Следующее утро.
Тук-тук—
Але, мать горничной по имени Ремина, оторвалась от мытья посуды от внезапного стука. Она уже решила, что ей показалось, когда стук раздался снова.
— Да! Иду!
Подумав, что это может быть почтальон, Але быстро вытерла руки полотенцем и поспешила к двери. Открыв, она обнаружила перед собой имперского офицера в безупречно выглаженной форме. Красные глаза под серебристо-белыми волосами казались пугающими.
Но ещё страшнее было то, что женщина перед ней носила звание майора. Подумав, что её судьба может измениться от одного слова этой женщины, Але, покрываясь холодным потом, спросила:
— …Мы что-то сделали не так?
Видя испуг Але, женщина на мгновение растерялась, затем сняла фуражку и прижала её к груди.
— Вы ничего не сделали. Прошу прощения, если моя форма ввела вас в заблуждение.
Когда женщина вежливо ответила, Але с облегчением выдохнула.
— Если ни я, ни мой муж ничего не натворили, могу я узнать, почему вы посетили нас, госпожа майор?
— …Вы, случайно, не мать Ремины?
Але, ошеломлённая упоминанием имени дочери, на мгновение застыла, прежде чем кивнуть.
— Да, я мать Ремины. Но откуда вы знаете?
— Потому что я была близкой подругой Ремины, когда мы были детьми.
— Близкой подругой? Я не припоминаю вас…
Але смотрела с подозрением, и женщина немного поколебалась, собираясь с духом, прежде чем ответить.
— Люси Эмилия. Это моё имя.
Когда Люси назвала себя, глаза Але расширились.
Хотя она впервые видела лицо Люси, имя это она слышала много раз. Люси была известна не только как приёмная дочь графа Каледры; много лет назад её дочь Ремина часто говорила, что служит замечательному человеку — и этим человеком была Люси Эмилия.
Хотя цена служения Люси Эмилии оказалась невыносимо высокой.
— Как вы…
Видя замешательство Але, Люси склонила голову.
— Я пришла просить прощения. Ремину… убили только потому, что она была близка со мной.
Голос Люси был тихим и подавленным. Але, в недоумении уставившись на неё, глубоко вздохнула.
— Зачем вы извиняетесь? Не вы убили мою дочь.
— И всё же…
— Пожалуйста, поднимите голову. Вам не за что извиняться.
Люси послушалась. Видя, что она всё ещё не может встретиться с ней взглядом, Але слабо улыбнулась.
— Моя дочь, похоже, родилась с даром разбираться в людях. Вы хороший человек. Я вижу это, потому что вы до сих пор не забыли то, что случилось много лет назад.
— Я…
— Достаточно. Проходите. Думаю, лучше поговорить за чашкой чая.
Не в силах отказаться, Люси кивнула и вошла в дом Але. Небольшое, но уютное жилище было залито тёплым утренним солнцем. Пока Люси осматривалась, Але выдвинула стул из-под стола.
— Садитесь здесь. Я как раз собиралась выпить чаю после мытья посуды, так что у меня уже заварен свежий.
— …Хорошо.
Пока Люси садилась, Але ушла на кухню и занялась приготовлением угощения. Минуту спустя она вернулась с чашкой.
— Вот, пожалуйста. Ромашковый чай. Не бог весть что, но я заварила лучший, что у нас есть.
Люси без колебаний приняла чашку. Сделав глоток, она почувствовала, как мягкое тепло разливается по горлу.
— …Вкусно.
Услышав ответ Люси, Але довольно улыбнулась и села напротив.
— Рада, что вам нравится. Моя дочь тоже любила мой ромашковый чай. Если бы она была жива, ей было бы, наверное, столько же лет, сколько и вам, майор Люси.
— Да. Безусловно…
— Ах! Пожалуйста, не поймите меня неправильно. Я не хотела вас огорчать. С тех пор прошло довольно много времени… и виноват был граф Каледра, верно?
Чувствуя неловкость за то, что подняла эту тему, Але заговорила, словно что-то вспомнив.
— …Кстати, графа Каледру поймали? Ходили слухи, что имперская армия забрала его.
— Да. Я лично видела, как его погрузили в транспорт.
— Вот как? Это хорошо. Он заслуживает божьей кары…
Але сжала кулак, но, заметив выражение лица Люси, прочистила горло.
— В любом случае, спасибо, что зашли. Моя дочь была бы счастлива. Вы даже не представляете, как наша Ремина расхваливала вас.
— Ремина хвалила меня?
— Да. Она говорила, что вы очень красивая, добрая и умная. Ей даже казалось милым, что вы с трудом принимали поражение в карточных играх, наверное, из-за вашего духа соперничества.
Слушая это, Люси почувствовала смущение. Действительно, в детстве она бывала упрямой по пустякам.
— Так что…
Лицо Але стало серьёзным, хотя она продолжала улыбаться.
— Вам больше не нужно чувствовать вину из-за нашей дочери, майор Люси. Вы сделали всё, что могли. Вы даже поймали графа Каледру ради нашей дочери.
Губы Люси слегка приоткрылись. Она хотела ответить, но слова застряли в горле. Але пристально посмотрела на неё и тепло улыбнулась.
