Мой первый разговор с Хаяши Мегуми был ужасен — даже вспоминать об этом больно.
Это было в первый год старшей школы. Она, наверное, не помнит, но какое-то время мы сидели за одной партой. И за это время был момент, когда я заговорил с ней.
С самого начала школы у Хаяши было много друзей. Её единственным недостатком был резкий тон, но она была красивой и обладала харизмой, достойной звания Королевы, так что у неё даже была своя свита.
Её популярность в те времена была невероятной. Я никогда не понимал, что именно делало её такой любимой… но иногда становился свидетелем сцен, где она назначала свидания двум парням одновременно и просила кого-то отказать одному из них. Даже Королева, казалось, чувствовала себя виноватой, опуская голову и складывая руки в извиняющемся жесте перед тем, кого попросила помочь.
В общем, такой она была в школе — сверхпопулярной. Поэтому на переменах её парту всегда окружала толпа поклонников. В те дни, если я вставал с места даже на минуту, кто-то сразу занимал его, так что я не мог даже спокойно сходить в туалет.
Наш первый разговор произошёл в классе. Как раз после перемены, когда толпа вокруг неё наконец рассеялась.
Кажется, это был урок истории. Ностальгирующий Сакаи-сэнсей только что вошёл в класс, чтобы начать занятие.
И в этот момент ластик Хаяши упал с парты.
Она зевнула, и ластик упал, будто в такт. Я видел, как это произошло, но она, кажется, не заметила.
Я раздумывал, поднимать его или нет.
Потом подумал: Эта девчонка точно потом будет жаловаться, если я не подниму, и — чисто из эгоистичных соображений — решил сделать это.
Когда я наклонился за ластиком, почувствовал резкий, пронзительный взгляд Хаяши. Впервые в жизни я нервничал, просто поднимая что-то с пола.
— Ты уронила.
Я поднял ластик и положил обратно на парту.
Хаяши ответила.
Но это не была благодарность.
И даже не извинение за то, что заставила меня потрудиться.
Это были не слова.
— Тц.
Щелчок языком.
Вот так она ответила парню, который наклонился, чтобы поднять её ластик.
Что это за человек? Как можно так реагировать на простой акт доброты?
Само собой, этот момент навсегда сформировал моё мнение о ней. И оно было далеко не лестным. С тех пор я держался от неё подальше.
Каждый раз, когда начинался новый учебный год — каждый раз, когда нас перераспределяли по классам — я думал: «Пожалуйста, пусть в этом году мы будем в разных классах с Хаяши». Но это желание так и не сбылось. Все три года старшей школы мы оказывались в одном классе.
Именно поэтому, когда я проснулся и увидел Хаяши спящей рядом впервые со вчерашнего дня, я не мог не подумать:
Я бы никогда не представил, что буду делить с ней комнату на ночь — даже если её обстоятельства трагичны.
— Надо купить футон сегодня.
Стараясь не разбудить её, я тихо встал с постели. Это была вторая ночь подряд, когда я спал на полу. Моя кровать не была чем-то особенным, но я никогда не думал, что буду так её ценить. По крайней мере, до двух дней назад.
Вчера, проснувшись около полудня, весь день мы потратили на обсуждение дальнейших шагов Хаяши, поход в больницу… потом за покупками одежды, чтобы она могла остаться здесь на какое-то время. На футон времени не осталось.
Сегодня понедельник. Днём у меня лекции в университете. Так что футон придётся купить по пути домой.
В любом случае, я отбросил эти мысли и начал утренние дела.
Жизнь студента, живущего один, часто превращается в хаос, но я всегда стараюсь вставать рано — если только накануне не было ночной смены. Ранний подъём даёт больше времени утром, и кажется, будто день начинается с преимущества. Обычно я тратил это время на тщательную уборку, но сейчас, когда кто-то спал в моей кровати, шум пылесоса мог её разбудить.
Даже если это был человек, который ненавидел меня в школе, я не был настолько бессердечным, чтобы прерывать её сон. Скорее, после того, что она пережила, мне было её жаль. Я хотел дать ей выспаться — по крайней мере, пока она здесь.
Но это также означало, что я не могу убираться как обычно… Что же делать?
Пока я размышлял, меня осенило — несмотря на ранний подъём, единственное, что я планировал на утро, это уборка.
Неужели моя жизнь настолько печальна?
Отбросив эту мысль, я разблокировал телефон и посмотрел время. Первые поезда уже ходили.
— Пожалуй, приготовлю завтрак перед выходом.
