Перевод: Энди
Полномасштабная война с Культом Ведьмы, разразившаяся в городе водных врат Пристелла, близилась к своей кульминации.
На востоке города целая церковь обратилась в лёд, пронзённая ледяным шпилем высотой до самых небес.
На севере — водные каналы вспыхнули единым пламенем, а раскалённая добела каменная башня с грохотом рухнула.
На западе — часть каналов была разрушена, и потоки воды хлынули в убежища, вызвав наводнение.
В центре города здание ратуши — сердце всей городской инфраструктуры — лишилось своего основания и обрушилось.
Битвы, разгоревшиеся в разных частях города, принесли колоссальный ущерб, выжигая на Пристелле клеймо ужасающей угрозы Культа Ведьмы. Но даже перед лицом этого кошмара защитники продолжали отбивать атаки зла. Располагая лишь ограниченными силами, они шаг за шагом приближались к цели — удержать оборону.
И вот, когда казалось, что город вот-вот выберется из тисков отчаяния, оставался один фронт, где положение было хуже некуда.
И этим фронтом, без сомнения, было это самое поле боя.
Да. Поле внезапного и яростного боя с Архиепископом Греха «Чревоугодия», Лаем Батенкайтосом.
— Ха-ха-ха! Н-е-ет, так не-не-не-не-не годится-я-я! Ну что, что такое, чего вам надо, что предпримете, что уже натворили?!
Узкие, запутанные водные каналы оплетали этот район, который так и прозвали — «район каналов».
В самом его сердце, на широкой площади, заливаясь гортанным смехом, резво скакала маленькая тень.
Короткими ручками и ножками он двигал на пределе возможностей, а его длинные, спутанные тёмно-каштановые волосы мотались из стороны в сторону. На вид — обычный подросток, не старше пятнадцати лет. На нём была лишь какая-то ветхая тряпка, так что его легко можно было принять за беспризорника.
Однако, увидев его вживую, сохранить такое первое впечатление было практически невозможно.
Настолько чуждым, изломанным и омерзительным было существование этого хохочущего мальчишки.
От него исходило давящее, немыслимое безумие, ощутимое с первого же взгляда. Это была та самая первобытная, убийственная ярость, которую человечество веками искореняло в себе.
Любой бы сразу понял — он ненормален.
Он богохульник, что переступил черту человеческого, растоптал людские чаяния и пришёл разорить мир людей.
Он был воплощением зла, что с усмешкой попирало человеческие сердца и мораль. Он был Архиепископом Греха Культа Ведьмы.
— Противник всего один, сопляк! Окружить и не дать сбежать! Кончайте его!
— Вот-вот, всего лишь один сопля-я-як! Ну же, попробуйте поймать и разорвать на кусочки-и!
К грубому приказу присоединился хихикающий голос мальчика.
Лай Батенкайтос, Архиепископ «Чревоугодия», окинул презрительным взглядом обступавших его людей и не только не отступил, но даже игриво сократил дистанцию.
— ...!
Бойцы в белых одеждах, не издав больше ни звука, бросились на него.
Это были наёмники из отряда «Чешуя Белого Дракона», оставленного Киритакой. Сжимая в руках одинаковые кинжалы, они одновременно нанесли удар со всех четырёх сторон.
На эту безупречно слаженную атаку враг ответил: — А стежок-то разошёлся! Так не годится-я-я!
Он проскользнул в крохотную щель «безупречной» атаки и с минимальными движениями увернулся от четырёх клинков.
Уклонившись от лезвий и отбив один удар коротким кинжалом, привязанным к правому запястью, он пнул одного из нападавших в живот, прорывая окружение. Прямо перед ним, скрестив руки, выросла громадная фигура.
— У-о-о-о-о! А-а-а, была не была!
Это был Гастон, спутник Фельт. Используя свои габариты, он ринулся на Батенкайтоса, собираясь врезаться в него тем же хитрым приёмом, которым уже сумел вырвать у Архиепископа Греха один из кинжалов.
Увидев это, он удивлённо округлил глаза, но тут же расплылся в улыбке. Это была улыбка, соответствующая его возрасту, если не считать выглядывающих чересчур острых клыков, которые вызывали лёгкое беспокойство.
— Какой энергичный дядечка! Мне это нравится!
— Я ещё не в том возрасте, чтобы меня звали дядечкой… а?!
Врезаясь в Гастона, Батенкайтос взметнул правую ногу и ударил его ребром стопы прямо в скулу. Получив удар, Гастон, однако, не дрогнул и лишь посмотрел на врага сверху вниз.
Как и удар кинжалом, этот выпад не причинил ему вреда. Причина была неизвестна, но его тело полностью гасило силу любых режущих и рубящих ударов.
Тут же руки Гастона метнулись вперёд, чтобы схватить юркого Архиепископа «Чревоугодия», и…
— «Ладонь Короля Кулака»…
Не опуская ноги, Батенкайтос что-то прошептал. Его ладонь коснулась живота Гастона. По сравнению с ударом ногой, это было совершенно невесомое и медленное движение — простое касание.
