Перевод: Энди
— Э-э-э, что ж, пусть и недолго, но я был очень вам обязан!
В прихожей, под взглядами всех обитателей особняка (всего лишь четверых, да и то не считая Беатрис), Субару, стараясь подавить неловкое чувство, склонил голову.
Трёхдневное пребывание — оговорённый срок подошёл к концу, и настал день, когда Субару должен был покинуть особняк.
Одет он был просто: тот же спортивный костюм, в котором его призвали в этот мир, пакет из круглосуточного магазина и сумка с вещами, которой его снабдил по доброте душевной Розвааль.
Тяжёлая сумка, судя по всему, содержала приличную сумму денег; учитывая представления аристократов о финансах, заглядывать внутрь было немного боязно. Особенно для Субару, которому сейчас остро не хватало средств самозащиты.
— Ты правда в порядке? Мог бы попросить Розвааля, чтобы он распорядился насчёт повозки до сюда, — с беспокойством в голосе спросила Эмилия, стоявшая в центре провожающих. Её лицо никак не покидало выражение тревоги.
Субару, которому была приятна её забота, помахал поднятой рукой: — Да не-не-не, всё в порядке. Потихоньку, не спеша доберусь. Не хочу доставлять ещё больше хлопот, серьёзно.
— Наверное, Субару достаточно ответственный, так что можно и не беспокоиться.
— Ого-го, такая высокая оценка даже немного давит. Но не волнуйся! Когда-нибудь, когда я стану сильнее, умнее и богаче, я прискачу за тобой на белом коне и похищу тебя!
— Носовой платок взял? Питьевую воду… а, точно, и лагмита на случай, если стемнеет, у тебя ведь нет. А ещё, а ещё…
— Ты прям как мамочка, честное слово!
Беспокойство Эмилии, казалось, не знало границ, и в конце концов она дошла до вопроса: «А ты не будешь скучать и сможешь заснуть один?». Интересно, насколько же он кажется ей нуждающимся в компании?
А может, она интуитивно чувствовала его истинное состояние — ту неудержимую тревогу, что он скрывал в глубине души.
— Ну что ж, Субару, удачи тебе. Пусть и недолго мы были знакомы, но было весело-о-о, — протянул Розвааль, протягивая руку.
Субару ответил на рукопожатие и улыбнулся в ответ: — Да, и я вам очень обязан. И провизией снабдили, просто всё по высшему разряду.
— Это главное. Да, и кстати, постарайся не потерять подарок. Я там чуточку добавил сверху, ровно на сумму воспоминаний о трёх днях, проведённых с тобой.
Розвааль подмигнул, и Субару, поняв его намёк, решительно кивнул, поправив сумку за спиной: — Ясненько, плата за молчание, да? Понял-понял, лишнего не сболтну. Могу хоть на Драконе поклясться, если хочешь.
— Общаясь с тобой, я рискую позабыть истинную суть интриг. К тому же, в этой стране клятва на Драконе — это высшая форма клятвы. Я не сомневаюсь в тебе, но прошу, ни в коем случае не забывай об этом.
Розвааль ещё раз напомнил ему об этом, подняв руку, а затем перевёл взгляд на близняшек за своей спиной. Субару, в свою очередь, помахал им рукой, а затем похлопал по плечу каждую из молча стоявших девушек: — Вам обеим тоже огромное спасибо. Особенно тебе, Рем-рин, за всегда вкусную еду. А Рам… ну, это, ты отлично убираешь туалеты.
— Сестрица, сестрица. Дорогой гость совершенно безнадёжен в плане комплиментов, да?
— Рем, Рем. У дорогого гостя просто фатальное отсутствие вкуса к комплиментам, да?
— Да шумные вы какие, серьёзно ничего другого в голову не пришло? Но всё равно, спасибо.
Попрощавшись со всеми, Субару отвернулся, прежде чем тоска по ним стала слишком сильной.
Близняшки быстро подбежали и открыли входную дверь, и перед глазами Субару раскинулась прямая дорога, ведущая к ближайшей деревне.
