От лица Артура Лейвина.
Мы с Сильви покинули защищённую Стену и посмотрели на битву. Гораздо больше лучников и магов расположились на земле, ближе к месту кровопролития. Шум битвы казался намного громче по эту сторону Стены.
Я оглянулся на толстые металлические ворота, закрывающиеся за нами, исполненный сожаления, кипя от ярости.
'Мы позже выясним, кто несёт за это ответственность', — утешающе сказала моя связь. — 'Прямо сейчас наш долг — помочь выиграть эту битву и обезопасить всех'.
Кивнув ей, мы вдвоём пошли вперёд.
Я отстранился от криков и приветствий солдат вокруг нас. Я не был героем и не стремился им быть. Невозможно быть героем для всех. Неизбежно, что я кого-то подведу — чёрт, да я уже многих подвёл.
Не каждый человек, эльф или дварф мог быть одинаково важен для меня, и этот факт я принял давно. Я был здесь, чтобы исполнить свою роль, помочь закончить эту войну, но не ради мира во всём мире или спасения человечества — а для того, чтобы однажды я смог вести спокойную и счастливую жизнь с людьми, которых любил и о которых заботился.
Проходя сквозь ряды лучников и заклинателей, большинство из которых обстреливали стрелами или заклинаниями арьергард орды зверей, я слышал бормотание вокруг нас. Солдаты толкали своих товарищей рядом, чтобы привлечь их внимание; сотни взглядов обратились к нам.
«Тебе стоит хотя бы обратить на них внимание», — сказала моя связь, заметив взгляды.
«Сосредоточься, Сильви», — предостерёг я. — «Давай сначала сделаем то, зачем пришли. О боевом духе войск побеспокоимся потом».
Земля казалась мокрым дёгтем, хватая и притягивая мои ноги, пока я тащился вперёд со своей связью рядом. Я не мог избавиться от тревожного чувства, которое сжимало грудь и заставляло дышать быстро и поверхностно. Покров ночи и толпа сражающихся скрывали ответ на вопрос, который я всё больше и больше боялся задать.
Обнажив Балладу Рассвета, я нырнул в гущу битвы под ливнем заклинаний и стрел, Сильви следовала прямо за мной. Мой ярко-бирюзовый меч стал маяком для наших солдат, давая им надежду и силу, необходимую для продолжения боя.
Сильви сосредоточилась на защите солдат, выпуская точные пули маны туда, где видела, что кто-то из наших ослабил бдительность, и убивая многих зверей как раз в тот момент, когда они готовы были забрать очередную жертву.
Заражённыеые мана-звери таяли перед нами, пока позади нас формировался клин солдат, а мои глаза всё время метались от лица к лицу в поисках знакомых фигур Рогов Близнецов или моего отца.
Стали появляться самые крупные мана-звери. Я увидел силуэт массивного червя, возвышающегося над полем боя, его зияющая пасть была полна солдат. Время от времени из его пасти вырывались огненные залпы, вызывая слабые крики солдат, а затем он нырял вниз, чтобы заглотить ещё.
Стиснув зубы, я отвёл взгляд, снова пытаясь разглядеть отца сквозь грязь, дым и обломки, осевшие на хаотичном поле боя. Именно тогда я заметил другую группу солдат, пытающихся свалить гигантского монстра.
Это был полуночный гризли, мана-зверь, который варьировался от B-класса до AA-класса — когда он не был искажён — в зависимости от зрелости и плотности его металлического меха, который он получал, поглощая драгоценные руды.
Судя по его четырёхметровый высоте и мерцающему блеску на его колючем мехе, я предположил, что этот конкретный полуночный гризли принадлежал к классу AA. Однако моё внимание привлёк не сам зверь, а широкая спина солдата, сражавшегося в толстых бронированных перчатках и принимавшего на себя основную тяжесть атаки гризли, пока его товарищи предпринимали тщетные попытки свалить заражённого зверя.
Я не мог сказать, был ли это мой отец или нет, но мои ноги уже несли меня к той битве. Двумя шагами, усиленными маной, я оказался в пределах досягаемости, чтобы сразить гризли, но моё внимание было сосредоточено на бойце. Солдат был в полном комплекте доспехов, включая шлем, закрывавший его лицо, так что я не мог его опознать.
Когда солдат отступил на мгновение передохнуть, пока зверь был занят другими солдатами, я сорвал с него шлем.
«Эй! Какого чёрта...»
Это был не мой отец. Подавив желание раздавить хлипкий шлем в руках, я нахлобучил его обратно на голову бойца.
