Примерно неделя и пять дней прошли с момента отъезда из колонии.
«Тогда будем с нетерпением ждать новой встречи, граф!»
«Несомненно.»
Оставив позади главу торговцев, Алон решил сначала вернуться в поместье графа Палатио. Это потому, что он не мог взять с собой в предстоящее путешествие повозку с сокровищами, полученную из колонии.
Поэтому он вернулся в графское поместье, разместил обе повозки и немедленно отправился в Лартанию.
Если бы путь в Лартанию был в другой стороне от маршрута в Ракшасу, он бы без колебаний продолжил путь туда. Но к счастью, Лартания была по пути в Ракшасу.
Даже если это был не самый короткий объезд, он был готов смириться с этим и отправился в новое путешествие.
Пять дней спустя…
«Граф.»
Когда Алон безучастно смотрел на неторопливый лес, Эван, управлявший повозкой, неожиданно задал вопрос.
«Что такое?»
«Ничего особенного, но мне кажется вас что-то беспокоит.»
«Разве это так заметно?»
«Да, вы в последнее время часто ведёте себя задумчиво, не так ли?»
Алон ненадолго замолчал, прежде чем ответить на Эвану.
«Кажется, так и есть.»
«Это из-за того, о чем вы упоминали ранее? Что вам есть о чем подумать?»
При словах Эвана Алон подумал: «Отчасти да». Однако то, что занимало мысли Алона в последнее время, не было связано с верой.
Конечно, ему было любопытно, почему он внезапно обрел способность использовать силу. Но не хватало информации, чтобы размышлять или делать выводы. В настоящее время внимание Алона было направлено не на веру, а на последние слова, сказанные Драконидом.
«…Две возможности.»
Он вспомнил дискуссию Драконида о магии в тот раз.
«Как вам известно, магия мага фундаментально требует «воображения» для своего применения. Это неизменный закон и истина, столь же определённая и естественная, как восход и заход солнца. Тем не менее, вы, кажется, легко игнорируете её.»
Алон вспомнил, как Драконид протянул свои острые, необычные указательный и средний пальцы, отличающиеся от человеческих.
«Закон неизменен. Его нельзя изменить, и он не должен быть изменен. Таким образом, я считаю, что вы подпадаете под одну из двух возможностей.»
«Первая: ты, стоящий здесь передо мной, — существуешь за пределами моего воображения.»
«А вторая: ты просто не помнишь.»
Вспоминая прощальные слова Драконида, Алон цокнул языком.
‘Как ни крути, ни то, ни другое не кажется правдой.’
Очевидно, Алон не был каким-то нечеловеческим существом. Будь он им, как предпологал Драконид, он бы не испытывал столько трудностей с самого начала.
Тем не менее, второе предположение относительно «памяти» также не находило отклика у Алона. Он никогда не жил во времена Забытых Богов, когда, как известно, существовали маги. Даже в игре Эпоха Забытых Богов была лишь частью, в то время как вавилонские фразы и зверолюди были лишь средствами повышения силы магии и никогда полностью не исследовались.
Другими словами, Алон узнал даже немного о воображении только благодаря разговору с Драконидом.
В результате, когда Алон изначально спросил драконорожденного, есть ли какие-либо другие возможности, тот твердо заявил, что кроме двух упомянутых вариантов других нет.
‘Почему со временем я узнаю больше о том, чего раньше не знал, вместо того чтобы открывать скрытые истины?’. Алон вздохнул, но затем пожал плечами. Согласно словам Драконида, когда он достигнет Ракшасы, он наконец поймёт истину этого мира.
Конечно, для него увидеть истину мира было не так важно, как предсказать, принесет ли эта истина опасность миру. В конце концов, его конечная цель, как тогда, так и сейчас, — вести мирную жизнь.
«Мирная жизнь…»
Эван, услышав тихое бормотание Алона среди стука колёс и заговорил.
«Вы хотите жить мирной жизнью?»
«Несомненно.»
«…Для человека, который это говорит, ваша жизнь не кажется очень мирной.»
«Я просто немного занят в данный момент.»
«Я не думаю, что через несколько лет что-то изменится…»
Алон не ответил. В глубине души он знал, что слова Эвана были не совсем лишены смысла.
«Эван.»
«Да?»
«На ужин сегодня съешь немного сладкого картофеля.»
«…Что?»
Но думать и говорить — две разные вещи, поэтому Алон, с лёгким намёком на раздражение, посмотрел наружу из повозки. Вопреки настроению Алона, пейзаж снаружи был безмятежен, как всегда. День клонился к закату.
Еще через несколько дней, по прибытии в Лартанию, Алон решил заглянуть в ближайший магазин, чтобы купить подходящий подарок, прежде чем отправиться в Мердэ. Он не ожидал, что оценка артефакта будет бесплатной, но считал, что будет вежливо взять с собой пару подарков, когда идешь в гости. Кроме того, он сожалел, что в прошлый раз, когда он бросился разбираться с Внешним Богом, не захватил с собой ничего.
Вспомнив потрёпанную перьевую ручку в кабинете Рине, Алон зашёл в магазин и купил одну. Пока он выбирал что-то не слишком вычурное, но и не дешёвое на вид, ему довелось услышать кое-какие слухи.
«Ты слышал?»
«Слышал о чём?»
«Один из Триумвиратов снова умер.»
«Я тоже об этом слышал. Ты имеешь в виду «Виму», да?»
