Когда камень Сильви вытянул из меня эфир, он забрал каждую последнюю каплю из моего ядра. Однако лишь малая часть этого эфира была поглощена, устремившись по определённому пути внутрь, в то время как остальное отфильтровалось. Эфира, который смог достичь Сильви, находившейся внутри в коме, было слишком мало, чтобы что-то изменить.
Именно тогда я понял, что камень Сильви не действовал как батарейка, которую нужно медленно заряжать, как я предполагал сначала. Нет, он был больше похож на сито, которое мне нужно было наполнять эфиром быстрее, чем он мог вылиться обратно.
Тот факт, что камень Сильви не принимал большую часть эфира, который я пытался ему дать, даже после того, как я съел фрукт, означал, что моё эфирное ядро было несовершенным. Не то чтобы «несовершенным» в прямом смысле слова, но так же, как ядра маны изначально содержат естественные примеси из тела, ограничивающие выход и хранение маны, моё эфирное ядро было наполнено примесями. Это мешало ёмкости, которую можно было хранить внутри, и не позволяло мне использовать все возможности эфира.
Отлично.
Если я хотел заставить эфир течь так, как он тёк внутри камня Сильви, мне нужно было, чтобы эфир в моём ядре стал намного чище. И если я хотел вернуть Сильви, мне нужно было высвобождать этот более чистый эфир гораздо быстрее и в гораздо большем объёме, чем я мог сейчас. И я должен был сделать это всё сразу, что означало, что я не мог тратить время на поглощение эфира между делом.
Вот почему несколько часов спустя я оказался стоящим прямо у входа в логово гигантской многоножки, одетый лишь в хлипкий кожаный жилет и рваные тканевые штаны.
«Ещё не поздно отступить», — прошептал мне на ухо Реджис.
Я знал, что будет, если я не смогу её убить, но возможность неминуемой смерти была отрезвляющим напоминанием, которое подтвердило мои приоритеты. Выбраться из руин на самом деле не было моим главным приоритетом. Даже если бы я смог выбраться прямо в тот момент, я на самом деле был слабее, чем когда сражался против Нико и Косы, Каделла.
Моим приоритетом должно было стать усиление, что, к счастью, совпадало и с возвращением Сильви. Убийство многоножки стало бы большим шагом вперёд в достижении этой цели.
Встретившись взглядом с Реджисом, я начал спускаться по склону в логово. «Пошли».
По мере того как мы углублялись в гигантскую дыру, спиралью уходящую в землю, странным образом становилось светлее, а не темнее. Слабый фиолетовый блеск покрывал землю, стены и потолок извилистого туннеля.
Реджис разведывал впереди, возвращаясь ко мне каждые несколько метров, чтобы сообщить, что он видел.
Сделав глоток из бурдюка с водой, я краем глаза увидел возвращающийся чёрный блуждающий огонёк. Я ускорил шаг, легко ступая по земле, надеясь услышать от своего спутника что-то иное, кроме «ещё камни».
‘Там что-то впереди’, — тихо сообщил Реджис, влетев мне в грудь.
‘Если ты ещё раз пошутишь про "камни", я тебя ударю’, — ответил я.
‘Просто иди’, — вздохнул мой спутник, прежде чем выплыть обратно, чтобы указать путь.
Туннель раздваивался, но Реджис направил меня в чуть более широкий проход слева. Он был шире в диаметре и светлее. Потребовалось всего несколько минут, чтобы добраться до того, что Реджис хотел мне показать.
Повсюду на земле были разбросаны скопления кристаллов… эфирных кристаллов.
‘Видишь?’ — нетерпеливо сказал Реджис. «Больше камней!»
Я подавил стон, боясь, что любой звук может привлечь гигантского эфирного зверя.
‘Не мог бы ты разведать впереди?’
Реджис выскользнул из моего тела и уплыл прочь, сотрясаясь от тихого смеха.
Мои брови сошлись в замешательстве, когда я осматривал светящиеся фиолетовые кристаллы, разбросанные передо мной, как мусор. Я тихо поднял кристалл размером с кулак и поглотил из него эссенцию, пока фиолетовое свечение не угасло.
‘Не такой мощный, как фрукт ранее, но всё же довольно концентрированный’, — отметил я.
Поглотив ещё один кристалл размером с кулак, чтобы пополнить своё эфирное ядро, я спрятал пару кристаллов поменьше в карманы, прежде чем двинуться вперёд. Я всегда мог вернуться за остальными после боя.
