Арно умер.
Его высочество Арно покончил с собой после того, как была раскрыта его связь с Партией трудового союза.
Эта новость быстро распространилась по всей империи, начиная с «Имперской газеты».
Естественно, народ яростно осуждал Партию трудового союза, обвиняя её не только в совершении преступлений, но и в доведении члена императорской семьи до самоубийства.
Не выдержав давления общественного мнения, Партия трудового союза начала процедуру роспуска. Примерно в то же время, после одобрения Сильвией, был обнародован «Закон о единстве в преодолении национальных кризисов».
Хотя ожидалось, что многие выступят против этого закона, подразумевающего однопартийный контроль над парламентом, опасения не оправдались.
После того, как преступления чиновников стали достоянием общественности, а смерть Арно добавила масла в огонь, лозунг «Сильное государственное управление под покровительством Её Величества Императора» обрёл ещё большую силу.
Так была установлена однопартийная система, и Центральная национальная партия, отобранная Дэниелом, захватила власть в парламенте.
В день, когда Центральная национальная партия стала единственной партией империи, её лидер Элкар, стоя на трибуне, провозгласил:
— Ради государства, народа и Её Величества Императрицы!
На первый взгляд казалось, что власть императрицы Сильвии укрепилась, но на деле всё было иначе.
Те, кто обладал острым слухом или быстрой сообразительностью, знали, что за всеми этими событиями стоял Дэниел Штайнер.
Болтливые из их числа рассказывали об этом друзьям, а те, в свою очередь, разносили слухи, словно это была важная информация.
— Дэниел Штайнер стоит наравне с Её Величеством Императрицей.
Слухи ходили настолько открыто, что статус Дэниела Штайнера вознёсся до небес.
Все в империи теперь почитали и боялись его одновременно.
Само имя Дэниела Штайнера стало символом власти.
Офицеры и высокопоставленные чиновники в страхе отводили глаза или склоняли головы при его появлении.
Став единственным истинным властителем империи, Дэниел Штайнер подумал:
«…Хочу домой»
В комнате отдыха Генштаба Дэниел рассеянно смотрел в окно.
После смерти Арно прошло уже достаточно времени — на деревьях опадали листья.
Любуясь панорамой столицы, Дэниел вдруг тихо вздохнул.
«Кажется, все смотрят на меня, как на призрака…»
Он вспомнил, что произошло совсем недавно.
Желая отдохнуть и выпить кофе, он зашёл в комнату отдыха, но офицеры, оживлённо беседовавшие там, вдруг закашлялись, словно подавились, и отсалютовали.
Ответив на приветствие, Дэниел увидел, как они поспешно ретируются под предлогом неотложных дел.
В итоге теперь он один занимал просторную комнату отдыха.
«Одиноко…»
Как известно, чем ближе к вершине власти, тем больше одиночества.
Проблема была в том, что Дэниел Штайнер никогда не стремился к этой власти.
Он просто делал всё, чтобы выжить, и в итоге оказался на этом месте.
«Если бы я рассказал себе из прошлого о нынешней ситуации, вряд ли бы поверил».
Менее чем за два года он не только дослужился до звания генерал-майора, но и стал фактическим правителем империи. Любой бы счёл его сумасшедшим.
«В такие моменты хорошо бы, чтобы рядом была Келли…»
Обнимая эту простодушную девчонку, он забывал обо всех тревогах и заботах.
Потягивая кофе и вспоминая детские годы, Дэниел услышал шаги за спиной.
Обернувшись, он увидел давно знакомое лицо.
Это был начальник оперативного отдела, полковник Эрнст.
— Командир?
Несколько озадаченный Дэниел обратился к нему, и Эрнст улыбнулся, поднимая чашку кофе.
— Говорили, что вы здесь, вот я и решил заглянуть. Можно присоединиться?
Конечно, отказа не было.
— Разумеется. Но…
Заметив, что Эрнст выглядит осунувшимся, Дэниел с лёгкой тревогой спросил:
— В последнее время что-то случилось? Вы как будто похудели.
— Ах, вот в чём дело… Генерал-майор Дэниел, вы только послушайте! Проклятая баба затеяла со мной спор и пригрозила выбросить всю мою коллекцию марок!
— …Марок?
— Да-да! И как она только узнала, ума не приложу, но она грозится выкинуть даже недавно купленные редкие экземпляры! Я просто вне себя от ярости! Пока мы тут разговариваем, она, наверное, уже избавляется от них…
Рассказывая о причинах своего похудения, Эрнст вдруг замолчал, заметив выражение лица Дэниела, и смущённо кашлянул.
— Простите, генерал, я не собирался так много говорить.
Дэниел тихо усмехнулся.
— Ничего. Наоборот, рад, что вы не изменились.
— Правда?
Переглянувшись, они оба улыбнулись. Эрнст сделал глоток кофе и продолжил:
— Но, на мой взгляд, генерал-майор Дэниел, это вы сильно изменились.
Услышав это, Дэниел горько улыбнулся.
Он не мог это отрицать.
— Многое пришлось пережить.
— И, наверное, тревог прибавилось. Да и общественное мнение теперь давит.
— Не может не давить.
Эрнст кивнул, словно понимая.
— Когда я занял эту должность, оценки окружающих тоже сильно давили на меня. Но вам, генерал-майор Дэниел, наверное, ещё тяжелее. Хотя, думаю, вам не о чем беспокоиться.