Однако, как только ладонь легонько вдавилась в тело, Гастон согнулся пополам.
— Огх… гуэ?!
Упав на колени, он захлебнулся желудочной кислотой и издал страдальческий стон. Проскользнув мимо его падающего тела, Батенкайтос прорвал окружение, обернулся и склонил голову набок.
И это всё? — словно говорил этот жест. Уязвлённое самолюбие бойцов «Чешуи Белого Дракона» смешалось с трепетом и изумлением.
— Чудовище!
Эти, сорвавшиеся с чьих-то губ, слова, были кратким, но точным описанием способностей мальчика.
И, возможно, это лишь послышалось, но в этом отчаянном выкрике прозвучала слабая нотка зависти.
— Неожиданно не хватает решающего удара, — пробормотал Отто, облизывая пересохшие губы и отчаянно заставляя свой мозг работать. Он смотрел на поле боя, которое даже с большой натяжкой нельзя было назвать равным.
В этой внезапной схватке с Архиепископом «Чревоугодия» их боевые силы были до смешного ничтожны. Конечно, все сражались на пределе, но этого было просто недостаточно.
Семь бойцов из «Чешуи Белого Дракона», оставленных Киритакой; Фельт и Гастон — двое; и Отто — в качестве одиночной боевой единицы. Всего десять человек.
В идеале, к ним по счастливой случайности должен был присоединиться кто-то, кто уже закончил свою битву, и тогда ситуация бы резко переменилась, и они одержали бы блистательную победу, но…
— Я не настолько доверяю собственной удаче, чтобы рассчитывать на такой подарок судьбы.
Жизнь Отто Сувена всегда шла бок о бок с несчастьями и несправедливостью. Он давно усвоил, что удачи как таковой не существует, а результат можно получить лишь собственными усилиями, подготовкой и действиями.
Единственной удачей в его жизни он считал рождение в понимающей семье, несмотря на его хлопотную Божественную Защиту, да спасение его жизни Субару, когда он был на волосок от смерти от рук Архиепископа Греха.
Он считал, что весь свой запас везения уже израсходовал, а потому не впадал в уныние от очередных неудач.
— Тот водный дракон, которого ты привёл, братец, уже всё, да? — окликнула его Фельт, которая тоже наблюдала за ситуацией.
Её алые глаза были устремлены мимо сражающихся бойцов — туда, где на каменных плитах, извиваясь длинной шеей, в предсмертной агонии лежал водный дракон.
Несчастные драконы, которых Отто натравил на Батенкайтоса и которых тот с лёгкостью раскидал, увы, уже не могли вернуться в строй.
— Боюсь, заставить их сделать что-то ещё было бы жестоко. Это были все, с кем я успел поговорить по пути сюда… Возможно, если бы мне удалось поговорить с другими, я бы смог провернуть то же самое, но вы ведь не дадите мне просто так уйти отсюда?
— Шутки у тебя злые. Чтобы вытащить отсюда того помешанного на певичке, я уже использовала один свой козырь. Чтобы использовать второй, нужна подготовка.
С этими словами Фельт посмотрела на длинный свёрток, который она прижимала к себе.
В белой ткани было завёрнуто магическое устройство, её «козырь», который ей доверил её рыцарь. Говорят, от него не смог бы увернуться даже Райнхард, но для его использования требовалась непростая процедура, которую сначала нужно было выполнить.
— И кроме того, даже если я и отпустила его, то ни тебя, ни меня он отсюда не выпустит. Похоже, мы точно попали в список его целей.
— Вот этого-то я и боялся больше всего, — понуро опустил плечи Отто в ответ на слова шмыгнувшей носом Фельт.
Однако он не мог отрицать её правоту, ведь даже посреди яростной битвы он отчётливо чувствовал на себе его горящий взгляд.
Батенкайтос, тяжело дыша, с влажным блеском в глазах и румянцем на щеках, то и дело бросал взгляды на Отто и его спутников. Вырванный из контекста, такой взгляд можно было бы счесть заигрыванием, но на самом деле в нём таился лишь голодный аппетит свирепого зверя.
Они просто удостоились внимания хищника, который увидел в них аппетитный кусок сочащегося кровью мяса. Чести в этом не было никакой, но под взыскательный вкус Батенкайтоса попали трое.
Отто, Фельт и небритый мужчина, командовавший «Чешуёй Белого Дракона». Он тоже, раздавая указания своим людям и бросая их в бой с Батенкайтосом, подбежал к ним.
Кивнув, мужчина с волевым лицом быстро заговорил, не отрывая взгляда от битвы: — Я Динас. Спасибо за помощь в спасении нашего молодого господина.
— В этом заслуга госпожи Фельт. К тому же, спасение господина Киритаки было важно и для нашего шанса на победу. Теперь…
Если покинувший это место Киритака последует инструкциям Отто, то может появиться и другая возможность. К сожалению, это было сродни молитве без всяких гарантий, но, во всяком случае, хуже стать не должно.
