«Вот это место».
Максим, один из королевских гвардейцев, говорил с заметной напряжённостью, и Алон устремил взгляд на открывающуюся дверь.
«Как только вы войдёте внутрь, вы сможете вынести только один предмет, который пожелаете. Однако, если вы попытаетесь пронести больше одного предмета и будете пойманы…»
Взгляд Максима обратился к Алону.
«Может произойти кое-что неприятное, так что, пожалуйста, будьте осторожны».
Было немного неприятно слышать такое предупреждение, но Алон легко кивнул.
Он понимал Максима.
*Всегда находятся те, кто пытается сжульничать во время подобных миссий.*
Конечно, не многие осмеливаются идти на хитрость в королевской сокровищнице, но такие люди существуют.
«Вы можете войти».
Без особых эмоций Алон переступил порог сокровищницы.
«Вау…»
Он не смог сдержать восклицания.
Как и ожидалось, внутреннее помещение сокровищницы было заполнено различными предметами.
От мечей, топоров и копий до украшений и аксессуаров — комната была загромождена объектами, разложенными на столах и на полу.
Это было поистине место, оправдывающее название «сокровищница».
Однако Алон не обратил никакого внимания на оружие или украшения. Вместо этого он без колебаний направился в угол и начал искать определённый предмет.
Он уже знал, что собирается взять отсюда.
Примерно через 30 минут
Алон, порывшись вокруг, наконец нашёл искомый предмет.
«Хм…»
То, что он извлёк из груды украшений и аксессуаров, было небольшим кинжалом.
Нет, если быть более точным, было бы неловко даже называть его кинжалом. Он выглядел как длинный меч, сделанный для того, чтобы его носил карлик.
Хотя технически он мог функционировать как кинжал, рукоять была очень тонкой, что делало его непригодным для реального боя и, казалось, пригодным лишь в качестве декоративного предмета.
Но Алон не обратил на это внимания и взял его.
*Печать Договора Слепого.*
Он вспомнил название предмета, который держал.
Это была не та вещь, которая нужна ему была прямо сейчас.
Она пригодится только после прохождения Ракшасы с кольцом, полученным от Хейнкеля.
…Теперь, когда он приобрёл всё необходимое, оставалось только встретиться с Драконидом, выслушать его объяснения и отправиться в Ракшасу.
С этим он вышел из сокровищницы и вернулся в покои короля вместе с Максимом, который ждал снаружи.
Хотя он хотел поскорее покинуть некомфортный дворец, из вежливости он должен был выразить свою благодарность королю.
Таким образом,
*Как бы вежливо отказаться от дела, касающегося его дочери?*
Он размышлял над этим, когда шёл к королю.
«…?»
«…?»
Атмосфера ощущалась довольно необычной.
Хотя Кармаксес, всё ещё улыбаясь, не излучал того же величия, что было до того, как Алон отправился за сокровищем, в нём чувствовалась небольшая неловкость.
«Ах, Мастер!»
В отличии от короля, Сольранг, которая до этого момента разговаривала с королём, как обычно, улыбалась.
«Хм, хм… Вы выбрали все предметы?»
На странно неловкий вопрос Кармаксеса Алон поклонился.
«Да, благодарю за вашу милость».
«Хорошо тогда, давайте… ах, и насчёт того, что я упомянул ранее, забудьте. Это была просто шутка».
«…? А, да».
Выдавив из себя смех, Кармаксес продолжил:
«Тогда я буду ждать нашей следующей встречи».
С этими словами он отпустил Алона, и
«…?»
Аудиенция закончилась без даже простого ритуала показа королю предмета, принесённого из сокровищницы, и выражения благодарности. Алон был просто озадачен.
«Сольранг».
«А? Что такое, Мастер?»
Внезапно заинтересовавшись другим вопросом, Алон спросил у улыбающейся Сольранг:
«Казалось, ты не оказала никакого почтения королю, когда мы встретили его. Это нормально?»
«А? Всё в порядке».
«…Значит, король, должно быть, разрешил тебе».
«Верно, всё в порядке».
Видя, как Сольранг кивает, словно это пустяк, Алон почувствовал ещё одно странное ощущение.
*Независимо от того, насколько неформально это было, разве она не должна была показать своё уважение королю?*
Конечно, Алон не мог быть уверен, поскольку такие детали не были подробно описаны в «Психоделии», поэтому он решил легко отпустить тему.
«Кстати, вы с королём что-то обсуждали?»
«Хм… просто обычные вещи?»
«Обычные…?»
«Ну, знаешь… обычное? Про еду, вещи, которые можно иметь в виду… ну, вот такое».
«Понятно».
