэля было только два варианта.
Сразиться и умереть. Или умереть без сопротивления.
— Идиот… время, что ль, думать?!
Отогнав зловещие мысли, Гарфиэль стиснул зубы. Сломанный, наспех восстановленный клык заболел, но эта боль резко оборвала его упаднические размышления.
К чёрту предчувствие поражения, к чёрту все признаки проигрыша.
Оправдания для поражения не нужны.
— Победить, победить, победить, победить, победить, ПОБЕДИТЬ!
Победить и доказать собственную ценность!
— А-а-а-а-а-а-а!
Взвыв, Гарфиэль подавил свою трусость и снова ринулся в атаку. Его сокрушительный удар, в который он вложил все силы, был отбит в прошлой стычке.
Но если не хватает мощи, значит, надо брать скоростью.
Когтями, клыками — рвать, терзать, вгрызаться и отнимать.
— ...
Молчаливый «Бог Войны» встретил его выпад.
Один из демонических тесаков обрушился на него с плеча.
Для рубящего удара ему не хватало проникающей силы, для дробящего — он был слишком острым. Это был гибрид рубящего и дробящего ударов, разящий натиск, порождённый лишь одним Курганом.
Лезвие со свистом пронеслось над головой пригнувшегося Гарфиэля. Остаточной силой удара ему оцарапало затылок, и мозг пронзила обжигающая мысль.
Он был уверен, что уклонился с достаточным запасом. У вёрткого и невысокого его скорость была совершенно иной, чем у гиганта, пусть и многорукого, но вооружённого длинным оружием.
Увернувшись от широкого замаха, у него должно было быть время, чтобы броситься вплотную и врезать когтями. Должно было. Было… ведь было же!
— Кх!
Но вместо этого Гарфиэль, уже ворвавшийся в ближний бой, был вынужден резко отпрянуть назад. Мощная рука Кургана, скрытая под мышкой, взметнулась вверх с такой силой, что могла снести ему челюсть.
И это тоже было неожиданно… нет, дело в другом — в строении тела.
Тело Кургана, рождённого многоруким, развивалось и формировалось оптимально для владения всеми восемью руками.
Удивительные боевые приёмы его поразительного тела в корне отличались от тех, что использовали люди с их четырьмя конечностями.
Здесь не работало главное правило: после удара боец открывается, создавая уязвимость.
Здесь не работало и другое правило: заблокировав одну руку, можно зайти с той же стороны, чтобы оказаться в слепой зоне.
Даже если обезвредить одну смертоносную руку, остаётся ещё семь, способных на то же самое.
И если ты не можешь им противостоять, остаётся только умереть.
— У-гх-а-а-а-а-а!!
На глазах у оцепеневшего Гарфиэля руки «Бога Войны» заставили мир содрогнуться.
Свистящие демонические тесаки яростно обрушивались со всех сторон, пытаясь разорвать его тело на куски.
Один удар он отбил щитом, от другого увернулся, от третьего отпрыгнул, рассеяв силу удара, четвёртый парировал, уйдя в сторону, пятый нейтрализовал встречным ударом, в который вложил всю свою мощь, от шестого уклонился, подставив плечо и избежав смертельной раны, седьмой с трудом отвёл звероподобной рукой, а восьмой пришёлся прямо в цель, заставив его беспомощно покатиться по каменной брусчатке.
— Агх… кха
Восемь рук.
Вся эта отчаянная битва со стороны Гарфиэля была для Кургана лишь одним-единственным обменом ударами.
Целая буря смертельных атак, а «Бог Войны» лишь по разу взмахнул каждой из своих восьми рук.
Если бы он захотел, то следующим ударом обратил бы Гарфиэля в пыль. Тот, харкающий кровью на земле, был всё ещё жив лишь потому, что стоявший над ним Курган не собирался его добивать.
— ...
«Бог Войны» смотрел на задыхающегося побеждённого тем же взглядом и из той же позы, что и прежде, когда Гарфиэль только выбрался из канала.
Даже мысль «он смотрит на меня свысока» не зажигала в нём упрямого духа сопротивления.
Проблема была не в этом.
Они даже не приблизились к тому уровню, на котором могли бы сойтись как равные воины, сопоставимые по мастерству.
