— Что это за место? — спросила Одри, не меняя выражения лица, словно спрашивала о том, где сегодня вечером будет проходить бал.
Паули Дерлау, назвавшийся президентом Психологических Алхимиков, тоже посмотрел в окно. Он улыбнулся и ответил:
— Это — город в сердце каждого человека. Он существует везде, где есть люди.
Одри задумчиво кивнула.
— Другими словами, в это место можно попасть из любого уголка человеческого общества?
Дерлау погладил своё инвалидное кресло и ответил:
— Верно. — Он не стал вдаваться в подробности и вместо этого указал на пешеходов за окном кареты. — У всего здесь есть соответствующий психологический символ, который называется «Животное Желание».
«Животное Желание…» — Одри беззвучно повторила эти слова. Сохраняя свою величественную осанку, она посмотрела ещё дальше.
Среди пешеходов были оборотни, а также прямоходящие медведи. Были кошки с ленивым выражением морды, и был странный человек с лицом пятнистого паука, огромная крыса с красными глазами, питон с высунутым языком и собакоподобное существо, которое с вожделением разглядывало каждое создание, проходившее мимо…
Все они были одеты либо в цилиндры и плащи, либо в изысканные, сложные, длинные, тёмные платья, изо всех сил стараясь во всём подражать людям, но им не удавалось по-настоящему стать похожими на людей.
Карета ехала сквозь ночную тьму, лавируя между пешеходами и всевозможными готическими зданиями. Вскоре они добрались до собора, стоявшего в центре города.
Высота собора составляла более восьмидесяти метров, он держался на множестве чёрных колонн. В каждую колонну было встроено определённое количество черепов. Некоторые из них принадлежали людям, а некоторые — другим существам. Однако их пустые глазницы были направлены вниз, словно они наблюдали за каждым живым существом, входящим в собор.
Как и у большинства зданий здесь, каждая деталь собора была изысканной, но вместе они создавали ощущение кошмара, ужаса, страха и таинственности.
Выйдя из кареты, Одри увидела через главную дверь большой, но пустой зал.
В глубине зала стоял огромный крест. Вокруг креста обвивалась статуя серовато-белого дракона.
В отличие от обычных соборов, здесь не было скамеек для верующих, чтобы молиться, и не было подсвечников. Однако перед статуей дракона стоял небольшой длинный стол. По обе стороны от стола стояло по пять стульев, а стулья на обоих концах стола были пустыми.
Паули Дерлау подъехал на своем кресле к концу стола, где находилось почетное место. Затем он указал на место слева от себя.
— Прошу вас, присаживайтесь.
Одри медленно последовала за ним. Она осмотрелась по сторонам, небрежно пододвинула стул и села.
Она не сидела слишком близко к президенту Психологических Алхимиков, но и не слишком далеко от него. Она прекрасно показала свою бдительность, но при этом не выказала ни капли страха.
Паули Дерлау поднял руки, сложил их вместе и положил на стол.
— Мисс Одри, у меня к вам вопрос.
— Прошу вас, — Одри слегка повернула голову и посмотрела на него своими зелёными глазами.
Дерлау легонько кивнул и сказал:
— Я хотел бы узнать, как вы продвинулись до Манипулятора Последовательности 4. Где вы взяли формулу зелья и Потустороннюю характеристику?
Одри откровенно ответила:
— Я получила их в результате сделки. Один клиент хотел получить помощь полубога-Зрителя и в качестве аванса заплатил формулой зелья Манипулятора и Потусторонней характеристикой.
Дерлау тут же рассмеялся.
— Такое бывает? Такие щедрые условия похожи на то, как отец ищет повод, чтобы сделать подарок своей дочери. Не могли бы вы рассказать подробнее, какую именно помощь вы оказали?
— Убить другого полубога. В этом деле контроль над разумом был очень важен, — коротко пояснила Одри.
Она говорила очень спокойно, словно речь шла о домашнем задании, которое ей дал учитель.
Длинные и пушистые брови Дерлау дёрнулись.
— И вам это удалось?
— Результат говорит сам за себя, — довольно тактично ответила Одри.
Дерлау внимательно посмотрел на неё и понял, что благородная девушка, сидящая слева от него, — это Манипулятор, который может убивать других полубогов.
Одри, прочитав его мысли, добавила:
— Я была лишь одним из участников.
Дерлау кивнул и спросил:
— Вы знаете, откуда у клиента взялись формула зелья Манипулятора и Потусторонняя характеристика?
— На этот вопрос он мне не ответил, — Одри дала заранее подготовленный ответ.
— Он? Не могли бы вы сказать, кто он? — после недолгих раздумий спросил Дерлау.
Одри всё это время была начеку, чтобы Виртуальная Личность противника не проникла в её остров сознания. Однако с самого начала она не заметила ничего необычного.
Это заставило её заподозрить, что противнику не нужно проникать в её разум. Ему достаточно было лишь наблюдать за колебаниями окружающего моря коллективного подсознания, чтобы понять её истинные мысли.
Она не стала ничего скрывать и спокойно ответила:
— Это касается договора между нами. Я считаю, что соблюдение обещаний — это моральный принцип, который одобряет весь мир. А в мистицизме он имеет ещё большее значение, — сказала Одри. — Если вы не можете по-настоящему доверять мне из-за того, что я не могу об этом говорить, я готова с этим смириться.