К счастью, у меня были занятия с первого урока. Я мог зайти в библиотеку пораньше и подготовиться до лекций.
Да. Так и сделаю.
Решив так, я начал готовить на маленькой кухне в квартире. На завтрак был вчерашний рис, мисо-суп, сосиски и салат.
Я также оставил порцию для Хаяши на маленьком столике для одного.
Быстро собравшись, я в последний раз проверил Хаяши перед выходом.
Она всё ещё крепко спала, полностью укрывшись одеялом. Её тихое дыхание заставило меня подумать, что, возможно, она начинает чувствовать себя здесь как дома, хотя бы немного. Это принесло мне облегчение.
Вчера в больнице у неё диагностировали синяки по всему телу — а запястье, которое я заметил, было в плохом состоянии, оказалось с небольшим отрывным переломом.
Несмотря на это, она спокойно выслушала объяснения врача. Обычно можно ожидать, что человек будет в ярости или хотя бы покажет гнев из-за того, что с ним сделал парень. Но она не сделала ни того, ни другого. Я стоял рядом, слушая в недоумении.
Позже, когда врач начал расспрашивать о произошедшем, Хаяши попыталась уклониться от вопросов и быстро уйти, но я убедил её хотя бы взять медицинскую справку. Я сделал это на случай, если она передумает в будущем — это могло быть важно.
Тем не менее, её поведение в больнице… отказ сообщить о парне в полицию… было очевидно, что она всё ещё не может порвать с этим мерзавцем.
Та Хаяши, которую я знал в школе, никогда не была бы жертвой — она бы заставила своего парня плакать или ходила бы по нему.
...Нет, на самом деле, она не из тех, кто жесток и властен. Просто у неё есть непоколебимое чувство справедливости — и она всегда следует ему, к лучшему или к худшему.
И всё же… разве это нормально?
Не поймите меня неправильно — я не говорю, что Хаяши в моей комнате мне мешает. Конечно, я переехал сюда, чтобы жить один, и да, я бы предпочёл, чтобы здесь никого не было. Очень бы предпочёл.
Но, отставив это в сторону… разве нормально, что она не сообщает о своём абьюзивном парне?
...Нет. Я не должен зацикливаться на этом.
Сейчас она не хочет подавать заявление. Это её решение, и я только вчера пообещал, что буду его уважать. Если однажды она передумает, тогда я буду рядом, чтобы поддержать её.
После занятий я зашёл в магазин товаров для дома по пути и купил футон, как и планировал.
Я вернулся домой с большой сумкой для футона.
С фасада здания видны маленькие вентиляционные окна каждой комнаты. Если свет включён, это обычно означает, что кто-то внутри. Когда я посмотрел на своё окно, свет горел — хотя меня не было дома.
— Я дома.
Я никогда не думал, что скажу это, возвращаясь в место, предназначенное для жизни в одиночестве. И всё же, это не было неприятным чувством. Может, потому что я начал скучать за несколько месяцев жизни в одиночестве. Или, может, из-за тёплого, аппетитного запаха в воздухе.
Как только я открыл дверь, до меня донеслось шипение мяса на сковороде.
— Добро пожаловать.
Хаяши готовила, собрав волосы в хвост с помощью резинки, купленной вчера. Даже такая мелочь делала её непохожей на вчерашнюю. Более домашней, что ли.
Хотя она поздоровалась, она не посмотрела в мою сторону. Этот холодный тон вернул мне воспоминания о её школьной версии.
Наверное, она поздоровалась так только потому, что следила за плитой. Может, я не сразу понял что-то настолько простое из-за того, что мало общался с людьми за эти месяцы жизни в одиночестве.
— Ты любишь гамбургер-стейк?
Всё ещё не глядя на меня, она спросила:
— Тебе не обязательно было ждать и готовить для меня. Я мог бы что-нибудь сделать, когда вернусь.
— Я живу у тебя. Естественно, что я должна хоть что-то делать.
— Ну, с моей точки зрения, ты гостья. Естественно, что это я должен заботиться о тебе.
— Всё в порядке. Это мелочи.
— Ты довольно привыкла к этому, да?
— Благодаря жизненному опыту.
Хаяши перевернула гамбургер-стейк на сковороде.
— Так?
— Что?
— Ты любишь гамбургер-стейк или нет?
— …Я их не ненавижу.
— Какой нерешительный ответ.
Она криво улыбнулась и продолжила.
— Ты бы мог разбудить меня, когда уходил.
