То же время, штаб-квартира Партии свободного общества
В личном кабинете лидера партии.
— …Дэниел Штайнер разгромил засаду Королевства Бельмор и вышел победителем? Мало того — захватил в плен самого кронпринца Бельмора?
На вопрос Кэмпбелла, главы Партии свободного общества, информатор Платт — переодетый просителем и посланный бароном Хендлием — кивнул.
— Сейчас они ведут переговоры об обмене пленными с Королевством Бельмор, используя захваченного кронпринца.
Взбешённый абсурдностью новости, Кэмпбелл ударил кулаком по столу.
— Идиоты! Они знали местонахождение Дэниела Штайнера и всё равно провалили засаду — да ещё и сами угодили в плен?!
Несмотря на вспышку гнева Кэмпбелла, Платт оставался невозмутим.
— Это нельзя списать на простую ошибку Бельмора. Есть признаки, что Дэниел Штайнер предугадал их засаду и действовал соответственно.
— Что? Откуда Дэниел Штайнер вообще мог о ней знать?
— Мы всё ещё выясняем. Но наиболее вероятная версия — среди нас есть предатель, передающий информацию Дэниелу Штайнеру…
Пустой взгляд Платта остановился на Кэмпбелле.
Почувствовав тяжесть подозрения, Кэмпбелл поспешно заговорил:
— Если вы намекаете на меня, лучше сразу заткнитесь! Я всю жизнь клялся в верности барону Хендлию. Неужели вы думаете, что я встану на сторону этого выскочки-сироты, Дэниела Штайнера? Разве в этом есть хоть капля смысла?
На лбу Кэмпбелла выступили капли пота, и Платт, наблюдая его растерянность, отвёл подозрения.
Не потому, что оправдания Кэмпбелла звучали убедительно — скорее наоборот.
Человек, который так легко паникует от простого намёка, вряд ли способен на предательство.
— Прошу прощения за сомнения. Теперь позвольте озвучить истинную цель моего визита.
— …Цель?
— Барон Хендлий поручил мне передать вам следующее: «Кэмпбелл, глава Партии свободного общества, должен прекратить всю публичную деятельность и приостановить любые политические и военные манёвры на данный момент».
Проще говоря — залечь на дно, как мышь в тени.
Кэмпбелл, озадаченный столь крайней мерой, осторожно поинтересовался:
— Неужели это действительно необходимо? Сколько бы военных заслуг ни было у Дэниела Штайнера, он всего лишь офицер.
— Не стоит недооценивать того, кого принцесса держит в фаворитах и кто считается героем Империи. Благоразумие не помешает.
Услышав это, Кэмпбелл неохотно признал правоту.
После короткой паузы он нервно сглотнул и уставился на Платта.
— Но… это действительно безопасно, да? Если Дэниел Штайнер выяснит, кто передал информацию Бельмору, я…
— Вам не о чем беспокоиться.
Ответ Платта прозвучал твёрдо.
— Каким бы искусным переговорщиком ни был Дэниел Штайнер, он не сможет вытянуть ваше имя из генерал-майора Магрэфа. Нет ни единой причины, по которой Магрэф предал бы вас.
Подкуп вражеского офицера или внедрение шпиона обычно требуют лет подготовки и астрономических сумм.
Но тот, кто добровольно передал секреты Империи, не прося ничего взамен — был сам Кэмпбелл.
В такой ситуации логично сохранить этот козырь для будущего использования.
Поэтому Магрэф ни за что не назвал бы Дэниелу имя Кэмпбелла.
Даже Кэмпбелл не мог отрицать логику Платта и почувствовал слабое облегчение.
— Что ж, это утешает. Значит, мне просто притвориться больным и не показываться на глаза?
— Именно. Даже если Дэниел Штайнер заподозрит вас, у него нет полномочий вас расследовать.
Кэмпбелл медленно выдохнул и кивнул.
— Понял. Всё это… ради…
Когда Кэмпбелл собрался попрощаться, Платт сжал кулак и прижал его к груди.
Оба мужчины с одинаково серьёзными лицами произнесли в унисон:
— Ради великой цели.
Разрушить имперский порядок и уничтожить того, кто угрожает поглотить Империю — Дэниела Штайнера.
В этом заключалась их общая миссия.
Кабинет командующего бригадой
— Почему, чёрт возьми, это происходит со мной?! Что я, мать вашу, такого сделал, ублюдки?!
Дэниел, потягивавший виски в одиночестве, внезапно взорвался криком.
Абсурдность ситуации перешла все границы и превратилась в ярость.
Его рука слегка дрожала, сжимая бокал, а мысли уносились в недавнее прошлое.
«Всё из-за этого проклятого кронпринца…»
Его мечта о спокойной службе в глухом гарнизоне разлетелась в прах.
