Перевод: Энди
— Великолепный Тигр?
Услышав этот голос, Гарфиэль почувствовал, как его сознание сильно пошатнулось.
Он закашлялся, исторгая из себя потоки воды, что успел наглотаться. Встряхнувшись всем телом, чтобы сбросить её остатки, Гарфиэль заставил свой затуманенный от нехватки кислорода разум сфокусироваться.
Сырое, холодное подземное помещение.
Каменный пол был полностью затоплен водой. Он понял, что из пробоины в стене позади него в комнату с гулким эхом обрушивается мутный поток.
На него были направлены взгляды. Тревога, настороженность, страх, непокорство — в них смешалось всё.
По количеству людей и их взглядам Гарфиэль краем сознания заключил, что это одно из городских убежищ.
Водный канал, в который он упал, проходил рядом, и обрушившаяся стена соединила его с этим местом. В результате его вместе с потоком воды выбросило прямо в убежище.
— …!
Осознав это, он мысленно дал себе пощёчину, чтобы привести приходящее в себя сознание в чувство.
Он резко вскинул голову. Воспоминание о том, как он здесь оказался, заставило все волоски на его теле встать дыбом. Он лихорадочно завертел головой, отчаянно выискивая в поле зрения гиганта, вместе с которым он свалился в воду, и…
— А…
Его взгляд встретился с взглядом заплаканного златовласого мальчика с зелёными глазами.
Знакомое лицо. Лицо, которое соседствовало с воспоминаниями, от которых сжималась грудь и трещала душа.
Это была его односторонняя встреча с мальчиком, который был связан с его матерью.
Младший брат, занявший место, которое должно было принадлежать ему, место того, кто будет получать материнскую любовь…
— …?!
Сознание, которое он только что с таким трудом привел в порядок, снова утонуло в ненужных сантиментах.
В тот же миг прямо рядом с ним раздался оглушительный всплеск, и, взорвав неглубокую водную гладь, на ноги вскочил гигант нечеловеческих размеров. Исполин занёс руку и безжалостно обрушил её на застывшего на месте Гарфиэля.
Он среагировал на удар с опозданием в доли секунды.
Слишком поздно. Смертельно поздно.
Секундное замешательство — и ты упустил свой шанс.
А на этот раз один выпад Бога Войны, с которым сражался Гарфиэль, был отнюдь не шуточной атакой.
В общей сложности восемь ударов обрушилось на него.
Один, два он сумел отразить. Но оставшиеся шесть пришлись точно в цель.
Удар в скулу, ещё два подняли его торс в воздух. Его парящее в воздухе тело сбила сдвоенная молотобойная атака, и по его голове, оказавшейся на поверхности воды, сверху обрушился кулак.
Погружённое в воду лицо впечаталось в твёрдый каменный пол; нос и клыки получили ужасающие повреждения. Хлынувшая кровь окрасила воду в багровый цвет, а когда он вскочил на ноги, за ним потянулись нити из носовой и рвотной крови.
— Кха, гх-х… Р-Р-РА-А-А-А-А!!
Он издал рёв сквозь обломанные зубы, отгоняя гул в ушах от удара по голове. От его яростного крика воздух в подземном помещении, казалось, взорвался, а стоявший напротив «Бог Войны» ринулся вперёд, словно приветствуя этот вызов.
Их кулаки сошлись. Гарфиэль наклонил голову, и, когда кулак противника пронёсся мимо его лица, он полоснул по нему клыками, в один миг распоров руку от запястья до локтя. Одновременно с этим его правая рука протянулась к шее гиганта, и когти прорезали плоть от шеи до самого живота.
Из глубокой раны брызнула алая кровь — «Бог Войны» получил серьёзное ранение.
Но у того оставалось ещё семь атак. И Гарфиэлю приходилось использовать всё своё тело, чтобы уклониться от каждой из них.
Один приём против восьми.
Подавляюще невыгодно, подавляющее превосходство в количестве, подавляющее превосходство в силе — и именно это разожгло в нём огонь.