— Вы сказали, что пришли просить моего прощения? Мне жаль, но я не могу простить вас, майор Люси. Потому что вы не совершили никакого греха, требующего моего прощения.
— …
— Но если вы всё ещё чувствуете себя виноватой, заходите к нам как-нибудь снова на чашку чая. Если придёте вечером, мой муж тоже будет дома, и мы сможем больше поговорить о нашей дочери.
На глаза Люси навернулись слёзы. Видя это, Але тихо улыбнулась.
— Мы не держим на вас зла. Наша дочь тоже бы не держала. Так что, майор Люси, пожалуйста, перестаньте страдать и начните новую жизнь. Этого хотела бы и Ремина.
Услышав слова Але, Люси опустила голову и тихо всхлипнула. Понимая чувства Люси, Але молча встала, подошла к ней, нежно обняла и похлопала по спине. Она проявила сострадание к женщине, которая, должно быть, перенесла немыслимые страдания под властью графа Каледры.
В этом тёплом утешении Люси наконец смогла отпустить чувство вины, давившее на её сердце.
Поговорив с Але о разном, Люси вернулась в кабинет Дэниела, где он работал, как раз к вечеру. Она открыла дверь, держа в руках десерты, которые он любил, но замерла на пороге.
Дэниел лежал на диване в центре кабинета и дремал. Хотя это было необычно и несколько неожиданно, понять его было можно.
«После вчерашней ночной работы и сегодняшнего дня…»
Было бы странно, если бы человек не устал.
Поставив десерты на столик перед диваном, Люси подошла к своему столу и достала из нижнего ящика одеяло. Хотя это было казённое одеяло, она подумала, что это лучше, чем спать ничем не укрытым, и подошла к Дэниелу.
Внезапно она осознала, что Дэниел сейчас совершенно беззащитен.
«Я не должна этого делать…»
Но, может быть, она могла бы насладиться этим моментом, совсем чуть-чуть. После недолгих раздумий Люси опустилась на колени перед Дэниелом.
Тихо глядя на его спящее лицо, она вспомнила слова Але.
— Начните новую жизнь.
До сих пор Люси жила, максимально ограничивая свои желания и потребности ради мести посреди войны. Однако война скоро закончится, и её месть свершилась. Теперь она могла по-настоящему жить жизнью «для себя».
И всё же даже сама Люси не знала точно, что означает жизнь для себя. Одно было несомненно — она хотела провести остаток дней с мужчиной, лежащим перед ней.
«Провести жизнь вместе…»
Это означало спать в одной постели и просыпаться, глядя друг на друга по утрам. Хотя это всё ещё казалось далёким будущим, она не сомневалась, что этот день настанет.
Представляя эти мирные и счастливые дни, Люси вдруг стало любопытно. Каково это — засыпать в объятиях Дэниела?
«Наверняка…»
Это должно быть чудесно.
«И…»
Возможно, она могла бы испытать частичку этого чувства прямо сейчас.
Люси сглотнула, зачем-то огляделась, а затем тихо забралась на диван. Стараясь не разбудить Дэниела, она легла рядом с ним.
Используя руку Дэниела как подушку, Люси дрожала, словно не веря в то, что делает. Впервые она лежала так близко к нему. Это был, пожалуй, самый смелый поступок, на который она была способна.
Попытавшись унять бешено колотящееся сердце, Люси слегка подняла взгляд, чтобы посмотреть на лицо Дэниела. И тогда она произнесла слова, которые обычно не могла сказать.
— …Ты мне нравишься.
Маленькие губы Люси шевельнулись.
— Больше, чем нравишься. Я люблю тебя. Но как мне передать эти чувства?
Быть честной в своих чувствах было для Люси невероятно трудно.
Пока она терзалась этим вопросом, рука Дэниела слегка дёрнулась. Приоткрыв глаза, Дэниел увидел Люси, прижавшуюся к нему, и тут же снова зажмурился.
«…Что происходит?!»
Он был в замешательстве, проснувшись и обнаружив Люси, прижавшуюся к нему. Он подумал, что это сон, но запах и прикосновение Люси говорили об обратном.
— …Интересно, что командир думает обо мне.
Тем временем Люси продолжала говорить.
— Надеюсь, ты заботишься обо мне не из простой жалости. Если это так, я бы…
Пока Люси бормотала, Дэниел принял решение.
«Притворюсь, что всё ещё сплю».
Если Люси узнает, что Дэниел на самом деле не спал, она может умереть со стыда. Это будет тяжело не только для неё; Дэниел тоже окажется в неловком положении. Так что ради них обоих он решил притвориться спящим.
Однако мысли и тело не всегда действуют заодно. Внезапно он почувствовал, что вот-вот чихнёт.
— …Ммпф!
Ему удалось подавить чих, плотно сжав рот, но он не смог сдержать последовавшее за этим лёгкое движение.
Заметив это едва уловимое движение, Люси медленно подняла голову. Её кроваво-красные глаза слегка дрогнули, прежде чем остановиться на Дэниеле.
— …Командир? Вы не спите?
Её голос прозвучал леденяще.
Дэниел невольно покрылся холодным потом.
«Если она узнает, мне конец».
С самого начала войны этот момент стал самым сложным испытанием в его жизни, превосходящим все прошедшие битвы.