Имя «Бог Войны», «Восьмирукого» Кургана, всё ещё гремело во всю свою мощь.
— Фу-ух… фу-ух…
Не победить. Победить невозможно.
Воскресшая легенда, человек, ставший героем, «Бог Войны».
Человек, который в империи Волакия, где правит сила, в одиночку изменил судьбу своей расы, презираемой и считавшейся неполноценной.
А Гарфиэль — всего лишь желторотый юнец, который лишь восхищался этой легендой.
— Фу-ух… фух… фух…
Так почему же тело поднимается?
Даже когда дух сломлен, тело всё равно встаёт.
— Ха-а… Как же шумно… Шумно… Бесит!
Биение сердца сейчас казалось оглушительным.
Словно ему били в барабан прямо у уха. Раздражённый, Гарфиэль изо всех сил топнул ногой. Каменная плита под его ботинком треснула, и трещина побежала прямо к ногам Кургана.
Окровавленный Гарфиэль и молчаливый Курган вновь стояли друг против друга.
Покачиваясь, он ещё раз упёрся в землю носками ботинок. И тут же Курган дёрнулся.
Нет, его дёрнули.
— ...
Через подошвы ботинок Гарфиэля сработала «Божественная Защита Духов Земли». Её сила устремилась по трещине к ногам Кургана и вздыбила землю под гигантом.
Взмывшее в воздух огромное тело, пусть и созданное для боя, не могло противиться законам физики.
Без опоры под ногами он не сможет нанести мощный удар.
— Га-а-а-а-а-а!
Этот миг был решающим.
Две руки Гарфиэля взметнулись вверх, нацелившись на Кургана, зависшего в воздухе.
Руки, частично обратившиеся в звериные, покрытые шерстью и мускулатурой огромного тигра, обрушились на него. Даже «Бог Войны», находясь в воздухе без возможности сохранить равновесие, не мог погасить силу этого удара.
Раздался лязг. Кургана отбросило вместе с демоническим тесаком, которым он пытался защититься.
Его встретил удар ноги Гарфиэля. Впервые пробив защиту, кончики его пальцев впились в толстые мышцы живота.
Возрадовавшись при виде согнувшегося пополам «Бога Войны», Гарфиэль, поддавшись инерции, нанёс ещё серию ударов.
Грудь, бедро, колено, живот — удары достигали цели.
Курган, ошеломлённый градом ударов, не мог даже поднять свои многочисленные руки для защиты и беспомощно принимал их, раскинув руки в стороны, словно сдавался.
— Попался-я-я! — взревел Гарфиэль, уверовав в близкую победу.
Занесённый звериный коготь рассёк грудь Кургана, и тёмно-красная кровь забрызгала тело Гарфиэля.
Слизнув капли крови, он бросился в новую атаку.
Наверняка он уже на пределе, — подумал он, мельком взглянув на каменное лицо Кургана, и в тот же миг все волосы у него на теле встали дыбом.
— ...
Взгляд «Бога Войны», принимавшего его яростные атаки, ничуть не изменился с самого начала боя — он оставался всё таким же непоколебимым.
— А?
И в то же мгновение Гарфиэль понял.
Слишком поздно он заметил признаки контратаки.
Два тесака обрушились вниз. Они с чудовищной силой ударили по щитам на руках Гарфиэля, инстинктивно подставленных для защиты, переломили ему кости и впечатали его в землю.
— Кх…
Крик боли, но даже он не смог вырваться как следует.
Мир на мгновение перевернулся, и Гарфиэля охватило ощущение, будто все его конечности оторвало у самого основания.
Он понял, что произошло.
Находясь в воздухе, где невозможно было найти опору, Курган нанёс сокрушительный удар, используя лишь силу верхней части тела.
Метод был прост до гениальности.
Он схватил один тесак двумя руками, увеличив таким образом силу замаха и многократно усилив мощь удара.
— Это же… как щелбан.
Две руки, сработав как рычаг, превратили обычный удар в смертельный.
Его тактика — подбросить противника в воздух, чтобы лишить его силы, — была с лёгкостью сведена на нет, словно для Кургана это было привычным делом.
— Гха-а!
Гарфиэля, чья попытка контратаки провалилась, сверху придавила подошва ботинка гиганта.
