Примерно три часа спустя разведрота вернулась в лагерь бригады.
Хотя они были своими, солдаты на постах не решались даже поздороваться.
За разведчиками шла колонна пленных в форме Союзных Наций.
Каждый из них выглядел так, будто видел призрака — глаза опущены, лица белее мела.
И сама разведрота была немногим лучше.
Все бросали украдкой нервные взгляды на Люси, шагавшую среди них — залитую кровью, с пустым выражением лица.
Не обращая внимания на эти взгляды, Люси молча прошла через лагерь.
Когда Дэниел, услышав о возвращении разведчиков, вышел им навстречу, по его спине пробежал холодный пот.
«...Что это?»
Естественно растеряться, когда разведрота, отправившаяся на задание, возвращается с толпой пленных.
Комроты тоже выглядел ошеломлённым. Он сглотнул и начал доклад:
— Бригадный генерал. Докладываю. Примерно в 21:40 наша рота столкнулась с батальоном противника в лесистой возвышенности у дороги, где обнаружены мины. Враг устроил засаду и атаковал нас.
— ...Вас атаковали? Не наоборот?
— Так точно. Рота немедленно заняла позиции и открыла ответный огонь. Однако ситуация была критической, и мы готовились отступить. Но затем...
Комроты бросил взгляд на Люси и осторожно продолжил:
— Благодаря действиям капитана Люси ситуация изменилась. С восстановленным боевым духом рота перешла в контратаку и одержала решительную победу.
— Потери?
— Четверо убитых, девять раненых. У противника — около 180 убитых, 120 пленных. Также захвачено значительное количество оружия и снаряжения.
Короче говоря, их атаковали превосходящие силы — и они разгромили врага с минимальными потерями.
Это звучало нелепо. Но если добавить в уравнение Люси Эмилию, всё вставало на свои места.
Была ночь, видимость плохая, а враг не знал, с чем имеет дело. У них не было шансов.
С точки зрения командира батальона противника, это было похоже на нашествие стихийного бедствия.
Дэниел, молча смотря на Люси, тихо выдохнул и обратился к комроты:
— Взяли командира?
— Так точно. Когда мы добрались до него, он бросил пистолет и поднял руки. Казалось, он полностью потерял волю к борьбе.
— Хорошо. Нам нужно с ним поговорить. Заковать в пустом бараке. Остальных пленных собрать в одном месте для удобства охраны.
— Так точно.
Комроты чётко ответил и развернулся отдавать приказы.
Когда тот закричал своим людям, Дэниел снова посмотрел на Люси.
— Лейтенант.
Он говорил тихо, чтобы другие не услышали.
— Я не понимаю. Зачем ты так рисковала?
Насколько он знал, Люси всегда скрывала свою истинную сущность.
Но здесь она без колебаний использовала свою силу. Это было необъяснимо.
Люси, не поднимая глаз, ответила:
— В момент засады... это был единственный способ спасти наших.
— И ты хочешь, чтобы я в это поверил?
Он спрашивал не о том, защищалась ли она. Он спрашивал, спровоцировала ли она засаду.
Люси, поняв намёк, не ответила.
Её губы слегка приоткрылись, будто для оправдания, но звука не последовало.
Дэниел сузил глаза — с ней что-то было не так.
— ...Ты не можешь об этом говорить?
Его догадка была верна.
Чем ближе они подходили к Фенбарку, тем сильнее Люси ощущала нарастающую волну гнева и ненависти.
Дэниел мог понять лишь часть её чувств.
«Если информация Хамтала верна, Фенбарк — это место, где Люси была подопытной. Судя по её поведению, она, кажется, не осознаёт этого... но...»
Он ненадолго задумался, стоит ли ей говорить.
Но затем покачал головой.
«Нет нужды сеять панику неподтверждёнными данными.»
Пока лучше промолчать.
Подняв руку, Дэниел слегка положил её на плечо Люси.
— Лейтенант. Я не буду давить на тебя насчёт сегодняшнего. В конце концов, твои действия помогли бригаде. Но из-за произошедшего мы с тобой перешли черту, за которой нет возврата. Мне придётся доложить о сегодняшнем бое в высшее командование.
Разгром батальона маленькой ротой непременно привлечёт внимание сверху.
И это внимание обрушится на Люси Эмилию.
Как только командование начнёт её серьёзно изучать, ситуация станет сложной — и опасной.
Люси, прекрасно понимая это, лишь виновато опустила голову.
— Простите. Из-за меня вам придётся отвечать, бригадный генерал...
— Всё в порядке.
Дэниел прервал её с мягкой улыбкой.
— Я найду способ тебя защитить.
Неожиданные слова заставили Люси вздрогнуть и медленно поднять голову.
Когда её растерянный взгляд встретился с его, Дэниел сохранил улыбку.
«Нужно заставить её поверить, что я единственный в Империи, на кого она может положиться. Если мы останемся союзниками, ничего плохого не случится.»
Дэниел говорил, руководствуясь холодным инстинктом выживания — но для Люси его слова значили куда больше.
Её алые глаза дрогнули.
— Я... тоже...
Её дыхание слегка участилось, когда она опустила взгляд.
