Полмесяца спустя.
— Нет, ну ты можешь себе это представить?! Я просто коллекционировал марки в качестве хобби, но потом моя жена пришла домой и начала нести чушь, ругая меня за то, что я трачу деньги на эту ерунду!
Как обычно, после обеда я прогуливался перед зданием штаб-квартиры, слушая бесконечные жалобы Эрнста.
Кстати, моя помощница Люси тоже оказалась втянута в этот разговор и теперь была вынуждена выслушивать разглагольствования Эрнста о его семейной жизни.
— Всё, чем я занимаюсь ради развлечения — ловлю рыбу и собираю марки! Только это! И теперь она пытается отнять у меня одно из радостей жизни! Ты ведь меня понимаешь?
Честно говоря, чем больше я слушал, тем больше соглашался с тем, что это немного несправедливо.
— Похоже, она слишком строга к Вам. Вы ведь не пренебрегаете своей семьёй — всегда сразу идёте домой после работы.
— Именно! Вот почему я так хорошо с тобой лажу, Дэниел! А начальник отдела кадров ещё имел наглость сказать, что я трачу слишком много денег на марки! Разве есть хобби, которое не требует денег?!
... Что-то было не так.
— Сэр? Могу я поинтересоваться, какие марки вы приобрели в последнее время?
— Хм? Ах, да. Я немного потратился на лимитированную серию марок из музея Беркхаузена.
Постойте. Марки ограниченным тиражом из музея Беркхаузена? Даже такой человек, как я, которому неинтересны марки, знал, что они безумно дорогие.
— Примерно 100 000 кредитов за штуку, да?
Учитывая, что средняя месячная зарплата рабочего составляла от 30 000 до 60 000 кредитов, это была немаленькая покупка.
Внезапно я полностью понял, почему жена Эрнста была в такой ярости.
Но все же решил держать рот на замке.
В конце концов, есть старая поговорка — молчание - золото.
— Я даже не трогал деньги на чёрный день! Я купил их на свои карманные расходы! Как я должен жить, если она на это жалуется? Честное слово, эта женщина…
Позволив обидам Эрнста пройти сквозь меня, я вдруг заметил кое-что странное.
"Что происходит?"
Я заметил незнакомых младших офицеров и унтер-офицеров, суетившихся у входа в здание штаба.
В этом месте чаще можно было встретить высокопоставленных офицеров, чем низшие чины.
Поэтому, увидев столько незнакомых вторых и первых лейтенантов, я почувствовал себя не в своей тарелке.
— Сэр?
Эрнст прекратил свои жалобы и повернулся, чтобы посмотреть на меня.
— Хм? Ты что-то хочешь сказать?
— Ну… разве не странно, что сегодня в штаб-квартире так много новых лиц? Я никого из них не узнаю.
— Ах, это. Отдел кадров вызвал офицеров, направляющихся на Северный фронт для оказания оперативной поддержки. Похоже, они только что прибыли.
Оперативная поддержка Северного фронта?
Почувствовав некоторое любопытство, я спросил,
— Я думал, что кампания по расширению на север проходит гладко? Я слышал, что, за исключением нескольких областей, королевство Элдрезия уже на грани краха.
— Проблема в этих «нескольких областях». Как вы знаете, если мы не уничтожим их до наступления зимы, это может перерасти в затяжную войну. Вот почему мы отправляем подкрепление.
Я отхлебнул кофе и в замешательстве склонил голову набок.
— Судя по их званиям, похоже, что отправляемые подразделения относятся к уровню роты. Но действительно ли добавление роты что-то изменит на поле боя, где преобладают операции на уровне корпуса?
Эрнст тихо усмехнулся в ответ на мой вопрос.
— Дело не в этом. Рота просто сопровождает компетентных штабных офицеров. Они не могут рисковать и попасть в засаду, устроенную партизанами по пути на фронт.
— Ах. В этом есть смысл.
Похоже, план Генерального штаба состоял в том, чтобы направить опытных штабных офицеров на передовую, чтобы переломить ход войны в пользу Империи.
"Настолько отчаялись, что готовы использовать любую поддержку, да?"
Что ж, с точки зрения Империи, имело смысл быстро завершить войну и переключить внимание на Восточный фронт.
С наступлением зимы суровые морозы нарушат линии снабжения и замедлят продвижение, превратив конфликт в войну на истощение.
Поэтому они, скорее всего, торопились закончить работу до конца лета, даже если для этого им приходилось работать на износ.
И все же это не имело ко мне никакого отношения.
— Я не знаю, какого бедного штабного офицера выбрали для этого, но ему придётся нелегко.
Бедняга. Мне стало его немного жаль.
Любой, кого внезапно перевели с тёплого, безопасного рабочего места на передовую, скорее всего, пролил бы кровавые слёзы, если только он не был каким-нибудь военным фанатиком.
Но что они могли сделать? Такова была их участь.
— ... Капитан Дэниел?
Погрузившись в собственные мысли, я обернулся и увидел, что Эрнст неловко потирает щёку.
Когда я уставился на него, не понимая, в чём дело, он откашлялся и сказал:
— Прости, но я совершенно забыл упомянуть об этом раньше. Штабной офицер, направляющийся на Северный фронт для оперативной поддержки… это ты.
Что?
На мгновение в моем мозгу произошло короткое замыкание.
Я чуть не уронил чашку с кофе, едва удерживая себя в руках.
