Пятнадцать дней спустя после переговоров.
Королевство Бельмор передало Ганса Цернмехарта и других имперских инженеров в Бархайм.
После проверки их личностей Дэниел, как и договорились, вернул кронпринца Блефа и задержанных представителей Бельмора. Затем он подал запрос о переводе в штаб Имперского Генерального штаба.
Генштаб, не желая держать успешного Дэниела Штайнера на передовой бесконечно, немедленно одобрил его возвращение.
Так Дэниел сопроводил Ганса Цернмехарта и инженеров обратно в столицу. По прибытии он запросил аудиенцию у Её Высочества принцессы.
Это была не инициатива Имперского двора — Дэниел Штайнер сам попросил об этой встрече.
Обычно простой оперативный офицер в звании подполковника не мог претендовать на такое. Но когда этим офицером был Дэниел Штайнер, ситуация менялась.
Двор не мог просто проигнорировать его просьбу. Принцессе Сильвии доложили, и, несмотря на занятость, она согласилась.
В тронном зале
— Подполковник Дэниел Штайнер.
Теперь он стоял перед Сильвией, восседавшей на троне.
В ней угадывались перемены.
Хотя с его отъезда прошло всего полтора месяца, казалось, за это время принцесса пережила больше, чем ожидалось.
Девичья беззаботность сменилась сдержанной уверенностью молодой женщины.
Её голубые глаза, подёрнутые усталостью, дрогнули, когда она разомкнула изящные губы.
— Вы хотели меня видеть?
Дэниел преклонил колено на алый ковёр тронного зала, склонив голову.
— Да, Ваше Высочество. Я глубоко сожалею, что отнимаю ваше драгоценное время. Однако дело срочное, и я счёл необходимым доложить лично вам.
— Жалеете вы или нет — я решу после того, как услышу. Говорите.
— Как пожелаете. Дело в том…
Дэниел изложил всё.
От подозрительных обстоятельств засады кронпринца Блефа до своего расследования во время переговоров — где он выяснил, что Кэмпбелл, глава Партии свободного общества, сливал имперские секреты.
Когда он закончил, лицо Сильвии стало каменным.
Она уже знала, что Дэниел превратил засаду принца Блефа в победу.
Но новость о предательстве Кэмпбелла — лидера партии — была для неё полной неожиданностью.
Если это правда, то, как и утверждал Дэниел, дело действительно срочное.
— Это правда? Ни капли лжи?
— Да. Если Ваше Высочество желает свидетельства, моя адъютант ждёт за дверями зала. Она присутствовала на переговорах и подтвердит мои слова.
Бровь Сильвии едва заметно дрогнула.
Упоминание об адъютанте — Люси Эмилии — почему-то раздражённо кольнуло её.
— Я не прошу свидетеля, подполковник Штайнер. Я спрашиваю вас. Если вы уверены в своих словах, поднимите голову и ответьте прямо.
Дэниел поднял взгляд, его лицо оставалось непроницаемым.
— Я уверен.
При таком твёрдом заявлении Сильвия больше не могла сомневаться.
«Если он готов вызвать свою адъютантку в свидетели, значит, это не ложь…»
Но главное — Дэниел Штайнер не из тех, кто станет фабриковать подобные доклады.
Доверяя ему, Сильвия жестом разрешила ему подняться.
Дэниел почтительно кивнул и встал.
Сильвия, опираясь рукой на подлокотник трона, спросила прямо:
— Подполковник Штайнер. Тогда скажите — чего вы от меня хотите?
Дэниел ненадолго задумался, подбирая слова.
— Я прошу, чтобы Ваше Высочество предоставило мне временные полномочия следователя для тщательного расследования этого дела.
Согласно имперскому закону, если политик представляет военную угрозу, «Закон о подрывной деятельности» позволяет военным получать временные следственные полномочия до устранения угрозы.
Дэниел официально запрашивал эти полномочия, чтобы самостоятельно расследовать предательство Кэмпбелла.
Хотя с юридической точки зрения всё было чисто, Сильвия почувствовала настороженность.
— …Вы понимаете, что предоставить вам такие полномочия — непростое решение.
Если она наделит Дэниела властью, это взбесит аристократов — тех, кто цепляется за легитимность Империи.
Возмущение будет оглушительным. Ведь солдат-сирота вроде Дэниела Штайнера, осмелившийся расследовать действия благородного политика, будет воспринят как прямая угроза их привилегиям.
— Подполковник Штайнер, — продолжила Сильвия осторожно. — Вы уверены, что хотите действовать так? Не лучше ли поручить это Управлению безопасности или Военной полиции?
— Ваше Высочество, — без колебаний ответил Дэниел. — Лидер политической партии совершил измену. Понимаете ли вы, что это значит?
