Игривость Фрин имела чувственный подтекст. Пока Дэниел застыл в недоумении от её намерений, изнутри монастыря послышались шаги.
Почувствовав облегчение, генерал повернул голову и увидел монаха в поношенной рясе. Тот подошёл и слегка поклонился.
— Простите за ожидание. Настоятель говорит, что всё готово, и приглашает вас в трапезную. Я провожу вас.
Дэниел и Фрин последовали за ним. Пройдя за монахом, они прибыли в столовую, где их ждал Иерони с различной выпечкой и чаем. Увидев молодых людей, старик мягко улыбнулся.
— Поскольку время обеда уже прошло, я приготовил скромные закуски. Проходите, садитесь.
Кивнув, Фрин и Дэниел подошли к столу, за которым сидел настоятель, и заняли свои места.
Иерони посмотрел на них по очереди и тихонько хихикнул.
— Я всегда думал, что этот день настанет, но теперь, когда это стало реальностью, мои чувства в смятении. В хорошем смысле, конечно.
Руки аббата, державшие чашку, были покрыты мелкими морщинками.
— Вас зовут Фрин, мисс? Не знаю, уместно ли говорить это тому, кто всю жизнь прожил монахом, но Дэниел для меня как родной сын. Так что…
Фрин кивнула, понимая, что он имеет в виду.
— Я позабочусь о том, чтобы сделать генерала Дэниела счастливым, так что аббату не о чем беспокоиться. Я сделаю всё возможное во всех отношениях.
Услышав слова Фрин, Иерони непонимающе моргнул, прежде чем расхохотаться.
— О боже! Мисс! Я вовсе не это имел в виду.
— Нет? Тогда…
— Я имел в виду, что если Дэниел когда-нибудь доставит Вам неприятности, пожалуйста, скажите мне. Может, я и мало что знаю, но я исключительно хорош в том, чтобы отчитывать этого парня.
Благодаря шутке старика Фрин, которая втайне напряглась, снова улыбнулась.
— Я не слишком беспокоюсь об этом. Не думаю, что генерал Дэниел доставит мне проблемы. К тому же…
Вспоминая прошлое, Фрин посмотрела на Дэниела.
— Трудные времена уже позади, не так ли?
Сегодня было будущее, о котором она так мечтала, пережившая бесчисленные регрессии. Дэниел, поняв, что имела в виду Фрин, кивнул. Увидев это, девушка улыбнулась и повернулась к Иерони.
— Кстати, аббат? Не могли бы Вы рассказать мне истории о прошлом генерала Дэниела? Мне любопытно, каким он был в детстве.
— О? Я, конечно, могу рассказать об этом. Дайте-ка подумать. Однажды мы всей группой пошли купаться, и знаете, Дэниел отказался надевать плавки?
— Правда? Почему?
Пока Дэниел вздыхал, настоятель предавался воспоминаниям.
— Дэниел тогда был очень застенчивым и ненавидел оголяться. Он жаловался мне, удивляясь, почему девочкам разрешено прикрываться сверху и снизу, а ему приходится плавать в одних трусах.
Иерони бросил на сына озорной взгляд.
— Потребовалось так много времени, чтобы убедить тебя, что то, что на тебе надето, — это не трусы, а плавки. Ты был вдумчивым и терпимым ребёнком, но твоё упрямство в странных вопросах доставляло хлопот.
Чувствуя смущение, Дэниел провёл рукой по лицу.
— …Отец. Думаю, лучше прекратить разговоры о моём детстве. Зачем Вы вообще помните это всё?
Несмотря на искреннюю просьбу Дэниела, Иерони отказался.
— Разве эта юная леди не имеет права знать? Вы скоро поженитесь, так что нет смысла жадничать на информацию.
— Да, но это…
— Он прав, генерал Дэниел. Это звучит очаровательно, так почему ты пытаешься его остановить?
Когда Фрин присоединилась к разговору, у Дэниела не осталось выбора, кроме как промолчать.
— …Ладно.
Когда Штайнер сдался, Иерони продолжил рассказывать истории о его детстве. Фрин слушала с большим интересом, и каждый раз Дэниел, смущённый, независимо от того, показывал он это или нет, делал вид, что пьёт чай, дрожащими руками. Так продолжалось почти час.
— …Она красивая.
— Кто?
— Говорят, она девушка Дэниела.
Шепчущие голоса пощекотали им уши. Генерал естественно повернулся и увидел детей, подслушивающих через приоткрытую дверь.
— Так вот, позвольте рассказать, что Дэниел сделал дальше…
Аббат, который рассказывал историю, тоже заметил детей и замолчал. Вздохнув, Иерони встал.
— Ах вы, сорванцы! Сейчас не время обеда, так почему вы здесь? И подслушиваете чужие разговоры! Сколько раз я говорил вам не делать постыдных вещей перед Богом!
Дети вздрогнули от упрёка старика.
— Ах.
Почувствовав напряжённую атмосферу, Фрин подняла руку, чтобы успокоить Иерони.
— Аббат? Я не возражаю. На самом деле, я люблю детей.
— И всё же…
— Это прекрасно. Можно я поиграю с ними немного?