Способов победить и получить выгоду может быть сколько угодно. Главное в итоге — заманить противника в одну из своих ловушек и забрать победу.
— ...
Мужчина, назвавшийся Динасом, удивлённо посмотрел на погрузившегося в молчание и напряжённо размышляющего Отто, но тут же с пониманием кивнул.
— Ясно, значит, слухи не врали. Как и ожидалось от главного советника по внутренним делам госпожи Эмилии, одного из лидеров в борьбе против Культа Ведьмы. В таком случае, я могу надеяться, что у вас есть и план победы над этим Архиепископом Греха?
— Спасибо за столь высокую оценку и громкую рекламу. Простите, а вы все вообще в курсе, чем занимается советник по внутренним делам? Мне почему-то кажется, что моё представление об этой работе немного расходится с вашим…
— Кончай трусить и скромничать. У нас вон советник тоже, здоровый такой детина, дубиной машет. Наверное, у всех чиновников такая работа?
Репутации должности советника по внутренним делам наносился страшный урон.
За последний год Отто уже смирился с тем, что его так называют, но он не был готов принять искажение самого смысла этой должности.
В чём причина? В том, что я постоянно попадаю в такие вот катастрофические ситуации? Это всё Субару виноват. Когда вернётся, обязательно дам ему щелбана. Решено.
— Итак…
Размышления о послевоенном устройстве мира придётся отложить на потом. Сейчас нужно сосредоточиться на текущей ситуации.
На глазах у Отто Батенкайтос вновь и вновь сходился в схватке с «Чешуёй Белого Дракона» и Гастоном, без остатка демонстрируя свою чудовищную боевую мощь и с лёгкостью повергая их наземь.
Странным было лишь то, что он даже не пытался пустить в ход кинжал на правой руке.
— Взрослые мужики толпой навалились и не могут одного сопляка поймать?! Никуда, никуда не годится, так не пойдёт, так нельзя, это просто ужасно!
Оскалив клыки, он уворачивался от атак одними лишь движениями ног. Его свободные, непредсказуемые перемещения и причудливые колебания верхней части тела сбивали с толку, и кинжалы раз за разом рассекали лишь воздух.
Движения его ног и торса будто принадлежали двум совершенно разным боевым техникам. Наблюдая за этим странным зрелищем, Динас невольно издал гортанный звук.
— Господин Динас?
— А, нет… прости. Просто его движения… Ох!
— Чего стоишь как вкопанный, здоровила?! — рявкнула Фельт, с размаху пнув под зад Динаса, который что-то бормотал, пытаясь отогнать от себя внезапную догадку.
Когда тот обернулся, Фельт, сердито надув щёки, гневно посмотрела на него.
— Раз уж залез в карман к противнику, то пути назад нет, неважно, стырил ты что-то или нет. Если за тобой всё равно будут гнаться, то надо использовать всё, что под руку попадётся, чтобы хоть что-то да стащить. Понял?
— Почему всё с точки зрения воришки? — склонил голову набок Отто, но Динас лишь покачал головой.
Он посмотрел на Фельт и, предварив свои слова кивком, сказал: — Эта девчушка права. Нужно высказывать любые догадки, чтобы найти выход. И вот что касается моих странных ощущений…
Динас, назвав Фельт «девчушкой», похоже, не догадывался, что перед ним одна из кандидаток на трон. Но Отто решил, что сейчас это неважно, и не стал ничего говорить, прислушиваясь к словам мужчины.
— Этот Архиепископ Греха… хоть и выглядит как сопляк, но его манера боя и движения слишком, слишком хороши. И это не просто врождённые физические способности… это что-то другое.
— А? А разве не бывает таких, кто с рождения офигенно дерётся? Райнхард ведь из той же породы придурков, нет?
— Сам факт того, что вы сравниваете его с господином Райнхардом, уже заставляет меня хотеть поднять белый флаг.
Райнхард, рыцарь Фельт и сильнейший меч королевства.
Сейчас он должен был сопровождать Субару и участвовать в битве против Архиепископа «Жадности», но его сила была такова, что даже Отто, который знал лишь основы самообороны, ощущал её кожей.
Одно лишь его присутствие рядом внушало абсолютное спокойствие и одновременно благоговейный трепет. Титул сильнейшего в королевстве был у него не просто так. Возможно, даже звание сильнейшего на земле не было преувеличением.
С другой стороны, от Батенкайтоса тоже исходили отвращение и дискомфорт, но они были иного рода.
Хотя, конечно, его выдающееся боевое мастерство отрицать было нельзя.
— Это нечто другое. Я и сам в своей жизни повидал немало передряг… но стиль боя этого мальчишки не объяснить одним лишь талантом. Так двигаться может лишь тот, кто годами, годами оттачивал своё мастерство.
Услышав слова Динаса, Отто и Фельт снова посмотрели на Батенкайтоса.
