Перевод: Энди
Утерев слёзы, Субару присоединился к Эмилии, и на этот раз, пройдя по коридору, у которого всё-таки был конец, он оказался в саду особняка, куда его и проводили.
Кстати, близняшки, сославшись на дела по хозяйству, поспешно испарились где-то по пути.
— Ну и громадина же… — пробормотал Субару. — И особняк, и сад этот… хотя это скорее не сад, а целое поле.
Сад при богатом особняке… именно такие часто показывают в манге и аниме, и на них часто устраивают фуршеты. Картина была точь-в-точь как из них. Восхищённо вздохнув, он тут же принялся за разминку.
Наблюдая за его ритмичными движениями, Эмилия, стоявшая рядом, с любопытством спросила: — Какие-то странные движения… что ты делаешь?
— А? У вас что, нет такого понятия, как разминка? Если перед тренировкой хорошенько не разогреть мышцы и связки, можно запросто заработать растяжение! Разрыв ахиллова сухожилия! Или ещё чего похуже.
— Хм-м, я такого особо не видела. Но ты прав, если резко начать двигаться, не разогрев тело, легко получить травму.
— Значит, люди в этом мире не разминаются? Ну, что ж поделать. Тогда я научу тебя! Передающейся из поколения в поколение истинно правильной разминке с моей родины!
Эмилия, похоже, немного оробела от такой самоуверенной подачи Субару, но всё же сказала: «Н-ну хорошо. Тогда только немножко», — и приготовилась повторять за ним.
Он велел ей встать рядом. Встав в ряд, они повернулись спиной к особняку и лицом к солнцу. Субару сделал глубокий вдох и объявил: — Радио-гимнастика номер два-а-а! Тан-тан-та-тан-тан-тан-тан-тан!
— Э-э? Не может быть, что это? — недоумённо пробормотала Эмилия.
— Руки вперёд, и тяне-е-емся, растягиваем спинку! Повторяй за мной, фоллоу ми!
Подбадривая растерянную Эмилию, Субару а капелла исполнял знаменитую на всю его страну радио-гимнастику. Поначалу Эмилия повторяла движения с недоверчивым видом, но постепенно вошла во вкус и с серьёзным выражением лица полностью погрузилась в упражнения. Она добросовестно выполнила всё до самого конца, включая заключительное глубокое дыхание.
— И в завершение, поднимаем обе руки вверх — ви-и-иктори!
— Ви… виктори.
— Отлично, на этом всё! Для первого раза просто превосходно! Эмилии-тан я присуждаю звание «Радионист-новичок»! Продолжай в том же духе! Файтинг!
Так началась жизнь Субару в другом мире в качестве продолжателя традиций радио-гимнастики номер два. Его первая и знаменательная ученица, Эмилия, на такой его энтузиазм отреагировала лёгким вздохом и несколько отсутствующим выражением лица.
— Что бы там ни говорил Субару, но сами упражнения, похоже, и впрямь толковые, — заметила Эмилия. — Я чувствую, как мана внутри меня стала лучше циркулировать.
— Можешь смело её распространять! — великодушно разрешил Субару. — Но только при условии, что будешь правильно передавать песню и слова. — Эта гимнастика имеет смысл только с той самой музыкой и командами. В этом вопросе он был непреклонен.
Эмилия, немного смущённая непривычной серьёзностью Субару, кивнула.
— Э-э-э… тан-тан-та-ра-ра-ра, так?
— Нет! Тан-тан-та-тан-тан-тан-тан-тан!
Некоторое время они препирались, напевая «тан-тан-та-ра-тян», пока наконец Субару не решил записать слова на бумаге. Придя к этому решению, он вдруг осознал, что совершенно не уверен, поймут ли здесь его письмена. В том, что он сам не может читать на местном языке, он уже убедился.
— Ладно, потом проверю. Всё, что я умею писать, — это японский, немного английского и… гяру-модзи¹, пожалуй.
¹ Гяру-модзи (ギャル文字) — специфический стиль японского письма, популярный среди девушек-«гяру», использующий комбинации символов для имитации иероглифов или слоговых знаков.
