— Доктор Готберг.
Фалькенхайн поднялся с места и торжественно направился ко мне.
Подойдя достаточно близко, чтобы остальные придворные лекари не могли нас услышать, он смягчил выражение лица и шепнул:
— Лекарство, которое действительно восстанавливает волосы… оно существует?
Желание вернуть волосы сильнее любой жажды богатства и власти. Стоило лишь упомянуть лечение облысения, и его глаза загорелись, он полностью перешёл на мою сторону.
Вовлечь Фалькенхайна в предстоящее мне свидетельство было жизненно необходимо.
— Всё зависит от случая, но в вашем состоянии, лорд Фалькенхайн, это возможно.
— О-о-о!
Мой диагноз показал у Фалькенхайна «очаговое облысение». Это не было связанное с талантом «ослабление», а скорее возрастное состояние.
— Существует два типа облысения. М-образное, когда уходит лобная линия роста волос, и очаговое, когда начинает просвечивать макушка.
— Верно. У меня именно очаговое.
— Судя по состоянию, оно развилось недавно. Максимум полгода, я бы сказал.
— Точно. Прошло пять месяцев.
М-образное облысение наследственное, и вылечить его невозможно без пересадки волос.
Но очаговое вызывается стрессом или внешними факторами, поэтому его можно замедлить, а в удачных случаях — полностью восстановить.
То, что очаговое облысение у Фалькенхайна появилось лишь в преклонном возрасте, говорило о хорошем здоровье и слабой наследственной предрасположенности к облысению.
Я незаметно вложил в его руку заранее подготовленный флакон.
— Это средство блокирует действие ферментов облысения в организме. Проще говоря, волосы будут расти быстрее, чем выпадать, и через несколько месяцев восстановятся.
По сути, это версия препарата, имитирующего финастерид. Состав немного отличается, но я усилил его способность ингибитора ферментов.
— Небеса! Неужели такое лечение существует? За всю жизнь я не видел, чтобы кто-то отрастил утраченные волосы. Я бы и с самим дьяволом заключил сделку, лишь бы вернуть их!
— Я врач, а не дьявол. Здесь месячный курс. Есть побочные эффекты, поэтому принимайте по половине таблетки в день. Осторожно — больше пить нельзя, увеличение дозы не ускорит результат.
— Я запомню. Вы поистине достойны святости, доктор.
Фалькенхайн бережно спрятал флакон в нагрудный карман и вернулся на своё место.
— Лорд Фалькенхайн, что вы только что?..
— Я лишь проверял некоторые заявления доктора Готберга. Прошу продолжать слушание.
Фалькенхайн ответил гладко, давая понять, что готов меня защищать.
Альберих продолжил речь:
— Придворный лекарь Готберг. Даже если ваши препараты, похоже, исцеляют пациентов мгновенно, они, несомненно, являются лишь продолжением народных средств.
Он выглядел так, будто готов вцепиться мне в глотку, словно дикий волк.
«Ах да, он ведь из фанатиков».
Имперские лекари вроде Фалькенхайна поклоняются богине, но при этом не против личной выгоды.
А вот епископ из Страны Закона, как Альберих, полностью отвергает всё вне исцеляющих искусств — ровно как и сейчас.
Я ожидал конфликта, но не думал, что он нападёт так яростно с самого начала.
— Целитель, которого вы наняли, был уволен из Императорской медицинской службы за использование запрещённых народных средств. Вы знали об этом?
— Да, знал.
— Тогда вы воспользовались его методами, чтобы создать эти так называемые лекарства?
— Нет.
— Нет? Причинно-следственная связь очевидна. Ваше возражение требует должного объяснения.
Надо было расставить всё по местам.
— Я использовал не его методы, а собственные знания. Академическую медицину. У того целителя был лишь потенциал, а учил его я.
— Вы сами это признали!
Альберих вскочил и ткнул в меня пальцем. Наглый старик, учитывая, что мы только что познакомились.
— Вы разрушили систему Императорской медицинской службы еретическими методами вместо исцеляющих искусств. Вы отвергли и осквернили милосердие Богини и подорвали веру граждан Империи! Вы недостойны быть придворным лекарем, да что там — даже целителем!
Толкование чрезмерное, но его приём понятен.
Это тактика — начинать с крайних обвинений, чтобы в итоге добиться желаемого.
«Он явно хочет подорвать мою репутацию».
Похоже, это попытка сдержать рост влияния дворца Вольгван.
Если показать злость — это сыграет ему на руку.
Пришло время воспользоваться заготовленным сценарием.
— Здесь недоразумение, епископ Альберих.
— Недоразумение?
— Не кто иная, как сама Богиня, дала мне откровение использовать медицину.
— ...Что вы сказали?
Конечно же, чистая ложь.
Судя по ропоту придворных лекарей, мне удалось произвести впечатление.