В этот момент он остановил удар кинжала поднятой рукой. Схватив нападавшего за запястье, он развернулся, нырнул к нему под руку и, перекинув через плечо, швырнул на землю.
Навстречу следующим нападавшим Архиепископ «Чревоугодия» проскользил по каменным плитам, словно рисуя ногами круг, и, ловко используя руки и ноги, вывел их из равновесия и заставил упасть.
И правда, в его плавных движениях ощущалась какая-то чистая, отточенная сила, которая резко контрастировала с той дикой аурой, что он излучал. Он владел некой отточенной техникой боевых искусств.
Мальчишка на вид четырнадцати-пятнадцати лет в совершенстве владеет техникой, на освоение которой уходят годы?
— Возможно, какой-нибудь гений боевых искусств и на такое способен… но не хотелось бы верить, что этому мальчишке был дан такой талант.
Судя по словам Динаса, Батенкайтос владел чем-то невероятным. И тут Отто наконец понял смысл той нотки зависти в словах одного из бойцов «Чешуи Белого Дракона». Сражавшиеся с ним поняли это раньше них. Поэтому они…
— Владение оружием, рукопашный бой, совершенная боевая техника…
Произнеся это вслух, Отто усомнился в своей догадке. В голове возник лишь один вопрос: Разве такое вообще возможно?
— ...
Ходили слухи, что на юге, в Империи Волакия, детей с малых лет делали рабами-гладиаторами и обучали искусству боя. Если Батенкайтос вырос в таких условиях, то, возможно, он и мог в столь юном возрасте достичь такого мастерства, но его техника была иной, не похожей на сугубо практические боевые навыки.
Чтобы овладеть таким искусством, нужен был настоящий учитель, который бы передал все тонкости техники.
Или же…
— Украсть… нет… сожрать и сделать своим?
Отто уже слышал от Субару, что Архиепископ «Чревоугодия» пожирает «имена» и «воспоминания». Он даже видел девушку, у которой съели и то, и другое, и теперь её никто не помнил.
В это было трудно поверить, но он не сомневался, что существуют те, кто может поглощать невидимое. Вот только он никогда не задумывался, что происходит со съеденным дальше.
Что если Архиепископ «Чревоугодия» накапливает воспоминания своих жертв и может их использовать?
Технику мастера боевых искусств, оттачивавшего её десятилетиями, или стиль боя воина, прошедшего бесчисленные сражения, или даже атаки девушки, что сражалась бок о бок с Субару…
— Магия!
— Гастон!
— Эль Хьюма.
Словно разряд тока, в голове Отто мелькнула догадка, и в тот же миг, что он закричал, Батенкайтос закончил заклинание.
Воздух со звоном застыл, и порождённые глыбы льда обрушились на бойцов «Чешуи Белого Дракона», не ожидавших магической атаки.
Однако навстречу ледяному граду, раскинув руки, шагнул Гастон. Здоровяк, благодаря своей всё той же поразительной защите, принял на себя весь шквал ледяных глыб. За его спиной укрылись остальные бойцы, чтобы уменьшить урон, но даже так избежать ранений полностью не удалось.
— Братец правильно всё понял. Жаль, сюрприз получился не таким уж и внезапным.
Произнеся это, Батенкайтос скривил губы, глядя на устроенное им побоище.
Гастон, послуживший живым щитом, тяжело дышал. Из шести бойцов «Чешуи», что укрылись за его спиной, были раненые. Один истекал кровью, скорчившись на земле; двое других были ранены в ноги. Оставшиеся трое тоже не были невредимы. Их боевая мощь сократилась вдвое, и более того…
— Судя по вашим словам, вы раскусили наш план, да?
— А кто его знает, может быть.
— Братец, ты не очень-то хорош в обмане. Лучше бросай-ка ты торговлю, пока не нарвался на неприятности.
Ответив на отчаянную реплику Отто, Батенкайтос в следующий миг исчез.
Нет, он не исчез — он шагнул вперёд с такой скоростью и естественностью, что показалось, будто он растворился в воздухе. Его маленькое тело проскользнуло мимо Гастона и оказалось рядом с обездвиженными бойцами «Чешуи Белого Дракона».
Трое оставшихся на ногах бойцов тут же отскочили, но утащить за собой раненых товарищей не успели.
— Аста. Лукфельт. Хикс.
Прошептав имена, Батенкайтос легонько погладил троих раненых по плечам.
На глазах у всех, кто в ужасе смотрел на происходящее, тела троих, к которым он прикоснулся, дёрнулись. Затем Батенкайтос обернулся, поднял левую руку, которой касался их, и…
— Ам, — облизал он свою пустую ладонь.
В тот же миг Отто охватило странное чувство.
Что-то произошло, в этом не было сомнений. Но что именно — он не понимал. И это было не единственное, чего он не понимал.
— Кто… кто эти люди, что лежат у его ног?
Отто указал на Батенкайтоса, который картинно высунул длинный язык.
