Тронутый речью Дэниела Штайнера, командир полка Телберет добровольно перешёл на сторону 7-й бронетанковой дивизии.
Когда весть об этом достигла дивизии, среди офицеров закрались подозрения. В ответ был отправлен отряд охраны во главе с начальником разведки майором Фелпом.
Их осторожность была оправдана. Ведь полк, посланный арестовать или ликвидировать Дэниела Штайнера, теперь внезапно предлагал объединиться. Естественно, все заподозрили ловушку.
Однако, прибыв в лагерь бронетанкового полка, Фелп быстро понял — их преданность не была обманом.
— Если задуматься, приказ от Её Величества с самого начала казался странным. Военное положение — понятно, но всё последующее...— Я тогда был в строю. Нам приказали захватить Бюро пропаганды «ради безопасности столицы», но это не имело смысла. Какое отношение пропаганда имеет к безопасности?— Вы хотите сказать, даже Командующий обороны на стороне предателей?
Недоверие к происходящему в сердце Империи распространялось по полку.
— Вы же слышали, что сказал полковник Дэниел Штайнер? В столице кишат предатели.— Но... чтобы Разведуправление тоже было среди них? В это сложно поверить.— Ты, тупой ублюдок. С какой стати полковник Дэниел стал бы врать о том, что так легко проверить? Если это неправда — ему конец.— Я не это имел в виду, просто—— Просто что? Неужели ты на стороне этих гребанных предателей?
Даже малейший вопрос к словам Дэниела вызывал ярость: «Ты что, сомневаешься в полковнике Дэниеле Штайнере?»
Фелп, слыша эти разговоры, шёл по лагерю, впечатлённый.
«Командир... что вы им сказали? Какие слова могли так полностью повернуть этих людей на нашу сторону? Я не понимаю.»
Это было за гранью понимания. Но одно было ясно — Дэниел Штайнер убедил их.
«Когда мы обсуждали это вчера на совещании, я действительно думал, что он безрассуден...»
Когда Дэниел впервые заявил, что пойдёт к бронетанковому полку один и попытается переманить их, Фелп сделал всё, чтобы остановить его.
Да, в случае успеха это принесло бы невероятные результаты — но риск был огромен.
Остальные офицеры штаба тоже умоляли Дэниела передумать, зная, что он ставит на кон жизнь.
Но Дэниел был непреклонен, убедив их, что другого пути нет. И он ушёл — один.
До последнего момента штаб готовил запасные планы, обсуждая операцию по спасению Дэниела в случае провала.
Но, как оказалось, все эти опасения были напрасны.
«Больше нет сомнений. Я не могу не уважать этого человека.»
Солдат с тактическим умом — не редкость; тот, кто сочетает его с храбростью — кто идёт на риск ради дела — встречается реже, но не уникален.
Есть и те, кто рождён скорее для политики, чем для службы, используя красноречие для маневров во власти.
Но человек, обладающий всем этим — стратегическим гением, харизмой и готовностью рискнуть всем ради высшей цели?
Фелп впервые встретил такого.
«Я бы никогда не смог сделать то, что сделал он. Теперь я наконец понимаю, почему его называют героем войны.»
В этот момент Фелп окончательно утвердился в решении поддержать отступление.
Поклявшись больше никогда не сомневаться в решениях Дэниела Штайнера, он ускорил шаг.
У него были вопросы, но больше всего он хотел обеспечить безопасность Дэниела — ради Империи и собственного спокойствия.
Подойдя к штабному шатру бронетанкового полка с охраной, Фелп вошёл внутрь.
Но Дэниела Штайнера там не было.
Вместо него за столом, погружённый в бумаги, сидел седеющий полковник — предположительно, командир бронетанкового полка Гвардии.
Заметив движение, Телберет снял очки и поднял взгляд.
Он несколько раз моргнул, увидев незнакомого офицера, и кивнул.
— А. Значит, вы тот, кого 7-я дивизия прислала проверить обстановку.
Он встал, поправил мундир и подошёл, протягивая руку.
— Полковник Телберет, командир бронетанкового полка Гвардии при Командовании обороны. Хотя, пожалуй, теперь мы подразделение 7-й бронетанковой дивизии, поскольку я официально передал командование полковнику Дэниелу Штайнеру.
Фелп на мгновение заколебался, но пожал руку.
— Майор Фелп, начальник разведки 7-й бронетанковой дивизии. Мы приветствуем ваше сотрудничество.
После краткого рукопожатия Фелп продолжил:
— Где сейчас генерал?
— Полковник... то есть генерал Штайнер сейчас с офицером связи в коммуникационной машине. Сказал, что нужно передать сообщение в столицу.
— Понятно.
Фелп уже собирался уходить, но замер на полпути.
В голову пришёл вопрос.
