Перевод: Энди
— Ведьма Зависти, Сателла.
Некогда она повергла мир в хаос, уничтожила других ведьм и, поглотив их силы, испепелила половину мира. Сверхъестественное существо, внушающее трепет всему живому.
Говорят, её тело было запечатано Героем в кристалле, и даже сейчас её невозможно уничтожить, так что она по-прежнему остаётся в заточении.
Чушь какая-то.
С точки зрения здравого смысла его родного мира, это было просто невероятно. Одно дело — когда злодеяния передаются из уст в уста сотнями лет, но чтобы такое существо и поныне где-то спало в этом мире…
— М-да, мы живём в эпоху, когда люди могут не знать имени президента, но точно знают, кто самая популярная участница национальной айдол-группы. Так что на такое общественное мнение особо и не положишься, наверное.
Субару же, к слову, не интересовался ни тем, ни другим, являя собой ярчайший пример человека, ведущего пресную и безэмоциональную жизнь.
Размышляя и переваривая рассказанное ему Беатрис, он, подперев щеку рукой, посмотрел вбок.
В залитом утренним солнцем саду, вокруг Эмилии, сидевшей на траве, парили бледные огоньки.
Одно из самых прекрасных зрелищ в этом мире, которое не утрачивало своего волшебства, сколько бы раз он его ни видел, — утренний ритуал Эмилии.
Чтобы не мешать ей, Субару, одетый в костюм дворецкого, стоял чуть поодаль, почёсывая затылок и подавляя подступающий зевок, который всё же вырвался тихим вздохом.
Прошла ночь после разговора с Беатрис в Запретной Библиотеке, и вот уже наступило утро третьего дня. Субару, который проспал весь вчерашний день, чувствовал себя превосходно.
У него была целая гора вопросов к Беатрис, которые он хотел задать ей с ночи до самого утра, но…
— Это вредно для кожи, так что пора спать, в самом деле. Вообще, это из-за тебя я так засиделась допоздна, я полагаю.
…злая девочка со вздувшимися на лбу венками выгнала его из библиотеки.
Вспоминая, он подумал, что она всегда находится в той комнате, но где же она там спит? Кроме книжных полок, там была только стремянка – её обычное место – да стол со стулом, на который иногда присаживался Субару. Больше ничего примечательного в комнате не было.
Уж точно не на голом полу — это совершенно не в её характере.
— Может, у неё есть своя комната где-то? Странно, что я ни разу на неё не натыкался. Впрочем, я не то чтобы жду каких-то «счастливых случайностей» с лоли.
Если это какой-то секрет от меня, то это совсем не смешно.
При случае, надо будет тайком проследить за Беатрис в течение дня.
Если удастся вырваться из этой петли, и жизнь в особняке станет мирной.
— Ещё одна причина стараться и смотреть в будущее, — губы Субару тронула лёгкая улыбка.
И тут…
— А ты заметно ободрился, — раздался голос. Подняв голову, Субару увидел перед собой серый пушистый комок.
Вернее, парящего в воздухе маленького кота с розовым носом. Это был Пак.
Он, как обычный кот, умывал мордочку короткими лапками.
— Вчера на тебя было просто больно смотреть, знаешь ли. Немного успокоился, увидев тебя сейчас.
— Вот как, прости, что заставил волноваться. Но моё ранимое сердце всё ещё далеко не оправилось. Хочу, чтобы ты его утешил. Конкретнее: мох-мох-мох-мох-мох-мох-мох-мох.
— Ну, если это всего лишь такая бравада, то, думаю, всё в порядке. Хорошо. Значит, и Лия не зря давала тебе свои колени.
Притянув к себе кота размером с ладонь, он вволю насладился его пушистостью. В прошлый раз он осознал угрозу, исходящую от ушей, но на этот раз его внимание привлёк хвост. Особенно он отметил высокий «ранг пушистости» кончика и основания хвоста.
Ощущая кончиками пальцев это божественное прикосновение, Субару, чьё лицо расплылось в довольной улыбке от «мох-мох», встретился взглядом с чёрными глазами Пака.
— А ты случайно… тоже видел то, как я лежал у неё на коленях?
— Ну, вы ведь так долго этим занимались. Сидеть столько часов в сэйдза наверняка тяжело, я несколько раз предлагал смениться… Можешь быть спокоен. Лия до конца не уступила свою роль.
