Старшая горничная, вернувшаяся после отлова монстров, смогла уйти только после того, как обсудила с ведущими лекарями надзор за врачебным осмотром.
Она спешила, особенно после того, как Аселла утром потеряла сознание.
— Принцесса отправилась к юному господину? — услышав доклад другой служанки, она изменила направление и поспешила туда.
Было неприлично для горничной разгуливать по чужому особняку без своей госпожи, но сейчас ей было не до приличий.
Она присоединилась к рыцарям Аселлы, но те смогли лишь сказать, что принцесса вошла в комнату наследника рода Готбергов и так и не вышла.
Прошёл час, затем другой, и когда солнце стало клониться к закату, она начала тревожиться о своей госпоже, которая всё ещё не появлялась.
Юный господин Готберг был окутан всевозможными дурными слухами.
Даже в столицу доходили вести о том, что он пренебрегал учёбой, был склонен к пьянству и вспышкам ярости и потому фактически находился под домашним арестом в маркграфстве Готберг.
Будучи единственным сыном маркграфа, он должен был с ранних лет получать бесчисленные брачные предложения, и всё же Аселла оказалась его первой парой — это казалось странным любому.
Ни один глава семьи не пожелал бы выдать дочь за зверя, который, возможно, убьёт жену в брачную ночь, как бы ни были велики политические выгоды.
В этом отношении Камилла, Третья императрица, должна была быть женщиной с поистине ненасытной жаждой власти.
«Если этот мерзавец питает дурные намерения к принцессе и осмелился бы поднять на неё руку...»
Старшая горничная невольно прикусила губу.
Но что могла сделать простая служанка?
Все рыцари и горничные получили приказ от самой Аселлы — ждать.
Приказы госпожи неукоснительны.
«И всё же, если есть хоть какая-то надежда...»
На сегодняшнем практическом экзамене юный господин Готберг оказался не таким ужасным, как она думала.
Нет, он и вовсе проявил себя превосходно.
Он завоевал доверие рыцарей и вызвал зависть других лекарей своими выдающимися навыками.
Ни следа жульничества или протекции.
Напротив, сам лорд Готберг и старшие лекари учебного центра явно старались, чтобы всё проходило честно, не позволяя Ларсу пользоваться привилегиями.
«Неужели слухи оказались ложью?»
Пока старшая горничная терялась в сомнениях, из флигеля вышла Аселла.
— Принцесса.
Горничная поклонилась вместе с рыцарями. Аселла подняла руку, позволяя им встать свободнее.
— Холодно по ночам.
Старшая горничная приготовила для неё накидку.
Аселла молча надела её и с достоинством пошла вперёд.
— Куда направимся?
— Пойдём поужинаем.
— Ужин…?
Старшая горничная никогда прежде не слышала, чтобы Аселла сама изъявляла желание поесть.
Принцесса, у которой в любую минуту могли разболеться желудок и которая обычно не притрагивалась к еде, даже к лучшим яствам, вдруг заговорила о пище.
— Да. Юный господин велел мне питаться как следует. Сказал, что так я поправлюсь.
— О чём вы говорили с юным господином?
Аселла метнула на горничную острый взгляд.
Та осознала, что ляпнула лишнее. Дело служанки — быть тенью.
Обычно Аселла резко осадила бы её за подобную ошибку, но сегодня отреагировала немного иначе.
Сохранив свою привычную язвительность, она всё же усмехнулась, прежде чем ответить:
— Ларс… я не могу понять, он умный или глупый. Не знаю, как у него всегда получается поступать наперекор моим ожиданиям.
Старшая горничная нахмурилась.
Впрочем, Аселла выглядела явно довольной.
«Раз уж она хочет назначить его своим врачом, значит, юный господин её заинтересовал».
Они выходили вместе, и когда он вернулся с опасного задания по отлову монстров, она выбежала босиком встречать его.
А теперь провела в его комнате несколько часов и вернулась в хорошем настроении.
