Ранним утром граф Холл проснулся в привычное время и вышел на прогулку по саду и лужайке.
Осмотрев своих любимых чистокровных скакунов, он вернулся на третий этаж виллы и переоделся. Его жена, Кейтлин, уже проснулась и давала распоряжения своей камеристке, чтобы та передала их остальным слугам.
— Пора завтракать, — граф Холл подошел к вешалке для одежды и улыбнулся жене.
В этот момент снаружи послышался шум, который становился все громче и не утихал.
Граф Холл слегка нахмурился и посмотрел на своего камердинера.
Не дожидаясь слов господина, камердинер тут же подошел к окну и отдернул тонкую занавеску.
В спальню хлынул свет, став ярче.
Камердинер выглянул в окно и осмотрелся. Его лицо вдруг стало серьезным.
Он обернулся, бросил взгляд на леди Кейтлин, которая все еще разговаривала со своей камеристкой, быстро подошел к графу Холлу и тихо сказал:
— Протест. Много людей протестует.
Протест? Граф Холл был знаком с этим термином. Будучи влиятельным аристократом королевства Лоэн и вторым по величине акционером консорциума «Констант Угля и Стали», он много раз видел, как рабочие устраивали демонстрации, требуя повышения еженедельной заработной платы и установления максимальной продолжительности рабочего дня. В последние два месяца в Бэклэнде также произошло несколько протестов, вызванных различными проблемами, но их быстро подавили, и они не имели серьезных последствий.
Он несколько секунд пристально смотрел на камердинера. Прищурившись, граф остро почувствовал, что сегодняшний протест может отличаться от того, что он себе представлял.
Не моргнув глазом, он подошел к окну.
Выглянув наружу, граф Холл замер.
С третьего этажа было хорошо видно, что улицы заполнены плотной толпой людей, которая тянется далеко за горизонт. Люди сбивались в кучу и шли в этом направлении, словно темная, гигантская туча, которая вот-вот накроет Бэклэнд.
— Хлеба!
— Мы хотим хлеба!
Крики десятков тысяч, а то и большего числа людей слились в оглушительный рев, от которого у графа Холла по коже побежали мурашки.
Побывав на мессе на Фестивальной площади, он не боялся ни больших скоплений людей, ни громких, единодушных возгласов. Но тогда он был лишь частью толпы. А сегодня он был одной из целей надвигающейся «приливной волны».
Граф Холл попытался разглядеть, где заканчивается колонна протестующих, но конца ей не было видно. Однако, благодаря своему богатому опыту, он мог сделать вывод, основываясь на наблюдаемых деталях.
Он заметил, что по обе стороны от протестующих очень мало полицейских и солдат. По сравнению с огромным количеством людей, они были похожи на водовороты, созданные приливной волной, — незначительная деталь.
Граф Холл был уверен, что протестующих, направляющихся в район Императрицы, обязательно встретят с максимальной силой. Было бы странно, если бы для этого не задействовали большое количество солдат и полицейских. Текущая ситуация могла означать только одно:
В протесте участвовало слишком много людей!
Солдат и полицейских просто не хватало на всех!
«Протест, в котором участвует более ста тысяч человек? Возможно, даже больше… Протест, вызванный нехваткой продовольствия, может в любой момент перерасти в бунт и мародерство. Сейчас все еще кажется упорядоченным… потому что среди них много организаторов и лидеров? Проклятье. Неужели МИ9 и различные церкви не заметили никаких признаков? Как можно было организовать столь масштабный протест за одну ночь? Даже если Бэклэнд превратился в пороховую бочку, чтобы поджечь ее, все равно нужно немало спичек!» — мысли лихорадочно метались в голове графа Холла, а его лицо становилось все мрачнее.
— Хлеба!
— Мы хотим хлеба!
Крики становились все громче и слаженнее, словно по городу прокатилось цунами.
В этот момент слуги в особняке графа Холла тоже услышали шум. Все они подошли к окнам и выглянули за ворота.
Их лица побледнели, словно они увидели неминуемое наводнение.
— Хлеба!
— Мы хотим хлеба!
Бесчисленные голоса сливались в единый рев, а от плотной толпы исходило удушающее ощущение.
Граф Холл опомнился. Он хотел было приказать кому-нибудь отправить телеграмму королевской семье, чтобы те прислали войска для подавления протестующих.
Однако, присмотревшись, он заметил, что многие протестующие одеты в военную форму, а некоторые из них — инвалиды.
— Хлеба!
— Мы хотим хлеба!
Солдаты, которым было поручено поддерживать порядок, смотрели на протестующих с жалостью и стреляли в воздух.
Среди этих людей были их бывшие сослуживцы, их родители и дети, их друзья, соседи и множество людей, которые просто хотели иметь такие же права на жизнь, как и они сами. Они просто не хотели умирать от голода. Как можно было им не сочувствовать?
Поначалу такие чувства, возможно, возникали лишь у нескольких солдат и полицейских, но вскоре ими прониклись почти все.
Раньше, под прицелом офицеров, они безропотно выполняли любые приказы. Но теперь многие из них думали:
«Если какой-нибудь сукин сын посмеет приказать мне стрелять, я выстрелю в него!»
— Хлеба!
— Мы хотим хлеба!
От этих криков и вида огромной толпы лицо графа Холла побледнело.