Несколько секунд я тупо смотрел на него, потом наконец обрел дар речи.
— ...Я?
— Верно. Заместитель начальника оперативного отдела, похоже, высокого мнения о тебе. Он предоставляет шанс проявить себя в полевых условиях. Под твоим командованием будет рота из 200 человек, и ты даже сможешь самостоятельно руководить небольшими операциями.
Я не мог в это поверить. Я не хотел в это верить.
Сделав глубокий вдох, я спросил снова, просто чтобы быть уверенным.
— Вы абсолютно уверены, что это буду я?
— Здесь нет ошибки, так что не нужно спрашивать дважды. Что такое? Ты так счастлив, что потерял дар речи? Когда я вижу это выражение на твоём лице, мне тоже становится хорошо! Ха-ха-ха! Давай, выкладывайся по полной!
Я не был счастлив - меня чуть не вырвало.
Пока я все еще не оправился от шока, внезапно заговорила Люси.
— Поздравляю. Пока капитан Дэниел Штайнер находится на передовой, я займусь делами здесь, в штабе.
Эрнст в замешательстве склонил голову набок.
— А? О чём ты говоришь? Конечно, ты поедешь с ним.
На этот раз Люси заметно дрогнула.
Я даже увидел, как задрожали ее зрачки.
— ...Но, полковник? Если я тоже уйду из штаба, оперативный отдел будет перегружен работой.
— Для этого и нужны сверхурочные. Давайте не будем забывать, что мы на войне. По сравнению с тем, что вы двое будете делать на передовой, наши трудности здесь едва ли можно назвать таковыми.
Люси замолчала, холодный пот струился у нее по спине.
Должно быть, она поняла, что даже отдел разведки Союзных Наций не смог бы предсказать такой сценарий.
Но, честно говоря, проблемы Люси сейчас были не моей заботой.
"Черт..."
Ситуация вышла из-под контроля быстрее, чем я ожидал.
Я тихо вздохнул, а затем замер.
Женщина, идущая к зданию Генерального штаба, показалась мне странно знакомой.
Волнистые светло-каштановые волосы мягко колыхались при каждом шаге, а тёмно-карие глаза слегка мерцали в лучах солнца.
Это была Фрин, девушка, которую однажды назовут Святой Империи.
"Какого черта она здесь делает?"
В этот момент она должна была проходить офицерскую подготовку в военной академии.
Сбитый с толку, я извинился перед Эрнстом и подошел к ней.
— Кадет. Остановись прямо здесь.
Услышав мой голос, Фрин обернулась.
Ее лицо тут же озарилось лучезарной улыбкой.
— Лейтенант Дэниел Штайнер! Подождите, прошу прощения!.. Теперь вы капитан!
Казалось, она была искренне взволнована, увидев меня.
Конечно, я не разделял ее чувств и сохранял невозмутимое выражение лица.
— Я здесь не для светской беседы. Ответь на вопрос: почему кадет ошивается в штабе Генерального штаба? Разве тебе не следует сейчас быть в академии?
— О…! Я увидела объявление о боевых действиях на Северном фронте и отправил письмо в отдел кадров. Похоже, они решили удовлетворить мою просьбу.
Я нахмурился.
— Письмо?
— Да. Я подала заявку на поддержку, объяснив, что работала под началом капитана Штайнера во время предыдущей операции.
— ...И Отдел кадров рассмотрел это письмо и добавил вас в мою роту?
— Именно! Снова служить под вашим началом — величайшая честь, о которой моя семья могла только мечтать!
Если Генеральный штаб уже принял решение, я мало что мог с этим поделать, но что-то было не так.
Тот факт, что она могла так лучезарно улыбаться, несмотря на то, что отправлялась в зону боевых действий, оставлял только две возможности.
Либо её преданность Империи вышла из-под контроля, либо она окончательно сошла с ума.
И честно? Верность и безумие часто выглядели пугающе похожими.
— …Фрин? Я понимаю твои чувства, но не слишком ли ты молода, чтобы отправляться на Северный фронт? Никто не осудит тебя, если ты откажешься от своего заявления. Подумай хорошенько, прежде чем принимать это решение.
Я пытался убедить её передумать, но она покачала головой и мягко положила руку себе на грудь.
— Я уже приняла решение. Я поклялась вернуть вам долг, капитан Штайнер, даже ценой своей жизни. Я не отступлю.
Долг? Какой долг?
Насколько я помнил, я лишь обменялся с ней парой слов.
— Так что я последую за вами, капитан. И вскоре мы с вами увидим это вместе — идеальную страну, свободную от забот и страхов.
— ...Идеальная страна?
— Да. Одна империя, один император, один народ. Мы построим Царство Божье на этой земле, свободное от этих жалких крыс из Союзных Наций.
Фрин безмятежно улыбнулась.
Это была та самая нежная улыбка, которую ожидаешь увидеть на религиозной картине — спокойная, тёплая и полная благоговения.
И вот тогда я все понял.
"Она сошла с ума!".
Я не знал, почему и как, но Фрин явно переступила черту между преданностью и откровенным безумием.
Нервно сглотнув, я вытер пот со лба.
"Мне нужно поговорить с заместителем начальника. Я должен перевести её в другое место."
Скорее всего, это бы не сработало.
Но я должен был хотя бы попытаться, потому что передо мной стояла сумасшедшая с выпученными глазами, и она чертовски меня напугала.