«Ага!»
После оживлённого ответа Сольранг Алон пожал плечами, садясь в карету.
*Что ж… если всё как прежде, то, вероятно, это было не из-за Сольранг… Думаю, странная атмосфера была всего лишь плодом моего воображения.*
Вместо того чтобы направляться в гильдию Сольранг, карета Алона двинулась прямиком к руинам за пределами колонии.
Получив всё необходимое, настало время встретиться с Драконидом и услышать историю, которую он пропустил в прошлый раз.
Таким образом, минуя гильдию, Алон отправился с Сольранг к их цели, прибыв туда к полудню.
«Тогда ладно, я вернусь».
«Хорошо! Я буду ждать, Мастер!»
Сольранг энергично махала обеими руками, провожая его.
С её напутствием и всё ещё умоляющим голосом Воробья, который не переставал упрашивать Алона стать его преемником, он достиг центральной башни.
[Ты прибыл? Я ждал тебя.]
Вновь, как только он поднялся на верхний этаж, он столкнулся с ним, окружённым рядами книжных полок.
«На этот раз тоже есть лимит времени?»
[Не нужно беспокоиться об этом. У нас достаточно времени, чтобы поговорить.]
«Понятно. Но почему ты не сдержал своё обещание?»
[…обещание?]
«Ты же не собираешься притворяться, что не знаешь?»
Когда Алон усомнился его притворном невежестве, он издало звук, похожий на загнанное в угол животное, пойманное на лжи, а затем пробормотало тихо.
[…Учитель, достаточно!?]
«На этот раз я закрою на это глаза».
[Зачем я вообще дал такое глупое обещание~!]
Со вздохом на слова Алона он взглянул на посох Воробья и ответил.
[Но ты более способный, чем я ожидал. Я не думал, что у тебя уже будет посох. Ты пробовал использовать с ним магию?]
«Да».
[Как насчёт само-призыва?]
«Я преуспел, но это было опаснее, чем необходимо».
Алон говорил спокойно.
Услышав это, Драконид, казалось, на мгновение остолбенел.
[Подумать только, что ты действительно смог… Мне нехватает слов.]
Он тихо рассмеялся.
Затем,
[Маг, скажи мне. Неужели волшебник и вправду преуспел в само-призыве?]
Как будто желая услышать подтверждение, вопрос был адресован не Алону, а посоху.
[Д-Да, это верно.]
«…?»
На лице Алона появилось озадаченное выражение.
Незадолго до входа в башню Воробей громко болтал, но теперь он отвечал напряжённым тоном.
Алон ненадолго задумался о совершенно другом отношении, напоминающем мышь перед кошкой, по сравнению с тем, что он видел за последние несколько дней.
[Хорошо, очень хорошо.]
Он улыбался, словно было довольно, многократно кивая.
[Есть кое-что, что я хочу сказать тебе прямо сейчас, и кое-что, что тебе нужно знать. Но всё должно быть сделано по порядку. Поскольку уже есть отложенные дела, давайте начнём с них.]
Глядя на Алона, он продолжил:
[Что ты хочешь знать? Я расскажу всё, что можно обсудить на данном этапе.]
Алон поразмыслил над его вопросом.
Было много вещей, о которых он хотел спросить, но теперь, когда возможность представилась, он не был уверен, с чего начать.
После мимолетной нерешительности Алон наконец заговорил.
«В прошлый раз ты сказал, что мне понадобится “Резонанс Разума”, чтобы услышать эту историю».
[Верно,] — ответил он.
«Что именно это за “Резонанс Разума”?»
Первый вопрос Алона был о «Резонансе разума».
[Хм? Это, конечно же,] —
Существо с любопытной улыбкой, словно не нуждающееся в дальнейших объяснениях, ответило:
[— это Божественный статус]
Пока Алон слушал речь, Кармаксис III глубоко вздыхал в кабинете Королевского дворца в Колонии, размышляя о событиях, произошедших ранее.
‘Я никогда раньше не видел такого разнообразия реакций’.
Кармаксес думал о Сольранг.
До сих пор он никогда не видел, чтобы *та* Сольранг носила блестящую улыбку.
Выражение её лица всегда было нейтральным, когда он встречал её, будь то в Колизее или королевском дворце.
Так что изменение в выражении лица Сольранг было особым зрелищем для Кармаксеса, хотя он и не показывал этого.
И это было не всё.
‘Достаточно’.
Кармаксес вспомнил голос Сольранг.
Как только граф Палатио ушёл, она отбросила улыбчивое выражение лица и произнесла холодное заявление строгим тоном.
Он вспомнил, как в тот момент у него перехватило дыхание, и тихо, горько рассмеялся.