Этот самый гяру-модзи он освоил в результате на удивление усердного убивания времени. То, что ему так ни разу и не представился случай его использовать, Субару считал довольно пикантным бесполезным навыком.
— А ты, Субару, оказывается, довольно хорошо сложен, — неожиданно пробормотала Эмилия, наблюдая, как он разминает запястья и лодыжки, вращая ими.
Её взгляд, изучающе скользнувший по нему с головы до ног, снова заставил его покраснеть, хоть она и видела его полностью обнажённым во время лечения. Воспоминание о невероятном позоре десятиминутной давности нахлынуло вновь, и Субару, почёсывая затылок, ответил: — А-а-а, ну, немного, — протянул он. — Я же хикикомори, так что хоть тело поддерживать в форме приходится.
— Это твоё «хикикомори» мне не очень понятно, — сказала Эмилия. — Субару, ты ведь, должно быть, из очень хорошей семьи? Разве ты не изучал боевые искусства или что-то в этом роде?
— Да нет, я самый обычный выходец из семьи среднего достатка… — возразил Субару. — Откуда информация, что я из знатного рода? Неужели от меня так и веет утончённой аурой благородного происхождения?
— Ну, любопытное² ощущение от тебя действительно исходит, — заметила Эмилия.
² Игра слов: Субару говорит 高貴な (ко:ки-на) — «благородный», Эмилия отвечает 好奇な (ко:ки-на) — «любопытный», что звучит почти одинаково.
— Ловко сказано! — Субару вскинул руки, изображая шутливое признание поражения.
И тут Эмилия быстро схватила его за поднятые руки. От неожиданного прикосновения девичьих пальцев Субару замер, издав лишь тихое «а-ах…».
— Дело и в этих пальцах, и в том, как выглядят твоя кожа и волосы. Твои руки говорят о жизни, слишком отличающейся от жизни простолюдинов. И мышцы у тебя развиты не так, как от физического труда… — объяснила Эмилия, легонько теребя его ладонь.
Субару, краснея, был вынужден признать её правоту.
Его ткнули носом в то, о чём он раньше и не задумывался, — волосы, кожа, — и Субару остро ощутил собственную оплошность. Ему указывали на детали внешности, которые не спишешь на простого «чужестранца», и его мысли бешено закрутились. А Эмилия тем временем продолжала: — Чёрные волосы, чёрные глаза. Это характерно для беженцев с юга, но ты ведь в Лугунике. Я их не видела, но, возможно, у тебя были и слуги? И та твоя одежда… она была из материала, который я никогда прежде не встречала… Ну как, я угадала?
На лице Эмилии, обращённом к молчащему Субару, заиграла победная улыбка. Её красота была такой же пленительной, как и её слова. Субару, взвесив всё сказанное, торжественно кивнул и произнёс: — Если отвечать, угадала ты или нет, то всё совершенно не так. Но как бы это сказать, чтобы тебя не обидеть?
— Если не угадала, так и скажи прямо! А то я сейчас просто позорюсь! — воскликнула Эмилия.
— Всё пучком, пучком, пучком! Я тут и сам уже столько раз выставил себя полным невеждой, так что не парься. Даже лучше, давай опозоримся вместе, по-дружески!
— Не припомню, чтобы мы успели настолько сблизиться, чтобы не бояться позориться вместе. Разговор не движется с мёртвой точки, так что спрошу прямо: кто ты такой, Субару?
Вопрос был задан в лоб, без всяких сантиментов, и Субару задумался: «Хм-м-м…»
Конечно, можно было бы честно ляпнуть: «Я бесполезный нахлебник, призванный из другого мира, сорян», — но в историях про попаданцев подобные заявления — это верный способ получить клеймо «полного кретина».
В двумерном мире, где всё подстроено под героя, даже психа бы не вышвырнули, но, глядя на серьёзное лицо Эмилии, Субару понимал: неосторожный ответ — и она вполне способна превратить его в ледяную статую.
— В таком случае, оптимальным будет вариант «Фантазия Б».
— Ты что-то бормочешь себе под нос, это так неприятно. Ты вообще собираешься отвечать?