— О-о-о-о-О-О-О!!
Приближается, приближается, приближается, приближается, приближается, приближается, приближается…
Принять, отразить, уклониться, парировать, пригнуться, отбить, контратаковать!
Кулаки столкнулись, и возникшая ударная волна боевого духа опалила волоски на их телах.
Лобовое столкновение могучих рук произвело грохот, не похожий на звук удара плоти о плоть, и тела обоих воинов не выдержали и отлетели назад.
Разбрасывая брызги, могучий тигр и гигант кубарем покатились по воде.
Курган врезался в стену позади себя, а Гарфиэль снова оказался лицом к лицу с водной гладью. Он тут же вскинул голову и встретился взглядом с Курганом, который свирепо смотрел на него.
Ни слова не было сказано, но они поняли друг друга в одно мгновение.
Гарфиэль поднялся на ноги и, стоя по щиколотку в воде, топнул по каменному полу.
Сила «Божественной Защиты Духов Земли», которую он почувствовал ступнями, активировалась, и квадратный участок пола под ногами Гарфиэля отделился и начал подниматься. Оттолкнув ногами эту всплывающую плиту, он освободил путь хлынувшей воде, которая до этого пыталась заполнить подземелье. Уровень воды стал стремительно падать.
Одновременно с действиями Гарфиэля по осушению, Курган направился к пролому, из которого лилась вода.
Пролом, через который их обоих забросило в подземелье, был большим, и воды поступало много. Если бы они ничего не предприняли, подземелье полностью затопило бы за несколько минут.
Стоя там, Курган вытащил один из своих демонических тесаков. После того, как Гарфиэль раскрошил несколько из них, у него осталось всего три. Подняв один из них над головой, Курган прицелился в потолок прямо над проломом. Грубый кусок железа вонзился в потолок и раскрошил его.
Опытный взгляд воина точно рассчитал масштабы обрушения, и упавшие обломки грубо завалили дыру в стене. Конечно, вода всё ещё просачивалась, но уже не в таком количестве, чтобы быстро заполнить всё помещение.
Пролом был завален, вода ушла, и вскоре её уровень, доходивший до щиколоток, сошёл на нет.
Молча обеспечив себе надёжную опору, два воина вернулись на свои исходные позиции и снова повернулись друг к другу. Один — со щитами на кулаках, другой — с тремя обнажёнными демоническими тесаками.
Герой «Восьмирукий» Курган и претендент Гарфиэль, «Золотой Тигр».
Сокрушить противника в полную силу. Для воинов это был уже неписаный закон.
— ...
Он осознавал, что сейчас не время для этого.
Роль, которая отводилась ему, — вернуться в городскую ратушу, которая, скорее всего, подверглась нападению, и спасти безоружных людей.
Но с этим вопросом, даже до того, как встала дилемма "повернуться ли спиной", он уже давно разобрался.
Гарфиэль, как ни неуместны были эти сантименты, был счастлив.
Он потерпел сокрушительное поражение от Райнхарда, его вера в воссоединение с матерью была запечатана вместе с её памятью, он не смог отомстить за добрую девушку, которая защитила его, и, поддавшись на уловки врага, подверг своих союзников опасности.
Он чувствовал, как бессилие и чувство утраты отнимают у него так много всего.
Покинув «Святилище» и познав мир, Гарфиэль осознал свою слабость.
В «Святилище» он, наверняка, был гораздо сильнее. Естественно. Тогда у него не было никого, с кем можно было бы себя сравнить, и он не сомневался в своём отточенном боевом искусстве.
Покинув «Святилище» и познав мир, Гарфиэль увидел, как много существует силы.
Он не думал, что стал слабее, чем в «Святилище». Но когда мерилом стал не он сам в зеркале, а другие, он стал относительно слабее.
Эти два дня со всей очевидностью показали ему, к чему привели эти изменения в его сознании.