У ног этого зла в обличье мальчишки лежали трое в белых одеждах. Но кто они — было непонятно. Судя по телосложению, можно было предположить, что это бойцы «Чешуи Белого Дракона», но когда они успели появиться и когда их успели одолеть?
— Грустно, грустно, так грустно, очень грустно, до чего же грустно. И именно поэтому мы просто не можем не насытиться, даже если это встреча в одну сторону, да-а-а-а?
— Господин Динас! Кто эти трое?!
— Не знаю! Никогда их не видел! Но…
Трудно поверить, что люди в одинаковой форме — незнакомцы. Но в голосе Динаса не было ни капли притворства или лукавства. Он с криком бросился вперёд, занеся два своих клинка для удара по Батенкайтосу.
— Прекрати, Динас. Мы же так давно знакомы. Всего шаг остался до очищения твоей родины, глупо вот так резать друг друга.
— ...?! Ты… откуда ты это знаешь?!
Небрежно растоптав личные тайны Динаса, Батенкайтос вскинул свой правый кинжал. С лёгкостью отразив два удара одним лишь кинжалом, Архиепископ «Чревоугодия» ударил Динаса коленом в грудь и тут же отпрыгнул назад.
Тот закашлялся, схватившись за грудь, но всё же успел подхватить тела троих незнакомцев. Глядя на это, Батенкайтос демонстративно вздохнул.
— Не цепляйся так за сосуды. Ведь главное — это сердце и то, что внутри, верно? Не оболочка делает человека человеком, а его суть. Мы знаем о твоих стараниях, Динас. И Мириан, и Мейли… ты не виноват, что не смог их защитить. Просто не повезло.
— Заткнись, заткнись, заткнись, ЗАТКНИСЬ! Что ты можешь знать обо мне?! ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ?! Не смей нести эту чушь! Ты, отродье!
Забыв о боли, Динас с яростным криком снова ринулся в атаку. Его два клинка метнулись к Батенкайтосу, но тот увернулся от них с таким видом, будто этот приём был ему давно знаком. И тут же рука Батенкайтоса потянулась к спине Динаса.
— А ну-ка?!
— Хватит уже меня игнорировать, придурок!
Сзади Батенкайтоса за его тонкую талию схватился Гастон. Архиепископ ударил его локтем в переносицу, но Гастон даже не пошатнулся.
К схватившему Батенкайтоса Гастону подскочила Фельт. Она со всей силы обрушила длинный свёрток, который держала в руках, на его беззащитный затылок.
— «Придурок»? Как грубо. А ведь мы, наверное, знаем побольше твоего, а?
— Кха!
Однако Батенкайтос, наклонившись вперёд и подставив под удар кинжал на правой руке, отбил и этот выпад. Сильный удар с треском соскользнул с клинка, и Фельт, потеряв равновесие, сама оказалась беззащитна.
И Динас, и Фельт были открыты для атаки, а до Гастона можно было дотянуться рукой — казалось, демоническая лапа Батенкайтоса вот-вот коснётся всех троих…
— А вот этого я не позволю!
В последний миг брошенный кем-то магический камень, раскалившись докрасна, упал у ног Батенкайтоса. Заметив его, Батенкайтос замер, а Фельт и Динас тут же отскочили.
— Держи его, Гастон!
— Я тебя запомню, ведьмочка!
Гастон, продолжая крепко держать Батенкайтоса, не дал ему вырваться из зоны действия магического камня. Свечение раскалённого камня усилилось, и в следующую секунду раздался взрыв такой силы, что с мостовой сорвало плиты.
Вспыхнул красно-белый свет, и взрывная волна отбросила Фельт прямо в руки подскочившему Отто. Он поймал её и посмотрел на место взрыва.
Это был один из магических камней, которые Отто всегда носил с собой «на всякий случай». После битвы с Гарфиэлем в «Святилище» он сделал правилом всегда иметь при себе небольшой запас для самозащиты.
Это было накладно для кошелька, но эффект того стоил.
— С вашим спутником всё в порядке?!
— Хех, не стоит недооценивать моего здоровяка. Он — мой живой щит. Таким его не пронять. Только вот…
Не успела она договорить, как из клубов дыма выскочила огромная фигура. Это был Гастон. Весь покрытый сажей, он отчаянно хлопал себя по лицу.
— ГУ-А-А-А! ГОРЯЧО! ГОРЯЧО! ГОРЯЧО, ГОРЯЧО! ПОМИРАЮ!
— От взрывов и ударов он защищён, а вот от жара и холода — нет.
Вздохнула она, глядя на корчащегося от жара спутника. Похоже, несмотря на то, что он оказался в эпицентре взрыва огненного камня, его жизни ничего не угрожало.
Убедившись в этом, Отто вгляделся в дым. Чёрный дым был довольно густым, и у Батенкайтоса, находившегося в центре, не должно было быть способа защититься. В клубах дыма виднелся и Динас. Судя по тому, что он стоял на одном колене, он тоже был жив.
