Дэниел, выйдя из переулка, зашагал по тротуару, насвистывая мелодию.
Пусть он и не смог съесть вафлю дважды подряд — разве это так важно?
Зато он увидел улыбку ребёнка, будущего империи, и этого было достаточно.
Конечно, небольшая досада оставалась, но не смертельно.
«Всё равно я не должен был её получить…»
Слишком рано расстраиваться — впереди ещё целый день.
До заката далеко, и он намерен как следует насладиться своим редким выходным.
Благодарность к Эрнсту, посоветовавшему ему отдохнуть, тронула сердце.
Размышляя, чем бы заняться дальше, Дэниел вдруг остановился, заметив знакомую фигуру.
Девушка в белом платье и кардигане разглядывала витрину магазина.
Каштановые волосы, отливающие на солнце, ниспадали до талии, а в тёмных глазах под длинными ресницами читалось спокойствие.
Несомненно, это была Фрин.
«Впервые вижу её в гражданском…»
Лёгкое платье делало её совсем непохожей на ту безумную женщину, что вещала о пытках.
Любопытное чувство.
Он невольно застыл, наблюдая, и Фрин, почувствовав взгляд, обернулась.
Широко раскрыв глаза от удивления, она тихо прошептала:
— О? Генерал-майор Дэниел Штайнер?
Дэниел, опасаясь, что их услышат, приложил палец к губам.
Фрин, поняв, что он в маскировке, улыбнулась.
— А-а, понятно. Какая неожиданная встреча. Не думала, что увижу вас здесь.
— Взаимно. Видимо, наши выходные совпали. Ты что, за покупками?
— Да, хотела обновить гардероб. Но ничего не понравилось. Уже собиралась пойти на поздний обед…
Фрин, лавируя между прохожими, приблизилась к Дэниелу.
Затем наклонилась к его уху, шевеля губами:
— Вы уже поели?
Её голос был так тих, что никто, кроме Дэниела, не услышал.
Хотя она старалась не выдать его личность, такая близость скорее смущала.
Ещё чуть-чуть — и их груди соприкоснулись бы.
Близость лиц, слышимость дыхания — всё это создавало странное напряжение.
— …Ещё нет.
Услышав ответ, Фрин улыбнулась и отступила на шаг.
— Как удачно. Я забронировала столик в одном ресторане — не присоединитесь? За мой счёт.
Дэниел хотел спросить, как лейтенант может позволить себе дорогой ресторан, но передумал.
Отец Фрин был пастором крупной церкви с десятками тысяч прихожан, да и сама она имела там вес.
С государственными дотациями и пожертвованиями прихожан денег у неё хватало.
Мысль о бесплатном ужине стала менее тягостной, но как старший по званию он должен сохранять лицо.
После повышения до генерал-майора его счёт тоже пополнился.
— Не откажусь от приглашения. Но плачу за себя сам.
— Хм. Как скажете. Тогда пойдёмте?
Кивнув, Дэниел последовал за Фрин в ресторан.
После изысканного ужина Фрин, видя его удовлетворение, предложила:
— А теперь — в кафе с отличными десертами и атмосферой.
Не устояв перед сладким соблазном, Дэниел согласился.
В кафе он снова остался доволен.
Закончив с десертом, Фрин достала из клатча два билета в кино.
— Я случайно купила два билета на премьеру. Не хотите составить компанию?
Слишком уж «случайно», но отказываться не было причин.
Так они оказались в кинотеатре.
Несколько минут светской беседы — и зал погрузился в темноту.
На экране начался чёрно-белый фильм о любви военного героя и аристократки.
Ни Дэниел, ни Фрин не были заинтересованы в сюжете.
Он пришёл только из-за её приглашения, она — чтобы провести с ним время.
Но, боясь выглядеть невежливой, Фрин сделала вид, что смотрит.
Через полчаса в её правой руке возникла острая боль.
Она взглянула вниз — по запястью пробежала чёрная энергия, затем исчезла.
«Опять…»
После последнего боя в Фенбарке это случалось часто.
Энергия вырывалась самопроизвольно, вызывая кратковременную боль.
Обычно она не придавала этому значения, но сейчас…
«Увидел ли Дэниел?»
Фрин тревожно повернулась к нему, не желая вызывать беспокойство.
«Генерал?..»
Но её опасения не оправдались.
К счастью или нет, Дэниел мирно спал.
«Неужели фильм так скучен?»
— Зачем?! — гремело с экрана. — Зачем ты снова и снова бросаешь себя в бездну?! Я не понимаю, почему ты должен страдать!
— О, любимая! Не нужно. Это мой долг. Нет, только я могу это сделать.
Фрин смотрела на лицо Дэниела, слушая диалоги актёров.
Его обычно напряжённые глаза сейчас были спокойно закрыты.
Губы слегка приоткрыты, дыхание ровное.
Непривычно видеть его, всегда собранного, таким беззащитным.
Потеряв интерес к фильму, Фрин уставилась на его губы.
«Целовала ли его капитан Люси? А императрица?..»
Воображение разыгралось, и желание прикоснуться к ним затопило разум.
«Совсем чуть-чуть и…»
Наклонившись, она вдруг резко отпрянула.
«Он будет против. Если узнает, что я осмелилась…»
С тяжёлым вздохом Фрин откинулась в кресло.
Скрестив руки на коленях, она успокоила сердце.
Сейчас нужно сдержаться.
«Но однажды…»
Она верила, что придёт день, когда Дэниел поймёт её чувства.
А пока — не станет тревожить его покой.
На следующее утро начальник Управления безопасности Отто получил странные новости.
— …Что? «Рекордная сфера» написала хвалебную статью о Дэниеле Штайнере?
Ошеломлённый, он поставил чашку кофе.
— Насколько я знаю, эта газета не пишет хорошего ни о ком. Они обычно разоблачают коррупцию среди политиков и силовиков.
Секретарь кивнул.
— Именно. Поэтому я тоже удивился. Вот сегодняшний выпуск.
Отто развернул газету — на первой полосе красовалась история о добром поступке Дэниела: как он отдал свою вафлю ребёнку.
— Погодите…
Автором был Салдом — тот самый, что отправил в отставку десятки чиновников и бизнесменов.
Тот Салдом, что не брал взяток и смеялся над угрозами.
Если он написал хвалебную статью, значит…
— …Генерал-майор Штайнер нашёл на него компромат.
Мысль, что даже Салдом попал под контроль Дэниела, леденила кровь.
«Вчера он был в отпуске… Неужели тогда и прижал Салдома?»
Даже в выходные Дэниел подчинял себе людей.
От холода Отто потирал руки.
— Слушай, у нас в УГБ нет идиотов, которые бы выступали против генерал-майора? Если они начнут что-то — мне же достанется.
Секретарь вспотел.
— Н-нет. Мы все единодушно уважаем генерал-майора Штайнера.
— Хорошо. А! Закажи побольше этих газет, раздай сотрудникам. Думаю, генерал нам что-то хочет сказать.
— Что именно, сэр?
— Неужели не видишь?
Отто наклонился вперёд с серьёзным видом.
— Генерал Штайнер сломал даже Салдома. Статья — предупреждение: критика в его адрес недопустима.
Это было полной выдумкой.
— Т-точно…
Но звучало убедительно — секретарю оставалось только дрожать от страха.