Минут двадцать пешком до деревни, оттуда — в другую, а там уже на повозку и в столицу — таков был план, который Субару изложил всем.
— Ну, я пошёл. Может, ещё когда-нибудь встретимся.
— Да, береги себя. Не поранься, — с улыбкой напутствовала его Эмилия, до последнего беспокоясь о нём.
Провожаемый ими Субару ступил на дорогу.
Сереброволосая девушка ещё долго стояла у входа и махала ему рукой, пока особняк не скрылся из виду.
Этот далёкий жест был бесконечно дорог ему и вновь разжёг пламя в его груди. То, что почти угасло под гнётом тревоги.
Пройдя некоторое время в одиночестве по дороге, он остановился.
Субару осмотрелся по сторонам и, убедившись в отсутствии людей, внезапно свернул с дороги в лес. Лес по обе стороны дороги был густым, переходящим в горы. Рам строго-настрого запретила ему туда соваться из-за обилия диких зверей.
Проигнорировав её предостережение, Субару пробирался сквозь кусты и траву всё глубже в лес. Он преодолел несколько склонов, порой царапаясь о торчащие ветки, но темпа не сбавлял.
Так он шёл по горам около пятнадцати минут.
— Так, вот оно.
Внезапно лес расступился, и его взгляду открылось высокое небо. Поднявшись по нескольким склонам, Субару оказался на небольшой возвышенности между гор, похожей на холм.
Это было то самое место. Он вытер пот со лба и посмотрел на утёс перед собой — а точнее, на строение, находившееся прямо под ним, у его подножия.
Знакомый особняк — это был не кто иной, как величественный особняк Розвааля.
Обойдя дорогу по кругу, через лес и горы, он добрался до идеальной точки для наблюдения, с которой особняк Розвааля был виден как на ладони, особенно…
— Западное крыло, где комната Эмилии-тан, отлично просматривается. Если что-то случится, я сразу замечу.
Издалека он мог смутно различить окно её комнаты. Но даже помимо этого, позиция позволяла обозревать всё западное крыло и общую панораму особняка. Если кто-то приблизится к дому снаружи, он точно сможет это увидеть.
Уже шло утро четвёртого дня третьей петли. По опыту Субару, до момента его предыдущей смерти оставалось около шестнадцати часов.
Значит, какие-то неприятности в особняке должны были произойти примерно в это же время.
— Теперь остаётся только ждать, когда что-нибудь произойдёт.
Шестнадцать часов — его психика вполне могла выдержать такую засаду.
Вообще-то, он планировал устроить всё это ещё три дня назад — сразу после начала петли — но решил дать себе трёхдневную отсрочку, опасаясь, что концентрация не выдержит слишком раннего старта.
Благодаря этому, сейчас он был полон сил, энергии и решимости.
Заранее обнаружить признаки беды в особняке Розвааля или, по крайней мере, создать условия, чтобы в любой момент ворваться туда, — таков был план Субару.
Если бы он остался в особняке, то снова стал бы мишенью нападавшего и, как и в прошлый раз, был бы выведен из строя магией, затуманивающей сознание.
Сейчас, когда ему жизненно необходима хоть какая-то информация о нападавшем, это было бы фатально.
Поэтому он выбрал тактику, в которой Эмилия и остальные становились приманкой для нападавшего.
Конечно, Субару, не способный на полную бесчувственность, предусмотрел несколько мер предосторожности и был готов в любой момент ворваться в особняк и поднять тревогу, оповестив всех о нападении.
— Было бы здорово, если бы враг оказался из пугливых и сбежал от моих криков.
Бормоча эти оптимистичные предположения, Субару снял сумку и порылся в ней. Он достал длинную верёвку, которую позаимствовал со склада в особняке. За время своей службы он успел хорошо изучить, где хранятся подобные вещи.
Он незаметно вынес её и носил с собой на случай крайней необходимости.
Привязав один конец верёвки к стволу ближайшего толстого дерева, Субару закрепил другой конец на себе. Разумеется, использовать её просто как страховочный трос означало бы верную смерть от нагрузки, поэтому он сделал несколько узлов в разных местах, создав амортизирующие петли.