И тут…
— Беннетт. Кальсифус. Август.
— ...?!
Прозвучал тихий шёпот, и взгляды всех устремились в сторону от эпицентра взрыва.
Там лежали трое бойцов в белых одеждах, а рядом стоял невредимый Батенкайтос. Мальчишка снова, облизывая левую ладонь, произнёс: «Ам».
И снова — волна непонимания. Снова — трое неизвестных в белых одеждах.
Как он выбрался из эпицентра взрыва, откуда взялись ещё трое погибших — всё это было за гранью понимания.
— Чёрт! Кто они такие?! Откуда они… нет, когда они успели?
Рядом с Отто Фельт в ярости запустила пальцы в свои прекрасные золотые волосы. Она тоже перестала понимать, что происходит.
Она даже не знала, над чем нужно срочно размышлять. Но Отто — понял. Он понял, что означала эта странная ситуация.
— Вот что значит — «быть съеденным»!
Девушка по имени «Рем», чьё существование исчезло из памяти всех, кроме Субару. То же самое сейчас происходило прямо у него на глазах.
Скорее всего, лежащие на земле люди, предположительно из «Чешуи Белого Дракона», были «съедены» Батенкайтосом. В результате, из памяти Отто и остальных исчезло само воспоминание о том, что они «были».
Поэтому они и казались появившимися из ниоткуда, поэтому никто не мог их узнать.
— ...
По спине пробежал холодок. Он заново осознал всю чудовищную мерзость стоящего перед ним монстра.
Попадись они в руки Лая Батенкайтоса, и в случае их гибели здесь исчезнут не только следы битвы, но и само их существование.
Не только память о том, что они сражались, но и сам факт того, что они здесь были.
Мысль о том, что ты можешь исчезнуть, и не останется никого, кто бы о тебе вспомнил — не было ли это самым страшным ужасом на свете?
Отто побледнел. Фельт и Динас, хоть и не пришли к тому же выводу, выглядели не лучше. Лишь сейчас, осознав, насколько плохи их шансы, он понял, насколько безрассуден был их поступок.
Не стоило ли им с самого начала, забыв о чести, просто бежать?
— Вот же чёрт, какой же он бесячий. Может, попробуем ещё раз тем же способом?
— ...
Рядом с Отто, которого уже начала одолевать паника, пробормотала Фельт, сжимая свой свёрток. Отто невольно уставился на неё поражённым взглядом.
Лицо девушки выражало растерянность перед лицом необъяснимого. Но в её точёном профиле не было и тени отчаяния. Казалось, она твёрдо решила не сдаваться.
Словно его окатили ледяной водой, Отто хлопнул себя по щекам.
О чём это я вообще думаю? Проигрыш — это когда ты обанкротился и полез в петлю. Сейчас нас только-только пытаются заарканить. Шансы ещё есть.
При виде их решимости Динас и Гастон тоже поднялись на ноги. Увидев, что боевой дух четверых не сломлен, Батенкайтос удовлетворённо кивнул.
— Хорошо, очень хорошо, прекрасно, великолепно, замечательно, именно так, как и должно быть, а потому! Неумеренное питие! Неумеренная еда! Вы достойны оказаться на нашем столе! Гастон, ты повышен до первосортной закуски. А уж тебя, Фельт, и тебя, Динас, я распробую ка-а-ак следует.
Хлопая в ладоши, Батенкайтос вынес свою малоприятную оценку. Затем Архиепископ «Чревоугодия» медленно перевёл взгляд на Отто. Наклонив голову, богохульник, казалось, собирался вынести вердикт и Отто, но вместо этого недовольно поморщился.
— Такой умненький, такой упрямый, такой аппетитный братец… но-о…
— Что… нет, погоди-ка.
Не успел он договорить, как Отто понял причину недовольства Батенкайтоса.
Имена Фельт и остальных он произносил с нежностью и любовью. Его способность «пожирать имена» и его слова выдавали всё.
Батенкайтос не мог «съесть» того, чьё имя ему неизвестно.
Именно поэтому он не мог «съесть» Отто, чьё имя до сих пор никто ни разу не назвал. В этом и была причина его недовольства.
— Прошу вас троих. Ни в коем случае больше не называйте моего имени.
Если его имя не будет названо, Батенкайтос не сможет достичь своей цели.
Возможно, все его до этого момента расслабленные, словно небрежные атаки были лишь способом заставить их выдать имена друг друга.
Он позволил им совещаться, чтобы дождаться, когда они начнут называть друг друга по именам, и подготовиться к трапезе…
— Прости, братец, — виновато пробормотала Фельт, перебивая размышления Отто.
На её лице появилось доселе невиданное выражение неловкости.
— Я вообще-то и не знаю, как тебя звать…
— Простите, господин главный советник. Я тоже, хоть и знаю вашу должность, имени не припомню…
— ДА-ДА, КОНЕЧНО, КАК ЖЕ ИНАЧЕ! Я ЖЕ НЕ НАСТОЛЬКО ВАМ БЛИЗОК, И ВООБЩЕ НЕ ВАЖНАЯ ПЕРСОНА! УРА, ЧЁРТ ПОБЕРИ!