Бессилие и чувство утраты обнажили душу Гарфиэля, заставив его осознать, что он всего лишь задиристый мальчишка. Растерянность, сожаление и сомнения терзали его грудь, а сердце колебалось, истончалось и слабело.
И именно Курган вдохнул жар в его истерзанную, съёжившуюся душу.
Герой «Восьмирукий» Курган. Герой Империи Волакия. Сильнейший из многоруких.
Он взял в руки свои демонические тесаки и признал в Гарфиэле равного себе воина. Для парня, который потерял веру в себя, это было невероятно важно.
Они вместе упали в водный канал, и в непривычном подводном бою сознание Гарфиэля помутилось. Кургану, вернувшемуся из мёртвых благодаря тайному искусству, не нужно было дышать, и, если бы он хотел просто покончить с этим, ему достаточно было бы дождаться, пока Гарфиэль утонет.
Но «Бог Войны» проломил стену водного канала, открыл путь в убежище и позволил Гарфиэлю жить.
Зачем?
— Сначала… я подумал, что ты опять меня жалеешь.
— ...
Сначала Курган не признавал в нём воина.
Отшвыривать нападающего на тебя ребёнка и пинать его рыдающую фигуру — это не поступок воина. Поэтому Курган просто отталкивал парня, отдавшегося на волю своей истерики.
Но нет, это было не так.
Он признал Гарфиэля воином, когда тот поднялся, приготовил свои щиты и посмотрел на него.
И тогда он увидел, как в руках у него оказались легендарные демонические тесаки, и перед ним предстал «Бог Войны», готовый принять вызов.
После увиденного нельзя было и подумать, что Курган действовал из жалости или сострадания.
Курган жаждал. Он жаждал достойного завершения своего поединка с Гарфиэлем.
Битва воинов не может закончиться иначе, как смертельным ударом одного из них.
— Эй, вы… долго ещё тут торчать собираетесь?
Проверяя, как сидят щиты на обеих руках, Гарфиэль обратился не к Кургану, а к тем, чьи взгляды он чувствовал со всех сторон.
К жителям, которые с момента их появления с мутным потоком воды, молча и издалека наблюдали за поединком двух воинов.
Сборище самых разных людей — по внешности, возрасту, даже расе. Единственное, что их объединяло, — это отсутствие боевой силы. Кучка беззащитных, которых сдует малейшим ветерком.
Если Гарфиэль падёт, никто из них не сможет противостоять Кургану. Маловероятно, что он станет устраивать резню среди мирных жителей, но это было очевидно лишь Гарфиэлю, который стоял с ним лицом к лицу.
Поэтому…
— Разве не видите? Сколько бы вы ни глазели со стороны, ничего вы сделать не сможете. Валите отсюда, пока есть возможность, и…
— Великолепный Тигр!
— А?
Высокий голос прервал слова убеждавшего их уйти парня.
Он удивлённо нахмурился. Крикнул мальчик. Единственный здесь, кто называл его так.
Мальчик, со слезами на глазах и раскрасневшимся лицом, крепко сжимал подол своей одежды.
И, когда Гарфиэль с недоумением посмотрел на него, он решительно встретил его взгляд своими заплаканными глазами. Взгляд был настолько полон силы, что Гарфиэль невольно затаил дыхание.
— Эй, мелкий… ты чего?
— Великолепный Тигр!
— ...
— В… Великолепный Тигр!
Гарфиэль молчал, а мальчик дрожащим голосом продолжал звать его.
Он выкрикивал это имя, словно не зная иного способа выразить свои чувства.
Имя «Золотого Тигра». Имя сильнейшего тигра, которым так восхищался Гарфиэль Тинзель.
Зачем он кричит это имя сейчас?
Что он хочет мне сказать?
По красным щекам мальчика потекли слёзы.
Крик его слышали все в подземелье. И все разделили с ним те невыразимые словами эмоции, что были вложены в этот крик.
— Я же сказал, валите отсюда.
— Великолепный Тигр!