— Я тоже буду защищать вас, бригадный генерал.
Странная ирония.
Они испытывали разные чувства — но в конечном счёте стремились к одному.
Когда суматоха улеглась, Дэниел вошёл в барак, где содержался командир батальона противника.
Внутри Бентал сидел, сгорбившись, связанный и сломленный.
Он смотрел в пол, но звук начищенных сапог заставил его поднять голову.
Перед ним стоял Дэниел Штайнер в безупречном мундире.
Медали на груди излучали необъяснимое давление.
— Подполковник Бентал. Я слышал, ваш батальон пытался устроить засаду на мою разведроту — и был разгромлен. Это так?
Услышав это, Бентал очнулся от оцепенения и, стиснув зубы, выкрикнул:
— Мы должны были победить! По всем законам мы должны были победить! Но... эта женщина с красными глазами — что это за чудовище?!
Бентал бросился к месту боя, услышав крики — и увидел нечто непостижимое.
Красноглазое чудовище, с пугающей скоростью уничтожавшее его людей одного за другим.
Она двигалась быстрее, чем мог уследить глаз, а хуже того — создавала гравитационное поле, мешавшее солдатам даже поднять винтовки.
В памяти Бентала Люси была подобна хищнику, терзающему стадо овец.
— Как ни посмотри, эта женщина — не человек. Вы, ублюдки... мерзкие имперские псы — неужели вы проводите эксперименты над людьми?!
Дэниел на мгновение задумался сказать «Это ваше творение, а не наше», но покачал головой.
Сейчас это было неважно.
— Подполковник Бентал. Я не разрешал вам задавать вопросы. Отныне спрашиваю я — отвечаете вы. Понятно?
Бентал стиснул зубы, явно кипя от ярости.
Видя, что тот ещё в сознании, Дэниел продолжил:
— Если поняли, расскажите, где начинается городская линия обороны. Если есть слабые места в местности, я бы тоже хотел о них услышать.
Бентал фыркнул.
— Так вы хотите, чтобы я предал страну. Не смешите.
— Лучше предать сейчас, чем позже.
— Думаете, я приму такое жалкое предложение? Я никогда не сдамся тому, кто уничтожил моих солдат. Проваливайте.
Естественная реакция.
Но Дэниел не мог не почувствовать жалости к его упрямству.
— Подполковник Бентал. Говорю для вашего же блага, слушайте внимательно. Если вы не ответите на мои вопросы сейчас, по протоколу мой подчинённый приступит к допросу с пытками.
— Смешно. Вы думаете, солдат на войне не ожидает такого?
— Нет. Думаю, ваша решимость не выдержит этого. И не без причины...
Дэниел понизил голос, зная, что Фрин ждёт снаружи.
— Моя подчинённая... объективно... не в своём уме. Какая бы подготовка к пыткам у вас ни была, то, что вас ждёт, выходит далеко за её рамки. Поэтому я прошу. Ответьте на мои вопросы сейчас.
В его голосе звучала искренность.
Бентал на мгновение заколебался — но в итоге не сдался.
— Проваливайте. Я никогда не стану сотрудничать с врагом.
— Хорошо. Если это ваш выбор...
Дэниел вздохнул и вышел из барака.
Вскоре вошла женщина.
Фрин.
Она несла ящик с инструментами.
— Добрый вечер. Вы, наверное, подполковник Бентал? Если не возражаете, дайте мне минутку.
Она поставила ящик, открыла его и достала плоскогубцы.
Затем с улыбкой подошла к Бенталу.
— Начнём с чего-нибудь простого? Например, с ваших ногтей?
— ...Что? Погодите. Разве не положено сначала задавать вопросы, а потом пытать? Разве вам не нужно что-то узнать от меня?
— Вы не ошибаетесь. Но это может подождать, верно?
Бентал замер.
Он не понимал, что говорит эта женщина.
Фрин остановилась перед ним и мягко, почти по-матерински, улыбнулась.
— Сейчас время наказания. За попытку навредить бригадному генералу Дэниелу. Когда вы достаточно раскаетесь, мы перейдём к вопросам. И не волнуйтесь — я уверена, вы до этого дойдёте.
Она нежно провела по его руке.
— Я буду учить вас, пока вы не поймёте. Даже если потеряете сознание, я тут же разбужу вас лечебной магией. Так вы сможете продолжать размышлять о своих грехах. Разве не чудесно?
Её тёплый, ласковый тон заставил Бентала похолодеть.
Он сидел в ужасе, когда Фрин разжала плоскогубцы.
— Ну что ж. Начнём наше покаяние, хорошо?
Бентал замотал головой, охваченный паникой, но Фрин была непреклонна.
— Хе-хе. Все сначала так говорят. Никто не хочет признавать свои грехи. Но со временем все рыдают и умоляют, вспоминая свою жизнь. Вы не станете исключением, подполковник.
Плоскогубцы сжали край его ногтя.
Дыхание Бентала участилось.
Он широко раскрыл глаза, глядя на Фрин, и больше не мог отрицать очевидного.
Как и говорил Дэниел Штайнер...
Эта женщина — безумна.