Раздавленный весом падающего тела, он почувствовал, как всё его тело затрещало, и его отбросило от каменной брусчатки.
Мысли, парализованные болью и чувством полного поражения, подчинились лишь инстинкту выживания — он активировал магию исцеления.
Срастить кости, раздробленные в трёх местах — плечо, локоть, предплечье. Восстановить внутренние органы, превращённые в месиво. Рёбра, тазовая кость, левое бедро тоже были переломаны — быстрое исцеление не справлялось.
Его врата раскалились, он был готов потратить всю свою ману.
Лёжа на земле, он впитывал силу земли всем своим телом, направляя её на лечение, восстановление и исцеление.
Секунды, десятки секунд, может, несколько минут.
Отключив чувство времени, Гарфиэль спешил восстановить своё тело.
Наконец, кое-как вернув себе способность двигаться, он выплюнул застрявший в горле сгусток крови и поднялся.
— ...
«Бог Войны» молча наблюдал за окровавленным Гарфиэлем.
При виде его фигуры у него защипало в глазах. Он опустил голову, чтобы скрыть нахлынувшие эмоции, и почувствовал, как затряслись зубы.
— Какого… хрена?
С самого начала Курган придерживался одной и той же тактики.
Он отражал атаки Гарфиэля, но не нападал сам и не добивал его.
Трижды он проявил милосердие.
Бушующее в груди чувство поражения и унижения вдребезги разбивало его гордость и самолюбие воина.
Он должен победить, он это знает.
Но в той же степени он чувствует, что лучше бы его просто убили, чем заставляли раз за разом выставлять себя на посмешище.
«Бог Войны» Курган, герой Волакии.
Он, видевший вершину воинского мастерства, не мог не понимать терзаний юнца.
— Может, просто…
Попросить его убить меня?
Признать поражение, признать, что разница в силе очевидна, и попросить дать мне умереть как воину?
Снять щиты, развести руки, сделать смиренное лицо.
Если он так попросит, исполнит ли он его просьбу?
Может быть, пасть от руки «Бога Войны» — это достойный конец для воина?
— Если бы здесь…
Всё закончилось, как было бы легко.
— Как было бы легко, если б всё закончилось…
Он снова надел щиты, сжал руки в кулаки и оскалил клыки.
С выражением яростного сопротивления на лице Гарфиэль посмотрел прямо перед собой.
— Не выходит из головы.
Когда-то ему сказали: — Сражайся, не думая.
— Так ты сильнее, — сказали ему, — отбрось лишние мысли, доверься инстинктам.
Неужели это правда?
— Голоса… они не стихают…
Сердце колотится.
Кости по всему телу скрипят, срастаются, издавая уродливые звуки.
Шумно, шумно, шумно, невыносимо шумно.
Лишние звуки, всё, абсолютно всё мешает.
— Но тогда… я же перестану слышать их голоса!
Слышу… постоянно их слышу…
Даже если он пытается ни о чём не думать, стать пустым, его уши — или что-то, что не является барабанными перепонками, — продолжают улавливать голоса.
Чьи-то голоса, близкие голоса, знакомые голоса, голоса, от которых теплеет в груди, голоса, от которых ком в горле, голоса, заставляющие гордиться, голоса, вызывающие неудержимый гнев.
Множество голосов не отпускают его.
Даже пытаясь сражаться на одних инстинктах, он не может избавиться от этой нахлынувшей волны, не может остаться один.
Если чем больше думаешь, тем слабее становишься, то сейчас он слаб.
Он уже не тот, кем был в «Святилище», играя в одинокого бунтаря. С тех пор он многое встретил, многое увидел.
То, что ему дорого, становится всё больше и больше. Если это делает его слабее, значит ли это, что люди слабеют с каждым прожитым днём?
— Да бред какой-то.
Вобрав в себя эти нестихающие голоса, проглотив горечь поражения, смешав всё это с жаждой победы, добавив восхищение и зависть…
Гарфиэль бросает вызов «Богу Войны».
— Кха.
— ...
Взгляд Гарфиэля изменился.
Увидев это, Курган молча шевельнулся.
Из четырёх демонических тесаков два вернулись в ножны.