Его слова утонули в крике, звавшем «Золотого Тигра».
Сзади кричащего мальчика обняла девушка с такими же золотистыми волосами. Его сестра. Обнимая брата, чтобы защитить его, она смотрела на Гарфиэля дрожащим взглядом.
Её губы дрожали. Беззвучный шёпот звал «Золотого Тигра».
— Победи!
Это был не мальчик, не девушка и, конечно, не Гарфиэль.
Один из мужчин в подземелье, сжав кулаки, крикнул это.
— Да я же говорю, уходите…
— Дерись и победи!
— Не проигрывай!
— М… мы можем только смотреть… но…
Он был ошеломлён.
Все его призывы к отступлению тонули в других голосах.
Он и не заметил, как начавшийся с крика мальчика энтузиазм охватил всех в подземелье, и никто из наблюдавших за поединком Гарфиэля и Кургана не сдвинулся с места.
Если подумать здраво, кто в здравом уме мог бы счесть, что оставаться здесь — правильное решение? Все они были словно в лихорадке. Они доверились решению, которое могло привести к их собственной гибели ради какой-то бессмысленной гордости или веры.
— ...
Что за бред?
Какой смысл оставаться здесь? На что они надеются, крича и подбадривая его?
Было бы гораздо лучше, если бы они сбежали. Ему не пришлось бы беспокоиться о том, что он заденет их, и, если он падёт, вероятность того, что будут жертвы, уменьшится. Это гораздо разумнее.
Так почему же никто не убегает?
— Капитан… Похоже, твоя речь слишком уж сильно подействовала…
Вспомнились слова Нацуки Субару, что разнеслись по всему городу.
Эти слова захватили сердца всех жителей, и слабость того парня, ставшая его силой, подняла дух напуганных и отчаявшихся людей, зажгла слабую искру последней надежды.
Эта тлеющая искра осталась в их сердцах, готовая вспыхнуть при первой же возможности.
И для них этот момент настал сейчас.
Так же, как и для Гарфиэля этот момент настал сейчас.
— Великолепный Тигр!
Подбадривающие крики не утихали.
Главным заводилой был мальчик, который, как оказалось, стал для Гарфиэля младшим братом. А его обнимала, защищая, девушка, которая тоже стала для него младшей сестрой.
Брат и сестра смотрели на Гарфиэля.
Жители города, принявшие его потерявшую память мать, смотрели на Гарфиэля.
— Для дуэли воинов… для честного поединка, это слишком шумно, вам не кажется?
— ...
— Прости, старик. Доставляю тебе одни неудобства. Особенно те двое, самые шумные — это мои младший брат и сестра. Я им потом всё объясню, честное слово.
— ...
— П-поэтому…
Боевая стойка молчаливого «Бога Войны» наполнилась решимостью.
Он не произнёс ни слова, но его поза была красноречивее любых речей.
Он сжал кулаки, поднёс их к себе и ударил щитами друг о друга.
От удара стали посыпались искры. Гарфиэль оскалил клыки и глубоко вздохнул.
— «Щит Святилища»… нет.
— ...
— «Великолепный Тигр», Гарфиэль Тинзель.
Имя, названное в честь начала поединка двух воинов.
На слова Гарфиэля Курган не ответил. Молчаливый «Бог Войны» лишь скрестил свои демонические тесаки, выражая свою максимальную боевую готовность.
Этого было достаточно.
— Га-а-а-а-а-а!!
Каменный пол взорвался под его ногами, и тело Гарфиэля рванулось вперёд.
Курган тоже шагнул навстречу, и расстояние между ними исчезло в мгновение ока.
Были нанесены сокрушительные удары, острые для дробящих атак и тупые для режущих.
Воздух, разрезаемый демоническим тесаком, не сжимался и не рассекался — он был убит, и чутьё воина уловило в приближающемся лезвии смертельную угрозу.
Восемь против одного.
Разница в количестве атак между Гарфиэлем и Курганом была подобна попытке достичь далёкой вершины.