— Была ли в этом необходимость?
— Это естественно, проводить хозяина.
— Я не настолько особенный. Я просто снимаю это место на деньги родителей.
— Но вчера ты заплатил за всё — от врача до повседневных вещей.
— Я твой союзник. Это естественно.
То же самое, что я сказал ей вчера. Я принял решение поддержать её, и просто следовал ему. Если она начнёт чувствовать себя виноватой из-за этого, это сведёт на нет весь смысл.
— Тебе стоит вести себя больше как в школе — более бесстыдно. Ты сейчас только усложняешь всё.
— Ага, полностью понимаю.
— Что значит «понимаю»?
— Хм… Не знаю.
— …Что?
Она действительно просто бросает случайные ответы, сосредоточившись на готовке, да…
Тем не менее, раз уж она готовила ужин, я решил не перебивать и промолчал.
Какое-то время никто из нас не говорил ни слова. Единственным звуком в комнате было шипение гамбургер-стейка на сковороде.
— Эй, Ямамото.
— Что?
— Я хочу кое-что обсудить с тобой.
— Хорошо.
— Ужин почти готов, так что давай поговорим после еды.
Всё, что сказала Хаяши, прежде чем вернуться к готовке.
Я наблюдал за ней из гостиной, как она стояла перед до смешного тесной кухней, типичной для однокомнатной квартиры — явно не предназначенной для реальной готовки. Я ничего не сказал ей, но, зная, какой она была в школе, не мог не задаться вопросом: а умеет ли она вообще готовить?
На втором году обучения наш класс организовал кафе на школьном фестивале. Хотя это было просто школьное мероприятие, группа воодушевлённых одноклассников решила, что мы предложим десять разных блюд. В хаосе фестиваля я видел, как она неуклюже резала ингредиенты для карри. Мы не ладили, но даже тогда я почувствовал беспокойство, наблюдая за ней.
Если подумать, она в итоге порезала палец ножом, как я и боялся, и это вызвало переполох. В конце концов, фестиваль завершился, и наш класс усвоил урок о важности подготовки. Хотя большинство забыло об этом, как только всё закончилось.
В общем, поскольку я видел, как она готовила тогда, я не мог не волноваться за неё сейчас.
Но, присмотревшись, котлеты на сковороде были почти готовы. На этом этапе оставалось только следить за огнём и ждать. Самая сложная часть приготовления гамбургер-стейка уже позади.
Её движения были явно более уверенными, чем в школе. Она упоминала, что её абьюзивный парень требовал, чтобы она стала домохозяйкой… может, он заставлял её готовить?
Если так, то она научилась готовить из-за этой ужасной ситуации. Ирония заставила меня снова почувствовать жалость к ней.
Пока я наблюдал, как Хаяши готовит с навыками, которых у неё не было раньше, в голову внезапно пришёл вопрос.
…Погоди-ка.
Я вообще покупал фарш?
Мой рацион как студента, живущего один, наверное, ещё более печален, чем у большинства.
Я никогда не заботился о еде. Лишь бы наполнять желудок, когда голоден — этого было достаточно.
Так что большинство моих блюд были небрежными — быстрые вещи вроде якисобы или жареного риса. Если хотелось чего-то сложнее, это обычно было рагу или карри. Даже сегодняшний завтрак казался дополнительным усилием только потому, что у меня была Хаяши в качестве гостя.
Так что я пытаюсь сказать — как бы я ни старался вспомнить, я почти уверен, что никогда не покупал говяжий фарш для гамбургер-стейка.
А значит… тот, кто купил ингредиенты, сейчас шипящие на сковороде, должен был быть…
Не нужно было долго думать. Ответ был слишком очевиден.
— Ужин готов.
Хаяши поставила две тарелки с гамбургер-стейком на стол. Затем принесла приготовленный рис и мисо-суп.
Это был первый полноценный ужин с тех пор, как я переехал от родителей.
— Фух.
Хаяши тихо вздохнула, снимая резинку для волос. Её гладкие чёрные волосы свободно рассыпались по плечам.
— Приятного аппетита.
— Да.
Я откусил кусочек её готовки. Это было вкусно. И всё же, почему-то, мне не хотелось говорить это вслух.
…Наверное, потому что я хотел спросить её кое о чём. Слова застряли в горле, и я не мог искренне похвалить её кулинарию.
— Как?
— Что?
Её взгляд был немного холодным.
— Вкусно.
— Понятно.
