Дэниел перевел дух, увидев Сильвию, стоящую у перил вдалеке.
На самом деле, хоть у него и были предположения, где её искать, он нашел её не с первой попытки.
Первым делом после объявления тревоги он проверил личную библиотеку императора — место, куда никто, кроме самого императора, не имел доступа.
Но её там не было.
Затем он отправился в «Золотые покои» — зал на верхнем этаже дворца.
И снова пусто.
Только тогда Дэниел понял:
Сильвия, сказав, что хочет побыть одна, намеренно избегала всех мест, где её могли бы найти.
И он подумал:
Какой бы шокирующей ни была правда, Сильвия не покинула бы дворец.
Она слишком хорошо осознавала тяжесть ответственности, лежащей на её плечах.
Она не хотела бы сеять панику, если весть о пропаже императрицы разнесётся по столице.
Значит, она выбрала место, где могла бы ненадолго собраться с мыслями.
И где её в итоге смогли бы найти.
Закончив эти рассуждения, Дэниел начал осматривать заброшенные уголки дворцового комплекса и, не останавливаясь ни на секунду, наконец обнаружил её здесь.
Слава богу.
Теперь оставалось лишь сообщить, что императрица найдена, и вернуть её на трон.
Тогда весь этот хаос закончится.
С этой мыслью он взял рацию, но замер, не нажав кнопку.
— Ваше Величество?
В голубых глазах Сильвии, смотрящих на него, стояли слёзы.
Её сжатые губы и растерянный взгляд выдавали тревогу.
Дэниел, кажется, понимал, что означало это выражение.
— Вы... не хотите возвращаться?
Ответа не последовало.
Её взгляд лишь опустился вниз.
После короткого молчания Сильвия шевельнула губами:
— Я должна вернуться. Я не могу сбежать от долга императрицы. Но...
Она подняла глаза на Дэниела.
— Можно ли назвать «мной» ту, кто живёт жизнью императрицы?
Дэниел открыл рот, но не смог ответить.
Он тоже видел воспоминания Бертама.
Существо перед ним — не императорская кровь.
Это девочка, жившая в одиночестве в западных горах.
Случайно найденная врачом, она была доставлена во дворец лишь потому, что внешне походила на принцессу.
Там, не понимая происходящего, она унаследовала воспоминания умершей.
И, к несчастью, поверила, что она и есть та самая принцесса.
Думая, что унаследованные воспоминания — её собственные, девочка изо всех сил старалась стать принцессой.
Чтобы сохранить «гениальность» принцессы, она жертвовала сном, занимаясь учёбой.
Чтобы сохранить «любовь», которую та получала, она всегда улыбалась, даже в плохие дни.
Чтобы сохранить «уважение», она вела себя как взрослая, даже когда хотела покапризничать.
И когда «идеальная принцесса» выросла, Бертам сказал ей:
Стань императрицей.
Стань императрицей, останови брата и веди империю к процветанию.
Услышав это впервые, девочка, наверное, хотела отказаться.
Слово «императрица» было слишком тяжело для её хрупких плеч.
Но она кивнула.
Ведь если она «принцесса», то должна служить империи и исполнять желание отца.
Так девочка остановила брата и взошла на трон.
Она получила всеобщие ожидания и похвалы, накинув на плечи красную мантию.
Была ли она счастлива тогда? Нет.
Бремя ответственности давило на неё так сильно, что она вот-вот могла сломаться.
Она, несомненно, хотела бросить всё и сбежать.
Но она стиснула зубы и держалась, потому что верила: она — императорская кровь.
Она свято верила, что её предназначение — сделать империю лучше.
Но политика оказалась слишком жестоким и беспощадным миром для неё.
Дворяне постоянно противились её словам.
Парламент не слушал её.
Но она не сдавалась.
Мне просто нужно стараться больше.
Это я была недостаточно умна.
Если я стану идеальной императрицей, они примут меня.
Поэтому...
Поэтому я просто должна терпеть.
Меньше спать.
Есть самую простую еду.
Хобби — это роскошь.
Я придумаю политику, которая удовлетворит дворян и парламент.