Услышав это авторитетное заверение от Пака, Субару невольно покраснел от смущения.
Видя такую реакцию Субару, Пак вдруг…
— Эй!
— Ай-й-й! За что ты меня сейчас царапнул?!
— Как «мать», я нашёл это довольно милым, но как «отец», я испытал к тебе трудноописуемое чувство неприязни, понимаешь.
— Так тебя разрывает между женским сердцем и мужской душой? Да уж, у тебя всё сложно, Пак!
— Родителям с милой дочуркой всегда нелегко, знаешь ли. Ах, да, поэтому отодвинься от Лии чуть подальше, ещё, ещё, вот так.
— Ты начал откровенно мне мешать! Это расстояние — моя последняя черта, я не уступлю! Это же так изысканно — быть на расстоянии, когда даже протянув руку, не дотянешься, ну пожалуйста!
Поклонившись чуть ли не до земли, Субару кое-как добился прощения и сохранения статус-кво.
Затем он снова посмотрел на Эмилию. Похоже, она была полностью поглощена беседой с духами и не замечала перепалки человека и одного зверька, которые нарушали утреннюю тишину.
Глядя на её умиротворённый профиль и улыбку, от которой порой захватывало дух, Субару едва слышно пробормотал: — Серебровласая… полуэльфийка, значит.
Это была одна из характеристик Ведьмы Зависти, о которой рассказала Беатрис.
Рождение Ведьмы, потрясшей мир и вселяющей страх в каждого. Каким же бременем должно быть наличие таких общих черт. Субару, которому подобные чувства были чужды, не мог этого даже представить. Однако он догадывался, что её путь был отнюдь не лёгок.
И всё же, она выросла такой честной и прямолинейной. Её жизнь, подобная цветку, не утратившему своей прелести, стала возможной, вероятно, потому что…
— Либо ей очень повезло с окружением. Либо…
— У неё были хорошие опекуны, вот почему. Ха-ха.
Пак, уперев лапки в бока и гордо выпятив грудь, коснулся своих усиков и рассмеялся.
Этот кот умел читать эмоции. Он, должно быть, ясно понял, о чём думал Субару, когда бормотал себе под нос, сложив это с его предыдущими словами.
Субару, которого опередили с ответом, замолчал. Пак, продолжая парить в воздухе, начал вращаться вокруг своей оси.
Ну, во многом это благодаря её врождённому характеру. Я не собираюсь тебе всё рассказывать, но она перенесла в десять тысяч раз больше трудностей, чем ты можешь себе представить. И именно потому, что она остаётся такой, несмотря ни на что, она мне так дорога.
Возразить было нечего, ни единого слова.
То, что Субару многого не знал об Эмилии, было фактом. Те дни, о которых он не имел понятия, Пак провёл вместе с ней. А воображение Субару, человека, привыкшего к тепличным условиям, имело свои пределы. Реальность же с лёгкостью превосходила любые такие фантазии и обрушивалась всей своей тяжестью.
Когда судьба играет тобой, человек становится настолько беспомощным. Он не раз остро ощутил это на себе, попав в этот мир. Эмилия, должно быть, тоже испытывала это бесчисленное количество раз.
— Пак, слушай, а ты знаешь про Ведьму Зависти?
— Я мало чего не знаю.
— Ну тогда, хочу спросить… В каких случаях кто-то может назваться именем Ведьмы Зависти? Нет, «назваться» звучит как-то нехорошо. Лучше сказать, «позаимствовать» имя Ведьмы Зависти?
В его памяти всплыли события петли из первого дня его призыва.
Он вспоминал самую-самую первую петлю, самые первые события. Тогда Эмилия, ещё не знавшему ничего Субару, назвалась именем «Сателла».
Он смутно догадывался о её истинных мотивах, но хотел, чтобы кто-то другой подтвердил его догадки. И было бы ещё лучше, если бы этим «кем-то» оказался тот, кто понимает её лучше всех.
Пак, не понимая цели вопроса Субару, немного помолчал, а затем медленно произнёс:
— В любом случае, это было бы крайне безрассудно, как по мне. Поток людей, всё ещё хранящих обиду и ненависть к Ведьме, не иссякает, а ужас и отчаяние, запечатлевшиеся в их сердцах, также никуда не денутся. Назваться именем Ведьмы в таких обстоятельствах — это можно счесть только за безумие.