— Можно спросить, почему?
— Конечно. Совсем недавно вы захватили Фенбарк и разгромили наступающие силы Союзников. Затем обнаружили доказательства их экспериментов над людьми.
Эрнст взглянул в окно.
— Из-за этого имидж Союза сильно пострадал. Под давлением международного сообщества даже Федерация отозвала свою поддержку.
Фактически это предотвратило худший сценарий — вступление Федерации в войну на стороне Объединенных наций.
— И пусть методы были немного жёсткими, но вы смогли разобраться с внутренними проблемами, которые до этого вызывали хаос. Как вы думаете, что всё это дало народу империи?
Глаза Эрнста сузились.
— Надежду на победу.
Подул лёгкий ветерок.
Сделав ещё один глоток кофе, Эрнст повернулся к Дэниелу.
— Генерал-майор Дэниел, вы — символ надежды на то, что империя может победить в этой войне. Поэтому позвольте мне поблагодарить вас от лица всего народа.
Дэниелу стало неловко, и он неловко улыбнулся.
— Хватит. Такая громкая благодарность только усилит давление.
— Понимаю.
Некоторое время Эрнст молча смотрел на Дэниела, затем с лёгкой тревогой сказал:
— Но вы выглядите уставшим. Может, возьмёте день отдыха? Отдых даёт силы для движения вперёд.
— Отдых…
Недавняя усталость давала о себе знать, и предложение звучало заманчиво.
— Неплохая идея.
Но чем заняться во время отдыха?
Пока Дэниел размышлял, Эрнст допил кофе и смял бумажный стаканчик.
— Кстати, кофе в этой комнате отдыха просто отвратительный. Лучше уж пить цикорий.
Дэниел коротко усмехнулся.
— Согласен.
Тем временем в спальне матери императрицы, Марианты.
— Мама, мне нужно кое-что сказать.
Сильвия вошла в спальню одна, с решительным выражением лица.
Не понимая, в чём дело, Марианта усадила её на кровать и стала слушать.
Сильвия рассказала ей всё, что видела в «Жёлтом нефрите» — воспоминания прошлого.
Она считала, что мать должна знать правду, даже если другие могут её не понять.
Закончив исповедь, Сильвия виновато сказала:
— Теперь вы можете не считать меня своей дочерью. Если будете ненавидеть или презирать меня — я приму это. Так что…
Мариант покачала головой.
— Дитя моё, ты остаёшься моей дочерью. Я решила это давно.
Сильвия просияла, но затем нахмурилась.
— Давно?..
— Ах, ты всё такая же наивная. Дорогая, неужели ты думала, что я не знала? Неужели больная дочь могла выздороветь за ночь, и родители бы не заподозрили неладного?
На губах Марианты появилась горькая улыбка.
— Я давно знала, что ты не моя родная дочь. Но я относилась к тебе как к своей, потому что считала это единственным искуплением за его преступления.
— Мама…
— На всякий случай скажу: я никогда не считала тебя заменой моей дочери. Дорогая, хоть ты и другая, ты всё равно моя любимая девочка.
Глаза Сильвии наполнились слезами.
Она приготовилась к оскорблениям и презрению, но Марианта по-прежнему называла её дочерью, и слёзы сами катились по щекам.
— Сильвия, дочка моя.
Поняв, что Сильвия вот-вот разрыдается, Марианта сменила тему.
— Как там твои дела с Дэниелом Штайнером? Говорят, вы были в саду наедине… Уже перешли на новый уровень?
Услышав имя Дэниела, Сильвия смутилась.
Она кашлянула и покраснела.
В голове всплыло воспоминание о поцелуе.
— …Что-то вроде того.
Голос её стал тише, но слова были чёткими.
Марианта ахнула и даже захлопала в ладоши.
— О боже! Уже? Молодая кровь, ничего не поделаешь. У нас с отцом всё шло медленнее.
Заинтересовавшись, Марианта наклонилась к Сильвии.
— Расскажешь, как было? Может, я смогу дать совет.
— …Как было? Не знаю… Всё произошло так быстро. В голове стало пусто, сердце бешено колотилось, и больше я ничего не помню.
— Правда? Хотя, если первый раз был в саду, конечно, трудно думать о чём-то ещё. Вдруг бы вас поймали — позору не оберёшься.
Сильвия смутилась, но подумала, что позор — это слишком. Вдруг Марианта взяла её за руку.
— Дорогая, надеюсь, он не кончил внутрь? Как бы ни торопились, до свадьбы нужно предохраняться.
Сильвия заморгала.
— Внутрь… что?..
— Ну… кончил.
— Кончил?..
Переваривая слова, Сильвия вдруг побагровела.
Она осознала, что их разговор шёл параллельно, и стыд накрыл её с новой силой.
— Э-э…
Не зная, что сказать, Сильвия от всего сердца закричала:
— Мы не делали такого! Если ты и дальше будешь говорить такие непристойности, я тебя выгоню!
Марианта спокойно наблюдала за её реакцией, затем тихо сказала:
— Дорогая… это моя спальня.
— А… точно…
Сильвия икнула, вскочила и выбежала из комнаты.
Марианта подперла щёку рукой и вздохнула.
— И как с такой застенчивостью…
Если Дэниел сам её не уложит в постель, она, наверное, так и не осмелится подойти.
«Всё-таки…»
Марианта была уверена: Сильвии нужна её помощь.