На арене распространился сильный холод, и в воздухе потрескивали синие искры, распространяясь по воздуху. Для любого наблюдателя используемая магия явно ненормальна.
«Распад».
По команде Алона искры превращаются в сверкающие синие частицы, которые рассеиваются во всех направлениях. Несмотря на светлый день, частицы ярко светятся, как светлячки.
А затем,
«Растворение».
Еще мгновение назад его тело было совершенно целым. Теперь же, даже стоя на месте, оно колеблется, вызывая головокружение, как мираж.
«Я—»
Филсион был уже в пределах досягаемости для удара по Алону. Прыгнув вперед, используя пламя в качестве движущей силы, Филсион сжал меч, который соскользнул вниз, целясь в колеблющуюся фигуру Алона.
‘Даже если это неожиданно, все еще нормально!’
Хотя он был поражен тем, что Алон использовал совершенно другую магию, чем ожидаемая ледяная магия, Филсион предпочел увидеть в этом возможность. В этот момент подготовки заклинания противник был беззащитен.
‘Было бы лучше победить его в более зрелищном бою, но—’
Поскольку Алон начал использовать другой вид магии, шансы на победу пали в геометрической прогрессии.
‘Я закончу это прямо сейчас.’
Как только Филсион без колебаний поднял меч для удара,
«Круговорот всего сущего».
Слова Алона прозвучали в ответ.
В это мимолетное мгновение безэмоциональное лицо Алона смотрело прямо на него. Его тело, пальцы, формирующие печать, внезапно—
ТРЕСК!!!
«Форма Бога Грома».
Он стал чистой синей молнией.
И мысли Филсиона прервались.
БУМ—!!
С оглушительным взрывом тело Филсиона врезалось в арену, оставляя за собой следы молний, которые пронеслись по полю.
ТРЕСК—
За ту краткую секунду, а может, и меньше, все случилось так быстро, что никто не мог понять, что произошло. Зрители могли наблюдать только две вещи.
Одной было тело Филсиона, разбивающееся о стену арены.
Другой было—
ТРЕСК!
Алон, теперь полностью окутан молниями—или, скорее, полностью превратился в саму молнию, окутанный синей аурой.
ТРЕСК!
С каждым движением его черного плаща молнии потрескивали и разлетались во все стороны.
Тск—
По мере того как концы плаща постепенно приобретали темный оттенок, форма молнии превращалась обратно в фигуру графа Алона Палатио. Зрители, наблюдаюшие всю эту сцену, с постепенным исчезновением, лишились дара речи.
[Победитель… это—Алон Палатио!!]
Когда ранее ошеломленный ведущий наконец заговорил, толпа взорвалась громовыми овациями, вскакивая на ноги и аплодируя так громко, что арена, казалось, содрогалась. Среди ликующего шума и диких аплодисментов стоял Алон.
‘Черт.’
Не в состоянии полностью оценить реакцию толпы, он пробормотал что-то под нос, поморщившись, когда кровь потекла по его руке под рукавом.
«Я чуть не умер».
Это было не образное выражение.
Он действительно чуть не умер от использования только что примененной магии.
Было правдой, что его мана была полностью истощена, но не поэтому он почти умер.
Настоящая причина заключалась в магии, которую он использовал—
‘Черт.’
—Нет, она была в самом заклинании.
В отличие от прошлого, Алон мог понять законы заклинания сразу же после его использования.
Нет, он *должен был* понять их.
Если бы он не понял, он не стоял бы здесь.
Как только магия закончилась, он мог распаться на молекулы, перестав существовать в этом мире.
‘Искажая законы, преобразовать тело в ману… Почему такое сумасшедшее заклинание существует?’
Заклинание, которое он использовал, «Массив Грома», буквально преобразовывало его тело в ману со свойствами электричества.
Последующие фразы были все заранее подготовлены электрической магией—
Весь процесс состоял в том, чтобы сплавить или, скорее, зачаровать его.
Наконец, «Форма Бога Грома» была магией, которая проявляла набор заклинаний.