— Вот оно!
— …?
Пак, на которого указали пальцем, лишь вопросительно склонил голову.
Оставив его в недоумении, Субару мысленно вскинул кулак в победном жесте: он получил от Пака мнение, подтверждающее его догадку.
Да, в тот момент назваться именем Ведьмы — это было бы верным способом прослыть сумасшедшим. Лишь по чистой случайности, из-за того, что Субару был до абсурда несведущ в местных обычаях, этого не произошло. Но в обычной ситуации всё было бы именно так.
Тогда почему Эмилия, зная это, всё же назвалась так?
— Если выставить себя странной и пугающей, то можно было бы не втягивать постороннего в такое опасное дело, как поиски эмблемы, верно?
Он подумал, что она, вероятно, хотела таким образом оттолкнуть его, держать на расстоянии.
Те мысли Эмилии, которая уже поступила так, исчезли за гранью измерений, и только Субару знал об их разговоре. И у этого Субару уже никогда не будет возможности спросить её об истинных мотивах.
Однако ему ничего не оставалось, кроме как думать именно так. И если уж он так решил, то у него были все основания, полученные от неё самой, чтобы верить в этот вывод.
В конце концов…
— Эмилия-тан — просто вылитая Майтрея Бодхисаттва¹!
— Не сравнивай меня с тем, чего толком я не знаю, — с кривой усмешкой подошла к Субару сама Эмилия, в чьём вселенском милосердии он только что убедился.
¹ Майтрея Бодхисаттва (弥勒菩薩) — в буддийской традиции бодхисаттва и будда грядущего, символ всепрощающего милосердия и спасения.
Видимо, она уже закончила свою беседу с духами — бледные огоньки, парившие вокруг неё, исчезли. Вместо них Пак, до этого момента летавший рядом с Субару, уселся ей на плечо.
— Моё законное место, моё законное место. Всё-таки здесь мне спокойнее всего.
— Да-да, с возвращением. Прости, что всегда так получается. Но когда ты рядом, Пак, малые духи робеют.
— Заставлять духов робеть — это уже не просто «внушает трепет», это что-то запредельное. Можно подумать, что Пак и вправду какая-то важная шишка!
— Хм-хм-м, я и есть важная шишка, хоть так и не выгляжу. Требую большего почтения! Конкретно — как насчёт подношений в виде сушёных сардин, мяу?
— Типичная кошачья слабость…
Пак начал вертеть головой. Эмилия погладила его серую макушку пальцем, а затем снова повернулась к Субару.
Субару поймал себя на том, что, осознав красоту, стоящую прямо перед ним, едва не отвёл взгляд.
Ему было неловко. Естественно.
Как-никак, он рыдал, лёжа у неё на коленях, она несколько часов гладила его по голове, а потом они расстались. И с тех пор прошла всего одна ночь.
С каким лицом ему теперь встречаться с ней? По правде говоря, ему хотелось забиться под одеяло, обнять подушку и кататься по кровати, мучаясь этим вопросом.
Но тот факт, что он всё равно пришёл её увидеть, указывал на серьёзность его «болезни». Тяжёлая форма «Эмилие-зависимости». Он уже не мог без неё жить.
— Эм-м, как-то неловко, правда? Как самочувствие, всё в порядке? — спросила Эмилия.
— Симптомы «зависимости» были, но их только что сняли, так что всё отлично. А ты, Эмилия-тан… это… ну. За всё… прости…
Начав извиняться, Субару запнулся, проглотил слова и поправился: — Спасибо тебе за всё. Голова и сердце были как туманный лабиринт, но, кажется, мне стало немного лучше, или что-то в этом роде.
— Похоже, ты ещё не совсем пришёл в себя, но уже то, что ты стараешься это сделать, — это шаг вперёд. Да, если я смогла хоть немного помочь, то и хорошо. Если снова почувствуешь, что на грани, обращайся. Старшая сестрёнка будет с тобой нежна.
Эмилия, приложив руку к груди, улыбнулась, будто поддразнивая его.
Это тоже, вероятно, было проявлением её заботы, чтобы облегчить его чувство вины. Хотя, глядя на её лицо, выражающее что-то вроде «мне так нравится изображать из себя старшую», его уверенность в этом немного колебалась — уж не говорит ли она это всерьёз?