«Прочь», — приказал я. Это было адресовано не только человеку, которого я принял за отца, но и остальным солдатам, кружившим вокруг полуночного гризли и наносившим ему удары.
Будучи магами, они были чувствительны к мане, и мана, хлынувшая из меня, придала вес моему приказу, и солдаты быстро подчинились.
Я знал, что Баллада Рассвета не сможет пробить шкуру полуночного гризли, особенно в её нынешнем состоянии, поэтому я убрал меч в своё пространственное кольцо, прежде чем шагнуть к гигантскому металлическому шестилапому медведю.
Этот единственный шаг вывел меня прямо под один из его острых как бритва когтей, когда зверь нанёс удар. Схватив один из его когтей, толщиной с моё предплечье, я перенёс вес и в самый последний момент направил ману по всему телу.
Результат: двухтонный зверь зверь был подброшен в воздух, словно плюшевая игрушка, мультяшно вращаясь, прежде чем рухнуть на землю с такой силой, что она треснула. Полуночный гризли издал глубокий, жалобный стон.
«Охренеть», — воскликнул кто-то. Я повернулся к солдату; Его гигантский боевой молот был помят, а рукоять слегка погнута от многочисленных столкновений с бронированным мехом полуночного гризли. Он смотрел на меня с благоговением, затем его глаза внезапно расширились при виде чего-то позади меня.
Гризли перекатился, вскочил на ноги и немедленно атаковал четырьмя когтистыми лапами. Я качнулся, шагнул в сторону и развернулся, чисто уклоняясь от града когтей, которые оставляли ямки в грязи вокруг меня.
'Артур, тебе нужна помощь?' — раздался в моей голове голос Сильви.
Нет. Продолжай искать моего отца или остальных. Это не займёт много времени.
Раздосадованный, полуночный гризли попытался ударить сверху двумя верхними лапами. Однако вместо того, чтобы увернуться, я поднял ладонь.
Используя технику, которую показал мне Старейшина Камус, я создал вакуум прямо над открытой ладонью и принял всю силу атаки. Мои ноги увязли в земле, и всё моё тело содрогнулось, но это сместило центр тяжести зверя и оставило его совершенно открытым. За то время, что потребовалось сделать ещё один шаг, я привязал задние лапы полуночного гризли к земле — чтобы он не улетел и не причинил потерь с нашей стороны — и сконденсировал несколько слоёв вихревого ветра вокруг своего правого кулака. Поток в моей руке был достаточно силён, чтобы заставить отступить тренированных солдат поблизости, и когда мой кулак точно угодил в брюхо металлического зверя, ударная волна от удара разошлась, разбросав по земле некоторых более слабых солдат и ближайших зверей. Гризли рухнул, выхаркал лужу вонючей чёрной крови и умер.
'Не было ли это немного чрезмерно?' — вмешалась моя связь, очевидно, почувствовав удар оттуда, где она была.
Шкура гризли, похоже, пострадала от искажения алакрийцев. Мне пришлось врезать ему как следует.
Не имея возможности даже перевести дух, я двинулся к следующей схватке, всё ещё выискивая в каждом лице хоть какой-то признак знакомых черт. Будучи самым крупным — и самым заметным — из Рогов Близнецов, я решил сосредоточиться на поисках Дердена в надежде, что он будет рядом с моим отцом.
Несмотря на отсутствие заклинателей на передовой, найти моего гигантского друга оказалось очень трудно. Маги земли были полезнее ближе к земле, так что я заметил вдалеке не одно и не два земляных заклинания. Зная Дердена и его необузданную силу, несмотря на то, что он был заклинателем, я был уверен, что он не остался у Стены с другими кастерами и лучниками.
‘Чёрт возьми’, — выругался я. Моё терпение истощалось с каждой секундой. Каждый крик и зов о помощи заставлял меня вздрагивать, боясь, что следующий может принадлежать кому-то, кого я люблю.
Мы с Сильви продолжали действовать порознь. Ни разу я не встретил алакрийского мага среди хаоса, но это было хорошо. Не было магов, которые могли бы наложить щиты, чтобы защитить орду зверей от наших заклинателей. Это казалось странным, но у меня не было времени об этом думать.
Прежде чем я осознал это, взошло солнце, осветив суматоху, простиравшуюся насколько хватало глаз.
'А что насчёт того, чтобы снова использовать Сердце Мира, чтобы попытаться найти твоего отца, как ты сделал с Элли?' — предложила Сильви, её голос звучал устало даже в моей голове.