Но если не протянуть руку, то до неё не дотянуться. Поэтому он бросил вызов, поставив на кон всё.
— ...
Удар был нацелен в корпус. Прямое попадание, хоть и без остроты, могло бы разрезать его пополам. Гарфиэль без колебаний поднял ногу и обрушил её на демонический тесак.
Пятка впилась в лезвие, и толстый клинок вонзился в каменный пол. От оглушительного скрежета создалось впечатление, будто весь город содрогнулся.
Первый приём. Но времени на передышку не было.
В тот же миг, как раздавленный тесак вонзился в пол, второй, описав дугу, атаковал с левого плеча. Как только правое ухо уловило свист демонического тесака, Гарфиэль закрыл голову щитами на обеих руках. Без малейшего промедления, в ту же секунду, как он поднял руки, сокрушительный удар пришёлся в цель, и сознание помутнело.
От удара его правая рука была переломана от локтя, а предплечье и запястье раздроблены. Он сцепил зубы, стиснув их так сильно, что на них пошли трещины, но выдержал. Это был второй приём.
Третий и четвёртый — удары голыми руками, и они наносились одновременно.
Когда гигантский Курган сжимал кулаки, они становились размером с голову ребёнка. Удар пушечной силы, нанесённый кулаком пушечного размера, производил эффект, который можно было описать одним словом — колоссальный.
Кулаки, способные пробить каменную стену или железную плиту, обрушились на парня, чей разум был затуманен от удара по голове. Целями были корпус и голова, и прямое попадание в любую из них означало бы неминуемую смерть.
Кулак, вонзившийся в корпус, опалил мышцы живота Гарфиэля.
Мозг испытал такой же шок, как если бы его обожгли пламенем. Кулак был горячим, а его мощь пронизывала насквозь.
Он извернулся, и кулак лишь содрал кожу с живота. Третий приём.
Нервы горели от ощущения, что половину тела оторвало, а четвёртый удар, нацеленный в лицо, он встретил правой рукой. Переломанная, раздробленная правая рука от удара невероятной силы была полностью уничтожена.
От кончиков пальцев до запястья и локтя всё было раздавлено и смято до неузнаваемости. Щит, закреплённый на запястье, отлетел, но ослабленный удар уже не был смертельным. Он откинулся назад и встретил кулак лбом. Удар головой раздробил кулак Кургана. Четвёртый приём был отражён.
Остались пятый, шестой, седьмой, восьмой. Далеко. Слишком далеко. Он улыбнулся. Его клыки задрожали.
— О-о-о-о-о-о-о!!
Пятый и шестой приёмы — тоже голыми руками. Последний демонический тесак был припасён для решающего удара.
Две левые руки, одна из-под плеча, а другая из-под мышки, нанесли одновременный удар. Правая рука, которой можно было бы защититься, была выведена из строя. Левая не успевала. Без колебаний он шагнул вперёд правой ногой.
Подошва ботинка подняла едва заметные брызги, и в то же время его воля передалась земле.
Иногда он черпал из неё силу, иногда управлял ею, и сейчас он снова одалживал её мощь.
Опора под ногами Кургана исказилась, и его пятка оторвалась от земли.
Но «Бог Войны» без малейшей задержки раздавил эту искажённую поверхность. В его движениях не было ни тени сомнения. Ни малейшего колебания. Но концентрация его нервов ослабла.
В тот миг, как внимание Кургана было отвлечено на опору, Гарфиэль нырнул в образовавшуюся брешь.
Он поднял ногу, извернулся и просунул голову в узкую щель между боковыми ударами. Затем, словно пронзая шторм, он проскользнул между двумя атаками, которые лишь скользнули по его корпусу и спине.
Приземлившись, он содрогнулся от своего же решения.
Решение, принятое за доли секунды, в промежутке между мыслью и действием, когда он даже не успел осознать, почему посчитал, что это сработает. Мозг горел. Сердце пылало. Сама жизнь, казалось, вот-вот взорвётся.