По мере того как мы продвигались глубже на территорию многоножки, туннель постепенно становился ярче, пока в самом конце не засиял ослепительный фиолетовый свет, настолько яркий, что я не мог разглядеть комнату за ним.
Мы с Реджисом обменялись напряжёнными взглядами, прежде чем продолжить. Моё сердце колотилось в груди, а ладони вспотели при мысли о битве с гигантской многоножкой. Находясь так близко к эфирному зверю в его собственном доме, моё тело ощущало исходящее от него давление.
Сделав глубокие, успокаивающие вдохи и выровняв походку, я пошёл вперёд, ступая в слепящий фиолетовый свет.
‘Начнём’.
Я напрягся, готовый к любым внезапным движениям, но прошло несколько быстрых ударов сердца, прежде чем яркий свет спал. Туннель вёл в огромную пещеру с куполообразным потолком. Всё пространство было залито морем фиолетового света, исходящего от гор мерцающих кристаллов, нагромождённых друг на друга.
Несмотря на то, что у меня практически текли слюнки при виде множества эфирных кристаллов — некоторые были больше всего моего тела — моё внимание было приковано к чему-то более насущному: гигантской многоножке.
Инстинктивно я отступил и поднял руки, чтобы защититься от того, что должно было произойти. Даже Реджис съёжился за моим плечом, когда мы смотрели на возвышающуюся фигуру эфирного зверя.
Он был сгорблен высокой дугой, а всё его тело содрогалось. Затем, как раз когда я начал думать, что он может взорваться, водопад эфирных кристаллов хлынул из его задней части, образовав небольшой холм рядом с другими горами кристаллов.
Это было похоже на сцену прямо из сказки — вот только вместо гигантского дракона, охраняющего свою гору сокровищ, была многоножка, охраняющая свои горы… экскрементов?
«Пфф!» — Реджис подавил смешок, который эхом разнёсся по гигантской пещере, привлекая моё внимание и — к нашему ужасу — внимание гигантской многоножки.
«Шевелись!» — взревел я, отбросив все мысли о скрытности, когда существо с ужасающей скоростью развернулось и понеслось через пещеру, его похожие на косы жвалы голодно щёлкали.
Я рванул вправо. Реджис полетел влево.
«Прости, Артур, но ты, по сути, съел дерьмо этого жука!» — загоготал Реджис. Его голос эхом разнёсся по пещере: «Дерьмо! Дерьмо. Дерьмо…»
Я закатил глаза. К счастью для меня, крики моего спутника также привлекали внимание многоножки, что дало мне время занять позицию у её бока.
Высвободив эфир из ядра, я с такой силой оттолкнулся от земли, что под моими ногами образовался кратер, мгновенно сократив расстояние до многоножки. Я врезал свой покрытый эфиром кулак ей в бок с оглушительным глухим ударом.
Многоножка согнулась от удара, но волна боли, пронзившая мою руку, подсказала, что я мог нанести столько же урона себе, сколько и цели.
Ловко приземлившись обратно на землю, я спринтом пересёк пещеру, пока многоножка отвернулась от Реджиса и погналась за мной.
Когда многоножка приблизилась, я поднял правую руку над головой и сжал её в кулак — сигнал, который мы с Реджисом придумали, чтобы сбить с толку чувствительного к звуку эфирного зверя.
Тут же Реджис закричал: «Сюда, ты, кристалловый жук!»¹
Многоножка резко остановилась и развернулась к источнику шума. Пока зверь был отвлечён, я окутал своё тело толстым слоем эфира и снова перешёл в наступление, надеясь на другой исход этой атаки.
Окружение расплылось, когда я приблизился к многоножке. Её клешни щёлкали в воздухе, пытаясь поглотить блуждающий огонёк, который метался и подпрыгивал вокруг её головы. Я прицелился в суставы, где одна из её многочисленных ног крепилась к телу, и на этот раз раздался удовлетворительный хруст, когда мой кулак вонзился в её ногу.
Гигантская нога отломилась и упала на землю, а из раны хлынула гелеобразная жидкость фиолетового оттенка. Эфирный зверь издал пронзительный крик, прежде чем снова обратить на меня внимание.
Я снова поднял кулак, и Реджис издал ещё один крик, чтобы привлечь её внимание. Многоножка замешкалась, её многочисленные ноги топтались на месте, словно рассерженный ребёнок, закатывающий истерику, затем она рванула за Реджисом, давая мне немного времени поглотить больше эфира из обильных кристаллов, разбросанных вокруг нас.