И сделает счастливыми людей.
Поэтому...
Если страдаю только я, все остальные будут счастливы.
Но для дворян не имело значения, как сильно она старалась.
Бельвар поднял мятеж и заточил её.
В одно мгновение потеряв всё, девочка дни и ночи размышляла:
В чём я ошиблась?
Когда мысли пошли по кругу, её спас Дэниел.
Вернув трон, она решила не повторять прошлых ошибок.
Она оставила идеалы и приняла реальность.
Она сменила чиновников на ключевых постах и сурово наказала тех, кто выступал против короны.
Она следила за дворянами и собрала компромат на членов парламента.
Она использовала Службу безопасности, чтобы арестовывать тех, кто подкупал народ для антивоенной пропаганды.
Теперь куда бы она ни пошла, её встречали крики и проклятия.
Под прекрасной золотой короной начала сочиться густая кровь.
Чем больше власти она получала, тем тяжелее становилось бремя ответственности.
Каждое её решение приносило не только похвалу, но и волну ненависти.
Внешне — блистательная и роскошная жизнь, но внутри — лишь гнойник.
Но она улыбалась.
Она улыбалась и принимала всех.
Ведь если она императорская кровь, то всё это — её долг.
Но после воспоминаний Бертама она больше не могла принимать это как должное.
Теперь она знала: она не императорская кровь.
Она увидела правду — что была всего лишь заменой, созданной Бертамом.
— Ваше Величество.
Он понимал чувства Сильвии.
Он знал, какое отчаяние поселилось в её сердце.
Но он не мог просто оставить её здесь.
— Не могу сказать, что это то же самое, но у меня был похожий опыт.
Сделав глубокий вдох, Дэниел шагнул к Сильвии.
— Не знаю, поверите ли вы, но однажды в моей голове появились чужие воспоминания. Казалось, они мои, но в то же время — нет.
Он никому не рассказывал об этом.
— Эти воспоминания изменили мою жизнь. Робкий и нерешительный, я вдруг осмелел и высказал свои идеи генералу Генриху.
Между ними подул ветер.
— И потом я принимал множество решений, основываясь на этих воспоминаниях. Можно сказать, они сделали меня тем, кто я есть.
Ветер развевал волосы Сильвии и её мантию.
— Сначала я тоже был в замешательстве, но теперь могу сказать с уверенностью: даже если эти воспоминания были нежеланными, они — часть Дэниела Штайнера.
Голубые глаза Сильвии дрогнули.
— Ваше Величество. Позвольте задать один вопрос. Услышав моё признание, потеряли ли вы ко мне доверие?
Сильвия, с глазами, полными слёз, покачала головой.
— Тогда и я тоже. Даже если ваши воспоминания ложны, именно ваша воля привела вас сюда. И ещё...
Расстояние между ними сокращалось.
— Я поклялся в верности не умершей принцессе, а императрице передо мной. Для других это тоже не изменится. Поэтому я повторю клятву.
Остановившись в шаге от неё, Дэниел мягко взял её руку.
— Ваше Величество. Вы по-прежнему...
Встретив взгляд Сильвии, он улыбнулся.
— Мой единственный повелитель.
Слова звучали неловко.
В обычное время она бы рассмеялась и отругала его за глупость.
Но сейчас она не могла.
Слёзы уже катились по её щекам.
Под маской императрицы скрывалась хрупкая двадцатилетняя девушка.
И иногда ей хотелось принять такое утешение.
Но даже получив утешение, она не избавилась от смятения.
Она не знала, где в её жизни правда, а где — ложь.
Но сейчас она была уверена в одном.
Даже после ужасной правды её чувства остались неизменны.
— Дэниел. Я тоже...
Она не знала, подходящий ли сейчас момент.
Но больше не хотела скрывать.
Ветер шелестел листьями и раскачивал ветви деревьев.
Под этот природный аккомпанемент Сильвия положила руку на грудь.
Освещённая лунным светом, она набралась смелости и шевельнула губами:
— Я люблю тебя.
Это были искренние слова девушки, ставшей императрицей.
И первое признание в её жизни.