Но это не означало, что его боевой дух ослаб. Напротив, сила, сосредоточенная в оставшихся двух клинках, возросла, и в подтверждение этому изменилась и стойка «Бога Войны».
Он перестал стоять, как несокрушимый страж, а выставил правую ногу вперёд и, слегка наклонившись, приготовился к бою.
Это была боевая стойка.
Доказательство того, что Курган признал в Гарфиэле врага.
— Значит, до этого он со мной обращался буквально как с пацанёнком. «Из журавля никудышная нянька», так, что ли, говорят?
— ...
На молчание «Бога Войны» Гарфиэль ответил выпадом.
Тесаки тут же отреагировали на его яростную атаку.
Подавив отчаяние, будто на него надвигалась стена, поборов эту иллюзию, порождённую страхом, Гарфиэль проскользнул в брешь.
Первый удар, с которым он просчитался в прошлом обмене.
Причиной была жуткая аура Кургана и собственный страх Гарфиэля, который слишком трепетал перед героем.
— О-о-о-о!
Его кулак, летящий вверх, врезался в торс Кургана.
Глухой звук, словно сталь ударила по мясу. Но удар пришёлся не в торс, а в одну из рук, подставленную в последний момент.
— Не-е-ет, твою ж!
Гарфиэль взревел, хотя его кулак был пойман.
Впитав силу из-под подошв, он передал её в зажатый кулак и, провернув его, взорвал ударной мощью.
Пальцы Кургана выгнулись. Он увернулся от обрушивающегося на него кулака-молота, прокрутившись на месте. Продолжая движение, Гарфиэль пробежал ногами по его поясу и груди и нанёс удар ногой в подбородок, выполнив сальто.
Курган отшатнулся и одновременно нанёс горизонтальный удар тесаком.
Прочитав траекторию по свисту воздуха и вою ветра, Гарфиэль принял удар на щиты на обеих руках.
Раздался грохот, и его тело отбросило в сторону.
— Р-р-р-р-а-а-а!
Он вонзил руки и ноги в каменную брусчатку, насильно остановив своё тело. Прямо перед его лицом, стоило ему поднять голову, вонзился разящий удар «Бога Войны».
Курган, который до этого не добивал его, теперь собирался раздавить его тело.
Решение — в миг, действие — в мгновение, результат — всегда сразу же.
— ...
Он поднял руки, вонзённые в брусчатку, вырвал кусок мостовой и швырнул его вперёд. Курган плечом проломил эту стену и нанёс удар тесаком.
Оглушительный звук.
Принявший удар Гарфиэль попятился. Пятки, впившиеся в землю в попытке устоять, пробороздили её, а изо рта вылетел сломанный клык.
Но…
— Не смей меня недооценивать, урод!
Остриё тесака остановили его зубы.
Клык сломался, и по лезвию потекла кровь, но Гарфиэль не колебался.
— ...
Сила мышц шеи и челюстей взорвалась, и тело Кургана пошатнулось.
Другая рука схватила рукоять зажатого зубами клинка, пытаясь вырвать его, но впившиеся клыки не поддавались.
Более того, хватка клыков становилась лишь сильнее. Верхняя часть тела Гарфиэля начала раздуваться — началась его частичная трансформация.
— Г-о-о-о-о… ГА-А-А-А-А-А!
Трансформация головы значительно снижала мыслительные способности.
Его много раз предупреждали, что это обоюдоострый меч, который низводит разум до уровня зверя.
Но в этот момент Гарфиэль выбрал именно это.
Сейчас ему нужна была именно ненавистная сила полукровки.
Разве можно победить «Бога Войны», который использует на максимум силу своего многорукого происхождения, продолжая отрицать собственные корни?
Тигр, тигр, тигр, одолжи мне свою силу в этот миг!
— ...
Когда глаза золотого тигра распахнулись, демонический тесак разлетелся на куски.
Лезвие покрылось трещинами, и разрушение дошло до самой рукояти. Лишённое опоры, гигантское тело сильно качнулось.
Настоящий… шанс.
— ГА-А-А-А-А!
Звериная лапа обрушилась на голову Кургана. Ещё один удар когтями обрушился на пошатнувшегося гиганта.