Разумеется, Гастон тоже с незнающим видом пожал плечами.
Сложно сказать, радоваться этому или печалиться, но одно было несомненно: риск того, что его имя станет известно Батенкайтосу, значительно уменьшился.
— Динас-то ладно, но эти двое, похоже, просто тебя прикрывают. А если нет, то… придётся потрудиться, чтобы выведать имя-я-я.
— Может, на сегодня сдадитесь и отступите? Позже, в другой раз… скажем, когда господин Райнхард будет с нами, мы с радостью приготовим вам радушный приём…
— Ты предлагаешь нам отвернуться от готового угощения? Не будь таким жестоким! Мы не можем уйти, лишь слегка заморив червячка. Луи нас потом заругает.
Разумеется, уговорить Батенкайтоса было невозможно. Значит, битва неизбежна.
— Гастон, в следующий раз не отпускай ни в коем случае.
— Тебе-то не больно, вот и командуешь…
— На этот раз я буду с тобой.
Гастон, собиравшийся было возразить, удивлённо округлил глаза, услышав слова Фельт. Затем он грубовато рассмеялся и взъерошил ей волосы.
— Да не шути ты так. Если тот старик узнает, что я позволил хозяйке рисковать, он же с меня шкуру спустит.
— Руки убрал от моей головы. Такое позволено только старику Рому.
— Потому и сделал, — хмыкнул Гастон.
Он встал рядом с Фельт, которая, фыркнув, поправила растрёпанные волосы. Динас сбоку от них приготовил свои два клинка, а Отто пересчитал магические камни, спрятанные в рукавах.
Три в левом, два в правом. Всего пять, нужно использовать их с умом.
— Он касается левой рукой и «ест». Считайте, что если дотронулся — то всё, конец.
— Это же звучит как какая-то безумно сложная задача, не находишь?
— Удар клинком в жизненно важную точку — тоже конец с первого раза. Разницы нет, проиграешь, если попадёшься.
— Если подумать, то да.
На этом их приготовления были закончены.
Батенкайтос любезно дождался, пока они закончат. Заметив, что Отто с прищуром смотрит на его вежливое поведение, богохульник улыбнулся.
— Разве ждать, пока накроют на стол, — это не проявление вежливости? В отличие от «Обжоры» Лоя, мы ведь «Гурман». Мы очень щепетильны в вопросах еды.
С этими словами Батенкайтос отвесил церемонный поклон.
Этот жест, хоть и выглядел вычурно, казался до ужаса привычным.
— Что ж, тогда ещё раз. Архиепископ Греха Культа Ведьмы, воплощение «Чревоугодия», Лай Батенкайтос.
— …
— Разве вежливость не требует назваться в ответ?
— После всего, что тут было, только полный идиот станет тебе представляться!
По обычаю воинов, на представление принято отвечать представлением.
Возможно, Батенкайтос, пользуясь этим, узнал имена многих людей, выложил их на свою тарелку и сожрал.
Но у них не было причин следовать этому обычаю. В ответ на их отказ Архиепископ «Чревоугодия» рассмеялся.
— А ведь и правда. Что ж, ПРИЯТНОГО АППЕТИТА!
С этими словами, служившими сигналом к началу трапезы, его маленькое тело одним прыжком сократило дистанцию. Это движение отличалось от всего, что он показывал до этого — оно было подобно порыву ветра.
Батенкайтос, до сих пор обходившийся лишь уловками и работой ног, наконец-то показал свою истинную силу, готовясь к настоящей охоте.
Отто, не будучи бойцом, не смог уследить за его движением и не успел среагировать.
Но трое других — успели.
— Думаешь, ты сможешь обогнать меня?
Фельт с лёгкостью догнала мчащегося словно ветер Батенкайтоса. Оттолкнувшись от каменных плит, её тело, подхваченное ветром, мгновенно переместилось.
Такое движение, похоже, удивило его, и первая его атака ушла впустую.
— ...!
Тут же на него одновременно напали Гастон и Динас.
Два клинка Динаса и подобранный Гастоном кинжал сверкнули в воздухе. Встречая их удар, Батенкайтос, расставив ноги, присел.
Упершись руками в землю, он развернулся, сделав подсечку, и сбил их с ног.
И тут…
— У-А-А-А-А!
— А?
С криком четвёртый нападавший — Отто — вцепился в него.
Видимо, он не ожидал, что тот вступит в ближний бой, потому Батенкайтос изумлённо пискнул, а Отто тем временем удалось крепко схватить его.
Сейчас я его скручу! — но мысль оборвалась резкой болью в животе. Левый кулак Батенкайтоса врезался ему под дых, и Отто, кубарем откатившись, упал на землю.
— Гуэх, гхо!
