Поздний вечер.
Имение графа Офило.
— Дорогой? Что вообще происходит?
Графиня, стоя у окна, тревожно смотрела на Офило, который стоял перед телефоном.
Рядом валялись его вещи, собранные впопыхах.
— Дорогой? Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь!
Графиня умоляла, но Офило лишь крутил диск телефона, держа трубку у уха.
Это была уже третья попытка, но в ответ звучал лишь зловещий гудок — никто не поднимал трубку.
Цокнув языком, Офило пробормотал что-то себе под нос и набрал номер снова.
— Дорогой! Я тоже имею право знать, что происходит! Почему ты ведёшь себя так?
Гудки тянулись, но ответа снова не последовало.
— Чёрт возьми!
Офило стиснул зубы и в порыве раздражения швырнул трубку.
Графиня вздрогнула от внезапной вспышки гнева. Офило нахмурился, пытаясь успокоить дыхание.
— В Столичной гвардии есть один мерзавец, которого я подкупил, но он не отвечает! Я думал, может, он не на службе, поэтому позвонил ему домой — но та же история! Этот ублюдок намеренно меня игнорирует!
Офило поднёс дрожащую руку ко лбу.
— Чёрт... Ниже скота, этот тип...
Графиня, наблюдая за ним, тихо проговорила, почти всхлипывая:
— ...Зачем тебе помощь гвардии?
— Потому что Дэниел Штайнер наверняка блокирует столицу! Он одержим идеей арестовать всех, кто связан с герцогом Бельваром! Как ты думаешь, что будет, если мы попытаемся сейчас уехать? Нас задержат в любой момент!
— Но ты же говорил, что герцог Бельвар не заговорит. Тогда почему...?
Опустив руку ото лба, Офило стиснул зубы.
— Дэниел Штайнер захватил семью герцога Бельвара. Учитывая, что герцог молчал ради них, список предателей будет составлен очень скоро. Вот почему я пытался убраться из столицы...
И всё же Столичная гвардия теперь игнорировала его звонки.
Он предвидел такую возможность, но теперь, когда это стало реальностью, казалось, что последний путь к спасению перекрыт.
Скрежеща зубами от ярости, Офило глубоко выдохнул и взял себя в руки.
Ситуация складывалась против него — но это был вопрос выживания. Он не мог позволить себе сдаться.
— Ремира. Собирай вещи.
— Что? Но ты же только что сказал, что гвардия нас игнорирует...
— Всё равно надо попробовать, разве нет? Если мы появимся на вокзале, они, возможно, всё же пропустят нашу семью. Они ведь тоже брали деньги — не станут же просто так отказывать.
С этими словами Офило начал собирать вещи.
Захватив в охапку багаж, он уже собирался выбежать из комнаты, но вдруг остановился.
Я же сказал ей собраться...
Его жена, Ремира, безучастно смотрела в окно. Не осознавая того, он почувствовал, как в нём закипает злость.
Она часто витала в облаках, но в такой отчаянной ситуации её отрешённость бесила.
— Ремира! Разве я не сказал тебе собраться?! Забери детей тоже—
Чем ближе он подходил к окну, тем тише становился его голос.
Снаружи доносился приглушённый рокот двигателей.
— Не может быть...
Офило охватило жуткое предчувствие. Вещи выскользнули из его рук.
Ремира повернулась к нему и проговорила дрожащим голосом, похожим на стон:
— Началось.
Ноги подкосились, в глазах потемнело.
С трудом переведя дыхание, Офило подошёл к окну и выглянул наружу.
Военные грузовики въехали во двор поместья, и солдаты один за другим выпрыгивали из них.
Среди них офицер повысил голос:
— Быстро! Задержать коллаборациониста, графа Офило, прежде чем он покинет поместье! При попытке к бегству или неповиновении — разрешено открыть огонь! Это прямой приказ свыше! Повторяю! Задержать коллаборациониста, графа Офило, прежде чем—
Офило пошатнулся.
— Дорогой!
Ремира бросилась его поддерживать.
Опираясь на неё, Офило стоял, словно ошеломлённый, рот его был открыт.
— Это не начало. Это всего лишь конец текущего положения вещей. В конце концов... Дэниел Штайнер...
Его бледные глаза потухли, словно он смотрел в неминуемое будущее.
— ...поглотил Империю целиком.
То же время.
Зал Великого собрания.
— Мы должны остановить создание Национального надзорного бюро!
Кадеми, новый лидер Партии свободы, страстно выступал с трибуны.
— Все присутствующие законодатели прекрасно осведомлены! Учреждение Национального надзорного бюро не только ущемит свободы и права граждан, но и создаст опасный прецедент концентрации ничем не ограниченной власти в одних руках!
С высокого кресла председатель собрания смотрел вниз, пока Кадеми повышал голос.
— Я понимаю цель и принцип создания Бюро! Никто здесь не спорит, что таким предателям, как герцог Бельвар, нельзя позволить подняться вновь! Но разве это правильный путь? Вы действительно считаете, что другого выхода нет?!
Большинство депутатов молчали в ответ на призыв Кадеми.
Даже для них создание Бюро казалось слишком радикальным.
Многие считали, что Бюро следует учреждать только после тщательного обсуждения и юридического обоснования.
Заметив, что депутаты начинают колебаться, Кадеми после короткой паузы воскликнул:
— Господин председатель, уважаемые члены собрания — кто из вас может с уверенностью заявить, что эта организация, Надзорное бюро, ограничится только коллаборационистами и террористами? Лично я в это не верю. Я говорю о том, что назначенный его главой человек легко может начать преследовать невинных!