— Теперь ещё маленький ножик для перерезания верёвки… Хорошо бы, если бы всё ограничилось только перерезанием верёвки.
Лезвие ножа было не длиннее, чем у фруктового; он также рассматривал его как средство для самоповреждения в крайнем случае.
Как способ противодействия магии из прошлого раза, это могло бы помочь подавить первую волну ослабления сознания. Хотя он не думал, что сможет сопротивляться последующему истощению.
— Лучше, чем вообще ничего не предпринять… В конце концов, этот раз и нужен для того, чтобы подготовить контрмеры на следующий, — пробормотал он, словно убеждая самого себя, и тряхнул головой, отгоняя такие мысли.
Внезапно в его сознании всплыли лица тех, с кем он только что попрощался в особняке Розвааля.
В этот раз Субару собирался пожертвовать ими ради следующей петли. Ими, с кем он, как и в предыдущие разы, успел установить, казалось бы, прочные узы.
Закрыв глаза, он мог вспомнить эти четыре дня.
Он не думал, что успел сблизиться с ними так же сильно, как в прошлый раз, но всё же у него было много возможностей общаться с Рам и Рем, а к Эмилии он сам активно набивался на встречи. И это при том, что он предвидел, какую боль это причинит ему сейчас.
Это было самоистязание. Это было заслуженное возмездие. Это было наказание, которое он должен был понести.
Субару, который решил, что однажды ему придётся пожертвовать ими, который строил планы, исходя из их потери, должен был испытать это осуждение.
Он общался с ними с болью.
Он общался с ними с любовью.
Эти три дня Субару провёл, терпя муку, словно засовывая пальцы в свежую рану, разрывая плоть и ломая кости.
Чтобы ничего не забыть.
— Я же говорил тебе, Нацуки Субару. Когда всё повторяется, даже если все остальные забывают… ты это помнишь.
Поэтому и это нельзя просто так забыть.
До самого, самого, самого последнего момента он должен стремиться к HAPPY END, которого так жаждет.
Никто не имеет права решать, что существование её и их — это всего лишь пена, исчезающая в водовороте времени.
Он затаился, стиснув зубы до боли, спрятался среди деревьев и травы и сквозь просветы в лесу наблюдал за особняком Розвааля.
Дыхание было поверхностным, тело, которое должно было быть напряжено, на удивление спокойно отсчитывало удары сердца; всё его существо подтверждало принятое им решение.
Никогда прежде он не чувствовал такой власти над собственным телом.
Испытывая это редкое чувство, Субару продолжал терпеливо ждать.
Он лежал ничком, ожидая своего часа.
Напряжение сковывало тело, тревога заставляла сердце биться неровно, а нетерпение подсовывало глазам лишние образы.
Тихо отгоняя эти бессознательные помехи, Субару продолжал задерживать дыхание.
Прошло уже шесть часов, и предполуденный мир сменился закатным небом, залитым ярким оранжевым светом.
Вспоминая, в это время в предыдущие разы он обычно ходил за покупками в деревню либо с Рам, либо с Рем.
Однако в этот раз он не заметил, чтобы кто-то из них покидал особняк. Неужели без него этот «ивент с покупками» тоже не случается?
— Просто продуктов на одного человека стало меньше, вот и отложили поход по магазинам на завтра… Наверное, так. Странное чувство — понимать это со стороны.
От долгого молчания, длившегося более шести часов, его голос показался ему неожиданно осипшим. Криво усмехнувшись, Субару достал из сумки флягу с водой — простой бамбуковый сосуд, вода в котором почему-то всегда оставалась холодной. Наверное, это тоже какой-то магический предмет. Он промочил горло холодной водой.
— Всего шесть часов, а я уже расклеиваюсь. Не время терять концентрацию, соберись, я! — он хлопнул себя по щекам.
Раздался сухой шлепок, и сознание прояснилось.
До предполагаемого времени оставалось ещё почти полдня. Если он сломается сейчас, то о будущем и думать страшно.