— У всего своё место, как у блюд с насыщенным и лёгким вкусом. Надо знать, когда стоит выходить на сцену, братец. Я обязательно с тобой поговорю потом…
Перед договорившим Лаем тут же возникли двое.
Динас подхватил катящегося по земле Отто, а Гастон встал перед ними, прикрывая их. Батенкайтос, склонив голову, посмотрел на свою ветхую тряпку и кое-что заметил.
К тому месту, где его схватил Отто, были прицеплены два светящихся магических камня.
— Ой-ёй…
Было уже поздно пытаться их снять.
В тот же миг, как он заметил камни, они оба взорвались.
Совместное выступление огненного и водяного магических камней.
Красно-жёлтый и сине-белый свет одновременно вспыхнули, и тело Батенкайтоса поглотило пламя, а затем его пронзил мощный удар.
— …!!
Получив прямой удар с близкого расстояния, Отто и его спутники тоже пострадали.
Большую часть урона принял на себя Гастон, но даже так ударная волна и жар дошли до Отто. Кожу обожгло пламенем и в то же время обдало ледяным холодом.
Когда ударная волна спала, они увидели, что место второго взрыва представляло собой ужасное зрелище. Каменные плиты были выворочены, обнажая голую землю, а на ней лежали обгоревшие куски тряпки.
— Ах, какой ужас. Весь мой лучший наряд испорчен.
И снова Батенкайтос оказался в стороне от эпицентра взрыва.
Но на этот раз, похоже, он не остался невредимым. Длинные волосы мальчика были опалены взрывом, и он с недовольным видом пробормотал эти слова.
Похоже, обгоревшие тряпки на земле и вправду были тем, что он носил. Потеряв свою одежду, которая скрывала всё его тело, он обнажил кожу под ней.
— Ух… — невольно простонал Отто, увидев Батенкайтоса.
Гастон и Динас тоже потеряли дар речи, нахмурившись при виде того же зрелища.
Вся обнажённая кожа мальчика, куда ни глянь, была покрыта бесчисленными шрамами.
Следы от плетей, следы от раскалённого железа, следы от порезов, грубые ссадины, вырванные куски плоти, следы от клыков зверей, синяки от бесчисленных ударов — всё его тело было покрыто шрамами.
Под рваной тряпкой, лишь с набедренной повязкой, стоял мальчик, с ног до головы покрытый шрамами. Обернувшись, он заметил хмурые взгляды Отто и его спутников и недовольно надулся.
— С силой сорвали с ребёнка одежду, а теперь такая реакция? Как обидно. Разве взрослым такое не нравится?
— Я не знаю, что за взрослые вас окружали, но обычно людям такое не нравится.
— Хм-м. Значит, опять начнёте нас жалеть. Вечно вы меняете своё отношение, поэтому мы вам и не доверяем! — выкрикнул Батенкайтос, раскинув руки, словно хвастаясь своим истерзанным телом.
При этих словах Отто поморщился, Динас тоже выглядел раздосадованным. Лишь выражения лиц Фельт и Гастона не дрогнули.
Они посмотрели на нахмурившихся Отто и Динаса и вздохнули.
— Эй-эй, кончайте думать о всякой ерунде. Таких, как он, полно. Просто повезло, что это был не ты и не я, но таких полно повсюду.
Крутя в руках свёрток, безжалостно бросила Фельт. В её глазах не было и тени сочувствия. Конечно, Отто тоже понимал, что его противник не заслуживает жалости, но ведь Архиепископ Греха не родился безумцем.
По крайней мере, глядя на тело Батенкайтоса, так и хотелось в это поверить…
— Бессмысленно предаваться пустым догадкам, в самом деле. Лишь приумножишь ненужные сожаления, я полагаю.
— ...
Внезапно на площади раздался голос того, кого здесь раньше не было.
Мгновенно подняли головы все, включая Батенкайтоса.
Взгляды пятерых устремились к одному из каналов, окружавших площадь. Оттуда, легко взмыв в воздух, спустилась маленькая девочка.
Пышное платье с оборками, туго завитые локоны кремового цвета. Надменное, знакомое личико, большими круглыми глазами оглядывало обстановку.
Заметив Отто, она с видом мученицы вздохнула.
— Наивности и мягкотелости Субару более чем достаточно, в самом деле. Бетти помогает только Субару… на этот раз это просто исключительная мера, я полагаю.
— Д-да, простите за беспокойство. Но… спасибо.
Несмотря на строгий тон девочки, Отто ощутил такое облегчение, что ему захотелось просто рухнуть на землю от усталости.
Эта девочка была одним из тех «шансов на победу», на которые он рассчитывал.
— Что ж, покончим с этим поскорее, а потом пойду к Субару, чтобы он меня обнял, в самом деле.
Сказала она с ленивым видом, подняв и взмахнув маленькой ручкой.
Девочка? Нет. Дух. Великий Дух.
Беатрис — контрактный дух Нацуки Субару, наконец-то вступила в бой.