— Я могу остаться обычным членом и обменивать свои заслуги на доступные мне материалы по психологическим исследованиям.
Услышав это, Дерлау улыбнулся.
— У каждого есть свои секреты. Это совершенно нормально. Я должен оценить, не угрожает ли твой секрет безопасности всех Психологических Алхимиков.
Он внимательно посмотрел на Одри и спросил:
— Тогда не могли бы вы рассказать, как вы познакомились с этим клиентом?
— Помнится, я как-то сообщала, что до того, как вступить к Психологическим Алхимикам, я уже общалась с некоторыми людьми из мистических кругов и была знакома с несколькими Потусторонними, — Одри сказала чистую правду.
Что же касается того, как на самом деле обстояли дела, это уже другой вопрос.
Кроме того, о «пропаже» Хвин Рэмбиса, которая произошла в результате расследования Форс и Сио, обе стороны никогда не говорили, но определенно знали об этом.
Дерлау убрал руки со стола и положил их на грудь.
— Я хотел бы задать ещё один вопрос: когда вы в последний раз встречались с Хвин Рэмбисом?
Одри слегка нахмурилась.
— Помнится, меня уже об этом спрашивали.
После смерти Хвин Рэмбиса она не сразу порвала все связи с Психологическими Алхимиками. Она продолжала поддерживать связь с руководством через Хилберта, Стивена и Эскаланте. Лишь когда война дошла до Бэклэнда, она поняла, что по разным причинам не может связаться с членами ячейки Психологических Алхимиков.
— Мне нужно лично в этом убедиться, — спокойно произнес Дерлау.
Одри легонько кивнула.
— В последний раз я встречалась с Хвин Рэмбисом в особняке виконта Глейни. Тогда я, по его инструкции, загипнотизировала двух своих знакомых Потусторонних и спросила их, почему они расследуют дело виконта Стратфорда и кто стоит за всем этим.
— В то время член совета Хвин Рэмбис находился рядом и следил за тем, чтобы во время гипноза ничего не пошло не так. Получив ответ, он быстро ушёл.
— После этого дня я его больше не видела.
Отвечая на вопрос, Одри всё ещё была начеку, чтобы её остров сознания не подвергся вторжению. Однако там было тихо, ничего не происходило.
Это не успокоило Одри. Наоборот, она стала ещё более настороженной. Она даже боялась думать о чем-либо, что было связано с Мистером Шутом и Миром Германом Воробьём.
Она была уверена лишь в одном: если ей будет угрожать опасность, Мистер Шут обязательно защитит её.
— Это совпадает с твоим предыдущим ответом, — Дерлау медленно кивнул.
Затем он посмотрел в зелёные глаза Одри и откровенно произнес:
— Я не могу с помощью мистических методов отследить происхождение Потусторонней характеристики в твоём теле. Это значит, что за человеком, который предоставил её, стоит невообразимое существо.
Одри легонько, но решительно кивнула, показывая, что согласна с его оценкой.
— Я не могу заставить тебя отказаться от сотрудничества с другими Потусторонними или от сделок. Это нереально. Я лишь хочу, чтобы ты пообещала никому не раскрывать информацию об Психологических Алхимиках. По крайней мере, когда ты захочешь поручить кому-то задание, ты должна замаскировать его и скрыть все секреты, — спокойно произнес Дерлау, отведя взгляд.
Одри, не раздумывая, ответила:
— Я обещаю не рассказывать ни одному живому существу, которое не имеет права знать, о делах Психологических Алхимиков.
Она намеренно расширила понятие до живого существа, чтобы не оставить никаких лазеек в своём обещании.
Как только она закончила говорить, она почувствовала, как из её острова сознания всплывают мысли.
Эти мысли переплелись между собой, превратившись в иллюзорную сеть, которая проникла в остров сознания Одри и стала частью её подсознания.
Поскольку эта «сеть ограничений» была создана из духовности Одри, она не сможет её снять, даже если станет ангелом. Она потеряет желание говорить об Психологических Алхимиках, когда будет общаться с теми, кто не является членом Психологических Алхимиков, или с теми, кто не имеет права знать об этой организации.
И она даже не поймёт этого.
«Он не вторгался в мой остров сознания. Мои собственные слова превратили обещание во что-то материальное…» — Одри была встревожена, но не выдала своих эмоций.
Конечно, она не стала полностью сдерживать себя, поскольку удивление от такого метода было инстинктивной реакцией Манипулятора.
Исходя из этого, она заподозрила, что либо с этим городом, который существует в сердце каждого человека, что-то не так, либо Дерлау, президент Психологических Алхимиков, был не просто святым.
Увидев, что Одри дала обещание, Дерлау с удовлетворением указал на длинный стол и сказал:
— С этого момента ты являешься членом совета Психологических Алхимиков. Ты можешь выбрать маску личности в качестве своего кодового имени.
Сказав это, он положил на длинный стол семь серовато-белых масок. Они были довольно иллюзорными и неестественно холодными. Пять из них лежали перед соответствующими стульями, словно у них уже были хозяева.
— Две оставшиеся маски личности — это Гнев и Гордыня, — представил их Дерлау. — Они взяты из Священного Писания Творца Третьей Эпохи.
Одри, подумав, протянула руку к маске, в которой не чувствовалось никакого гнева.
— Я выбираю Гордыню.
Дерлау посмотрел на неё и усмехнулся.
— Именно такой выбор сделал в своё время Хвин Рэмбис.