— Собираюсь! Ещё как собираюсь! Но, к сожалению, у меня нет на него ответа… потому что у меня амнезия, и я ничегошеньки о себе не помню!
— Но ты же представился как Нацуки Субару.
— Блин! Недоработочка! Мой аргумент разбит без всяких предварительных ласк! — схватился он за голову.
— Ясно, серьёзно отвечать ты не намерен. Ну, если у тебя есть на то причины, я не буду допытываться.
Эмилия на удивление легко оставила в покое Субару, который схватился за голову, сокрушаясь о собственной недальновидности. Произнеся лишь: «Ну что ж…», она извлекла из-за пазухи зелёный кристалл.
— А, это же… — узнал его Субару.
— Это кристалл духа, в котором обитает дух. Ты ведь знал о Паке, да?
— Тот самый серый кот, который проспал всё самое интересное? Наверное, ты и не в курсе моих дальнейших подвигов, раз дрых.
Это был сосуд духа, исчезнувшего во время битвы с Эльзой. В «этом мире» он видел его впервые, хотя в «первый раз» мельком успел заметить. Зелёный кристалл вдруг засветился, словно реагируя на язвительное замечание Субару.
— К твоему сожалению, я всё слышал от Лии после того, как суматоха улеглась. Так что я не всё время спал, Субару, — раздался голос из кристалла. Изливающийся из него свет начал собираться, постепенно обретая маленькие очертания.
Появилась голова, затем туловище, потом конечности, которые тут же покрылись мехом. Через несколько секунд на ладони Эмилии уже сидел маленький двуногий кот.
— Приветик. Доброе утро, Субару. Хороший денёк.
— Ну, для меня эта ночка и утро выдались довольно бурными. Бесконечный коридор, полный мочевой пузырь, а в довершение всего из-за Эмилии-тан замуж мне теперь не выйти…
— Не выражайся так, тебя неправильно поймут!
Субару издал неопределённое «Уэ-э-эй». Она, похоже, смирилась, прикрыла глаза, а затем посмотрела на Пака у себя на ладони.
— Доброе утро, Пак. Прости, что вчера так тебя нагрузила.
— Доброе утро, Лия. Но я думаю, вчерашнее больше моя вина. Я едва не потерял тебя. Субару я обязан просто безмерно.
Пак посмотрел на Субару своими круглыми глазками, склонил маленькую головку набок и сказал: — Я должен тебя отблагодарить. Если есть что-то, чего бы ты хотел, можешь сказать. Я многое могу.
— Ну тогда, — не задумываясь ответил Субару на щедрое предложение Пака, — позволь мне тискать тебя, когда захочу.
Не только скорость ответа, но и его содержание, должно быть, поразили их. Глаза округлились не только у и без того круглоглазого Пака, но и у слушавшей их Эмилии. Она, слегка растерявшись, проговорила: — По-постой, может, ты немного подумаешь, прежде чем решать? Он хоть и выглядит таким маленьким и слабеньким, но сила Пака поистине невероятна, ты же знаешь?
— Это немного задевает, но да, это так. Хоть я так и выгляжу, но я Великий Дух. Так что ты можешь пожелать и чего-нибудь помасштабнее.
— Эй, эй, для такого первоклассного мохнатофила³, как я, право тискать объект обожания в любое время — это, в некотором смысле, награда, которая ценнее несметных богатств! Право на «мох-мох» — оно возносит человеческое сердце к новым высотам, очищает даже самые очерствевшие души! Мох-мох-мох-мох-мох-мох! — Говоря это, он приступил к немедленному исполнению своего права, вволю тиская Пака на ладони Эмилии. Животик, подбородочек, и контрольный…
³ Мохнатофил, или мофурист(モフリスト) – неологизм Субару, означающий «ценитель пушистости» или «эксперт по тисканью пушистиков» (от японского звукоподражания モフモフ – «мофу-мофу», описывающего мягкость и пушистость)
— Ушки просто отпад! Я уже без ума от твоей пушистости!
— Хм-м-м, самое поразительное в нём то, что он говорит это совершенно серьёзно, — весело заметил Пак, пока пальцы Субару беззастенчиво его теребили. — Я это понимаю, потому что могу немного читать мысли.