Пятый и шестой приёмы были заблокированы. И теперь, седьмой и восьмой…
— ...
Звериным чутьём Гарфиэль почувствовал, как все его волосы встали дыбом.
Курган, чьи шесть атак были отражены, собирался покончить с Гарфиэлем двумя оставшимися ударами. Сейчас последует смертельный удар.
Седьмой пропущен. Сразу идёт последний, восьмой.
Отказавшись от одного удара, он занёс демонический тесак.
Правая рука сжала рукоять, а рука на правом плече тисками ухватилась за лезвие. Та самая сверхмощная атака, которую он использовал для контратаки Гарфиэля на земле, была готова.
Всепоглощающая аура, от которой он был уверен, что умрёт, где бы ни находился.
Все шесть атак, которые он отражал с риском для жизни, померкли перед этим финалом.
Он не видел способа уклониться.
Отойдёт ли он назад, отпрыгнет ли в сторону, рванётся ли вперёд — его настигнет сокрушительный удар.
Он с ужасающей ясностью представил, как его разрывает на куски от одного удара.
Уклонение невозможно. Контратака — безумие. Выбор один — принять удар.
Подняв уцелевшую левую руку над головой, Гарфиэль присел.
В этот миг он всё ещё слышал голоса. Голоса своего брата, сестры и множества других людей.
Решение было мгновенным, действие — молниеносным, результат — незамедлительным.
— ...
В тот момент, как демонический тесак был обрушен, Гарфиэль был полностью отрезан от мира.
Звук исчез, цвета пропали, все посторонние образы испарились. В предельной концентрации в сознании Гарфиэля остался только Курган.
С неестественной медлительностью кончик демонического тесака опускался на него.
Он смотрел на него снизу вверх, и его собственные движения, когда он готовился принять удар, были такими же медленными. В этом застывшем до мучительности мире единственное, что мог делать Гарфиэль, — это стискивать зубы.
Нет, было время и для воспоминаний.
Он увидел Субару. Увидел Рам. Увидел Мими, Фредерику, Рюдзу, Эмилию, Отто, даже этого мудака Розвааля, Беатрис, Петру, всех из «Святилища», и, наконец, свою мать Лисию, своего брата и сестру.
В битве в «Святилище» Гарфиэль осознал свою слабость.
Познав необъятность мира и потерпев поражение от Райнхарда, Гарфиэль обманулся, подумав, что стал слабее, чем до того, как покинул «Святилище».
Этого не может быть.
Если ты слабеешь от количества тех, кто тебе дорог, то ради чего тогда жить?
Нужно просто быть настолько сильным, чтобы суметь защитить всех, кто тебе дорог.
А-а… вот теперь всё встало на свои места.
Словно камень с души упал.
В тот же миг удар демонического тесака пришёлся по щиту на поднятой левой руке, и молния пронзила всё его тело.
— …!!
Защита левой руки была моментально сокрушена сокрушительной атакой демонического тесака.
Так же, как и правая, левая рука была уничтожена: запястье, локоть, предплечье и даже плечо были вывернуты и раздроблены.
Обе его руки, такие привычные, были превращены в кошмарное месиво. Жгучая боль окрасила зрение в красный цвет, а разум — в белый. Рот открылся в беззвучном крике.
Сжатые челюсти разжались, и все полученные до этого раны слились в один отчаянный хор.
Демонический тесак не останавливался.
Сокрушив левую руку, оставшаяся инерция устремилась к шее Гарфиэля. Этой мощи было достаточно, чтобы раздавить его невысокое тело и превратить его в кровавое месиво.
Что подумал «Бог Войны» о молодом воине, издавшем предсмертный крик?
Почувствовал ли он сострадание? Испытал ли жалость? Ни то, ни другое.
До самого последнего мига, до того, как отнять жизнь, воину нет дела до жалости к другому воину.
— А-а-а-х…
Предсмертный крик, и голова Гарфиэля опустилась. Жалобный вопль затянулся, и…
— А-а, гха.