Сильвия замолчала.
Потому что понимала.
— Это значит, что коррупция, скорее всего, распространилась дальше Партии свободного общества — в Управление безопасности и Военную полицию.
Её губы сжались.
— Если мы доверим расследование им, — продолжил Дэниел, — мы просто передадим его в руки тех, кто уже может быть замешан. Никакого настоящего расследования не будет.
Его голос был холоден, но в нём горела убеждённость.
— Поэтому я намерен сам выкорчевать весь заговор, начиная с Кэмпбелла — чтобы увидеть, насколько глубоко прогнила система.
Пальцы Сильвии впились в подлокотник.
— Я понимаю вашу решимость, Дэниел. Но если вы не предоставите веских доказательств, я не смогу вас защитить.
Изменника уровня Кэмпбелла нельзя осудить лишь на словах вражеского генерала.
В конечном итоге, бремя ляжет на Дэниела — выбить признание у Кэмпбелла или собрать неопровержимые улики.
Если он не сможет доказать предательство Кэмпбелла, аристократы набросятся на него, и ему грозит суд.
Ненавидящие Дэниела дворяне сделают всё, чтобы ужесточить приговор, и в худшем случае его могут казнить.
Хотя Сильвия не понимала, зачем Дэниел идёт на такой риск, для него выбора не было.
«Если я не нанесу удар сейчас, вопрос лишь в том, умру я быстро или медленно».
Только показав, насколько загнанный волк оскалит клыки, он заставит их задуматься.
— Мне не нужна защита. Я лишь хочу служить Вашему Императорскому Высочеству и Империи. Поэтому я смиренно прошу предоставить мне следственные полномочия. Всю ответственность я возьму на себя.
Скрывая истинные мотивы самосохранения, Дэниел склонился как можно почтительнее.
Сильвия, не желая соглашаться, всё же не смогла отказать Дэниелу в его первой личной просьбе.
В конце концов, Сильвия, решив довериться ему, кивнула.
— Хорошо. Я напишу вам письмо с полномочиями, так что действуйте. Однако…
Сильвия посмотрела на Дэниела сверху вниз.
— Срок — до коронации. Я не потерплю слухов во время церемонии. Вы понимаете мои слова?
Она ясно давала понять: закончить дело как можно быстрее и доложить.
Даже если он не добьётся результатов, после коронации Сильвия получит полную власть и сможет успокоить дворян, отозвав полномочия.
Эта уступка делалась исключительно ради Дэниела, и он, понимая это, приложил руку к груди с лёгкой улыбкой.
— Я запомню, Ваше Императорское Высочество.
— Хорошо. Теперь вы можете идти.
После этих слов Дэниел отдал вежливый салют и вышел.
Когда он покидал зал, стража открыла дверь, открывая длинный коридор.
И там его ждала Люси.
— Подполковник Дэниел.
Когда он вышел в коридор, Люси подошла к нему.
— Всё прошло хорошо с Её Императорским Высочеством?
Идя по коридору, Дэниел начал говорить как ни в чём не бывало.
— Да. Её Высочество согласилась выдать письмо с полномочиями. Как только взойдёт солнце, я отправлюсь в резиденцию Кэмпбелла. Подготовь солдат и принеси мне холостой патрон.
Люси, озадаченная просьбой о холостом патроне, не стала спрашивать — она знала, что Дэниел часто действует неожиданно.
— Поняла. Я быстро всё подготовлю.
Дэниел кивнул в ответ, его лицо оставалось мрачным, пока они шли.
Идя рядом, Люси невольно вспомнила тот момент в кабинете бригады, когда подслушала, как Дэниел вспоминал о потерянной женщине.
Сейчас в его взгляде было что-то похожее.
— Подполковник Дэниел.
Зная, что время неподходящее, Люси всё же решила извиниться.
— Я случайно подслушала, как вы говорили о фотографии в кабинете. Поскольку завтра будет напряжённый день, хотела извиниться сейчас.
Фотография? Дэниел повернулся к Люси, пытаясь понять, о чём она.
— А, это просто воспоминания. Не стоит извиняться. Это грусть о прошлом — девушка меня оставила, вот и всё.
— …Кажется, вы были очень близки.
— Она была другом, которого я никогда не смогу заменить. Я даже впервые в жизни сделал ей подарок на день рождения.
— Подарок?
— Да. Это был ошейник из тонкой кожи. Келли любила гулять в нём.
Люси замерла на месте, ошеломлённая его словами.
«Ошейник на день рождения?»
Озадаченная, она широко раскрыла глаза и инстинктивно прижала к груди документы.
«…Но ей нравилось гулять в ошейнике?»
Люси никак не могла понять, что он имел в виду.