Выслушав Каттлею, Королева Тайн Бернадетт молча посмотрела на нее несколько секунд и сказала:
— Ты свободна. Это твой выбор.
Каттлея пристально посмотрела на королеву, поджала губы и сказала:
— Я знаю. Вы, должно быть, уничтожили все подсказки, по которым я могла бы найти вас…
— Для вас это способ порвать с прошлым — раз и навсегда, — независимо от того, вернетесь вы или нет.
Каштановые волосы Бернадетт небрежно спадали на ее плечи, она молчала, словно подтверждая догадку Адмирала Звезд.
Увидев это, Каттлея горько улыбнулась и произнесла:
— Я не буду говорить, что сделаю все возможное, чтобы найти вас, если вы пропадете на полгода или год. Я просто хочу, чтобы вы помнили: если вам будет грозить смертельная опасность, произнесите почетное имя Мистера Шута.
Она произнесла это имя без всяких колебаний.
Королева Тайн Бернадетт медленно кивнула и ответила:
— Я запомню.
На лице Каттлеи тут же появилась улыбка, ее глаза заблестели.
— Какие вещи и дела вы хотите мне передать?
Бернадетт взмахнула рукой и откуда-то достала предмет.
Это был предмет золотистого цвета, похожий на миниатюрный чайник. Его поверхность была покрыта загадочными и замысловатыми символами, а из горлышка торчал фитиль.
— Он называется «Волшебная Лампа Желаний». Его серийный номер — 0-05. Возможно, он был создан еще в Первую Эпоху, и даже истинный бог не способен его разрушить. Обычно он не причиняет никакого вреда и не приносит никакой пользы. Однако он будет постоянно искушать тебя потереть его с помощью снов и иллюзий, чтобы призвать Джинна, — Королева Тайн Бернадетт кратко описала происхождение и свойства этого предмета. — Джинн утверждает, что он вечен и может исполнить любые десять желаний, но зачастую они исполняются крайне извращенным образом или имеют ужасные последствия. Мой отец говорил, что владелец может избежать вреда от первых двух желаний, правильно формулируя их и готовясь к ним, но третье желание загадывать категорически запрещено.
В этом месте Бернадетт сделала ударение:
— Категорически запрещено!
«Звучит так, словно это легко обойти…» — Каттлея немного подумала и сказала:
— Может, вы загадаете два желания, а потом отдадите ее мне? Я загадаю еще два желания, а затем отдам ее Фрэнку, Хиту и остальным. Это позволит сделать много полезного.
Она просто привела Фрэнка в качестве примера. У нее и в мыслях не было давать ему в руки столь опасный предмет.
Держа в руках Волшебную Лампу Желаний, Бернадетт едва заметно покачала головой и ответила:
— Владелец и пользователь — это не одно и то же. Пока я жива, даже если ты получишь Волшебную Лампу Желаний, ты будешь всего лишь пользователем. Первое желание, которое ты загадаешь, будет считаться моим третьим и твоим первым.
— Кроме того, хотя мы можем тщательно подбирать слова и готовиться к исполнению желаний, чтобы избежать негативных последствий, это не значит, что Джинн глуп. Наоборот, он очень умен, очень хитер и обладает сильным чувством собственного «я».
— Понятно, — коротко ответила Каттлея. — Тогда скажите, есть ли желания, которые он не может исполнить?
— На данный момент таких желаний нет, но если оно будет касаться уровня истинного бога, то его исполнение превзойдет все твои самые смелые фантазии. Проще говоря, если ты пожелаешь стать истинным богом Последовательности 0, то твое тело и душа сольются с каким-нибудь неизвестным злым богом. Помни, Джинн требует, чтобы желание было простым и лаконичным. В противном случае он отвергнет его и сочтет, что ты уже загадала желание, — пояснила Бернадетт.
Сказав это, она велела невидимому слуге отнести этот жуткий Запечатанный Артефакт 0-05 Каттлее.