Он отвел взгляд от окна и посмотрел на охранников и телохранителей, собравшихся снаружи дома. Посмотрел на Потусторонних Церкви Вечной Ночи, которым было поручено защищать его семью, и заметил, что они реагируют по-разному.
Охранники и телохранители были напуганы. Лица тайно нанятых Потусторонних стали серьезными. А в глазах защитников из Церкви Вечной Ночи читались жалость и сочувствие.
«Для церкви я, возможно, стою тысячи верующих, но их десятки тысяч, сотни тысяч, а то и больше…» — граф Холл мгновенно осознал последствия своих намерений.
Даже несмотря на то, что у них было полно оружия, им никак не удастся отбиться от такого количества протестующих с помощью всего лишь нескольких телохранителей. Если конфликт разгорится, на Потусторонних Церкви Вечной Ночи рассчитывать не придется. Если его семье удастся сбежать из района Императрицы с помощью нанятых им телохранителей, то это будет благословение Богини!
Впервые граф Холл ощутил силу народных масс. Почувствовал ужас, который внушает единение людей.
Как только эта мысль промелькнула у него в голове, он тут же обернулся и приказал камердинеру:
— Отправь телеграмму премьер-министру и всем остальным аристократам. Скажи, что я готов подать пример и пожертвовать большую часть наших запасов продовольствия!
— Пусть сохраняют спокойствие!
Радиосигналы разнеслись по воздуху, и все аристократы, проживающие в районе Императрицы, узнали о его решении.
Нынешний герцог Неган с серьезным лицом смотрел в окно. Помолчав, он выдохнул и сказал своему секретарю:
— Защищайте особняк, но не применяйте силу. Следуйте примеру графа Холла. И в первую очередь накажите торговцев, которые скупают продовольствие!
К тому времени, как высшее общество пришло к согласию и выработало решение, сердце графа Холла, наконец, вернулось на место. У него появились силы, чтобы пойти в столовую и присоединиться к семье.
Проходя мимо входа в столовую, он машинально огляделся.
Его жена стояла у окна, с тревогой наблюдая за происходящим на улице. Его старший сын расхаживал взад-вперед, явно нервничая и злясь. А дочь стояла рядом с матерью, молча глядя на протестующих, похожих на приливную волну.
Морской Туман, «Будущее».
Каттлея ступила на сверкающий мост из звездного света и вернулась на палубу.
— Капитан, на этот раз с Фрэнком нужно что-то делать! — подбежала к ней боцман Нина и сразу закричала.
Угнетенное и печальное настроение Каттлеи мгновенно улетучилось, она слегка нахмурилась.
— Что он опять натворил?
— Он спросил меня, знаю ли я, как рождаются дети. Он хочет изучить, как зарождается жизнь и как создается душа! — сердито ответила Нина.
— …Ты его ударила? — помолчав, спросила Каттлея.
— Да! — Нина ничего не скрывала.
Каттлея посмотрела на Фрэнка, который стоял неподалеку, не обращая внимания на его лицо, покрытое синяками.
— Тебе лучше сначала изучить, как размножаются рыбы.
— Хорошо, — Фрэнк почесал затылок и послушался приказа капитана.
Затем Каттлея кивнула тени, выползшей из каюты, — это был бледный Бескровный Хит Дойл.
— Теперь все в порядке.
Хит Дойл явно расслабился.
— Да, капитан.
Разобравшись со своей командой, Каттлея, наконец, вернулась к своим мыслям. Пока ее никто не видел, она потерла виски и прошла в капитанскую каюту.
Войдя, она запечатала дверь магией и достала Запечатанный Артефакт 0-го уровня — Волшебную Лампу Желаний.
Закончив приготовления, Каттлея села за стол, опустила голову и на йотуне произнесла почетное имя Мистера Шута, чтобы сообщить ему о Королеве Тайн.
Клейн с фонарем в руке осматривал руины северного города. Он слегка повернул голову и прислушался, а затем вошел в мир над серым туманом.
Он сел на стул с высокой спинкой, принадлежащий Шуту, в конце длинного, пятнистого стола и направил свою духовность к багровой звезде, представляющей мисс Отшельник.
«У Королевы Тайн есть некоторые зацепки, касающиеся первобытного острова. Она планирует покинуть безопасный морской путь и провести там тщательные поиски…
Этот первобытный остров был случайно обнаружен Императором Розелем. Весьма вероятно, что на нем спрятан один из его девяти тайных мавзолеев. На данный момент это единственный мавзолей, который не был найден и разрушен. Это надежда на воскрешение Императора…
Однако живые существа на этом первобытном острове, похоже, поклоняются некой неизвестной силе, исходящей из космоса. Одно лишь понимание космоса приводит к разложению. Я должен напомнить мисс Отшельник, чтобы она предупредила Королеву Тайн …»
«Волшебная Лампа Желаний… Волшебная Лампа Желаний? Значит, этот Запечатанный Артефакт 0-го уровня находится в руках Королевы Тайн. Он создан из Потусторонней характеристики Чудотворца и характеристики неизвестного происхождения. Даже истинный бог не может его разрушить…» — выслушав описание 0-05, он тут же настроил свое зрение и увеличил изображение Волшебной Лампы Желаний, похожей на золотой чайник.
Внезапно фитиль, торчащий из горлышка Волшебной Лампы Желаний, загорелся!