«Каково на вкус это дерьмо, Артур?» — дразнил Реджис, зигзагами летая по воздуху, пока многоножка извивалась взад-вперёд, следуя за ним.
Я снова поднял руку, выставив определённый палец². Этот сигналом не был.
Шестерёнки в моей голове закрутились, пока я пополнял своё эфирное ядро. Я развил своё ядро достаточно, чтобы использовать Форму Перчатки три раза, но Реджис не смог укрепиться достаточно быстро, чтобы соответствовать мне, и не мог выдержать бремя трёх использований. Мы решили проверить защиту зверя, не прибегая к Форме Перчатки, просто чтобы убедиться, что мы не потратим наш шанс впустую.
Я продолжал искать слабые места, пока Реджис отчаянно уворачивался от щёлкающих челюстей многоножки. Даже после того, как мне удалось отломить ещё две из её бесчисленных ног и нанести несколько мощных ударов по открытым ранам, где ноги крепились к её телу, я не смог нанести никакого долговременного урона.
Если уж на то пошло, многоножка, казалось, только становилась злее и свирепее.
Хотя мой запас эфира был обильным благодаря… экскрементам многоножки, я не мог продолжать этот танец вечно.
‘Похоже, у нас нет выбора’.
Повреждения туловища многоножки почти не замедляли её, так что единственным вариантом оставалось целиться в голову. Проблема была в том, что именно на голове располагались зазубренные клешни, и эта часть тела, казалось, была наиболее защищена её полупрозрачным фиолетовым экзоскелетом.
Я знал, что мне придётся нанести два удара Формой Перчатки в одно и то же место, чтобы иметь хоть какую-то надежду пробить плотный панцирь многоножки, а это означало, что я не мог позволить себе промахнуться.
Оттолкнувшись от одной из её ног, я приземлился на спину многоножки и побежал по гладкой плоти к её голове. Забраться на спину было несложно, но вот удержаться на ней, пока она брыкалась, как дикий жеребец, оказалось куда труднее.
Я петлял и уворачивался на извивающемся туловище гигантской многоножки, пока она пыталась пронзить меня своими ногами или сбросить. Однако её внимание всё ещё было сосредоточено на попытках поймать Реджиса, и я смог увернуться от острых конечностей, которые атаковали меня с обеих сторон.
Неровная поверхность от бесчисленных пластин, которые разделяли туловище зверя, в сочетании с качающимися, брыкающимися движениями, которыми многоножка пыталась меня скинуть, создавали трудности, с какими я давно не сталкивался.
‘Как же мне не хватает полёта’.
Приблизившись к голове многоножки, я окутал своё тело слоем эфира, словно фиолетовой бронёй. Подняв правую руку, я сжал и разжал кулак: это был сигнал для Реджиса возвращаться ко мне.
Реджис издал ещё один вопль, чтобы привлечь внимание многоножки, после чего едва увернулся от её жвал и влетел в мою ладонь.
Эфир, разлитый по моему телу, немедленно устремился к моей основной руке. Чтобы усилить удар, я открыл своё ядро и позволил накопленному там эфиру вырваться наружу и пройти сквозь меня под действием гравитационного эффекта Реджиса.
Бросившись вперёд и изо всех сил стараясь сохранить тот небольшой контроль над потоком эфира, что у меня был, я достиг сочленения её головы с туловищем.
‘Форма Перчатки’, — передал я Реджису.
Отведя назад свой дымчато-чёрный кулак, я обрушил его на зверя. Оглушительный раскат грома разнёсся по пещере, сдвинув с места несколько куч насыщенных эфиром камней, которые покатились по полу под топочущими ногами многоножки. Её голова врезалась в землю, образовав кратер размером с небольшой дом.
Сеть трещин, похожих на молнии, разошлась от места удара моего кулака, и вся верхняя часть головы многоножки провалилась внутрь от силы удара, но я не был до конца уверен, что этого достаточно.
Реджис вылетел из моей руки, пошатываясь. Выглядел он напряжённо, а его пламя слабо мерцало.
Я высвободил ещё одну волну эфира по всему телу. Опыт, охватывающий две жизни и бесчисленные битвы, научил меня… Всегда проверяй, мёртв ли враг.
Моё тело окутала фиолетовая пелена, когда я ударил в эпицентр расколотого кратера на голове многоножки. Ещё один треск разнёсся по пещере, тело многоножки дёрнулось и обмякло.