«…Неужели?»
Знавшая характер Аселлы старшая горничная тут же отогнала эту мысль.
Скорее всего, принцесса хотела держать юного господина при себе так же, как держала Макса, своего питомца.
— Ах, вот это отнеси в сундук для хранения.
С этими словами Аселла протянула что-то горничной.
Та почтительно приняла вещь и посмотрела.
«…Леденец?»
Да ещё и надкушенный.
Перед особняком рода Готбергов находились ворота телепортации.
Это были не те врата, которыми мог воспользоваться кто угодно.
Начнём с того, что Высшая Телепортация — магия переноса людей — относилась к чарам шестого круга.
А врата телепортации были, по сути, контрольной точкой, запечатлённой в памяти могущественных магов, способных использовать Высшую Телепортацию.
Сама же транспортировка выполнялась вручную такими магами.
Поэтому ворота использовались редко, только для перемещения особо важных и высокопоставленных лиц.
— Врата открываются, прибытие неминуемо.
Драгоценные врата активировались, и в воздухе раскрылся голубой портал.
Бальдур, глава рода Готберг, ожидал перед гранитным алтарём.
Сначала из портала вышли рыцари сопровождения, а затем под их охраной с достоинством ступил пожилой человек.
Белая униформа — знак лекаря.
Эмблемы на груди и плечах указывали на то, что он был Императорским Врачом.
— Добро пожаловать в маркграфство Готберг, лорд Фалькенхайн.
— Ах, лорд Готберг. Наконец-то я встретил великого лекаря. Благодарю за тёплый приём.
Оба целителя обменялись рукопожатием.
Глава маркграфства и Императорский врач Внутреннего Дворца.
Их общественное положение было примерно равным.
Так как они принадлежали к одной профессии, Бальдур обращался к более пожилому Фалькенхайну почтительно — из уважения.
Титулы и обращения имели важное значение в обществе знати.
В данном случае то, что оба были лекарями, означало, что уважительная речь Бальдура никак не умаляла его статуса.
Затем Бальдур проводил Фалькенхайна в особняк.
— Воздух здесь свежий. В столице небо всегда мутное, полное побочных продуктов магии и машин, вечно витающих в воздухе.
— Рекомендую, когда появится время, прокатиться верхом и устроить себе неторопливую прогулку.
— Ха-ха, у лекаря Внутреннего Дворца нет такой роскоши. Значит, Готберг всё же готовит придворного врача. Многие из вашего учебного центра работают во Дворце.
— Верно.
— Слышал, это было волей императрицы — выбирать из новичков?
— Да.
— Мудрое решение. На деле врач лучше всего подходит тогда, когда он близок по возрасту к пациенту.
— Вы ведь лечите Второго принца, не так ли?
— Верно. Он полон энергии, потому забот хватает. Хотел бы поскорее найти преемника.
Хотя Фалькенхайн и говорил так, но вовсе не собирался отдавать своё место.
К тому же отказаться добровольно было непросто, а сладость власти так легко не отпускает.
Фалькенхайн наклонился к уху Бальдура.
— Вы ведь тоже используете случай, чтобы «посадить ухо» во Дворце, но будьте осторожны. Два принца, три принцессы и старый больной император. Императорский дворец — словно пороховая бочка. В зависимости от того, кто унаследует трон, можно лишиться головы даже от простого взмаха руки.
— «Посадить ухо»? — переспросил Бальдур, нахмурившись.
Увидев его замешательство, Фалькенхайн растянул губы в длинной улыбке.
«Этот человек — пешка Третьей императрицы. Слышал, что он искусный лекарь, но без политического чутья на него нельзя положиться».
Фалькенхайн похлопал Бальдура по плечу.
— Ну, пойдём познакомимся с нашим юным доктором. Метод отбора тот самый, о котором я вам говорил.
— Вы сказали, оценка будет основываться на целительных заклинаниях, наложенных на детёныша изумрудного дракона.