— Командир, если это неуместно — я хотел бы кое-что спросить.
— Конечно. Всё равно до завтра у меня нет срочных дел. Спрашивайте.
— Спасибо. Мне любопытно — что именно сказал генерал, чтобы не только солдаты, но даже вы перешли на сторону 7-й дивизии?
Вопрос был несложным.
— Он произнёс речь, — просто ответил Телберет. — Генерал чётко и ясно объяснил, почему человек, ведущий 7-ю дивизию, не может предавать Империю. Затем он обвинил Разведуправление в измене — и я не смог с ним не согласиться. Если они предали, значит, за ними стоит кто-то выше.
— И всё?
Резкий вопрос.
Телберет тихо рассмеялся и покачал головой.
— Конечно, нет. Даже если Разведуправление виновно, будь Дэниел Штайнер никем, я бы выполнил приказ Командующего обороны. У меня семья в столице. Мне есть что терять — я не стал бы рисковать ради высоких идеалов.
— И всё же вы выбрали сторону генерала.
— Конечно. Потому что Дэниел Штайнер — не никто. Он инстинктивно знает, как использовать свой статус, как завоевать сердца людей. А теперь, когда у него есть армия... вы понимаете.
Фелп молчал, а Телберет стал серьёзен.
— Слушайте внимательно. В столице скоро будет новый хозяин. Сейчас знать играет в правителей, но не пройдёт и года, как Дэниел Штайнер возьмёт власть. У него уже есть доверие императрицы — и народа.
— ...
— Я видел это своими глазами. Вот почему я на его стороне. Как я сказал, мне есть что терять. И если я хочу это сохранить, я был бы дураком, не встав на сторону будущего правителя. Солдаты могут вдохновляться речью генерала, но я? Я здесь по практическим причинам.
Не из патриотизма. Не из принципов. Мотивы Телберета были эгоистичны — семья, власть, положение.
Вот что для него значила преданность — и именно на это рассчитывал Дэниел Штайнер.
Но Фелпу, искренне уважавшему Дэниела, эти слова оставили горький привкус.
— Генерал не ищет власти. Он действует только во благо Империи. Вы явно не понимаете этого.
— Во благо Империи? Не буду спорить. Но независимо от намерений, Дэниел Штайнер неизбежно получит власть. Он слишком важен, чтобы оставаться в тени.
— Если так, то только ради Империи.
Видя непоколебимую верность Фелпа, Телберет тихо рассмеялся.
— Как я уже сказал — я не отрицаю этого.
Командный центр связи Разведуправления.
— Всё ещё нет связи...?
Заместитель директора Пелистон — теперь де-факто глава Разведуправления после введения военного положения — грыз ноготь, не в силах подавить растущую тревогу.
— Если бы 7-я дивизия атаковала бронетанковый полк Гвардии, как планировал герцог Бельвар, мы бы уже получили сообщение...
Десятки телеграфов и радиоприёмников трещали и щёлкали, агенты сновали туда-сюда в гуле переговоров — но ни один из них не принёс вестей от бронетанкового полка.
Он не ожидал, что тишина может быть так пугающа.
Пока Пелистон тонул в этом беспокойстве, офицер на другом конце зала поднял руку.
— Заместитель директора! Входящее сообщение от бронетанкового полка Гвардии!
— Правда?!
Наконец-то. Это момент истины.
Пелистон бросился к аппарату, дрожащими пальцами схватил трубку и сказал с напускной твёрдостью:
— Говорит заместитель директора Пелистон из Командного центра связи Имперского Разведуправления. Представьтесь.
Но в ответ не последовало ни звука.
Раздражённый и на взводе, Пелистон нажал кнопку передачи и рявкнул:
— Помехи? Если да, проверьте условия и повторите передачу. Иначе назовите себя и цель вызова.
После короткой паузы раздался гудок — и затем холодный, неумолимый голос:
— Говорит полковник Дэниел Штайнер, командующий 7-й бронетанковой дивизией.
Пелистон непроизвольно вдохнул.
— ...Дэниел Штайнер?
Прежде чем шок успел полностью осознаться, его охватил ещё больший ужас.
— Если Дэниел Штайнер говорит из бронетанкового полка Гвардии...
Это могло означать только одно: полк отказался выполнять приказ высшего командования и перешёл на его сторону.
Один из худших сценариев перестал быть гипотетическим — он случился.
Пока Пелистон стоял, парализованный, голос на другом конце продолжил — низкий, холодный и острый как лезвие:
— Если вы слушаете, передайте герцогу Бельвару.
Во рту пересохло.
Всё его существо кричало разорвать соединение — но ему не хватило смелости.
— Когда я вернусь в столицу...
Рука Пелистона дрожала, когда голос Дэниела прозвучал снова — твёрдо, окончательно, безжалостно:
— ...он узрит самый настоящий ад.