Её ответ был резким, но она выглядела слегка довольной. Затем она тихо начала есть свою порцию.
Мы вообще не разговаривали.
В школе мы не ладили. И даже сейчас, оставаясь наедине в одной комнате, было неловко.
Но это была не единственная причина молчания.
Нет… у меня была другая причина не говорить.
Как вообще спросить о фарше?
И что именно за «кое-что» Хаяши хотела обсудить?
Как бы я ни думал, вопросы приходили и уходили. Я не знал, с чего начать.
— Спасибо за еду.
— М-м.
Мы закончили есть почти одновременно. Без единого слова Хаяши встала и взяла обе тарелки.
— Я помогу с посудой.
Я предложил, но…
— Всё в порядке.
Она резко отказала.
Я наполовину встал, но затем снова сел.
Теперь мне было нечего делать.
— Ты выходила сегодня?
Может, от скуки. Слова выскользнули без мысли, будто расслабление развязало мне язык.
У раковины лицо Хаяши выглядело немного напряжённым. Её руки тоже слегка дрожали над посудой.
И тогда до меня дошло. То, как я задал этот вопрос… прозвучало так, будто я ругаю её за выход. Прямо как её бывший.
Я не это имел в виду.
Совсем не это.
Я просто представил худшее — что её бывший парень всё ещё ищет её, всё ещё одержим — и мне стало страшно. Поэтому я звучал так, будто обвиняю её.
Это было то же самое, что я подробно объяснил ей вчера.
Именно потому, что я беспокоюсь о ней, я вообще пытался убедить её пойти в полицию.
…Она должна это знать.
— Это проблема?
Но её ответ…
Это не было извинением.
И даже не осознанием.
…Это был чистый вызов.
Я колебался с ответом. Всё, что я мог — не показывать этого на лице.
Звук текущей из крана воды казался необычно громким.
…Медленно я начал разбирать всё, что произошло.
Сейчас я был просто человеком, который временно приютил её.
А Хаяши, как обстояли дела, не была обязана слушать советы того, кто был просто союзником.
В школе мы не ладили.
Хаяши, которая только что готовила, казалась совершенно другим человеком по сравнению с той, которую я знал тогда.
Но…
Только что, когда она разозлилась из-за чего-то, с чем не согласна, эта реакция была точь-в-точь как у безрассудной, нелогичной королевы, которую я видел снова и снова в школе.
— Ну, это не значит, что это плохо. Решать, принимать мой совет или нет, тебе.
Это тоже было то, что я тщательно объяснил ей вчера.
— Но я убеждён, что то, что ты сделала, было безрассудным. Я не просто так думаю — я уверен. Я знаю о твоём бывшем только то, что ты мне рассказала.
Даже если её слова были справедливы, это не значит, что я не должен выражать своё мнение.
— Именно поэтому я считаю, что могу дать более объективную оценку твоему бывшему. С моей точки зрения, он кажется опасным. Встречаться с ним и подвергать себя риску — это было слишком безрассудно.
— …Что ты вообще знаешь?
Горько сказала Хаяши.
— Ничего. Очевидно.
— …
— Я не говорю, что твоё мнение ошибочно. То, что я сказал, было просто моей объективной точкой зрения.
— Но ты не знаешь, прав ли этот взгляд на самом деле.
— Именно. Поэтому я и не говорю, что твоё мышление неправильное.
— Тогда…!
Хаяши замолчала.
Через мгновение она перестала мыть посуду и повернула лицо ко мне.
Но не заговорила сразу.
Казалось, она боролась с чем-то внутри.
Она опустила голову, будто подавленная, а затем, словно пытаясь успокоиться, снова начала мыть посуду.
Только звук мытья посуды наполнял комнату.
Закончив, Хаяши выключила воду, вытерла руки и вернулась в гостиную.
Она села передо мной на колени, как полагается.
— Прости. Я упрямилась.
Неожиданно она искренне извинилась.
В школе это сразу превратилось бы в перепалку с вдвое большим количеством претензий в ответ. То, что сейчас этого не произошло, заставило меня подумать, что она действительно изменилась.
— Пока что тебе не нужно так сидеть.
Она опустила голову, но не изменила позы.
— …Мне следует извиниться. Если тебе нужны были продукты для ужина, я должен был выйти сам. После того как ты проснулась сегодня утром, мне следовало поговорить с тобой перед выходом.
— Раз я живу у тебя, нет причин, чтобы ты извинялся передо мной.