Другими словами, «Магнитное Проявление», которому научил его Посох Воробья, было, в прямом смысле, невероятным заклинанием, которое превращало заклинателя в молнию.
Но причина, по которой Алон считал заклинание безумным, была не чем иным, как его сложностью.
«Форма Бога Грома» временно преобразовывала тело в молнию, позволяя заклинателю напрямую использовать её свойства.
Однако проблема заключалась в том, что нерегулярный поток маны из молний, в сочетании с телом Алона, мог легко разрушиться даже при малейшем движении.
Короче говоря, если бы у Алона не было таланта к контролю магического массива, он мог бы быть не более чем красочным фейерверком на арене только что.
…
‘…Чертовски больно.’
Даже после того, как он восстановил структуру своего тела менее чем за секунду, казалось, остались области, которые он не мог охватить, поскольку количество крови, текущец под его рукавом, непрерывно увеличивалось.
‘Воробей, ты научил меня этому, просто чтобы подшутить надо мной?’
Он внезапно вспомнил посох Воробья, который Эван держал, наблюдая за матчем вместе.
‘Вернемся для начала.’
С громовыми овациями позади его , Алон вернулся в комнату для ожидания.
«…»
«Граф».
«Что такое?»
«Нет… Я не думаю, что когда-либо еще буду удивлен чем-то, что вы делаете».
Эван смотрел на него со странным выражением лица, в то время как—
[Ч-что за… Как… Как ты это сделал?]
Посох Воробья, обычно полный насмешливых замечаний, колебался от недоверия, его голос дрожал.
Алон почувствовал прилив удовлетворения, скрывающийся за бесстрастным выражением лица.
«Кажется, я выиграл пари».
Спустя один день,
Репутация Алона как бойца А-ранга, достигнутая менее чем за неделю, быстро распространилась по всей Колонии.
В результате разговоров об Алоне в Колонии было гораздо больше, чем о любом другом бойце.
Тем не менее, мужчина в центре этих слухов, Алон, был–
«В королевский замок, хозяин!»
Спокойно направлялся в королевский замок Колонии с Сольранг.
Причина была в том, что становление бойцом А-ранга предоставило ему доступ к королевской сокровищнице.
‘Обычно потребовалось бы по крайней мере неделя, чтобы получить доступ в сокровищницу.’
Алон смог подняться так быстро благодаря Сольранг.
‘Даже если сила Бабы Яги велика, я не ожидал, что она распространит свое влияние на королевскую семью.’
Когда карета Алона проезжала массивную стену замка, он поразился способностями Сольранг.
[Эй,]
Воробей заговорил в его голове, на что Алон ответил не устно, а направив ману в посох, как было приказано.
‘Ты забыл про пари?’
[Н-Нет!]
Тон Воробья стал раздражительным, но вскоре изменился—
[…Эм, граф, я хотел бы спросить вас кое о чем.]
Голос Воробья, теперь тихий и дрожащий, был на удивление вежливым и утонченным по сравнению с всего несколькими днями ранее.
«Что такое?»
[Ну, как я упоминал вчера, не могли бы вы рассмотреть возможность заключения контракта со мной и принятия моего наследия?]
«Как я сказал вчера, я все еще обдумываю это».
[Нет! Это действительно великая возможность!]
«Хм».
[…Не так ли?]
Смущенный, Воробей поспешно добавил уважительный суффикс.
[Вы, эм, граф—нет, ваша светлость—должны знать из использования моих знаний, что они невероятно мощные. Если вы просто улучшите их в течение нескольких поколений, вы будете давать пощёчины другим волшебникам в тридцать раз больше, серьезно!]
С момента, когда Алон использовал законы Воробья, не унаследовав его дух, Воробей, предположительно расы Йонгсин, убеждал его стать его преемником.
‘Преемник, да.’
По правде говоря, с точки зрения Алона, ради изучения магии, принятие этого посоха в качестве учителя не такой уж плохой вариант.
Даже просто знание его фраз и заклинаний, казалось, предоставляло значительное количество магических знаний.