Когда Каттлея взяла в руки Волшебную Лампу Желаний, Бернадетт продолжила:
— Если тебе приснится Джинн и начнёт соблазнять тебя загадать желание, это будет значить, что я уже не вернусь. Тогда ты станешь его владелицей. Я надеюсь, что своим первым желанием ты пожелаешь вернуть все предметы, которые были у Бернадетт Густав, когда она отправилась в море, включая ее собственную Потустороннюю характеристику. Да, загадывая желание, лучше всего назвать точную дату.
Каттлея посмотрела на золотую лампу и выпалила:
— Могу ли я пожелать, чтобы вы вернулись к жизни?
После нескольких секунд молчания Бернадетт ответила:
— Возможно, воскресшая я буду всего лишь монстром. Если ты действительно хочешь этого, то можешь спросить совета у Мистера Шута.
Каттлея слегка кивнула.
— Хорошо.
— Это все, что я хотела тебе передать. Остальные дела я доверю «Рассвету Стихий». У них будет новый лидер, и они не распадутся из-за исчезновения одного человека, — Бернадетт не стала ходить вокруг да около, дав понять, что именно по этой причине она вызвала Каттлею в Изумрудный город.
Уровень этой божественной лампы был слишком высок, и ее нельзя было передать через посредника.
Не дожидаясь ответа Каттлеи, лицо Королевы Тайн вдруг смягчилось.
— Разве ты не хотела рассказать мне о том, что с тобой произошло за все эти годы?
Каттлея растерялась и кивнула.
— Хотела.
Она подошла к королеве, придвинула стул и села, глядя на синее море за изумрудными перилами.
Бернадетт села рядом с ней и стала слушать ее рассказ о том, что с ней случилось после того, как она покинула «Рассвет».
Обо всем этом Каттлея уже писала в своих письмах, но из-за ограниченного объема не могла привести подробности. А о некоторых вещах она рассказывала впервые.
В какой-то момент Каттлея задремала и увидела сон о том времени, много лет назад.
Тогда она была всего лишь девушкой, которая, ни о чем не жалея, покинула «Рассвет».
Внезапно она проснулась и поняла, что рядом с ней никого нет. Она заметила, что уже стемнело, и скоро наступит рассвет.
Каттлея вдруг протянула руку и бросила в пустоту иллюзорный клубок ниток.
Клубок покатился в пустоту, оставляя за собой яркую нить.
Следуя по этой нити, Каттлея прошла сквозь мир духов, словно освоив «Телепортацию», и оказалась на окраине острова Ла Ча.
Она встала на краю утеса и посмотрела вдаль. На темно-синем море она увидела великолепный огромный парусник, окрашенный в оранжевый цвет, который шел к горизонту.
Каттлея медленно села и слегка наклонилась вперед. Она обняла колени и долго смотрела в том направлении.
Солнце постепенно поднималось, и его лучи пали на ее фигуру.
В Бэклэнде, в бесплатной столовой.
Стеллин Саммер в вуали больше не опускала голову, как в последние несколько месяцев, боясь, что ее узнают. Единственное, что ее волновало, пока она с тревогой смотрела вперед, — хватит ли бесплатной еды до ее очереди.
Вдалеке доносились звуки выстрелов. Она не знала, то ли войска Фейсака, Интиса или Фейнапоттера прорвали последнюю линию обороны, то ли полиция разбирается с мародерами.
«Пожалуйста, пусть это закончится… Пусть эта война скорее закончится…» — мысленно молилась Стеллин, которая уже побывала в трех бесплатных столовых.
В этот момент один из сотрудников громко сказал, стоя в нескольких метрах от нее:
— Еда закончилась!
Лицо Стеллин побледнело. Она посмотрела на темное небо, и, волоча ноги от отчаяния и бессилия, отправилась обратно в дом на улицу Минск, 17.
Как только она открыла дверь, к ней подбежали двое ее детей, подняв на нее невинные личики.
— Мамочка, ты принесла хлеб?
— Мамочка, я голоден…
Это были близнецы, мальчик и девочка. Оба очень милые.
Стеллин сдержала слезы и выдавила из себя улыбку.