Как бы то ни было,
— Главное, что ты в порядке. Сегодня ведь нужно хорошо поработать, правда? Ты уснул в такое странное время, спать не хочется?
— Насчёт этого можешь не беспокоиться. Такие хикки, как я, обычно днём спят, а ночью бодрствуют. Это в последнее время я вёл слишком здоровый образ жизни.
— Ты иногда это говоришь, но что такое «хиккикомори»?
— Это такие смельчаки, которые запираются в комнате, разжигают угольные брикеты и делают ставки, примчится ли на помощь волшебница с розовыми волосами.
Хотя, по правде говоря, это уже удел тех, кто стоит на ступень выше по шкале отчаянности.
Эмилия, слегка отшатнувшись от странности его рассказа, кивнула. Глядя на её реакцию, Субару вдруг кое-что понял и: — Кстати о магах, Эмилия-тан, ты ведь тоже такая? Какого рода магией ты владеешь?
«Какой магией ты владеешь?» — такие разговоры возможны только в другом мире. Субару едва не рассмеялся, озвучив такой неожиданно фэнтезийный вопрос. Но Эмилия на его вопрос покачала головой:
— Строго говоря, я не совсем маг. В моём случае, я — заклинательница духов. Я использую не магию, а духовные искусства. Хотя по принципу действия они почти одинаковы.
— Маги и заклинатели духов — разные вещи?
Субару склонил голову набок и посмотрел на Пака, сидевшего у неё на плече. Заметив, что разговор коснулся его, маленький кот начал теребить шёрстку у себя на животе.
— Маги используют ману из собственного тела для сотворения магии. Заклинатели духов, напротив, используют ману из атмосферы для своих искусств. Хотя результаты могут быть схожими, пути их достижения сильно различаются, понимаешь.
— И в чём же именно заключается это различие, наставник?
Он поднял руку, задавая вопрос Паку, взявшему на себя роль лектора.
Кот выпрямился и, довольно расплывшись в улыбке, продолжил: — Разница довольно велика, так как она также сводится к тому, используются ли врата. В случае магов размер врат напрямую влияет на их предрасположенность к магии. Но для заклинателей духов это не так уж важно. Они используют внешнюю ману, независимо от врат.
— То есть, маги поглощают ману извне через врата, накапливают её внутри и используют для магии. А у заклинателей духов не так, да?
Переваривая объяснения Пака, Субару наткнулся на вопрос, заставивший его склонить голову.
— Не-не, тогда получается, что заклинатели духов в одностороннем выигрыше! То есть, маги хранят «топливо» внутри, а заклинатели духов могут черпать его извне сколько угодно… Бесконечная мана — это же нечестно, никакой нормальной битвы не получится!
— Быстро схватываешь. Но всё не так просто и удобно. Мана в атмосфере не бесконечна, и…
Пак оборвал фразу и посмотрел на Эмилию. Поймав его взгляд, она продолжила за него: — Сила искусств, которыми владеет заклинатель духов, зависит от мощи призванного им духа. Да и сам по себе контракт с духом — явление довольно редкое, так что я не думаю, что можно сказать, кто из них лучше по сравнению с магами.
— Хм-м… Но если заключить контракт с могущественным духом, то это очень даже неплохо, так? Эмилия-тан, а Пак ведь на самом деле довольно крутой, да?
— Ну, не буду отрицать, что я в верху списка, мяу.
— А ты, Пак, хоть и кажешься таким спокойным, когда надо — говоришь прямо… В плане верности себе ты непоколебим.
Субару, который и сам мог бы похвастаться сильным эго, всё же был удивлён непоколебимостью Пака. Наверное, дело в «выслуге лет». Желторотый юнец и Великий Дух — у них совершенно разный накопленный опыт.
Несмотря на это, Великий Дух, похоже, не привык к похвалам — он довольно радостно и смущённо улыбался. Субару указал на него пальцем: — Кстати, Пак, а ты какой дух? В том доме ты вовсю швырялся льдом… но, насколько я помню, атрибута льда вообще не существует?
Когда-то в ванной Розвааль читал ему лекцию, и Субару слышал только об ортодоксальных четырёх стихиях: Огонь, Вода, Земля и Ветер. Плюс к этому — зловещая Тьма и Свет.