Все они опытные лекари, и хотя не каждый, но многие — ревностные верующие, усердно развивавшие свою преданность.
Каждый понимал вес слов о божественном откровении.
— Богиня велела вам применять этот метод?
— Да.
— Теперь вы утверждаете, что настолько полны веры, что получаете откровения свыше?
— Я исполнен веры.
Альберих, почуяв возможность атаковать, приободрился.
— Вы знаете, что богохульство — серьёзнейшее нарушение, влекущее изгнание из Императорской медицинской службы.
Извини, Альберих, но у меня есть страховка.
— Разумеется, я не настолько невежествен, чтобы не знать таких основ. К счастью, здесь присутствует тот, кто может подтвердить мою веру.
— Именно так.
Фалькенхайн ответил так, будто ждал этого момента, и начал речь:
— Как вы все знаете, я обладаю талантом. Глазами видеть веру. Я легко отличаю истинного целителя. Благодаря этому я сам никогда не колебался и смог подняться до нынешнего положения.
Он говорил уверенно и громко:
— Придворного лекаря Готберга я лично привёл из учебного центра. Здесь и сейчас могу свидетельствовать лишь одно.
Фалькенхайн протянул ладонь ко мне и с полной убеждённостью произнёс:
— Доктор — человек с глубочайшей верой, какую я только видел за всю жизнь. Даже сейчас я своими глазами вижу, как его праведное сердце горит жарче, чем у кого-либо ещё.
Альберих недовольно возразил:
— Лорд Фалькенхайн, мы разбираем серьёзное обвинение в богохульстве. Готовы ли вы взять на себя ответственность за свои слова?
— Ответственность? Вы спрашиваете меня, придворного лекаря дворца Тодзин, могу ли я отвечать за сказанное, епископ Альберих?
Фалькенхайн повысил голос.
Он ведь тоже глава фракции целителей Второго принца. Ему не подобает молчать, когда так говорят о его подчинённом.
— Вы сомневаетесь в таланте, данным мне самой Богиней?
— Я никогда не сомневаюсь в Богине. Я сомневаюсь в вашей искажённой вере, где преданность господину ставится выше Богини.
— Вы намекаете, что я защищаю доктора Готберга по приказу моего господина? Ха! Кажется, вы отстали от того, как устроен Императорский двор.
— Отрицаете? Вы всерьёз верите, что этот зелёный лекарь обладает сильнейшей верой среди всех здесь присутствующих?
— Для меня и вы выглядите как сопляк без опыта.
— Сопляк? Этот старый маразматик окончательно тронулся. У тебя из головы не только кровь ушла, но и волосы все выпали?
— Ты пересечешь Иордан прежде, чем потеряю последние волосы.
— Жизнь человека бесценна, но даже если мой век короток, он всё равно будет длиннее, чем у тебя, уже стоящего одной ногой в могиле. Если у тебя слабоумие — уходи на покой и меняй внукам пелёнки.
Вид стариков, которые, плюясь, спорили как дети, был весьма безобразен.
Хотя и забавен. Я не собирался их останавливать.
— Всё это пустые слова. Нет никаких доказательств, что у Готберга действительно обильная вера.
— Отлично, я покажу доказательство.
Фалькенхайн достал священную книгу. Прижав её к груди с благоговением, он поднял другую руку и с закрытыми глазами торжественно произнёс клятву.
— Перед нашей почитаемой Богиней клянусь говорить лишь правду: моими святыми глазами я вижу, что вера доктора Готберга глубже, чем у епископа Альбериха.
Вжух!
Яркий свет вырвался из-за спины Фалькенхайна, словно подсветка. Мягкая, но сильная божественная энергия, исходящая из его тела, образовала нимб.
Подобное явление можно увидеть лишь у высокоуровневых целителей и духовенства.
— Какая чистая божественная сила.
— Нимб не дрожит.
— Значит, его клятва не была ложью, которая могла бы поколебать веру.
— Неужели придворный лекарь Готберг и вправду столь выдающийся талант?
Придворные лекари заговорили между собой.
— Даже до клятвы дошло…
Даже Альберих, похоже, был ошарашен, не ожидая, что Фалькенхайн зайдёт так далеко.
Следовало держать провокации в разумных пределах.
Я сделал шаг вперёд и произнёс:
— Доказательства налицо. Как я и говорил, моя практика медицины не является ересью.
— Но это и не ортодоксия. Целитель должен возносить молитвы, а не пичкать пациентов ядами!
У Альбериха всё ещё вздувались жилы на шее.
И в этот момент.
Двери зала распахнулись с тяжёлым гулом шагов.
В зал уверенно вошла статная женщина, её плащ развевался позади.
Это была Первая Принцесса, Хейке.
Все придворные лекари, участвовавшие в слушании, склонили головы в знак уважения. Я тоже последовал их примеру.
