Когда я был маленьким, мы жили вчетвером: я, мои родители и наш кот — три человека и один питомец.Мы снимали трёхкомнатную квартиру, и каждое утро я просыпался под звуки того, как родители собираются на работу.
— Ну всё, я пошёл.— Мне тоже пора.— Хорошего дня вам обоим.
Оба моих родителя работали, а так как я ещё не ходил в детский сад, я оставался дома и ждал их вместе с нашим котом Майком.
На обед я ел то, что мама приготовила перед уходом. Но у Майка был отменный аппетит, поэтому я строго по графику насыпал ему нужное количество корма из пакета.
Мне тогда было около четырёх лет… Думаю, я был довольно ответственным ребёнком даже в таком возрасте.
— Мам, Майк сегодня не ел.
А потом в один день аппетит Майка внезапно пропал. Мы отвезли его к ветеринару, и у него диагностировали почечную недостаточность.
Вскоре Майк умер.
Он был уже старым — мама взяла его ещё когда жила одна, — и у него не осталось сил бороться с болезнью.
По предложению родителей, которые не могли сдержать слёз, мы кремировали Майка.
Это был первый раз, когда я столкнулся со смертью члена семьи.
Как ни странно, я не плакал.
Возможно, я был слишком мал, чтобы осознать, что значит потерять близкого. Этим всё и объяснялось. Я не плакал, но примерно неделю после смерти Майка я провалялся в постели с температурой.
Когда я поправился, пришло время идти в детский сад.
Там у меня не было близких друзей.
Все люди разные, наверное. И, видимо, у меня просто не получалось сходиться с другими.
— Алло?
Перед самым моим пятилетием я вернулся из садика на микроавтобусе. Только я открыл дверь, как зазвонил телефон.
— А, здравствуйте. Это резиденция Ямамото?
Голос звонящего дрожал.
— Да, это мы.
— Вы… сын Цутому Ямамото, случайно?
— Да, это я.
— Мама дома?
— Нет.
— Понятно… Можете с ней связаться?
Мужчина говорил вежливо, но мне стало не по себе. Единственное, чего я хотел, — это поскорее повесить трубку.
— Могу, но…
— Тогда позовите её, пожалуйста. Я звоню вам с телефона вашего отца, но не могу дозвониться до неё.
— Она, наверное, на работе.
Этот парень действительно с папиной работы?
Меня охватили сомнения.
Но потом он сказал то, что развеяло их.
— Мне нужно сообщить вашей маме кое-что важное, поэтому, когда поговорите с ней, постарайтесь сохранять спокойствие, хорошо?
— …
— Ваш отец потерял сознание на работе.
— …Что?
Он объяснил, что папа внезапно упал, вызвали скорую, его отвезли в больницу. Он назвал название и адрес больницы и попросил перезвонить, как только мы свяжемся с мамой.
Он говорил так, чтобы даже пятилетний ребёнок мог понять — просто и ясно. И я действительно понял: с папой случилось что-то плохое.
Через час мама примчалась домой. Раньше обычного.
— Я увидела пропущенный звонок на перерыве и сразу перезвонила.
Собирая вещи для папиной госпитализации, она коротко объяснила мне ситуацию.
Потом мы вдвоём поехали в больницу — мама за рулём.
Всю дорогу… нет, с того самого звонка меня не отпускало чувство ужаса.
В голове мелькало спокойное лицо уснувшего Майка.
— Мам… а папа станет как Майк?
— …Не глупи. Конечно нет.
Мама старалась говорить бодро, но голос её дрожал.
Приехав, мы спросили на ресепшене, в какой палате папа, и поспешили по коридору.
— Ой!
Мама шла так быстро, что я споткнулся.
— Прости. Я слишком торопилась.
Она подняла меня и зашагала ещё быстрее.
В палате папа лежал на спине, крепко спал на белоснежной больничной койке.
В выходные он часто засыпал на полу в гостиной — наверное, от усталости. И когда это случалось, мама, даже в выходные занятая домашними делами, часто просила меня подшутить над ним. Я много раз видел, как он спит.
Но таким безмятежным я его ещё не видел.
Пришёл врач и проводил нас в смотровую.
Объяснение состояло из сложных слов, которых я не понимал.
Но когда мама рядом со мной вдруг разрыдалась, я осознал: что бы ни сказал доктор… с папой было нехорошо.
— Ему осталось около года.
Так мы узнали прогноз.
…К слову, позже я услышал, что врачи обычно называют меньший срок, чем предполагают на самом деле, чтобы, если пациент умрёт раньше, семья не расстроилась ещё сильнее.
Мама рассказала мне это — по дороге домой.
Она всегда говорила то, что думала. Я такой же, часто попадаю в переделки из-за своей прямоты. Наверное, это унаследовал от неё.
Мама никогда не молчала, если что-то казалось ей неправильным.