Её ответ был неожиданным. Ведь технически это я дал ей приют. Другой парень мог бы использовать это, чтобы давить на неё — или хуже, эксплуатировать её ради своих желаний.
Конечно, со мной такого никогда не случилось бы.
Я не взял её к себе, ожидая чего-то взамен.
Несмотря на это, мне казалось, что я наконец уловил, о чём она хотела поговорить.
— Твой «разговор» был о чём-то вроде… кто должен ходить за продуктами?
— Нет. Совсем нет.
…Значит, дело не в этом, хах.
— Понятно. Я просто предположил, что ты вышла за продуктами и хочешь, чтобы теперь этим занялся я, чтобы минимизировать риск.
— …Совсем не об этом.
— Совсем не об этом, да.
— Честно говоря, покупка продуктов сегодня была просто побочным делом. Настоящая причина, по которой я вышла — не «побочная» — это то, о чём я хотела поговорить.
— Понятно. Тогда тебе вообще не нужно было ходить за покупками. А деньги?
— Я использовала то, что осталось от денег, которые он дал мне… Я купила продукты только потому, что подумала, что это поможет скрыть факт моего выхода.
— Скрыть что?
— Что я выходила из квартиры.
Хаяши тихо, горько рассмеялась.
— Ну, видимо, не сработало, раз ты всё равно меня раскусил.
Её напряжённая улыбка заставила меня почувствовать её отчаяние, но я всё ещё не мог полностью понять ситуацию.
— Ты, наверное, в замешательстве, да. Это логично.
— …Да.
— Он был из тех, кто всегда находил, к чему придраться. Серьёзно — всегда. Когда у него было плохое настроение, он придирался ко всему. Если я выкидывала мусор, который он оставил на полу, он орал, что я не спросила. Если я спрашивала, он орал, что я спрашиваю о таком очевидном. Он был таким.
Это напомнило мне измотанного работника, пытающегося выжить в токсичной рабочей среде с никчёмным начальником.
— Но был один момент, когда он молчал. Только один. Когда ел. Его рот был занят, так что он не мог жаловаться. Приём пищи был единственным покоем в том доме. Может, поэтому я начала ассоциировать еду с безопасностью. Если я могла накормить его, может, он забывал, о чём собирался орать. Поэтому я подумала: зайду в магазин и что-нибудь приготовлю.
— …Понятно.
Её история была хуже, чем я представлял, и я не мог найти слов. И в этот момент я понял, что то, о чём она хотела поговорить дальше, не будет ничем хорошим. Я опустил голову.
Но, заметив, что она всё ещё сидит формально, я отбросил мысли.
— В любом случае, теперь я займусь покупками, так что не волнуйся. Вообще, я возьму на себя все домашние дела. Это моё место, и ты мой гость.
— Нет. Я тоже хочу немного двигаться. Я займусь домашними делами.
— …Понятно.
Учитывая всё, через что она прошла, домашние дела могут помочь снять стресс или даже начать залечивать травмы.
С этим в голове я принял её предложение.
— …Ох.
Но затем быстро передумал.
— Хаяши, я правда ценю это. То, что ты предлагаешь заняться делами в квартире, очень помогает. Я имею в виду, с учёбой и подработкой я почти не бываю дома. Вещи вроде стирки накапливаются. Так что да, серьёзно, спасибо. Но… есть одна вещь, от которой я не откажусь. Одно дело, которое точно моё.
— Что?
— Уборка.
— …У тебя есть что-то, что нельзя трогать?
— Нет.
— Тогда это что-то, требующее особой техники?
— И не это.
— Тогда почему?
— Потому что уборка — моё хобби. Моя страсть.
— А… Понятно. Ты просто идиот.
— Именно. Ты быстро поняла. Чёрт, как приятно, когда кто-то сразу улавливает.
Хаяши разочарованно вздохнула.
Пока она всё ещё дулась, я, с другой стороны, был доволен, что защитил своё хобби — и затем вспомнил, что она сказала ранее.
— Мы отвлеклись.
Пробормотал я и продолжил.
— Так? О чём ты хотела поговорить?
— …Ах, я забыла.
— Не забывай!
— …Хм.
Хотя она сама начала этот разговор, Хаяши теперь выглядела мрачной.
Часть меня уже не хотела это слышать, но я сказал, что выслушаю, так что отмахнуться было нельзя.
Она колебалась мгновение. Затем, словно решившись, встала, подошла к углу комнаты и протянула мне бесплатный журнал, который спрятала там когда-то.
Это был… буклет с вакансиями.