Нужно было взять себя в руки и снова сосредоточиться на наблюдении.
К счастью или к несчастью, ЭТО произошло именно в тот момент, когда Субару собрался с духом.
— ...!
Едва уловив барабанными перепонками какое-то несоответствие, тело его без малейшего колебания метнулось в сторону.
Заранее продуманный манёвр уклонения, выполненный с полной концентрацией всех чувств.
Он определённо принёс свои плоды, блестяще спасая тело Субару от угрозы внезапной атаки.
Сразу после этого раздался треск — звук, с которым тяжёлый предмет переломил дерево пополам. Падающие деревья задевали окружающие, и в воздухе закружились обломки веток и листьев.
Субару бросился бежать сквозь этот хаос, одним махом устремившись к обрыву.
— У-у-у-а-а!
Сдавленный крик, который не удалось удержать даже стиснутыми зубами, вырвался из его горла. Падение с высоты вызвало ощущение, будто внутренности переворачиваются. Но, пролетев всего несколько метров, его падение резко прекратилось. Верёвка, туго затянутая на поясе, врезалась в тело, и он застонал от боли.
— Экстренная… эвакуация!
Сказав это, он перерезал верёвку ножом. Освобождённое тело снова начало падать. Подошвы ботинок зацепились за наклонный обрыв, и он, скользя, кое-как грубо приземлился на землю.
Не давая себе передышки, Субару без раздумий бросился бежать. Чтобы облегчить себе путь, он отбросил сумку и другие вещи, и теперь в буквальном смысле нёсся по горам налегке.
Задыхаясь, он бежал и думал:
— Видел! Ха-ха… А-а-а! Я видел его!
Предмет, который валил деревья, — это был шипастый железный шар размером с обхват рук. Можно сказать, шар для боулинга, наделённый убойной силой, соединённый с владельцем длинной-длинной «цепью» — эффектное оружие, имя которому — моргенштерн.
Несоответствие, возникшее в горах, — это был звон цепи, к которой крепился шар. Этот знакомый звук, без сомнения, принадлежал тому самому орудию, что лишило Субару жизни той ночью.
При виде его мощи и устрашающего вида у Субару от ужаса застучали зубы.
Если бы эта махина, обладающая к тому же острыми шипами, обрушилась на него, неудивительно, если бы тело разлетелось на куски. То, что ему оторвало левую половину тела, теперь казалось вполне объяснимым.
— Однако… он пришёл за мной!
Он перепрыгивал через ветки, канавы, пробирался по скверной местности, сплёвывая на ходу.
Это было ожидаемо. Нападение на Субару, покинувшего особняк, было столь же вероятным, как и нападение на сам особняк Розвааля.
Если они собирались убить всех причастных, то Субару, пробывший там три дня, вряд ли исчез бы из списка. А если его выбрали целью, это означает…
— Это значит, что за мной в том особняке следили уже несколько дней.
Нападавший следил за особняком несколько дней.
Поэтому и покинувшего особняк Субару он не исключил из целей. Лучшим доказательством тому было то, что он нашёл Субару, скрывавшегося в засаде.
Как бы он смог это сделать, не проследив за Субару после того, как тот покинул особняк?
— У-а-а!
В тот момент, когда он слишком сосредоточился на мыслях и потерял бдительность под ногами, корень дерева подцепил его ногу, и Субару, летевший на полной скорости, со всего маху рухнул на землю. Он покатился по земле, соскользнул по склону. И как раз в этот момент над его головой, словно по прицелу, пролетел железный шар.
Если бы я сейчас не катился… — дрожь пробежала по его спине.
Он перекатился на бок, поднялся, выплюнул набившуюся в рот землю и снова бросился бежать. Дорогу он уже полностью потерял, но останавливаться было нельзя.
Дыхание сбилось. Лёгкие болели. Вообще, выносливости Субару всегда не хватало.