«Ага, именно его.»
«Хм, учитывая взятки, которые он брал, он вроде как заслужил это… Но с учётом того, что Риет, другой член Триумвирата, тоже мёртв…»
«Осталась только Рине. Вот почему такой переполох.»
«Почему это?»
«Я слышал это из одного источника, но ходят слухи, что это она убила всех членов Триумвирата.»
«Зачем? С чего начались такие слухи?»
«Не совсем ясно, но говорят, что у них недавно была конфликт. По-видимому, кто-то оскорбил её крёстного отца—»
«…??»
Это был весьма тревожный слух.
Деус Макаллиан, известный как Второй Меч среди Пяти Мечей Калибана, был невероятно знаменит внутри страны. Хотя это и неофициально, и нигде не записано, факт того, что он уже победил Рейнхардта, был широко известен по всему Калибану.
Несмотря на его блистательную репутацию и подавляющую харизму, за его спиной ходили слухи о его подозрительной любви к магии, хотя он и был Рыцарем-Мастером. Некоторые даже утверждали, что во время ночных тренировок с мечом он иногда принимал странные стойки и имитировал заклинания, когда никто не видел.
Тем не менее, слава Деуса Макаллиана была настолько большой, что такие странные слухи едва ли могли её запятнать. Однако не все смотрели на эту ситуацию благосклонно. Одним из таких был принц Калибана.
Принц Тириан, второй принц Калибана и сын короля Палмариана IV, был недоволен текущим положением дел. В основном из-за своей неприязни к Деусу Макаллиану. Конечно, эти натянутые отношения были вызваны его собственной виной.
В отличие от первого принца, которого считали подходящим для трона, Тириан был известен как нарушитель спокойствия во дворце. В прошлом он пытался подобраться к единственной сестре Деуса Макаллиана с грубыми, непристойными замечаниями. В результате он был унижен на дуэли, санкционированной королём, где его жестоко избили. Этот инцидент оставил у Тириана глубокую обиду на Деуса.
«Цык.»
Несмотря на нежелание думать о Деусе, мысли Тириана сегодня вернулись к нему из-за секретного запроса, который он получил. Запрос заключался в том, чтобы оказать политическое давление на графа Палатио.
Выполнить запрос было не особо сложно — более того, это было то, что Тириан должен был сделать. Несмотря на его скандальное поведение, Тириан смог сохранить свою фракцию, в основном благодаря «предмету», предоставленному лицом, сделавшим запрос.
Более того, сам запрос не был особо сложным. Оказывать политическое давление на графа Палатио без причины было рискованно для Тириана. В конце концов, граф Палатио был дворянином государства Астерия, а не Калибана. Хотя Калибан и Астерия и объединены в конфедерацию, вмешиваться таким образом в дела дворянства другой нации было всё же деликатным делом.
Однако была одна причина, по которой Тириан считал, что оказать давление на графа Палатио будет легко: отправитель письма предоставил важную информацию, которая сделала бы естественным для второго принца Калибана оказывать такое давление.
Другими словами, Тириан мог оказать давление на графа Палатио без значительного риска. Более того, делая это, он мог поставить отправителя письма в положение слегка ему обязанного.
Настоящей проблемой были близкие отношения между графом Палатио и Деусом Макаллианом. Если быть точнее, вызывало беспокойство то, что Деус Макаллиан, казалось, был привязан к графу.
«Хмык…»
Тириан знал, что во время собраний Пяти Мечей, когда затрагивалась тема магов, Деус мог начать говорить о величии графа Палатио около часа. Тириан знал это, потому что регулярно получал отчёты от одного из мечей, состоящего в его фракции. В последнее время Деус даже начал вдруг восхвалять графа Палатио, говоря что-то вроде: «Почему граф Палатио всегда приходит на ум?»
Это поставило Тириана в затруднительное положение. Противостояние графу Палатио было незначительным по сравнению с потенциальными приемуществами. Для Тириана, который пезирал Деуса, это был идеальный случай, чтобы навредить тому, кого Деус обожал.
И всё же Тириан колебался. Он не был уверен, что может сделать Деус Макаллиан, узнав об этом. Несмотря на свою славу, Деус был как бешеная собака.
Подумав некоторое время, Тириан наконец принял решение.
`Неважно, насколько он безумен, он не посмеет ничего сделать.`
Коварная ухмылка расползлась по лицу Тириана. Единственная причина, по которой Деус Макаллиан смог избить и унизить его тогда, была в том, что у него была справедливая причина. Без достойной причины даже такая бешеная собака, как Деус Макаллиан, не смогла бы тронуть его.
Несмотря на уменьшившееся влияние и снизившееся доверие нынешнего короля, Тириан всё ещё был вторым принцем Калибана. Навредить ему без всяких оснований было бы не чем иным, как безумием, и Деус тоже это знал.
Так что Тириан был уверен, что Деус не посмеет сделать ход.
По крайней мере, до вчерашнего дня.
**БУМ!**
С бледным выражением лица Тириан уставился перед собой. Дверь в кабинет дворцовской пристройки, где он находился, была разнесена в щепки, и на пороге стоял мужчина.
Держа в одной руке деревянный меч, этим мужчиной был не кто иной, как Деус Макаллиан.
«Меч Калибана приветствует преемника Пяти Мечей», — произнёс он, его глаза горели яростью.
«Я пришёл кое о чём тебя спросить.»
Он пришёл за Тирианом.