Даже с эфирным покрытием на руке, мой правый кулак превратился в кровавое месиво, когда я вытащил его из головы многоножки.
Дыхание вырывалось короткими, рваными вздохами, пока я стоял над зверем и размышлял, стоит ли ударить ещё раз. Многоножка оставалась безжизненной, лежа на брюхе, её голова покоилась в кратере, созданном силой моего удара.
«Она… мертва?» — спросил Реджис охрипшим голосом.
Когда я повернулся к своему компаньону, чтобы ответить, поверхность под моими ногами ушла из-под меня, и меня сбросило с гигантского зверя. Кувыркаясь в воздухе, я беспомощно наблюдал, как зазубренные жвалы сомкнулись над Реджисом.
Чёрный шар исчез в огромной глотке многоножки. Мой компаньон пропал.
Быстро сориентировавшись, я приземлился на ноги и тут же развернулся на пятке — едва сумев увернуться от шквала острых ног, обрушившихся сверху.
Многоножка поднялась на дыбы, возвышаясь надо мной, и обрушила поток ударов сотнями своих ног. Каждый раз, когда она наносила удар, в земле оставалась дыра глубиной около тридцати сантиметров, но, несмотря на отчаянное положение, я не мог не делить своё внимание между уклонением от её ног и поисками Реджиса.
Реджис был бестелесным, способным проходить сквозь большинство объектов, но я совершенно не видел своего компаньона. Моя паника усиливалась, пока я продолжал метаться между ногами многоножки без каких-либо признаков чёрного блуждающего огонька.
Отвлёкшись, я пропустил размашистый удар похожей на косу ноги, который пришёлся мне в плечо и отбросил меня через всю пещеру. Мои ноги проскользили по неровному камню, и я чуть не упал, когда моя пятка наступила на маленький светящийся камень, но я удержал равновесие и переориентировался, чтобы защититься от следующей атаки.
С нового ракурса я наконец смог разглядеть тёмную форму моего компаньона, дрейфующую внутри многоножки, точно так же, как я видел двухвостых обезьян сквозь её прозрачное тело. Его пламя потускнело, и выглядел он крайне недовольным.
‘Чёрт возьми’.
Мне нужен был Реджис, чтобы нанести удар, достаточно сильный, чтобы убить этого гигантского жука. Смогу ли я победить без него?
Резкая боль пронзила меня, когда одна из острых ног многоножки оставила длинную рану на моей руке. Это отрезвило меня достаточно, чтобы собраться.
Даже без моего арсенала стихийной магии я не только интенсивно тренировался с мечом в прошлой жизни, но и обучался бою с асурами.
Я заставил себя вспомнить свои многочисленные битвы против Кордри — гнетущую ауру, которую он так небрежно излучал, движения, казавшиеся одновременно медленными и быстрыми.
Асуры. Вот кто были моими врагами.
Если мне придётся полагаться на Реджиса в каждом бою с сильным противником, я не смогу победить даже Кос, не говоря уже об асурах, стоящих за ними.
Резко выдохнув, я вспомнил слова Кордри. Он говорил, что рукопашный бой — самая универсальная и адаптивная форма сражения. Большая часть наших совместных тренировок была направлена на то, чтобы обойти ограничения моего человеческого тела.
Но я больше не был таким уж человеком.
Мои ноги замелькали, когда я непрерывно уворачивался от пронзающих ударов ног многоножки. Моя концентрация обострилась настолько, что всё, что я видел, всё, о чём я думал, — это мой противник и то, как я собираюсь его победить.
Я должен был принять, что я больше не человек, и что меня больше не ограничивает низшее тело. Если я собирался выбраться из этого места, если я собирался сражаться на равных с самыми могущественными существами в этом мире, мне нужно было дойти до предела своих возможностей.
А затем мне нужно было превзойти и этот предел.
Чем дольше я продолжал уворачиваться, тем больше лишних движений я начал отсекать. Моё тело начало вспоминать уроки асуры, слишком многие из которых я отбросил за эти годы, полагаясь вместо этого на ману.
Битва была долгой и затяжной, но я вошёл в ритм, воспринимая её скорее как тренировку, чем как схватку не на жизнь, а на смерть. Я делал шаг и рубил, шаг и рубил, делая каждое движение точным и лёгким. Каждый удар ломал одну из острых ног или раскалывал толстый экзоскелет, пока многоножка не начала замедляться, её оставшиеся ноги больше не могли поддерживать быстрое движение её массивной туши.