Я не мог не усомниться в её здравомыслии на секунду.
— Я хочу начать подрабатывать.
Наверное, я скорчил лицо, ясно показывающее мою растерянность. Даже посторонний мог бы догадаться, что я не знаю, как ответить.
Как я уже говорил себе ранее, моя роль — давать советы. И решать, принимать их или нет, должна Хаяши.
Тем не менее, это не значит, что я мог ответить небрежно. Я должен был взглянуть на её ситуацию объективно — возможно, даже больше, чем она сама — и подумать, что _ей_ следует делать. Что _я_ сделал бы на её месте. Только тогда я мог дать настоящий ответ.
Для меня это и было искренностью.
…Если честно, я уже знал, каков будет мой ответ.
Текущая ситуация Хаяши.
И чем больше мы говорили, тем больше я понимал, насколько неадекватен её бывший.
Единственный вывод, к которому я мог прийти, был таков:
— Я думаю, подработка — это хорошая идея.
— …Да.
— Но не сейчас.
Её бывший-абьюзер, предположительно, искал её с горящими глазами. Сначала я думал, что это преувеличение, но теперь… начинал верить.
Поэтому я считал, что Хаяши следует лежать низко, пока всё не уляжется. Ей следует избегать выхода на улицу и предотвращать любую возможность встречи с ним.
— Ну… я думала, ты так скажешь.
Она ответила с горьким выражением, будто уже ожидала этого.
— Тебе очень нужно работать? У тебя нет долгов или чего-то такого?
— К-Конечно нет!
— Тогда зачем?
— Если я не смогу зарабатывать, я просто обуза для тебя.
…Это застало меня врасплох. Я не ожидал, что она введёт меня в это. Я не мог поверить, что она так думала. Я даже не рассматривал такую возможность.
— Ты всё ещё студент. У тебя не куры денег. Конечно, я здесь всего на несколько месяцев, пока всё не уляжется… но даже несколько месяцев могут съесть все твои сбережения.
— Не беспокойся о деньгах… Хотя я не могу сказать так честно. В конце концов, я, наверное, попрошу тебя вернуть их.
— Конечно, я верну. Это само собой разумеется.
Неожиданно, когда дело касалось денег, она казалась очень здравомыслящей.
— …Я просто хочу начать работать, чтобы облегчить тебе жизнь. Чтобы не быть обузой.
Облегчить жизнь…
Чтобы не быть обузой…
Теперь я ясно видел, что она чувствовала. Она не хотела доставлять мне хлопот. И я также понимал, насколько безрассудной она могла быть, когда так думала.
— Если с тобой что-то случится, будет уже поздно.
Даже так, мой ответ не изменился.
Я не был тем, кто закрыл бы глаза на то, что кто-то подвергает себя опасности ради денег.
Но затем Хаяши сказала нечто неожиданное.
— Ничего не поделаешь.
Пробормотала она с покорностью.
— …Ничего не поделаешь?
— Да. Просто… ничего не поделаешь.
Она посмотрела мне прямо в глаза.
— Сейчас я больше ничего не могу сделать. Если он найдёт меня из-за этого… что ж, так тому и быть.
Что, чёрт возьми, она имела в виду?
По сути, она говорила, что должна подрабатывать ради меня. Она знала, что выход на улицу рискован. Она знала, что это может привести к худшему. И всё же она уже решила, что готова принять такой исход.
Честно, я не мог этого понять.
Учитывая её ситуацию, решение было очевидным: оставаться в квартире, пока всё не уляжется. Вот и всё. Просто.
И Хаяши должна была это знать.
Должна была.
Но даже зная это, она всё равно хотела выйти и работать. И если её поймают, то пусть. Такой образ мышления был просто… немыслим для меня.
«Ничего не поделаешь» — это то, что говорят о неизбежных несчастьях. Это не было таким случаем. Это была капитуляция. Самоповреждение, рождённое отчаянием.
Тогда до меня наконец дошло.
…Хаяши, вероятно, была жертвой домашнего насилия. Не только физического, но и эмоционального, психологического. Её достоинство было серьёзно повреждено.
Не было иного способа, чтобы некогда гордая Хаяши могла произносить такие слабые, жалкие слова.
Не было иного способа, чтобы бывшая королева могла показать такое жалкое лицо простолюдину вроде меня.
В груди начало клокотать беспомощное негодование.
Прошло всего четыре месяца с окончания школы.
Всего три месяца с начала учёбы в университете.
Она встретила своего бывшего ещё позже.