— Верно. У изумрудных драконов есть особенность — они поглощают целительные чары. Для справедливости мы проведём слепое испытание.
Так звучало официальное объяснение.
Но у Фалькенхайна была иная цель.
«Сейчас во Внутреннем Дворце двадцать один лекарь, столько же, сколько членов императорской семьи. Наибольшая власть сосредоточена у врачей императора и наследников».
Четверо лекарей для наследников, включая его самого, и один для императора.
И так же, как сама семья делилась на фракции по претендентам на трон, врачи Внутреннего Дворца были разделены между ними.
«Если прибавится ещё один, станет шестеро. Если я выберу подходящего и сделаю его своим, это будут уже двое из шести. Игнорировать такую силу нельзя».
Целью Фалькенхайна было расширить своё влияние во Дворце, лично выбрав юного врача.
«Наиболее полезен молодой, тот, кто лишь зубрил за столом. Выберу того, чья вера сильнее всего. К счастью, у меня есть глаза, видящие веру».
Стигма, выгравированная в его левом глазу — способность видеть веру была его даром.
«Бальдур Готберг… вера этого человека тоже немала. Я вижу его сильнейшую ауру. Политически он простоват, но как лекарь по-настоящему хорош».
Вытерев тыльной стороной руки левый глаз, Фалькенхайн вошёл в экзаменационную комнату.
Щёлк — зажегся свет.
За полупрозрачной занавесью виднелись силуэты трёх лекарей.
«Посмотрим… у кого же из кандидатов вера сильнее всего?»
Фалькенхайн окинул взглядом одного, второго… и внезапно рухнул со стула на пол.
— Лорд Фалькенхайн? Что с вами?
— А, нет… всё в порядке.
Он вытер холодный пот и несколько раз моргнул.
…Но сколько бы ни смотрел, один кандидат выделялся.
Всякий раз, когда он направлял взгляд на него, исходящая аура заливала левый глаз светом так, что тот ослеплял, лишая возможности видеть хоть что-то.
«Эта… эта вера… Неужели среди нас снизошла Святая Дева?!»
Фалькенхайн сглотнул и спросил Бальдура:
— С-случайно, среди кандидатов нет женщины?
— Все мужчины.
«Не Святая Дева, а Святой! О небеса…»
В тот миг, как он узрел ту ауру, политика отступила на второй план.
В душе осталась лишь благоговейная преданность, смывшая все земные заботы.
«Я не могу позволить Внутреннему Дворцу упустить его. Даже если он не станет моим союзником, я обязан выбрать его».
С такой верой не нужно сомневаться — он наверняка проявит себя в исцелении детёныша изумрудного дракона.
Начался экзамен.
Наконец, настала очередь того кандидата.
«Интересно, какое целительное заклинание он покажет!»
Кандидат энергично почесал затылок и тяжело вздохнул.
— Скри-и-и! Скри-и-и-и!!
Раздались пронзительные крики детёныша.
Кандидат насильно разжимал ему пасть и пытался заставить проглотить что-то.
— Ч-что там происходит…?!
Виднелось, как старшие лекари, наблюдавшие за процессом, бросились его останавливать.
Силуэты заметались туда-сюда, словно в каком-то пантомимическом хаосе.
Вскоре за занавесью раздался возмущённый голос:
— Можно ли сменить задание на что-то другое, кроме исцеляющей магии?! Я сюда пришёл людей лечить, а не пялиться на ящериц!
Фалькенхайн застыл с открытым ртом.
Он медленно повернулся к Бальдуру.
Тот, похоже, тоже не был готов к такому и массировал виски.
— Похоже, этот кандидат не подойдёт. До испытания мне сообщили, что он хотел бы применить иной метод, а не целительные чары, но ведь условием был именно изумрудный дракон…
— Метод, отличный от исцеляющей магии?..
Что за вздор?
Мне нужно, чтобы он прошёл!
Фалькенхайн вытер лоб носовым платком.