Даже так, Алон избегал давать четкий ответ, и причина была в контракте, предложенном Воробьем.
Воробей называл это контрактом учитель-ученик, но не было необходимости чертить магический круг для контракта, который он не до конца понимал.
‘В любом случае, я встречюсь с ним завтра, так что могу спросить и решить.’
С этими мыслями, Алон отклонил предложение Воробья на данный момент.
[Пожалуйста, подумайте серьезно, всего лишь ещё раз]
«Хм. Согласно твоим словам, разве возможно для того, кто не унаследовал ваш дух, стать вашим преемником?»
[Нет, это было действительно просто то, чего я не знал в то время! Я приношу извинения!]
«Нет необходимости извиняться. В любом случае, вам было бы сложно найти преемника, поскольку вы идиот».
[…Ты действительно затаил обиду, не так ли…]
«Что ты сказал?»
[Ах, нет, я имею в виду…]
Из-за пари, которое он проиграл ранее, Воробей должен был говорить уважительно. Он продолжал отчаянно уговаривать Алона стать его преемником, пока Алон не оставил посох в карете, чтобы войти в королевский замок.
Но все, что Воробей понял к тому времени, это то, что обиды Алона были серьёзными.
[…Хах. Я не должен был позволять своему темпераменту взять верх надо мной…]
Оставшись один в карете, Воробей пробормотал угрюмо.
Это была его собственная карма.
Королевский замок Колонии имел совсем другую атмосферу по сравнению с замками других наций, известных Алону.
В отличие от типичной концепции королевского замка, интерьер был более грубым.
Внутри не было скульптур или мрамора, из-за чего здание казалось несколько лишенным изысканности.
Тем не менее, несмотря на это, Алон не думал, что он «плохой», потому что—
«…»
Это было из-за избытка золота и драгоценных камней, украшавших грубые стены.
Идя по кажущейся бесконечной дорожке, усеянной сокровищами, Алон наконец добрался до королевского тронного зала вместе с Сольранг.
Он преклонил колени и приветствовал короля Колонии, который смотрел на него сверху вниз.
«Воин приветствует Короля Колонии».
Обычно, представившись как дворянин, было бы уместно, но он пришел сюда, чтобы войти в сокровищницу, так что он представился как воин.
«Подними голову».
Услышав торжественный голос, Алон поднял голову, чтобы увидеть лицо короля.
Это был крепкий мужчина средних лет с выраженными чертами лица, излучающий властность и уверенность.
«Граф Палатио, я нашел ваш матч довольно занимательным. Очень впечатляюще!»
Король Колонии, Кармаксес III, рассмеялся, продолжая.
«Я слышал, вы желаете войти в сокровищницу. Есть что-то, что вы желаете?»
«Да, Ваше Величество».
Кармаксес кивнул несколько раз, прежде чем сказать:
«Тогда вы должны взять это. Королевская семья Колонии открывает сокровищницу для тех, кто доказал себя».
«Благодарю за вашу щедрость».
«Однако, у меня есть еще одно предложение для вас. Что вы думаете?»
«Предложение, Ваше Величество?»
«Да».
Он говорил вскользь.
«У меня есть дочь».
«Я знаю, Ваше Величество».
«Что вы думаете?»
«…Прошу прощения?»
Алон замер.
Тишина.
Но только на мгновение.
«Конечно, вам решать, принимать этот подарок или нет, так что у вас есть время чтобы обдумать».
Кармаксес сохранял свою улыбку.
«Максим, отведи его в сокровищницу».
Затем он проинструктировал рыцаря, стоящего за ним.
Кармаксес наблюдал за удаляющейся фигурой Алона и вздохнул.
«…Хм? Баба Яга, вы не последуете за ним?»
Он заметил, что СольранГ, которая была рядом с Алоном всего мгновение назад, осталась стоять на месте, и спросил.
Затем—
«Эй».
Улыбка, которую Сольранг носила всего мгновение назад, превратилось в совершенно пустое выражение.
Наконец—
«Достаточно».
Ее леденящие золотые глаза соответствовали холодным словам, которые последовали за этим.