Крик оборвался, и челюсти снова сжались. В них сверкало серебро.
Серебряный щит, слетевший с его уничтоженной правой руки, был зажат в зубах Гарфиэля.
— Гха-а-о-о-о-о!
Он вскинул голову, и лицо со щитом в зубах преградило путь демоническому тесаку.
Второй удар был заблокирован щитом, и в тот же миг щит вдавился в лицо Гарфиэля, и из его носа хлынула кровь. Клыки вылетели. Но он не согнул колен.
Сила могучей шеи и челюстей остановила удар демонического тесака.
От столкновения стали о сталь посыпались искры — нет, брызнуло пламя, — и сознание Гарфиэля улетело прочь.
— ...
С полузакаченными глазами, он всё же наклонил голову. Что это была за воля?
Боевой инстинкт, или же звериная жажда битвы и выживания?
Внезапно хлынула кровь. Поток алой крови забрызгал всё вокруг, и в подземелье расцвели багровые цветы.
Источник — правая рука Кургана, та самая, что сжимала демонический тесак.
Там была рана, нанесённая Гарфиэлем в предыдущем столкновении. Она была настолько глубокой, что от запястья до предплечья виднелась кость. От последнего удара эта рана полностью открылась.
На лице Кургана не было и тени удивления. Он не застонал от боли.
Естественно. Он был мертвецом. Боль была предназначена для живых, как спасательный круг, чтобы они могли проверить, горит ли ещё огонь жизни. Мёртвым эта функция была не нужна.
Поэтому Курган упустил из виду последствия повреждения своей правой руки.
Если бы он действительно хотел быть уверенным в победе, то последний удар должен был быть нанесён здоровой левой рукой.
И это решило исход битвы — так утверждать нельзя.
Но…
— Ха.
Пережив восьмую атаку, Гарфиэль выдохнул, залитый кровью.
Щит, который он держал в зубах, упал. Перед ним стоял Курган, чьи руки были опущены, а тело беззащитно. Обе руки Гарфиэля были полностью уничтожены, а ноги, не выдержав многочисленных ударов, были разорваны во многих местах. Но он всё ещё мог сделать один шаг.
Шагнуть, и что дальше? Руки, когти он использовать не мог. Тогда оставалось только…
— А, а-а, А-А-А-А-А-А-А-А!
С криком, широко раскрыв рот, он бросился на противника.
Клыки Гарфиэля впились в основание шеи застывшего «Бога Войны». Они легко пронзили твёрдую, напряжённую кожу и разорвали жизненно важные органы.
Не отпуская, он извернулся, и его клыки зацепили мышечные волокна, вырвали их, и половина шеи была разорвана и пожрана звериной челюстью Гарфиэля.
— Гха…
Беззащитно упав на пол, парень выплюнул вырванный кусок плоти. С трудом дыша, он обернулся и увидел спину Кургана, из чьей шеи ручьями хлестала кровь.
Гарфиэль лежал на земле, его обе руки были раздроблены, множество клыков выбито, и он был весь в крови.
И напротив него стоял Курган, с нанесённой ему смертельной раной, но его фигура была всё так же величественна и непоколебима. Это была фигура героя.
— ...
Наконец, Курган медленно повернулся к Гарфиэлю.
«Бог Войны» тихо скрестил руки на груди, глядя на лежащего на земле, поверженного воина.
И тогда…
— Великолепно.
Низкий, весомый голос одним словом восхвалил победителя.
— А…
Он не успел ничего ответить.
На глазах у ошеломлённого Гарфиэля фигура Кургана в мгновение ока рассыпалась.
Его гигантское тело рассыпалось в прах, а лицо чудовища превратилось в груду пепла.
Такой простой конец. Результат возвращения мёртвого к мёртвым.
— Чисто сработано, ничего не скажешь, — с ненавистью пробормотал Гарфиэль, глядя, как исчезает «Бог Войны», превращаясь в пепел.
