Тем временем, в Императорском дворце Айзенкрон...
Спальня императрицы Сильвии.
— Хм...
Сильвия, одетая в пижаму, сидела на краю кровати, некогда принадлежавшей её отцу.
— Чтобы создать Национальное надзорное бюро, сначала нужно принять базовый закон. Затем приказать Министерству финансов рассмотреть бюджет и официально утвердить организацию...
Она пыталась продумать завтрашние дела, но глаза предательски слипались.
Она изо всех сил боролась с сонливостью, но тело не слушалось.
Незаметно для себя погружаясь в дрёму, Сильвия резко дёрнула головой вперёд — и тут же очнулась.
— ...Ха-а!?
Странный звук, который она издала, пытаясь взбодриться, нелепо прозвучал в тишине спальни.
Покраснев без причины, Сильвия огляделась.
Убедившись, что никто не видел её промаха, она тихо вздохнула с облегчением.
Затем, полуприкрыв глаза, она усмехнулась над собой.
— Наверное, это просто сонливость после еды. Я ведь поужинала поздно...
Хотя на самом деле это было скорее недосыпание, чем пищевая кома — Сильвия упорно отрицала очевидное.
Для человека, ответственного за судьбу Империи, жажда сна казалась эгоистичной слабостью.
Она потёрла глаза и снова потянулась к документам—
Тук-тук.
Стук в дверь прервал её мысли.
Она повернула голову, гадая, кто это мог быть в такой час —
Дверь медленно скрипнула.
Во всём дворце был лишь один человек, кто мог без спроса войти в спальню императрицы.
— ...Мама.
За дверью стояла благородная дама с золотистыми волосами и сапфировыми глазами, мягко улыбаясь.
Марианте, родная мать Сильвии.
— Родная моя. Как ты себя чувствуешь?
Марианте подошла с заботливым видом, и Сильвия ответила слегка смущённой улыбкой.
— Всё в порядке. Я ведь не так долго была под арестом.
— Всё равно твоя мать не могла уснуть от волнения. Может, тебе стоит отдохнуть? Снизить нагрузку?
— Хотелось бы... но стабилизация Империи важнее.
Марианте посмотрела на неё с печальной нежностью, затем кивнула, словно поняв.
— Ты становишься всё больше похожа на отца. Только в лучшем смысле. Он гордился бы, увидев, какой ты стала... если бы только был с нами.
Она тихо выдохнула, словно прогоняя грусть.
Решив, что хватит печальных разговоров, Марианте села рядом с Сильвией.
Она нежно взяла дочь за руку.
— Родная. Я, может, и не разбираюсь в политике, но кое-что поняла. Этот полковник Дэниел Штайнер... он ведь спас тебя, да?
То, что Дэниел развернул армию с восточного фронта и вернулся в столицу, чтобы защитить императрицу от предателей, уже стало слухом, распространившимся по всей Империи.
Это было недалеко от истины, поэтому Сильвия спокойно кивнула.
— Верно. Он изначально перебросил войска с востока в столицу ради меня.
— Тогда сомнений нет — он к тебе неравнодушен. Будь то амбиции, желание или любовь... я не уверена. А ты как думаешь, Сильвия?
Вспомнив время, проведённое вместе в Золотом Святилище, Сильвия покраснела.
Даже сейчас слова Дэниела, сказанные той ночью, заставляли её сердце биться чаще.
— Это не амбиции. В тот день Дэниел сказал, что отдаст ради меня всё, что имеет. Если бы он был амбициозен, он потребовал бы что-то взамен.
— О боже. Тогда, может, желание? Он говорил, что хочет обладать тобой?
— Конечно нет! Полковник Дэниел не такой человек.
Не амбиции. И не желание.
Оставался лишь один вариант.
Широко раскрыв глаза от удивления, Марианте воскликнула:
— Тогда... этот молодой офицер Дэниел... должно быть, любит тебя.
Сильвия слегка смущённо кашлянула.
Но она не стала отрицать.
Потому что даже ей было очевидно — Дэниел испытывает к ней чувства.
— Я тоже так думаю... хотя полагаю, полковник Дэниел не слишком хорошо умеет её выражать. Он никогда прямо не говорил, что любит меня.
— ...Родная. Это естественно.
— Что ты имеешь в виду?
— Подумай сама. Полковник Дэниел — сирота. Такому человеку сказать «я люблю тебя» императрице, самому солнцу Империи — разве это допустимо?
Даже если сама Сильвия разрешит, окружение точно не одобрит.
— Конечно, как я уже говорила, Дэниел был бы прекрасным мужем. Если бы мы жили при старой кастовой системе, это было бы невозможно — но теперь всё иначе. Твой отец отменил любую правовую дискриминацию по происхождению...
Марианте замолчала, затем слегка покачала головой.