‘Думаешь, я об этом не думал?’ — рявкнул я. — ‘Магия Элли достаточно уникальна, чтобы я мог заметить её по колебаниям окружающей маны. Как я смогу отличить моего отца среди сотни других солдат, обладающих сродством к огню?’
На мой резкий ответ не последовало ответа, хотя я чувствовал удивление и боль Сильви.
Глубоко вздохнув, я извинился перед своей связью. Нарастающее внутри меня разочарование и отчаяние мешали сдерживать эмоции.
'Всё в порядке', — заверила меня Сильви. Её голос был нежным, но я всё ещё чувствовал просачивающуюся нотку печали. Я пообещал себе, что заглажу свою вину перед моей вечно верной связью после того, как всё это закончится.
Дым, огонь, обломки, брошенное оружие и трупы людей и зверей устилали некогда пустое поле. Насколько позволяло моё ограниченное зрение, я держал глаза широко открытыми, а уши — навострёнными. Я знал, что бесполезно пытаться различить голос отца среди рёва зверей, криков солдат, гула и треска магии и резкого звона металла, но я мало что мог сделать.
Число зверей значительно сократилось, но не без потерь. Люди, эльфы и дварфы лежали распростёртыми на земле рядом со зверями, которых они либо убили, либо были убиты ими. Когда-то, в другой жизни, я видел картину похожей сцены: солдаты в цветах двух враждующих стран лежали друг на друге в мешанине конечностей и смерти. Под ней маленькая медная табличка гласила: “В смерти нет сторон”.
Столько солдат погибло, чтобы победить эту армию зверей. Позади меня Стена стояла высокой и невредимой, земля перед ней была цела, несмотря на взрывчатку, которую мы заложили под ней. Даже если мы победили в этот день, многие из лучших солдат Дикатена погибли, но сколько алакрийцев умерло за свою страну?
Моё чутьё подсказывало мне, что это Тродиус отменил мой план, поскольку два других капитана открыто ценили своих солдат выше Стены.
Только мысль о том, чтобы найти отца и Рогов — убедиться, что с ними всё в порядке — удерживала меня. Мне приходилось снова и снова напоминать себе, что то, что я предложил, было всего лишь предложением.
Солнце ползло по небу. Слишком раненых или слишком уставших, чтобы продолжать сражаться, солдат уносили их товарищи, а на смену им выходила следующая партия солдат.
Орда зверей медленно погружалась в хаос, поскольку их число сократилось до сотен, и они больше не могли поддерживать своё неуклонное продвижение к Стене. Я знал, что битва скоро закончится. Тем не менее, для солдат, всё ещё сражавшихся здесь, каждый прошедший момент мог закончиться их смертью. Для них эта победа будет омрачена смертью их друзей, сражавшихся бок о бок с ними.
После ночи и половины дня боёв и поисков моё тело перешло на автоматический режим. Я убивал зверей везде, где видел их, и помогал солдатам в беде, если они попадались мне на пути. Я не мог спасти их всех, но и не стал бы игнорировать тех, кто был прямо передо мной.
Я помогал солдату, чья правая нога была изувечена, когда меня накрыла волна паники и беспокойства.
«Ты! Отнеси этого человека обратно к Стене», — приказал я, заключив его кровоточащую культю в лёд.
Сильви! Что случилось? Холодный пот стекал по моей шее, когда эмоции моей связи захлестнули меня.
Я уже летел к месту нахождения Сильви. Она была недалеко, меньше мили к юго-западу, к южному концу Стены. Почему она мне не отвечала?
Несмотря на то, что пейзаж расплывался мимо меня, время, казалось, замедлилось, текло, словно старый мёд из холодной бутылки. Звуки битвы были приглушены, потерявшись под шумом моего сердца, стучащего в барабанных перепонках.
Однако по мере того, как я приближался всё ближе и ближе, моё зрение стало вспышками. Казалось, я смотрю на мир сквозь толстую стеклянную банку — я едва разглядел Сильви, когда она удержала меня, обняв. Я слышал её встревоженные крики, но не мог разобрать слов, которые она говорила.
Я заметил её заплаканные глаза, её качающуюся голову, давление её рук на моей груди, когда она остановила меня, не давая подойти ближе, но я не мог разглядеть её выражения, потому что моё внимание было сосредоточено на мужчине, волочащем ноги к команде медиков, бегущих ему навстречу.
У него не было руки, а половина лица была обожжена до неузнаваемости, но я всё равно узнал Дердена — а перекинутое через его широкую спину… было то, что осталось от моего отца.
Перевод: YuraFissura
12518 символов, 1974 слов.