Наблюдая за этой вознёй, Эмилия демонстративно вздохнула с явным выражением безнадёжности на лице: — Знаешь, пытаться понять его — очень утомительно.
— Сдаваться — нехорошо! Жизнь, отношения между людьми — всё это строится на духе взаимопонимания! Но не думай, что сможешь так просто меня понять!
— Что это ещё такое? Ужасно раздражает.
Он скрестил руки на груди, отвернул лицо и бросил на неё взгляд одним глазом, изображая цундэрэ. Однако крайне недовольное выражение на лице Эмилии заставило его твёрдо решить впредь воздерживаться от подобных выходок. Тем временем она забрала Пака с кончиков пальцев Субару и, легко помахав рукой, направилась к дальнему краю сада.
— Ну, я тогда пойду исполню контракт… — сказала она. — А ты, Субару, эм-м… можешь пока тихонечко пополоть сорняки вон там?
— Так точно, мэм! С энтузиазмом примусь за прополку! — бодро ответил Субару, но тут же спохватился: — Постойте-ка, я же не для этого сюда в сад спустился?!
Проводив взглядом удаляющуюся среброволосую девушку, которая смеялась: «Шучу, шучу», Субару слегка разровнял землю и упёрся в неё руками и ногами. Разминка была закончена, оставалась ежедневная силовая тренировка. Он уже пропустил вчерашний день, так что логично было бы отработать за два.
Сто отжиманий, сто упражнений на пресс, сто приседаний.
Это была основная базовая тренировка, которую Субару продолжал выполнять, даже будучи хикикомори у себя дома. Иногда, по настроению, он добавлял к этому махи деревянным мечом, но в основном всё сводилось к этому.
Он выполнил отжимания, нагрузил пресс, пропотел на приседаниях. После небольшой передышки повторил весь цикл. Весь процесс занимал всего около десяти минут, но у Субару хватало глупого упрямства выполнять это каждый день.
— Что-то маловато будет. Эх, был бы хоть деревянный меч, было бы получше…
— Прошу, гость.
— Используйте, гость.
Внезапно появившиеся сёстры проворно вложили ему в руку деревянный меч. Субару невольно принял его, вежливо пробормотав «Спасибо», и на мгновение остолбенел от их способности появляться и исчезать как по волшебству. Как бы то ни было, в руке у него теперь был желанный деревянный меч.
По форме он напоминал распространённый здесь двуручный меч и немного отличался от привычного ему боккэна⁴. Впрочем, основы обращения с ним были те же. Он несколько раз легонько взмахнул им, проверяя, и решил, что вес подходящий.
⁴ Боккэн (木剣) — деревянный макет японского меча (катаны), используемый для тренировок.
— Спасибо всемогущим горничным. Ну что ж, давненько я не махал мечом. — Он принял стойку и взмахнул. Снова стойка, снова взмах.
Субару состоял в клубе фехтования только в средней школе, но успел достичь определённого уровня и даже получил дан. После этого он продолжал регулярно практиковать взмахи, так что его резкость, вероятно, не сильно уступала той, что была у него в «действующий» период.
— Мир меча и магии, фэнтези всё-таки… может, это хоть немного пригодится, — подумал он, усердно выполняя взмахи. Пот стекал со лба, капал с подбородка на траву.
В памяти всплыла вчерашняя схватка в лавке краденого. Фигуры Райнхарда и Эльзы, обменивающиеся блеском тусклых клинков. Он представил, как он сам, нынешний, с настоящим двуручным мечом в руках, врывается в гущу боя.
Получай, Эльза! Твоим злодеяниям пришёл коне… А-а-а, меня прикончи-и-или!
Он бросается вперёд, обменивается одним ударом – и ему вспарывают живот.
Так не пойдёт, — решил он и приступил ко второй попытке мысленной тренировки. На этот раз он попал под линию удара Райнхарда и был испепелён.
Вывод: как ни старайся, обычному человеку не одолеть «читака».