— Да.
Войдя в дом, она достала несколько кусков хлеба, которые припрятала, и разделила их между детьми.
Наблюдая, как дети едят хлеб, забыв о всяких манерах, Стеллин то и дело менялась в лице, ее одолевали тоска и боль.
Вскоре домой вернулся ее муж, Люк Саммер, но и у него в руках не было еды.
С тех пор как во время войны военные взяли под свой контроль компанию «Коим», этот бывший менеджер потерял работу. Он мог полагаться лишь на свои прошлые сбережения и государственную помощь.
— Мне не удалось… — увидев полный надежды взгляд жены, этот крепкий мужчина с неряшливой бородой стыдливо опустил голову.
Стеллин, которая в свои тридцать с лишним лет все еще была довольно привлекательна, глубоко вздохнула и сказала:
— Мне тоже… Я еще раз схожу туда. Должны быть места, где еще не раздали всю еду!
Не дожидаясь ответа мужа, она выбежала за дверь.
Люк тут же обернулся и крикнул ей вслед:
— Я тоже поищу в другом месте!
Стеллин не остановилась. Она прошла две улицы и оказалась перед домом с садом.
Вскоре она увидела хозяина этого дома, толстяка лет пятидесяти.
— Я хочу купить немного еды, — Стеллин достала пачку мятых купюр.
Седой мужчина усмехнулся и ответил:
— С чего бы мне продавать тебе еду? Я помню, как ты в прошлый раз отказала мне.
Лицо Стеллин побледнело. Ничего не говоря, она опустила голову и другой рукой расстегнула ремень.
Со щелчком кожаный ремень, когда-то очень дорогой, а теперь покрытый пятнами, упал на землю.
Люк Саммер бесцельно бродил по улицам, не зная, где найти еду.
Глядя на редких прохожих, которые старательно прижимали к себе свои сумки, глаза этого интеллигентного мужчины постепенно покраснели.
Сам того не замечая, он пошел за одним из прохожих и свернул на другую улицу.
Менее чем через час начнется комендантский час. Такая возможность выпадает нечасто.
Человек, за которым он шел, остановился перед одним из домов и нетвердой походкой направился к двери.
В этот момент он вдруг потерял сознание и упал.
Люк инстинктивно отшатнулся, а затем быстро подошел, чтобы проверить, дышит ли прохожий.
Его взгляд невольно упал на бумажный пакет в руках мужчины, и он почувствовал запах хлеба.
Люк сглотнул и потянулся к пакету.
Протягивая руку, он испуганно оглянулся на дом, в который хотел войти этот прохожий. В эркере он увидел детский рисунок.
Движения Люка замедлились. Несколько секунд спустя он выпрямился, подошел к двери и позвонил.
Хозяйка дома и ребенок быстро открыли дверь и увидели своего отца, который был без сознания, и пакет с хлебом.
Очень скоро наступил комендантский час, и Люк уныло побрел на улицу Минск.
Открыв дверь, он увидел, что жена улыбается ему.
— Я достала еду!
«Вот это да…» — Люк облегченно вздохнул и крепко обнял ее.
Одри шла по улицам и переулкам, и никто не мог ее видеть.
Она шла молча, пока не добралась до района Императрицы и не вошла в роскошный особняк, где пахло жареной фуа-гра и другими деликатесами.
Некоторое время она молча наблюдала за снующими туда-сюда служанками. Наконец, она поднялась наверх, в свою комнату.
Посреди ночи она накинула плащ и вошла в спальню родителей, подойдя к их кровати.
Долго посмотрев на них, Одри опустилась на одно колено и прижалась лбом к руке отца.
Капли воды слез на ковер.
Затем светловолосая зеленоглазая девушка медленно подняла голову и, задыхаясь от рыданий, сказала спящим родителям:
— Папа, мама, спасибо вам. Спасибо, что научили меня, что такое сострадание, доброта и благородство.
Сказав это, она закрыла глаза и резко встала. Обернувшись, она направилась к двери, на ее лице больше не было никаких эмоций.