Не имея возможности контролировать поток эфира, я не мог нанести достаточно урона голыми руками, чтобы нанести смертельный удар многоножке. Вместо этого я решил использовать тот же метод, что и против химер.
‘Будем надеяться, это сработает’.
Поскольку ноги многоножки были слишком велики, чтобы я мог держать их как оружие, мне пришлось отломить острый кончик от одной из них, чтобы использовать его.
Многоножка издала пронзительный вой, визгливый звук, похожий на свисток поезда, скрещённый с треском сверчка, и неуклюже поползла ко мне на оставшихся ногах.
Взмахнув полупрозрачной фиолетовой ногой, как копьём, я опробовал своё новое оружие. Его эфирная проводимость была не такой сильной, как у оружия химер, но этого должно было хватить. Должно было.
Увернувшись от зазубренных жвал, я выждал и поискал брешь в защите.
Мне нужно было нанести чистый удар по ране на затылке, куда я ударил Формой Перчатки, но это было не так просто, как казалось. Зверь мотал головой, как обезумевший бык, опуская её только для того, чтобы попытаться перекусить меня пополам.
Дважды я промахнулся мимо цели, царапая внешний панцирь её головы, пока она атаковала меня, как змея. Без Реджиса, отвлекающего её внимание, она постоянно следила за моим местоположением, ритмично стуча оставшимися ногами по земле, чтобы определить, где я нахожусь.
‘Как заставить её остановиться?’ — размышлял я, нарезая круги вокруг неё и поглощая больше эфира из разбросанных вокруг кристаллов.
Мой разум лихорадочно работал, пока в голове не всплыло воспоминание о том моменте, когда химеры впервые слились воедино. Тогда существо смогло выпустить контузящую ауру, которая отбросила меня и Реджиса через весь зал, почти лишив меня сознания.
Я не был уверен, смогу ли я воспроизвести этот эффект, но у меня заканчивалось время — и эфир — и вариантов было немного.
Оценив количество эфира, оставшегося в моём ядре, я прикинул, что могу потратить около семидесяти процентов на попытку оглушить зверя, а остальное — на нанесение смертельного удара.
«Пожалуйста, пусть это сработает», — пробормотал я, начиная высвобождать эфир из своего ядра. Моя аура вспыхнула фиолетовым от внезапного выброса эфира, но я не остановился на этом. Я позволил эфиру внутри меня прорваться сквозь тонкую преграду моего тела, высвободившись в виде полупрозрачного купола фиолетовой энергии.
Ноги тут же отяжелели от напряжения, но эффект превзошёл все мои ожидания.
В отличие от ошеломительной силы, выпущенной слившейся химерой, моя атака больше походила на проявление ауры — подобно Силе Короля Кордри. Даже я не остался полностью незатронутым, так как сам воздух вокруг меня стал тяжёлым.
Многоножка застыла от воздействия моей атаки и рухнула на землю. Крепче сжав импровизированное оружие в руке, я бросился вперёд, крепко удерживая оставшуюся частичку эфира внутри себя.
Уклонившись вправо от вялой попытки многоножки схватить меня клешнями, я использовал её собственные жвалы как опору, чтобы подпрыгнуть высоко в воздух.
Объединив скорость падения с силой замаха, я вонзил самодельное копьё глубоко в эпицентр кратера, созданного моей атакой Формой Перчатки, прямо в затылок эфирного зверя. За приятным хрустом раскалывающегося экзоскелета многоножки последовало ощущение проникающей плоти.
Гигантская многоножка издала мучительный рёв, такой гортанный и дикий, что у меня зазвенело в ушах, и её тело рухнуло на землю.
Взяв кристалл из кармана и поглотив его эфир, я ещё раз ударил по обломанному концу ноги многоножки, вонзая его глубже в голову эфирного зверя.
Моё тело налилось свинцом, а ядро болело, полностью опустошённое. Но я чувствовал себя хорошо — лучше, чем за долгое время.
«Лежать», — выдохнул я, рухнув на спину гигантского зверя.
¹ Crystal-sharding bug — непереводимая игра слов. «Sharding» созвучно с «sharting» (непроизвольная дефекация при пускании газов). Реджис обзывает многоножку жуком, который гадит кристаллами. Ближайшее по смыслу значение — навозный жук.
² «Определённый палец» — разумеется имеется в виду «средний палец».