На вопрос Субару ответила Эмилия, гладившая смущённого Пака по голове. Она подняла правую ладонь вверх: — Лёд — это на самом деле мана Огня. Огонь в основном связан с теплом, так что и жар, и холод в более широком смысле классифицируются как огонь.
Раздался звук, будто треснул воздух, и чуть выше её ладони появилась сосулька.
Сосулька размером с дорожный конус, направив на него свой острый конец, начала вращаться, словно дрель.
— Может, у тебя и нет злого умысла, но это страшно! Будь у меня боязнь острых предметов, я бы тут же описался!
— Ах, прости. Я просто хотела объяснить наглядно и случайно… Создать-то создала, а вот что с ней делать, не знаю.
— И поэтому ты решила просто так угрожающе помахать ею? Опасная у тебя логика! Мне нравится скромная и милая Эмилия-тан!
— Да-да.
Ответив небрежным кивком, Эмилия хлопнула в ладоши, и сосулька рассеялась.
Она не растаяла и не разбилась, а буквально превратилась в пыль и исчезла.
Должно быть, за этим стоял какой-то удивительный принцип, и эта фэнтезийность неудержимо влекла любопытство Субару.
Это нетерпеливое чувство, должно быть, отразилось у него на лице. Пак, наблюдавший за замолчавшим Субару, внезапно спросил: — Хм, а ты случайно не хочешь поколдовать?
— Могу?! Я?! Тогда я… Величайшее Заклинание Аннигиляции…
— Нет, не можешь. Нельзя недооценивать основы ни в магии, ни в духовных искусствах. Магией не овладеть за один день.
Пак, скрестив лапки на груди, словно ударил сверху по разгоревшемуся любопытству Субару. Тот, обескураженный, понуро опустил плечи. Пожалев его, Пак покрутил усики и добавил: — Но… Может быть, я смогу устроить тебе небольшой «ознакомительный урок»?
— То есть?
— Ну, раз ты хочешь использовать магию, то я или Лия можем тебе помочь. Мы используем ману из твоего тела, Субару, и через тебя применим магию. Для нас вопрос лишь в том, откуда брать ману — из атмосферы или от тебя, — а сама магия выйдет через твои врата. Как тебе?
— Постой, Пак, не обещай так легко. Это ведь может быть опасно.
Эмилия, его «напарница», предостерегла Пака от слишком сладкого искушения. Она, похоже, искренне беспокоилась о безопасности этого предприятия, но…
— Прости, Эмилия-тан. Мне приятно, что ты беспокоишься. Очень приятно, но… я сделаю это!
Субару, показав большой палец вверх и сверкнув зубами, одарил Эмилию самой довольной улыбкой.
От такого настроя Субару, полностью лишённого всяких сомнений и опасений, Эмилия не смогла скрыть удивления и несколько раз моргнула.
— П-почему ты…?
— Даже зная, что это опасно, даже понимая весь риск, бывают моменты, когда мужчина просто обязан это сделать! Если я упущу такой шанс — возможность использовать магию — то какой вообще смысл в моём призыве в другой мир?!
Это был крик души, вырвавшийся вместе со сжатыми кулаками.
Сейчас Субару был так взволнован, как, пожалуй, никогда с момента попадания в этот мир. Для него, чьи «дары иного мира» до сих пор сводились лишь к возможности любоваться красавицами, упустить такое — значило бы не познать этот мир по-настоящему.
Поняв, что спорить с энтузиазмом Субару бесполезно, Эмилия смирилась, настоятельно предупредив: «Если я увижу, что это опасно, я немедленно всё прекращу».
Приняв её предостережение с широкой улыбкой, Субару снова повернулся к Паку.
— Итак, что мне делать сначала? Нужно нарисовать магический круг или принести Беако в жертву?
— Рад видеть, что ты так дружен с Бетти, мяу. Верно, для начала давай проверим твой атрибут, Субару. С этого и нужно начинать — узнать, какой магией ты можешь пользоваться.
Услышав предложение Пака, до того сияющее лицо Субару мгновенно помрачнело. Пак удивлённо моргнул своими чёрными глазками на такую явную реакцию, но Субару лишь махнул рукой и невнятно произнёс: — Мой-атрибут-наверняка-«Огонь»-да?
— Почему ты вдруг заговорил так ломано?
На вопрос Эмилии Субару так медленно покачал головой, что казалось, сейчас раздастся глухой скрежет. Он не хотел больше об этом вспоминать.