Было смешно, что принц устроил засаду во время учений, но сам же попал в окружение. Но когда тот притворился сдавшимся, только чтобы достать спрятанный пистолет и нацелить его на Дэниела — его сердце почти остановилось.
Его не застрелили лишь потому, что он сохранил хладнокровие и бросил: «Давай. Стреляй, если осмелишься». Блеф сработал. Иначе он бы уже истёк кровью.
«Конечно, в крайнем случае я бы ускорил реакцию…»
Но уклонение от пули означало бы оставить своих людей на растерзание. Это тоже не давало бы ему покоя.
«Безрассудный ублюдок…»
Если бы принц не был королевской кровью, Дэниел бы избил его до полусмерти за такую глупость.
Подавляя гнев, он сделал медленный глоток виски.
Тяжёлый вздох вырвался из его груди, когда он уставился на ночной город за окном.
«Принц — не главная проблема сейчас».
Имя, услышанное на переговорах — Кэмпбелл — не давало ему покоя.
Глава Партии свободного общества предал его, и Дэниел не мог это оставить безнаказанным.
Он давно подозревал, что Кэмпбелл связан с аристократами, но теперь получил подтверждение.
С мрачной гримасой Дэниел подошёл к столу и сел, пытаясь собраться с мыслями.
Поставив бокал, он достал из внутреннего кармана потрёпанную фотографию.
На чёрно-белом снимке золотистый ретривер широко улыбался, застыв в радостном прыжке.
«Тогда… тогда было лучшее время…»
Простые, беззаботные воспоминания детства — игры с собакой без единой тревоги — нахлынули на него.
Пока он предавался воспоминаниям, Люси подошла к кабинету с подносом десертов.
Она тихо постучала, но Дэниел, на половину пьяный и погружённый в мысли, не услышал.
— Подполковник Дэниел?
Ответа не последовало.
Растерянно моргнув красными глазами, Люси осторожно приоткрыла дверь.
Внутри Дэниел сидел за столом, молча глядя на фотографию.
Его глаза, полные печали, скользили по изображению, когда он тихо прошептал:
— …Келли. Я скучаю по тебе.
Люси широко раскрыла глаза.
Она никогда не слышала, чтобы Дэниел говорил так нежно — тем более с тоской называя женское имя.
Любопытство заставило её замереть на пороге, незамеченной.
Затем губы Дэниела дрогнули в горьковатой улыбке.
— Всё было идеально, когда ты была со мной. Интересно, тебе хорошо там, на небесах?
Услышав это, Люси инстинктивно прикрыла рот рукой.
Для неё это было несомненно — скорбь мужчины, потерявшего любовь.
Невольно она увидела часть его прошлого — часть, полную боли и утраты.
Странно, но в этом было что-то знакомое.
Люси тоже хранила память о тех, кого потеряла.
Мысль, что Дэниел пережил подобное горе, вызвала в её груди неожиданное сочувствие.
«Значит, даже он…»
Его выражение, его голос — всё говорило о том, что он потерял кого-то дорогого.
Ту потерю, что оставляет шрамы слишком глубокие, чтобы зажить.
Сжав губы, Люси почувствовала, как сжимается её сердце.
Но она решила не вторгаться.
Этот человек был погружён в воспоминания, и такие моменты не стоило нарушать.
Без единого слова она осторожно отступила, тихо закрыв дверь.
«Ещё будет время предложить утешение — когда он будет готов его принять».
Тем временем Дэниел так и не заметил её прихода и ухода.
Его взгляд оставался прикован к фотографии, а голос звучал тихо, будто обращаясь к самой памяти.
— Помнишь, как аббат ругал меня за то, что я не хотел с тобой расставаться?
Лёгкий грустный смешок вырвался у него.
Спрятав фото обратно, он снова взял бокал.
Янтарная жидкость колыхалась, пока он медленно вращал стакан в руке, и отблески танцевали в его тёмных глазах.
«Я думал, коронация обеспечит мне безопасность в столице…»
Но аристократы и политики ясно дали понять, насколько наивной была эта надежда.
«Дело не в императоре…»
«Аристократы и политики — настоящие кукловоды — действуют по своей прихоти».
Он совершил роковую ошибку — поверил, что, оставаясь в стороне от политики, избежит их игр.
«Но нет — они решили втащить меня в свою грязную яму, несмотря ни на что».
Его рука замерла, и виски перестало переливаться.
Хмельной туман рассеялся достаточно, чтобы в его сознании кристаллизовалась одна непоколебимая решимость.
«Вы начали эту войну—»
Его пальцы сжали бокал так сильно, что побелели.
Его взгляд стал острым, холодным и смертоносным.
«Так что я её закончу—»
«И раздавлю вас всем, что у меня есть».