Они начали жить вместе ещё позже.
Всё это — всего за несколько месяцев.
И за это короткое время…
Что, чёрт возьми, с ней сделал её бывший?
Она мне не нравилась в школе.
Если я поднимал её ластик, она цокала языком. Из-за её компании я не мог расслабиться на переменах.
…Это было отвратительно.
Но всё же, даже со всем этим, думаю, я мог где-то в глубине уважать её. Уважать то, как она мыслила иначе, чем я.
Может, поэтому сейчас я не мог не чувствовать такую ярость. Из-за того, через что она прошла. Из-за ублюдка, который растоптал её.
…Всё, что я могу — это давать советы.
Какими бы хорошими они ни были, окончательное решение должно быть её.
Но чтобы она могла принять это решение — чтобы она могла выбрать то, что правильно для неё, чтобы у неё не было сожалений —
…Делать всё, что в моих силах — вот что для меня значит искренность.
В таком случае…
Пока Хаяши сидела, опустив голову, я открыл телефон.
— Хаяши.
— Что?
— Посмотри на это.
Я открыл банковское приложение, ввёл пароль и показал ей экран.
Её лицо изменилось. Она выглядела искренне удивлённой, будто не ожидала, что я покажу ей что-то подобное внезапно.
— На моём счету полтора миллиона иен. Я подрабатывал со школы, копил каждую копейку. Я почти ничего не трачу, так что это просто накопилось.
Она всё ещё была слишком ошеломлена, чтобы говорить.
Игнорируя её молчание, я открыл приложение для учёта расходов и показал его. Траты этого месяца включали коммуналку, интернет, воду, газ и в основном еду. Аренду покрывали мои родители.
Мои доходы — стипендия и подработка.
— Может, считать стипендию доходом — натяжка, но я всё равно мог откладывать каждый месяц. Из всех этих пунктов единственное, что значительно увеличивается из-за твоего присутствия, — это еда. Могут быть первоначальные затраты, но даже тогда я мог легко содержать тебя годами, если понадобится. Если ты планируешь вернуть мне в будущем, то содержать одного человека — вообще не проблема.
— …Но это твои деньги. Ты их заработал. Они должны быть для тебя.
— Именно. Это мои деньги. Поэтому я говорю, что использую их — для тебя.
— …Тебе не нужно этого делать.
— Хаяши, не меняй тему.
Она закусила губу и сверлила меня взглядом.
— Ты хотела устроиться на работу, потому что беспокоилась о моих финансах. Я только что доказал, что это беспокойство беспочвенно. Так что твоя забота исчезла, и причина для подработки тоже. О чём ещё нам говорить?
— …Есть о чём. Конечно есть. Потому что… потому что… нет причины, чтобы ты тратил на меня свои деньги!
— Тебе не нужно об этом беспокоиться.
— Нужно!
— Нет.
— Нужно!
— Нет.
— …То есть ты говоришь, что у тебя есть причина тратить на меня деньги?
— Да.
— Врёшь.
— Не вру.
— Ты врёшь!
Её пронзительный голос эхом разнёсся по комнате.
— Это ложь… Потому что у меня сейчас ничего нет. Нет никакой выгоды держать меня рядом. Скорее, ты просто втягиваешься в неприятности. Нет причины приютить меня… Вот именно. У меня сейчас ничего нет.
…Да, я уже это понял.
Вся идея о том, что Хаяши хочет подрабатывать ради меня, даже нарушая нашу договорённость и тайком выходя — это то, что я ставил под сомнение с самого начала.
Конечно, она, вероятно, чувствовала некоторую благодарность за то, что я её приютил.
Но была ли это настоящая причина?
Я сомневался.
Почему? Из-за наших отношений в школе.
Я был почти уверен, что прав.
После жизни с абьюзивным парнем всего несколько месяцев Хаяши эмоционально и физически истощилась. Из-за его жестокости гордая королева из школы была полностью сломлена.
Так что теперь она хотела вернуть своё достоинство. Поэтому она готова была рисковать и работать. Это было отчаянное, нестабильное мышление — то, что ослепляло её перед опасностью встречи с бывшим.
— Есть выгода в том, что я тебя приютил.
Повторил я, на этот раз прямо ей.
— Врёшь.
— Я сказал, нет.
— …Тогда скажи, какая.
— Ну, ты же собираешься заниматься домашними делами, да?
Хаяши замолчала.