Но Пак, не обращая внимания на чувства Субару, слетел с плеча Эмилии и завис перед его лицом.
— Ну, тогда извини.
— Фу-ва-а, что это за новое ощущение?
Он вытянул свой хвост, длиной почти с его маленькое тельце, и коснулся кончиком лба Субару. Вероятно, он проверял ману в теле Субару.
Он вспомнил, что раньше, когда Эмилия общалась с ним телепатически, они соприкасались лбами. И сейчас разница в обращении заставила его позавидовать той удаче — возможности прикоснуться лбом к Эмилии.
— Даже если я так отвлекаюсь, реальность не изменится… Нет, стой-стой, давай подумаем позитивно, в моём стиле! Если вспомнить, то поведение Розвааля тогда было неестественным, да? Да, он завидовал моему редкому, дремлющему во мне таланту мага! Оу, щит! Да, он завидовал мне! Поэтому он наговорил всякой ерунды, чтобы преградить мой блестящий путь волшебника…
— Редкость, однако. Ты прямо-таки чистый атрибут «Тьмы».
— Второе мнение-е-е-е!!
Субару впал в отчаяние от этого «официального подтверждения», пришедшего от другого эксперта, словно преодолев межпространственный барьер.
Если только Пак и Розвааль не сговорились по этому поводу, ему ничего не оставалось, кроме как поверить в этот результат. Какова была вероятность, что этот беззаботный кот, который, казалось, жил по принципу «Другие — это другие, а мы — это мы!», как часто говаривала родная мать Субару, солгал из зависти к его таланту?
— Специализация на дебаффах, значит… А я так хотел метать молнии направо и налево, сметая десятитысячные армии…
— Ах, да, и таланта у тебя тоже совсем нет. Врата маленькие, да и они не полностью открыты, так что и «проходимость» плохая.
— Знаю я, заткнись! Не говори обо мне, как о комнате с немытыми москитными сетками! Кстати, если оценить мой талант в цифрах, то как это будет?
— Ну, если ты посвятишь лет двадцать исключительно тренировкам магии, то, возможно, сможешь дотянуть до уровня «почти первоклассный».
— Потратить полжизни, чтобы стать даже не первоклассным… Я… я отказываюсь от этого пути!
На это заявление Субару, который, сдерживая слёзы, отказывался от мечты, Эмилия лишь удручённо вздохнула. Но что поделать. Слова вроде «усилие» или «старание» в словаре Субару были из тех, на которые он не хотел смотреть, и потому были отмечены жирным крестом.
Однако, оставив эти переживания в стороне…
— Но «ознакомительный урок магии» я всё-таки хочу попробовать, пожалуйста. Что мне делать?
— Атрибут Тьмы, говоришь… Немного неожиданно. Из простых заклинаний… что там у нас было, Лия?
— Если Тьма, то, кажется, ослепляющее заклинание «Шамак»… Прости, я не совсем уверена.
Эмилия сокрушалась о своей недостаточной осведомлённости. Пак хлопнул лапками перед ней: — А-а-а, точно! «Шамак», говоришь. Редкое заклинание, однако. Ну что ж, давай тогда поставим его использование в качестве цели.
— Стой, стой, стой! Не надо так просто двигаться дальше, будто это само собой разумеется! Что это вообще за заклинание такое, «Шамак»? Что если я использую его, не зная эффекта, и какая-нибудь непонятная сила превратит меня в лягушку? В таком случае, Эмилия-тан, тебе придётся превратить меня обратно в принца своим поцелуем, хорошо?
— Мне одной кажется, что начало и конец твоей фразы никак не связаны?
Под её укоризненным взглядом Субару смутился. Пак, однако, кивнул, признавая, что в словах Субару есть доля правды.
— Верно. Действительно, пробовать незнакомую магию может быть немного страшно. Тогда я покажу. Вот это и есть «Шамак».
Пак взмахнул короткой лапкой и быстро завершил заклинание.
И тут зрение Субару внезапно поглотила тьма. Он моргнул, открыл глаза, но вокруг по-прежнему было так же темно, словно веки оставались сомкнутыми.
Он невольно вскрикнул от удивления, но даже собственный крик не достиг его ушей. Возникшая тьма полностью отрезала его от зрения и от всякой связи с внешним миром, вызвав по спине пробегающий холодок, похожий на озноб от страха.