— Ну и ну, вот тебе и польза от стараний… хоп! — Он закинул деревянный меч на плечо и сделал небольшую передышку. Переводя дух, он вдруг с любопытством посмотрел в сторону Эмилии.
Она сидела, неформально скрестив ноги, на траве в зелёном саду, а Пак расположился на её руке, лежавшей на земле. Они о чём-то переговаривались. Субару, естественно, подумал, что она разговаривает с Паком, однако…
— Если я не ошибаюсь, — пробормотал он, — вокруг Эмилии-тан что-то светится.
Вокруг сидящей среброволосой девушки, примерно в радиусе вытянутой руки, пространство и вправду было окутано неясным, бледным сиянием.
Внутри этого сияния, словно огоньки светлячков, эфемерно и ненадёжно покачиваясь, плавали разноцветные огоньки.
Это было мистическое и какое-то сказочное зрелище.
Такая картина, к которой невольно боишься прикоснуться рукой. Святилище, где с сверхъестественными существами могут находиться лишь избранные… И на это зрелище Субару отреагировал: — Ничего себе! Это что, все эти порхающие штучки — духи?
— Кья!
Он довольно бесцеремонно вторгся в это пространство и обратился к Эмилии. С её губ сорвался удивлённый возглас, а глаза, поднятые на Субару, увлажнились от выступивших от неожиданности слёз.
И волнение передалось окружавшим её эфемерным огонькам.
— О-о-п, запаниковали, запаниковали.
Множество огоньков заметалось из стороны в сторону, пытаясь спрятаться за спину Эмилии, словно спасаясь от его взгляда. Ощущение было такое, будто он спугнул стайку голубей в парке.
— Ты просто нечто, Субару, — раздался голос Пака с руки Эмилии. — Обычно к духам относятся с большим трепетом. Нужно набраться смелости, чтобы просто прикоснуться к ним.
— Это ты так намекаешь, что «ты счастливчик, раз можешь меня тискать»? Знаю, знаю! Я от тебя без ума, говорю же, мох-мох-мох-мох!
Пак застыл на напряжённой руке Эмилии, а Субару тем временем принялся тискать его уже со спины. В процессе этого смелого «нападения» он невзначай коснулся пальцами серебряных волос Эмилии, наслаждаясь их ощущением, и, склонив голову набок, обратился к всё ещё молчавшей девушке: — Ты чего? Будешь так расслабляться, у тебя опять значок стащат, знаешь ли!
— Не дави на больное! — воскликнула Эмилия, утирая пальцем выступившие слёзы. — Дело не в этом, просто ты меня напугал, вот и всё! — Она укоризненно посмотрела на Субару за его бесцеремонность.
Духи вокруг качнулись вверх-вниз, словно соглашаясь с её словами. А они на удивление компанейские ребята, — подумал Субару, наблюдая за их реакцией.
— Ну, понимаешь, я же впервые вижу духов, вот и немного увлёкся. С виду они не казались опасными.
— Они были в порядке только потому, что находились под контролем. Если бы неопытный пользователь духовных искусств сделал то же самое, это могло бы вызвать буйство духов и… бабах! Понял?
Эмилия понизила голос, пытаясь его припугнуть, но во второй половине фразы у неё, похоже, закончился словарный запас, и она выдала это самое «бабах». Субару, слушавший её с серьёзным видом, почувствовал себя немного обманутым в ожиданиях и, хмыкнув «Преувеличиваешь», посмотрел на Пака.
— Такие вот пушистые огоньки могут быть опасны?
— Вполне. Например, я прямо сейчас, в это самое мгновение, могу обратить тебя в пыль.
— Прошу прощения за то, что посмел вас недооцени-и-ить! — Субару тут же распростёрся ниц, выражая своё раскаяние.
Пак, помахав маленькой лапкой, рассмеялся. Эмилия, слегка надув губки, недовольно проворчала, видя разницу в отношении к ней и к духу: — Почему ты не проявляешь такую же покорность по отношению ко мне? А, Пак?
— Наверное, дело в выслуге лет, — лениво протянул тот, почёсывая усики.
Эмилия, похоже, обезоруженная его невозмутимым тоном, лишь вздохнула, словно отказываясь от дальнейших комментариев.