Он был уверен в своих силах во всех видах физической активности выше среднего, но вот с выносливостью у него всегда было плохо. Погоня по горной тропе — одна мысль об этом не оставляла ему шансов на победу. А раз одна мысль не оставляла шансов, то на деле их было ещё меньше.
То есть…
— Загнать меня в угол было лишь вопросом времени, так получается?
Перед ним, словно запирая его, возвышался утёс.
Каменная стена, испещрённая острыми осколками, была природной крепостью, не позволяющей ни взобраться на неё, ни использовать как опору. Разумеется, у нынешнего Субару не было никаких средств её преодолеть.
Он обернулся, глубоко вдохнул и выдохнул, выровнял дыхание и приготовился.
Впереди, в лесной чаще, незаметно сгустилась тьма. Закат был скрыт деревьями, и это место, казалось, было отрезано от мира и наполнено чувством одиночества.
— Ну давай, иди сюда…
Отгоняя слабость напускной храбростью, Субару расстегнул молнию на спортивной куртке и снял её. Он расправил её в обеих руках и стал спокойно ждать появления нападавшего.
Его загнали в угол. Он был пойман. Субару теперь был не более чем беспомощной добычей, попавшей в ловушку хищника.
Но просто так сдаваться он не собирался.
Он заплатил такую цену. По крайней мере, он получит достойную плату за это.
…Внезапно, из глубины тьмы, сопровождаемый звоном цепи, на огромной скорости прилетело чистое насилие.
— Ну, кишка… не тонка-а-а-а?!
Перед лицом неминуемо смертельного удара тело Субару продемонстрировало нечеловеческую реакцию.
Он поднял спортивную куртку, зажатую в обеих руках, и, подхватив летящий железный шар снизу, сумел немного изменить его траекторию, избежав прямого попадания в туловище на волосок.
Правда, куртка была вырвана у него из рук, а тело, не сумевшее полностью погасить удар, с силой ударилось о каменную стену, так что без повреждений не обошлось.
Но, подняв голову и увидев, что промахнувшийся шар застрял в стене, Субару широко улыбнулся и крепко схватил натянувшуюся цепь.
Затем он перевёл взгляд на другой конец натянувшейся цепи — туда, где находился нападавший, сжимавший её, — и…
— А ну покажись, сволочь! Я неделю потратил, чтобы увидеть твою рожу, гад! — заорал он, подбадривая себя руганью.
Он напряг зрение и вглядывался во тьму, чтобы не упустить ни малейшего движения противника, каким бы он ни был.
Ситуация была отчаянной, но ему как-то удалось спасти свою жизнь.
Возможно, на этот раз удастся обойтись без жертв и даже одолеть показавшегося нападавшего.
Подстёгнутое сознание рисовало Субару радужные, хоть и не вполне оптимистичные, картины.
В ситуации, когда он уже почти сдался, он отчаянно тянулся к проблеснувшему свету.
В этом свете были Эмилия, близняшки, дерзкая девчонка и Розвааль. Он чуть было не забыл об опасности, и на его губах готова была появиться улыбка, и тут…
— Ничего не поделаешь, — раздался голос.
Звякнула цепь, и он почувствовал, как она провисла, сигнализируя о приближении её владельца.
Но, отбросив эти незначительные ощущения, Субару широко раскрыл глаза.
Губы его задрожали, и из горла вырвался беззвучный стон.
Незаметно для себя он разжал пальцы, выпустив цепь, а голова его мелко и бессильно качнулась из стороны в сторону, словно отрицая происходящее.
Шурша травой, переступая через ветки, из тьмы медленно показалась её фигура.
Чёрное платье-фартук, украшавшее голову белоснежное жабо. В руках, совершенно не соответствующих её миниатюрному телосложению, она сжимала рукоять цепи, соединённой с железным шаром.
— А ведь было бы лучше всего, если бы всё закончилось, и вы бы ничего не заметили, — сказала она, качая синими волосами, и, склонив голову набок со своим обычным бесстрастным выражением лица, добавила:
— Не может быть… Рем, — прошептал Субару.
Девушка, которую он так хотел защитить, стояла перед ним, держа рукоять моргенштерна.