— Я не особо ненавижу это делать. Но, как я сказал, с учёбой и подработкой я редко бываю дома. И когда это происходит, домашние дела накапливаются. Это давит на меня. Не раз я думал, как это плохо для моего психического здоровья. Так что если ты готова взять это на себя, хотя бы на несколько месяцев… это огромная помощь.
— ...И всё? Не смейся.
Я слегка повысил голос.
— Ты же знаешь, какой я. Если на телевизоре даже пылинка, я убираю всю комнату. Если вижу малейший налёт в стиральной машине, я отдраиваю барабан до блеска. И всё же у меня есть занятия и работа. Времени вечно не хватает. Так что если ты готова взять на себя хотя бы часть домашних дел, одолжить тебе деньги — не проблема.
Правильно ли приютить Хаяши?
Честно, у меня всё ещё не было чёткого ответа. Но даже после всего дня часть меня уже чувствовала, что это было верным решением.
— ...Гамбургер-стейк был действительно вкусными.
Тот, что она приготовила ранее.
Я до сих пор помнил, какой неуклюжей она была во время школьного фестиваля в старших классах.
Но теперь она преодолела то, с чем когда-то не справлялась, и приготовила для меня. Это простое, казалось бы, блюдо — то, что я сам точно никогда бы не сделал — было её способом что-то показать.
Она старалась для меня.
— Так что теперь ясно, почему я одолжу тебе деньги и почему мне нормально, что ты остаёшься здесь.
— ...И что это вообще должно значить?
Я услышал, как она тихо усмехнулась.
— ...Ты правда не против?
—Да, на какое-то время.
— ...Но я всё ещё могу создать проблемы.
— Ты дура? Это и есть совместная жизнь. Создавать проблемы друг другу, разбираться с ними — вот что значит жить вместе! Вы справляетесь с этим вместе. Если так не получается — это ненастоящая жизнь.
— ...Справляться вместе, да...
Хаяши задумчиво пробормотала.
— Наверное... у нас такого не было.
«У нас» — она, вероятно, имела в виду себя и своего бывшего.
Да, так я и думал. Судя по тому, что я слышал, её бывший и не собирался её принимать. Скорее, он хотел полностью контролировать и подавлять её.
Как она и сказала, это совсем не походило на здоровые отношения.
"Эй, Ямамото?"
"Да?"
"...Спасибо."
"Благодарность мне не нужна."
Всё равно она извинилась передо мной.
Но в конце концов... к какому решению она пришла?
Всё ещё планировала искать работу?
Или собиралась остаться здесь, ставя безопасность на первое место?
Мне хотелось знать ответ больше, чем слышать её извинения. Мне хотелось услышать её окончательное решение.
Если я звучал немного холодно, это, наверное, просто из-за того, какой я есть.
— …Я отложу подработку.
— Хорошо. Так и сделай.
Она, наверное, не заметила, но я тихо вздохнул с облегчением.
Теперь риск того, что её бывший найдёт её, значительно уменьшился. Можно было сказать, что её местонахождение теперь более-менее безопасно.
— Пока что просто отдохни здесь и восстанови силы.
— Да. Так и сделаю.
— Иногда отдых необходим. Это хорошая возможность, разве нет?
— …Эй, Ямамото?
— М-м?
— Ты же говорил раньше, да? Что единственное, что реально увеличивается, пока я здесь живу — это расходы на еду.
— Да, говорил. А что?
— …И что ты обычно делаешь на обед?
— Что делаю? Ем в столовой.
— Понятно.
Хаяши тихо вздохнула, будто приняла какое-то решение.
— Эй, Ямамото, у меня есть предложение.
— Какое?
— Я буду готовить тебе обед. Бенто, то есть.
— А?
Хаяши не ответила. Она просто смущённо опустила взгляд, покручивая прядь волос вокруг пальца.
— …Зачем?
— Чтобы снизить расходы на еду. Всё равно мне нужно обедать дома, а покупать продукты только для себя кажется расточительством. Так что я буду готовить на двоих.
Ясно. Звучит экономно. У меня есть сбережения, конечно, но это не значит, что я хочу сорить деньгами. Её предложение было, честно говоря, кстати.
— Ладно. Ты правда готова это делать?
— Да. …И, эм…
— М-м?
— Не мог бы ты сказать, что ты любишь есть…?
Хаяши спросила это, опустив глаза, с лёгким румянцем на щеках.
Это было так непохоже на обычную Хаяши, что я на мгновение опешил.
Переводчика можно поддержать на Boosty: https://boosty.to/sad_side