— Ну вот и всё.
— Ма-а-ама… Ой? Уже прошло?
— Прошло. Кстати, Субару, ты сейчас от испуга случайно «маму» не позвал?
— Я бы не поступил так не по-мужски! Это было… ну, знаешь, как в школе, когда случайно называешь учительницу мамой!
Зрение вернулось, и он с облегчением увидел перед собой красавицу и маленького кота.
Он коснулся своих век, убедился, что с ними всё в порядке, и тогда: — Так это и было ослепляющее заклинание, «Шамак», значит? Незаметное, но, кажется, от него можно ожидать неплохого эффекта.
— Не совсем. Если противник не слабее или не равен тебе по силе, то оно будет просто отражено из-за разницы в чистой силе, да и держится недолго. Хотя если я применю его на тебя, Субару, то смогу заставить тебя провести всю жизнь во тьме.
— Ужасные у тебя мысли! Мне и не нужно так долго — я уверен, что вырублюсь, если это состояние продлится хотя бы день!
Криво усмехнувшись, Субару незаметно спрятал за спину дрожащий кулак.
Ещё свежи были воспоминания о том, как на мгновение, ощутив, будто всё вокруг отдалилось, его охватило чувство одиночества, словно он остался один во всём мире.
Время, когда ему казалось, что он совершенно один во всём мире, и рядом нет ни одного союзника — вспомнив это, у него задрожали руки.
Как жалко, — прикусив язык, Субару выдавил улыбку и сказал: — В любом случае, сработает оно или нет — это другой вопрос, но я ведь тоже могу использовать эту магию, так? Хочу немедленно попробовать!
— Ладненько. Тогда я буду ассистировать. Лия, отойди подальше, а то вдруг мана выйдет из-под контроля и Субару «лопнет» — испачкаешь одежду.
— Это и вправду будет «неожиданный поворот»?! Ведь это почти невероятный случай провала, так?!
Пак молча добродушно улыбнулся, а Эмилия с несколько трагичным выражением лица сказала: «Не переусердствуй, хорошо?» — и действительно отошла на расстояние.
В этой крайне тревожной обстановке, игнорируя слегка оробевшее настроение Субару, события начали развиваться.
Пак уселся на макушку коротких чёрных волос Субару и, поёрзав, чтобы устроиться поудобнее, заметил: — Какая колючая и неудобная для сидения голова, мяу.
— Я как-то не думал, что настанет день, когда мне придётся кого-то возить на голове. Подушку для гостеприимства предложить не могу, но располагайся поудобнее.
— Не-а, я уже соскучился по волосам Лии, так что давай побыстрее закончим, и я вернусь. Ну что, ты морально готов?
На этот вопрос Субару на мгновение задумался. Но тут же его губы скривились в улыбке, и он медленно кивнул.
Тревожных факторов было хоть отбавляй, но любопытству он противостоять не мог.
Получив утвердительный ответ от Субару, Пак тоже широко кивнул.
И тут он внезапно ощутил, как всё его тело охватил жар. По телу циркулировало нечто, отличное от крови, — этот невидимый, бушующий внутри поток, должно быть, и был маной.
Он чувствовал, как благодаря чему-то, исходящему от Пака, сидящего у него на макушке, эта энергия внутри его тела начала двигаться направленно.
— Субару, представь себе. Сейчас я направляю поток маны в твоём теле. Ты должен вытолкнуть часть этой маны наружу через свои врата. Снаружи она примет форму — как то чёрное облако, что ты видел.
— Представить, значит… Представить, говоришь? Положись на меня, фантазировать — это мой конёк!
Слегка исказив совет Пака, Субару принялся в своих фантазиях искать выход для копошащейся внутри него энергии.
Врата — он представил их в центре своего тела. Массивные двери Врат открываются, высвобождая энергию изнутри наружу. Эта энергия выходит и, повинуясь воле Субару, сублимируется в явление…
— Ой, вот незадача. Что-то внезапно врата…
В самый кульминационный момент раздалось это бормотание Пака.
Времени спросить: «Что такое?» — ему не дали.
Сразу после этого…
— Вы два… — раздался крик Эмилии, и через несколько секунд один из уголков сада в поместье Розвааля был полностью поглощён внезапно вырвавшейся чёрной дымкой.
Он, конечно, не «лопнул», но в итоге это был полный провал.