— Я ценю Вашу доброту, но как я могу утруждать гостя, пришедшего посетить монастырь?
— Утруждать? Пожалуйста, не думайте об этом так. Я действительно хочу это сделать.
Немного подумав, настоятель кивнул.
— Если Вы настаиваете, я не буду Вас останавливать.
— Спасибо. Тогда, генерал Дэниел? Я пойду поиграю с детьми немного.
С этими словами Фрин встала и направилась туда, где были дети.
Сначала дети колебались, но когда Фрин ласково поздоровалась с ними, вскоре отбросили настороженность и окружили её.
— Старшая сестра! Ты тоже из Империи?
— Говорят, ты девушка Дэниела, это правда?
— Эта тётя вкусно пахнет!
— Конечно. Она же из Империи.
— Дурак, какое отношение Империя имеет к приятному запаху?
Голоса детей разлетались вразнобой. Как раз когда Дэниел думал, что дети никогда не меняются, Иерони сел и тихо сказал:
— Она хорошая женщина. И говорит так красиво.
Дэниел естественно посмотрел на отца Иерони.
— Да, она хорошая женщина. Почти слишком хорошая для такого, как я.
— Если ты это знаешь, то относись к ней хорошо. Не только к ней, но и к другим женщинам тоже.
— …Вы знали?
— Разве ты не говорил мне раньше? Что твои отношения с женщинами сложны. К счастью, императорская семья одобрила твоё многожёнство…
Хотя монастырь был в неведении относительно новостей из внешнего мира, такая важная информация неизбежно просачивалась, пусть даже через городской совет. Так что Иерони был в какой-то степени в курсе ситуации.
Настоятель вздохнул.
— Но интересно, хватит ли тебе выносливости. Нелегко удовлетворить всех этих страстных женщин.
Глядя на Дэниела с жалостью, Иерони пожал плечами.
— Если твоя ночная жизнь станет слишком тяжёлой, не приходи сюда проситься в монахи. Я тебя не приму. Ты должен нести ответственность за отношения, которые построил.
Это было несколько сурово, но правдиво. Не в силах возразить, Дэниел кивнул со смешанными чувствами.
Вечер, во внутреннем дворе монастыря.
«Я всегда чувствую это, но здесь ничего никогда не меняется».
Закончив простой ужин, Дэниел проводил время, сидя на скамейке во дворе. Пока он наслаждался покоем в тишине, он увидел знакомую фигуру в крытой галерее. Фрин, прогуливавшаяся по галерее, заметила Дэниела и тут же сменила направление.
Подойдя к Дэниелу, Фрин села на свободное место на скамейке. Она выглядела уставшей, вероятно, от долгой игры с детьми.
— Ха-а. Играть с детьми непросто. Такое чувство, что они высасывают из меня всю энергию.
— Ты хорошо справилась. И всё же, кажется, у тебя хорошо получается их развлекать.
— Это утомительно, но они все такие милые. В некотором смысле, это как репетиция.
— …Репетиция?
Фрин не ответила. Нет нужды отвечать на вопрос, когда ответ уже известен. Поэтому она просто закрыла глаза и почувствовала прохладу ветерка. Когда между ними повисла лёгкая тишина, Фрин шевельнула своими изящными губами.
— Ты действительно озорной. Пытаешься заставить меня сказать это самой?
Медленно открыв глаза, Фрин посмотрела на Дэниела. Она бросила на него многозначительный взгляд, словно намекая, что это возможность, что заставило Дэниела усмехнуться.
— Понимаю. Я ведь определённо говорил тебе раньше. Что возьму на себя ответственность за тебя, что бы ни случилось. Похоже, пришло время сдержать это обещание.
Встретившись взглядом с Фрин, Дэниел продолжил.
— Фрин. Ты выйдешь за меня замуж?**[А почему с Люси такой сцены не было? Дискриминация от автора…]
Получив предложение, Фрин на мгновение замолчала. Её зрачки расширились от волнения, а дыхание невольно участилось. Но вместо того, чтобы немедленно принять предложение, она встала.
— Хм. Что же мне делать…
Говоря игриво, Фрин пошла вперёд.
— Честно говоря, я колеблюсь. Вокруг генерала Дэниела много других женщин. Наверняка день, когда ты будешь принадлежать только мне, никогда не наступит. Иногда я чувствую обиду из-за твоей популярности. Но человеческие сердца странные.
Уши Фрин уже покраснели.
— Почему я чувствую… словно могу улететь от счастья?
Сделав глубокий вдох и глядя на небо, где начинали появляться звёзды, Фрин обернулась. В лунном свете она улыбнулась ослепительно красивой улыбкой.
— Да.
Услышав её ответ, Дэниел встал и подошёл к Фрин. Сократив дистанцию, они обнялись без лишних слов. Уткнувшись лицом в грудь Дэниела, девушка тихо прошептала:
— …Я люблю тебя.
Услышав этот едва уловимый шёпот, Дэниел нежно погладил Фрин по голове. Благодаря этому юная девушка довольно улыбалась, как и подобает ее возрасту. В объятиях мужчины, разделяя его тепло, Фрин подумала:
Счастье, должно быть, слово, рождённое именно для этого момента.