Она также не особо задумывалась о том, как её слова могут быть восприняты.
— Поэтому я и смогла зацепить только такого парня, — часто шутила она про папу.
— Именно поэтому я встретил любовь всей своей жизни, — отвечал он.
Он понимал её лучше всех.
Каждый раз, когда он говорил, что любит её, она смущалась — но в глубине души чувствовала то же самое, даже если не могла сказать этого вслух.
— Ну серьёзно. Хоть бы не заставлял меня так переживать.
Даже в машине мама молилась о его выздоровлении — своими обычными резкими словами.
Её голос дрожал.
С заднего сиденья я смотрел, как она тихо всхлипывает, и от всей души молился вместе с ней.
На следующий день отец очнулся, и началось поддерживающее лечение.
— Нам стоит снова съездить втроём в поход.
Папа говорил это радостно.
— Да, да. Об этом после выздоровления.
Мама ответила своим обычным раздражённым тоном.
Я смотрел на них с улыбкой.
Дом сменился больницей.
Место изменилось, но отношения между нами троими — нет.
Но неизменными остались только они.
Через три месяца после госпитализации отца его состояние стало заметно ухудшаться.
— Мам, я помогу по дому.
Сначала — домашние дела.
Раньше, так как оба родителя работали, обязанности делились. Но теперь всё легло на маму. А на работе у неё как раз был самый загруженный период, так что её рвало на части, она почти не спала.
Даже так она не справлялась.
Поэтому я взял на себя часть забот. Уборка, например, давала видимый результат — для меня это было как игра, и я втянулся, как ребёнок втягивается в игру.
— Мам, ты меня слушаешь?
Потом пришло истощение.
Мама разрывалась между работой, домом и уходом за папой. Это была не только физическая усталость — она была на пределе морально.
Иногда приезжали помочь бабушка с дедушкой с обеих сторон, но они жили далеко, в деревне, и не могли оставаться надолго. В итоге их визиты только добавляли маме хлопот.
В это время она часто засыпала с палочками в руке, так и не начав есть.
А потом — деньги.
Раньше мы жили на две зарплаты, но теперь папиного дохода не было, плюс расходы на лечение. Даже я, ребёнок, видел, как мы скатываемся в отчаяние.
Вздох…
Ещё недавно в доме было полно улыбок.
Были я, мама, папа и Майк…
Теперь остались только я и мама.
Атмосфера дома была хуже некуда. Мне стало проще быть одному, чем с кем-либо.
Однажды девочка из садика позвала меня гулять.
— Ямамото-кун, пойдём играть!
— Не, спасибо. Играть в домино одному веселее, чем со всеми вами.
Я всегда был склонен говорить лишнее.
— Уааа!
Девочка расплакалась, и в саду меня стали сторониться.
Или, может… мне только казалось, что они относятся ко мне как к чему-то хрупкому. Возможно, я им просто не нравился.
— Ямамото, правда, что твой папа умирает?
Как-то ко мне подошли трое шумных мальчишек.
Они каким-то образом прознали про отца.
Ухмыляясь, они явно получали удовольствие.
Я не сразу ответил.
— Мы знаем, знаем. Твой папа просто лежит в больнице, да?
— Слушай, а разве папы не должны ходить на работу? Лежать — это жалко.
Та девочка, которую я довёл до слёз, была популярна среди мальчиков. Наверное, им не нравилось, что она обратила внимание на такого, как я. Или, может, дело было не только в этом — возможно, они просто ненавидели меня. И искали способ добить.
— Ну что? Он скоро сдохнет?
Они наседали, трое на одного.
— Да. Наверное. Скоро умрёт.
Я ответил спокойно.
Их глаза округлились. Они были шокированы. Как будто их ошарашили.
…Не потому что я пытался казаться крутым или скрыть слабость.
А потому что —
Я видел, как папа с каждым днём худеет.
Я видел, как мама ломается — физически и морально.
И я помнил Майка, который научил меня, что такое смерть.
Без отчаяния, без грусти, я просто понял:
А. Папа умрёт.
И не только это —
Если всё продолжится так, мы рухнем вместе с ним.
Из-за болезни папы мама несла слишком тяжёлую ношу… Я начал думать, что, возможно, сломается и она.
И поэтому, думаю... где-то в глубине души я тогда молился.Молился о чём-то совершенно противоположном тому, о чём просил, когда папу только госпитализировали.
— Ну и дурак же ты. Заставил меня так переживать, — говорила мама, молясь о его выздоровлении...
...а я молился о противоположном.
Год и три месяца.
После этой долгой борьбы с болезнью папа наконец вернулся домой.
До сих пор иногда вижу во сне — его лицо, холодное и безжизненное, словно восковая фигура.
Переводчика можно поддержать на Boosty: https://boosty.to/sad_side