Поведение Сольранг было явно непокорным по любым меркам.
Несмотря на то, что ее признали Первой Бабой—Ягой и разрешили использовать неофициальную речь, проявление враждебности по отношению к королю — особенно до такой степени, что она выражала леденящее душу намерение убить – несомненно, было мятежным поступком.
Тем не менее, несмотря на действия Сольранг, Кармаксес не посмел сказать ей ничего.
На это было две причины.
Во-первых, Кармаксис был хорошо осведомлён о силах Сольранг.
Не только её хорошо известная сила как Первой Бабы Яги, «Золотой Вспышки», но и её истинная сила.
В Колонии, где до сих пор оставались две позиции Бабы Яги, подавляющая сила Сольранг была необходимой.
Вторая причина заключалась в том, что Кармаксес пытался использовать свою королевскую власть, чтобы эксплуатировать графа Палатио, хотя он прекрасно знал, что Палатио был господином Сольранг.
Брак в высшем обществе, как правило, является политическим инструментом.
Таким образом, первоначальное предложение Кармаксеса “подарить” свою дочь графу Палатио было задумано как выгодное предложение в некотором роде.
Если Палатио откажется, Кармаксес сможет создать неофициальный “долг”, а если Палатио согласится, он сможет использовать растущую известность графа и его многообещающее будущее.
Известность графа Палатио стремительно росла в Колонии в последнее время.
Однако настоящая причина, по которой Кармаксес хотел получить Палатио, заключалась в том, что он был Господином Сольранг.
Если бы ему удалось привлечь Палатио на свою сторону, он бы лучше контролировал непредсказуемую Первую Бабу-Ягу.
Кроме того, он узнал, что Палатио был связан с Ютией Блудией, важной фигурой, в настоящее время имеющая большое влияние в Святом Королевстве Розарио, поэтому Кармаксес сделал такое предложение, даже если оно было немного безрассудным.
«…Я не ожидал, что она будет настолько дерзкой».
Кармаксес снова подумал о Сольранг.
Он понимал, что ее отношение к нему было необычным.
Однако, несмотря на использование неформальной речи, Сольранг раньше никогда не переступала никаких ненужных границ в прошлом.
Вот почему…
‘…Кто же он такой?’
В то время как Кармаксес снова оказался озадаченным насчёт Алона и склонил голову от любопытства—
«Ваше Величество, кардинал ждёт аудиенции».
«Впустите её».
Голос извне прервал мысли Кармаксеса.
Обычно он продолжил бы размышлять, но Королевству была необходима поддержкп Святого Королевства, он был не в силах отказать в просьбе кардинала.
Именно поэтому ранее ему пришлось нарушить традицию королевства и отдать одно из сокровищ казны ей, а не воину.
«Ваше Величество».
Ютия, кардинал Святого Королевства, вошла и слегка поклонилась в знак приветствия.
Когда Кармаксес готовый ответить на её приветствие —
«…?»
Он почувствовал, что что-то не так.
Ютия, которая никогда не переставала улыбаться во время их многочисленных бесед о “поддержке”, теперь сохраняла спокойное выражение лица, ее губы были сжаты в тонкую линию, как будто все эмоции исчезли с ее лица.
‘Неужели что-то случилось?’
Кармаксес был моментально сбит с толку.
Ютия, невозмутимо, вошла в кабинет и подошла прямо к нему.
«Ваше Величество, я кое-что услышала и хотела бы спросить вас об этом, если вы не против?»
«В чём ваш вопрос?»
«Ну, я слышала, что вы пытались подарить графу Палатио — нет, моему Лорду — неприятный подарок. Это правда?»
Она начала,
И тогда Кармаксес увидел
Её красные глаза.
Кармаксес не мог прочитать никаких эмоций в этих глазах.
Они были полностью лишены выражения.
С одной стороны, они казались спокойными, с другой – безразличными.
«Вы ответите мне?»
«…»
Несмотря на отсутствие видимых эмоций, Кармаксес внезапно почувствовал, как холодный пот стекал по руке, сжимающей его ручку.
Его тело инстинктивно отреагировало, хотя от нее не исходило никаких ощутимых действий — как будто он столкнулся с существом, с которым никогда не должен был сталкиваться.
Кармаксес, чувствуя смесь замешательства и неуверенности, вспомнил один ключевой факт: её изменение было связано с графом Палатио.
Вот почему…
‘Кто же этот человек… какова его истинная личность…?’
Король Колонии Кармаксес чувствовал себя еще более подавленным из-за своего растущего замешательства, еще раз подтверждая, что личность графа Палатио никак не могла быть обычной.