Одновременный удар когтей и лапы, и Курган, разбрызгивая кровь, отшатнулся назад.
— ...
Кулак встретил его попытку добить врага.
Локоть врезался в морду тигра, раздробив нос, и тут же снизу подбросил челюсть.
Он упал на колени, но устоял, собрав последние силы, и прямой удар кулаком встретился с мощной рукой «Бога Войны». Их лица отбросило в стороны.
Брызнула кровь. В глазах потемнело.
Голова потеряла ориентацию, а тело было предоставлено само себе.
Какая разница. Всё самое важное — в сердце.
То, что не исчезло, даже когда ему велели не думать, — вот что движет этим окровавленным, израненным телом.
Снова взмахнул тесак.
Второй из оставшихся, ещё не сломанный.
Решение — в миг, действие — в мгновение, результат — всегда сразу же.
— Га-о… кх!
Лезвие, нацеленное в туловище, он пропустил по щиту и принял удар на мышцы живота.
Даже после рассеивания импульса удар обладал такой мощью, что мог бы разрубить его пополам.
Но, чтобы рассечь его тело, покрытое похожей на проволоку шерстью, и раздувшуюся тушу огромного тигра, не хватило одного шага.
Земля под ногами Кургана была раздроблена выпадом Гарфиэля. Это сотворила «Божественная Защита Духов Земли».
— О-о-о… О-О-О-О-О!
С клинком, вонзённым в живот, он вцепился в тело «Бога Войны».
Курган попытался отступить, сопротивляясь его невероятной силе, но Гарфиэль не отпускал.
Пасть с обломанными клыками, руки, что уже были сломаны не раз, инстинкт, готовый к потере разума, — всё это вцепилось в него.
— ...
Схватив гиганта, потерявшего опору, Гарфиэль швырнул его за спину — в канал.
В момент падения рука Кургана схватила его за шиворот, и они вместе рухнули в воду.
Раздался мощный всплеск, и два тела упали в канал.
Сцепившись, две огромные фигуры понеслись по течению, окрашивая воду в красный цвет.
— ...
Даже под водой их битва не прекращалась.
Пренебрегая сопротивлением воды, в мутной темноте, Гарфиэль и Курган продолжали избивать друг друга.
Внутренности скручивались от ударов гигантских кулаков, он стонал от мучительной боли, и кислород вырывался из лёгких. Боль порождала ещё большую боль, страдание — ещё большее страдание, в этой бесконечной подводной схватке.
И в этой суматохе Гарфиэль осознал, что проигрывает.
По какой-то причине его противник, «Бог Войны», казалось, вообще не дышал. Он воочию убедился, что это был воскресший мертвец.
Кислородный голод сковывал его действия, движения Гарфиэля становились медленными и вялыми.
Течение постепенно набирало силу, и их тела снова и снова срывались вниз, через уклоны и водопады.
И в этой череде падений его движения наконец замерли.
Сознание стало угасать, и боевой дух покинул кончики его пальцев.
— Ух.
Не хватило одного вдоха.
И это стало причиной его поражения. Сознание Гарфиэля помутилось. И исход был предрешён…
— ...
В воде, плохо проводящей звук, раздался тяжёлый, глухой гул.
Ускользавшее сознание вернулось, и в чёрной, мутной воде Гарфиэль увидел.
Он увидел, как демонический тесак царапает стены и дно канала, как удар «Бога Войны» наносит смертельные раны самому руслу.
Зачем? Ни времени, ни кислорода, чтобы задать этот вопрос, не было.
Оглушительный лязг повлиял на течение воды, и, наконец, на него наложился звук и удар от разлетающейся вдребезги стали.
В следующее мгновение возник новый, яростный поток.
Поток, идущий вразрез с основным руслом канала. Тело Гарфиэля подхватило этим потоком и, словно высасывая, выбросило из канала.
— Бва-а… гхе… гхэ-о…
Ощущение воды исчезло. Гарфиэль с силой выплюнул огромное количество воды, которое успел наглотаться.
Вода текла из глаз, из носа, из ушей — казалось, из всех отверстий на его лице. Он потряс головой.
Он пытался понять, что произошло, и тут услышал…
— Великолепный Тигр?
Сквозь шум вливающейся воды его позвал слабый голос.