Кадеми обвёл взглядом законодателей.
— Надзорное бюро требует у Её Величества императрицы именно такую неограниченную власть. И теперь оно принуждает Национальное собрание утвердить его создание! Неужели это ради блага Империи? Или же всё это — только ради полковника Дэниела Штайнера?!
По залу прокатился ропот.
Никто не ожидал, что Кадеми напрямую назовёт имя Дэниела Штайнера.
В таких щепетильных дебатах защищать Кадеми было политически опасно.
Все шептались об этом за закрытыми дверями, но Кадеми было всё равно.
Он был уверен — только предотвратив создание Надзорного бюро, он сможет выжить.
— Нас избрали, чтобы мы представляли волю народа. Народ не хочет, чтобы за ним следили и контролировали его. Если надзор и контроль неизбежны, то, по крайней мере, должны быть гарантированы свобода и право на сопротивление. Но это Надзорное бюро, которое пытается создать Дэниел Штайнер...
Кадеми запнулся на полуслове и замолчал.
Из-за дверей доносился необычный шум.
Сначала он подумал, что ослышался, но звук армейских сапог становился всё громче.
Другие законодатели, встревоженные шумом, повернулись к входу в зал собрания.
— Что это за шум?— Неужели войска из Центрального бюро безопасности?— ...Но чтобы прямо в Национальное собрание?
Пока все пребывали в растерянности, двери внезапно распахнулись, и внутрь ворвались гренадеры.
Депутаты ахнули от шока, а солдаты быстро заняли зал.
Председатель собрания с высокого кресла в оцепенении наблюдал, как солдаты окружают законодателей, — и тут он увидел того, кто отдал приказ.
Дэниел Штайнер...!
Из-за распахнутых дверей вошёл Дэниел, безупречно одетый в чёрный мундир.
Все взгляды устремились на него, пока он спокойно шагал по залу и наконец остановился.
Сложив руки за спиной, Дэниел медленно оглядел депутатов, затем слегка поклонился с лёгкой улыбкой.
— Уважаемые законодатели. Господин председатель. Я глубоко сожалею, что прерываю ваше заседание в такой поздний час.
Депутаты сглотнули, а Дэниел продолжил:
— Вижу, многие из вас удивлены, но прошу не поймите мои действия неправильно. Я пришёл сюда не для того, чтобы преследовать членов собрания. Я здесь лишь для задержания коллаборационистов, которые прячутся здесь, как паразиты.
Кадеми, всё ещё стоявший на трибуне, покрылся холодным потом.
Он прекрасно понимал, о ком идёт речь.
Он и несколько членов Партии свободы тайно сотрудничали с герцогом Бельваром.
Дэниел узнал об этом — и теперь застал собрание врасплох.
— Я буду краток и прошу вашего содействия. Я не хочу лишнего хаоса, поэтому прошу оставаться на местах—
— Что вы себе позволяете?!
Председатель перебил Дэниела, вскакивая с кресла.
Спустившись с трибуны, он направился прямо к Дэниелу.
— Полковник Дэниел Штайнер! Вы утверждаете, что намерены арестовать законодателей в священных стенах собрания? Вы хотите отменить депутатскую неприкосновенность?!
Преградив Дэниелу путь, председатель сверлил его взглядом.
— Какими бы особыми ни были ваши полномочия от Её Величества, подобный произвол недопустим! Если вы уведёте отсюда хоть одного члена собрания, я лично доложу императрице о вашем самоуправстве от имени председателя — вы меня поняли?!
Несмотря на грозный тон председателя, Дэниел даже не моргнул.
— Вы закончили, господин председатель? Тогда позвольте мне говорить.
Бровь председателя дёрнулась.
— Что вы сказали?
— Уважаемый председатель. Я пришёл сюда не арестовывать законодателей. Я пришёл за коллаборационистами. У коллаборационистов нет депутатской неприкосновенности — не так ли?
— Полковник Дэниел Штайнер! Сначала вы издеваетесь над собранием, а теперь оскорбляете меня!—
Дэниел поднял руку, останавливая его.
— Если вы считаете мои действия незаконными, пожалуйста, сообщите Её Величеству. Я не стану вам мешать. Однако... и я не останусь в стороне.
— И что вы сделаете, если не останетесь в стороне?
— Ну, полагаю, мне придётся сообщить Её Величеству, что председатель пытался защитить коллаборационистов. Вам неинтересно, чьим словам поверит императрица?
Слова Дэниела заставили председателя замереть.
Его гнев начал остывать, а вместе с ним по спине пробежал холодок — страх перед тем, что может последовать.
Председатель онемел, а Дэниел снова заговорил с улыбкой:
— Как вы сами сказали, я сейчас выполняю особый приказ Её Величества. Поэтому, пожалуйста, не мешайте. И ещё кое что...
Дэниел опустил руку, понизив голос.
— Это наше первое и последнее предупреждение.
Хотя это прозвучало как предупреждение, в нём чувствовался приказ. И председатель больше не мог спорить.
Опустив взгляд, он отошёл в сторону.
Дэниел поднял голову и продолжил:
— Что ж. Приступим к операции. Батальон гренадеров.
Улыбка, игравшая на его губах, исчезла в мгновение ока.
— Арестовать всех коллаборационистов, прячущихся здесь под личиной людей...
Его взгляд стал острым, когда он устремил его на Кадеми, всё ещё стоявшего на трибуне.
— ...До последнего.