— Прости. Я снова вмешиваюсь. Даже если Дэниел любит тебя, но ты не отвечаешь взаимностью, это бессмысленно.
Она уже собиралась убрать руку, но Сильвия заговорила.
— ...Я отвечаю ему тем же.
Слова были настолько тихими, что едва срывались с губ.
Подумав, что ослышалась, Марианте наклонила голову.
Сильвия отвела взгляд и повторила:
— Я тоже люблю полковника Дэниела.
Марианте прикрыла рот рукой.
Её дочь — которая всегда относилась к мужчинам, как к камням, на всех светских мероприятиях — теперь говорила о любви. Это глубоко тронуло её.
— О, доченька... ты наконец становишься женщиной.
Гордая и растроганная, Марианте тепло улыбнулась и сказала:
— Тогда нет проблем, верно? Почему бы тебе не сказать Дэниелу о своих чувствах первой? Тогда вы сможете перейти к следующему этапу.
— ...Следующему этапу?
— Рождению ребёнка, конечно. Это же плод любви.
Глаза Сильвии округлились, как блюдца.
Она ожидала, что мать предложит брак — но Марианте перепрыгнула через несколько ступеней.
— Родная, помнишь, я давала тебе кружевное бельё и афродизиак? Если они снова понадобятся, не стесняйся. С ними даже самый бесчувственный мужчина—
Марианте запнулась на полуслове.
Лицо Сильвии стало пунцовым, будто вот-вот взорвётся.
Закрыв глаза, она глубоко вдохнула и дрожащим голосом произнесла...
— Выйди.
— Дорогая? Я просто надеялась, что вы—
— Я сказала, выйди. Сейчас же.
Столкнувшись с повторным приказом, Марианте пожала плечами и поднялась.
— Сильвия, твоя мать всегда будет рядом с открытым сердцем...
Сильвия медленно открыла глаза и испепелила Марианте взглядом.
Это была её версия угрозы — но с лицом, всё ещё алым от смущения, она выглядела лишь очаровательно возмущённой.
Поняв, что дальнейшие уговоры только усугубят ситуацию, Марианте кивнула.
— Хорошо. Тогда я пойду. Если понадобится совет — просто приходи.
С этими словами Марианте вышла.
Лишь после ухода матери Сильвия наконец перевела дух.
— Родить ребёнка... что за абсурд...?
Конечно, сам акт, ведущий к рождению ребёнка, был естественным итогом любви — она не спорила.
Но сейчас было не до этого.
Пока шла война.
Слишком многое предстояло сделать, прежде чем можно было погрузиться в любовь.
Пытаясь собраться, Сильвия снова взялась за документы — но непристойные намёки Марианте застряли в голове, порождая время от времени нескромные фантазии.
— Уф... серьёзно...!
Она почувствовала лёгкую досаду на мать.
Следующим утром
Центральное бюро безопасности, кабинет Верховного комиссара
— Похоже, все здесь.
В данный момент Дэниел собрал в своём кабинете всех старших офицеров Центрального бюро безопасности.
Среди них были и офицеры Гренадерского полка — те, кто остался, чтобы помочь очистить столицу от скрывающихся предателей.
Дэниел окинул их твёрдым взглядом.
— Теперь, когда у нас есть список от герцога Бельвара, пора действовать.
Чтобы обеспечить собственное выживание и стабильность Империи, точечное устранение предателей, укоренившихся в столице, стало необходимостью.
— Слушайте внимательно.
Твёрдым, но сдержанным голосом Дэниел обратился к переполненному кабинету солдат и стражей порядка.
— Нас императрица удостоила священной миссии — уничтожить тех, кто предал нашу страну и народ. Искоренить грязных коллаборационистов, пивших из казны Империи и паразитировавших на гордой крови нашей нации!
Все взгляды устремились на Дэниела.
— До сих пор у нас не было средств, чтобы должным образом разобраться с этими крысами...
Дэниел поднял руку.
В ней был список, составленный из показаний герцога Бельвара.
— Но с вчерашнего дня! У нас наконец есть всё необходимое для начала зачистки! Поэтому я спрашиваю вас — готовы ли вы стоять со мной и выполнить свой исторический долг? Готовы ли вы выполнить свою миссию во славу Империи и Её Величества императрицы?!
В идеальном единстве офицеры ответили: «Так точно, сэр!»
В их острых, как лезвия, взглядах Дэниел увидел чистую ненависть к предателям.
Это слегка обеспокоило его.
Но он не подал виду.
Ради единства Дэниелу тоже пришлось играть роль «Верховного комиссара, разгневанного изменниками».
Собравшись, он обвёл взглядом их лица и продолжил:
— Тогда покажите предателям волю Империи! Стальную волю! Сегодня ночью...
В комнате воцарилась тишина.
И в этой тишине Дэниел провозгласил с мрачной окончательностью:
— Мы проведём кровавую чистку.