Хейке окинула зал быстрым взглядом и отдала приказ голосом, резким, как у военачальника:
— Все, кроме Альбериха и Готберга, выйдите.
Придворные лекари немедленно покинули свои места.
Хм, я почти забыл, какую тяжесть несут слова представителей императорской крови — ведь только что был с Лаугой.
Вот она — истинная власть.
— Альберих, я спрашиваю тебя. Зачем ты созвал слушание, чтобы отстранить придворного лекаря Готберга?
— Принцесса, это собрание не было направлено на его увольнение, а лишь на прояснение подозрений и проверку его квалификаций…
— Разве это не одно и то же? Не трать моё время. Я и так потратила его слишком много, пока ходила в кабинет Готберга.
Значит, Хейке лично пришла ко мне.
Определённо, хорошего предчувствия у меня не было.
Когда Лауга появляется, она вываливает на меня месячный запас разговоров за один раз, и у меня голова идёт кругом.
Здесь явно будет не меньше хлопот.
— Спрашиваю ещё раз: зачем ты созвал это слушание?
Альберих, обливаясь потом, медленно заговорил оправдательным тоном:
— …Показалось, что Ваше Высочество обеспокоено бюджетом на лечение дворца Мохви и ростом влияния фракции Третьей Принцессы.
— В общем смысле, верно.
— Тогда, возможно, в этом заседании есть проблема?..
Бум!
Хейке топнула ногой и уставилась на него тяжёлым взглядом. Альберих вздрогнул и замотал головой.
Даже я бы увернулся от этого взгляда за секунду.
Если в глазах Аселлы чувствовалась злоба и жажда убийства, то в Хейке — холодная решимость машины смерти, которая уничтожит тебя без эмоций, если нажать не ту кнопку.
— Епископ, кто ты по профессии?
— …Придворный лекарь, Ваше Высочество.
— Я выгляжу настолько некомпетентной, чтобы поручать политические решения придворному лекарю?
— Н-никак нет.
— Ты мой советник?
— Нет, я не советник.
— Я приказала сократить бюджет дворца Мохви, а не ограничивать дворец Вольгван. Такие решения принимаю я. Я ошибаюсь?
— Ваши слова абсолютно верны.
Альберих мог лишь поджимать губы и кивать на каждое слово Хейке. Его страдания выдали тёмные круги, опустившиеся до щёк.
— А теперь, придворный лекарь Готберг.
— Для меня честь встретиться с вами, Принцесса.
Наконец, речь пошла обо мне.
Из их диалога я понял, что дело связано с пенициллином.
— Я хочу переманить тебя в свою фракцию.
Предложение, о котором я и подумать не мог.
Даже у Альбериха от удивления отвисла челюсть.
— Могу ли я спросить о ваших истинных намерениях?
— Всё так, как сказано. Это приглашение. Я хочу тебя. Стань моим заместителем-придворным лекарем и внедряй новые методы лечения.
Вербовка кадров из других фракций, похоже, обычное дело в Императорском дворе.
Даже рыцари Империи часто меняют фракции.
Моё нынешнее положение при Аселле, видимо, Хейке не мешает.
Для них слуги — это имущество. Чувствовалось, что она просто пытается забрать игрушку у своей младшей сестры.
Несмотря на разницу в возрасте более десяти лет.
— То есть, вы хотите, чтобы я занимался медициной?
— Да. Я создам условия для активного применения медицины, разработки, массового производства и монополизации фармацевтики.
Хм… быть подчинённым Хейке.
Условия неплохие. Её фракция самая влиятельная в Императорском дворце, и если Аселла не станет следующей Императрицей, то Хейке имеет наибольшие шансы занять этот трон.
Она женщина, которая чётко считает выгоды и потери. Награда за верность у неё гарантирована.
Но.
— Прошу прощения, Ваше Высочество. Я уже поклялся в верности принцессе Аселле.
Глубокое вмешательство в дела Императорской семьи для меня — это скорее убыток, чем выгода.
Когда увязнешь по пояс в этом болоте — выхода уже нет.
Моя цель проста: устранить плохие концовки. Вступление во фракцию Хейке лишь увеличит нагрузку и усложнит путь домой.
— Почему? Разве ты не просто придворный лекарь по контракту?
— Ха-ха, я придворный лекарь, но также её жених.
— Ты имеешь в виду политическую помолвку, устроенную вашими семьями.
Хейке сразу раскусила ситуацию и попыталась найти слабое место.
— А не хочешь ли ты формальной помолвки с Императорской семьёй?
— Что? Я…
— Как раз так вышло, что у меня тоже нет жениха.
— Что вы имеете в виду?
— Разве не очевидно? Разрывы и новые браки часто случаются в борьбе за власть между семьями ещё до свадьбы. Придворный лекарь Готберг.
Хейке прямо посмотрела мне в лицо и серьёзным тоном спросила:
— Ты этого хочешь?