Он не хотел, чтобы тот цеплялся за жизнь. Это была битва не на жизнь, а на смерть, и было логично, что её конец был таким быстрым.
Поэтому это были всего лишь бесполезные сантименты Гарфиэля.
— А, чёрт… хреново… я умираю…
Он потерял слишком много крови.
Лёжа на полу, он черпал силу из «Божественной Защиты Духов Земли» всем своим телом, собирая ману и направляя её на исцеление с помощью магии. Особенно плохи были его руки и лицо.
Он получил столько ударов, так и не оправившись от предыдущих ран. Неудивительно, что повреждения были такими серьёзными.
— «Великолепный Тигр»!
Гарфиэля, который изо всех сил пытался исцелиться, позвал заплаканный голос.
К нему, шлёпая по лужам, подбежали его брат и сестра. Подбегали и другие люди, но Гарфиэль видел только их двоих.
Оба были на грани слёз — нет, они уже плакали.
Ничего не поделаешь. Даже для невооружённого глаза состояние Гарфиэля было ненормальным. Даже для профессионала было бы чудом, что он ещё жив. Целитель бы побледнел и немедленно приступил к экстренному лечению.
Это было свидетельством того, что он пересёк черту между жизнью и смертью.
Конечно, он гордился этим, но…
— Я жив… но не могу здесь оставаться.
Победив «Восьмирукого» Кургана, он одержал победу, но останавливаться было нельзя.
Это была его битва, но не только его. Пока он здесь задержался, его товарищи могли оказаться в беде.
Надо вернуться в ратушу.
Услышав его слова, подбежавшие брат и сестра изменились в лице. Особенно сестра, чьё лицо исказилось от ярости.
— Т… ты с ума сошёл?! Лежи, я сказала! Сейчас же… да, сейчас же кто-нибудь позовёт врача!
— Врач сейчас нужен другим. У меня есть другие дела, малышня.
Гарфиэль кивнул сестре, которая, покраснев, продолжала настаивать. Его окровавленное лицо, должно быть, выглядело ужасно. Сестра горько заплакала.
Тем временем кости его раздробленных рук срастались. Плоть ещё не восстановилась, но, по крайней мере, от удара он уже не потеряет сознание. Решив так, он встал.
— П… подожди… ты… ты правда пойдёшь?
— Ты же слышал трансляцию?
— Э… а, да.
С его пальцев капала кровь. Гарфиэль прошептал это, и брат кивнул.
Этот голос придал его брату и сестре мужества и дал ему самому последний толчок. Поэтому Гарфиэль должен был ответить на этот голос.
Субару сказал, что всё будет хорошо, значит, он должен сделать так, чтобы всё было хорошо.
— П-поэтому я…
— Эй!
Тело, ослабленное потерей крови, пошатнулось, и он упал на колени. Испуганная сестра поддержала его, и Гарфиэль выругался.
Тогда перед ним встал его брат.
— «Великолепный Тигр».
— Что? Извини, но если ты тоже будешь меня отговаривать, я не буду слушать.
— Нет, не то. «Великолепный Тигр», у тебя одежда светится.
Услышав слова брата, Гарфиэль опустил взгляд и заметил.
На его разорванной одежде, в районе пояса, ткань слабо светилась.
Там он прятал Зеркало Связи. Инструмент, который он считал бесполезным, потому что не мог связаться с ратушей. Но если оно светится…
— Я думал, оно сломалось…
— Я… я достану!
Гарфиэль тяжело дышал. Сестра, не дав ему опомниться, засунула руку ему за пазуху и вытащила Зеркало Связи. Согласно тому, что он слышал, поверхность зеркала светилась, когда поступал вызов от парного зеркала.
Значит, его вызывали из ратуши или из другой группы.
— Ч-что делать?
— Дай сюда… Кто это?
Сестра с опаской приблизила светящееся Зеркало Связи к Гарфиэлю. Он заглянул в его поверхность и позвал.
Зеркало Связи медленно начало мигать.