Глаза заместителя Пака, уставившиеся на Ю Джи Хёна, были тихи — как озеро на рассвете, где в воздухе висит туман. Никакой ряби. И по температуре — ни холодно, ни тепло, просто тепленько.
Но густо. И опасно.
Не агрессия, но для ужаса этого более чем хватало. Стоит опустить ногу в эту темноту — и тебя затянет. Чем сильнее дергаешься, тем глубже тонешь.
Этого взгляда хватило, чтобы поменять воздух в комнате для допросов.
Сто слов не нужны. Один-единственный «взгляд без запаха» — и характер заместителя Пака проступил предельно ясно. Лю Чон Мин, он же сидящий напротив Ю Джи Хён, едва не присвистнул.
«…Слои снял — а конца нет.»
До уважения к сидящему напротив монстру было уже рукой подать.
«Как он вот так, сходу, выдает такой плотный взгляд? Сколько же времени ты точил это в одиночку?»
И с точки зрения топ-актера, и с точки зрения профайлера Ю Джи Хёна — нынешний заместитель Пак был достоин поклонения. Хоть противник, хоть соперник — в любом случае, выдающийся. И Лю Чон Мин понимал: это потому, что напротив — Кан У Джин. Иного объяснения быть не могло.
Это сила, которая есть только у Кан У Джина.
Он видел ее и на ридинге. Игра настолько живая и детальная, что кажется — персонажа просто принесли и посадили. Универсальность на грани полного перевоплощения. Увы, у Лю Чон Мина такого не было.
Поэтому Лю Чон Мин еще крепче взял себя в руки.
«Собраться. Смотреть прямо.»
Это была тихая, беззвучная война. Отступать поздно — да и Ю Джи Хён сам к этому вел.
«Идти в атаку.»
Ю Джи Хён уставился прямо в эти странные глаза заместителя Пака. «Пустые глазенки меня не берут. Греться дальше.»
— А.
Коротко выдохнув, Ю Джи Хён чуть усмехнулся.
— Простите. Это и правда не мелочь какая. Ошибся.
— …
Интонация — между издевкой и искренним извинением. Но заместитель Пак особо не дрогнул. Впервые он увидел в Ю Джи Хёне — врага.
Ну да, с тобой получше. Не марионетка, значит.
Заместитель Пак повел уголком губ.
— Нет, история о моей сестре, которая покончила с собой, — как раз мелочь.
Около десяти секунд стояла тишина. Они просто смотрели друг на друга. Нарушил ее бородатый PD Сон Ман У — вскочил и рявкнул:
— Кат!! Оооо-кей!! («Кат» — это русская передача команды режиссёра CUT!, которая означает: «Стоп!», «Снято!», «Остановить запись!»)
Кан У Джин дернулся.
«Чуть “мамочка” не выпалил.»
К счастью, серьезность удержал. А PD Сон Ман У, естественно, не знал.
— Хорошо, найс! Нет, это просто убойно!
Он бросил мегафон и сломя голову влетел на сет комнаты для допросов.
— Это что было? Вы оба с первого дубля зубами скрипите?!
PD Сон Ман У искренне поднимал актерам большой палец. Было за что. Даже для монстра теледрам только что прошла одна из сцен дня. Такой кадр редко увидишь как постановщик.
— Ха-ха-ха! Вот почему я не могу бросить режиссуру!
То же самое чувствовали десятки собранных здесь стаффов.
— …С ума сошли оба.
— И не говори. Я дышать забыл.
— Почему с первого же кадра такой уровень?
Режиссерская группа, съемочная — все только и делали, что хватали ртом воздух или бормотали «что это было». Похоже, сами не верили, что видели это своими глазами.
— Вы видели последний взгляд У Джина? Мурашки. Если в крупный план — зрителей накроет страхом.
— И Чон Мин там тоже «под химией». Такая психологическая перепалка… Не думал, что текст так живьем зазвучит.
Возбуждение стаффов — нормальная реакция. Первый съемочный день, первая сцена. И будто вся боль подготовки смыта одним этим дублем.
Почему?
— Если мы вот так реагируем, что будет со зрителем? Их просто затянет!
Ожидание чудовищного результата. И ради него все здесь и собирались.
А в зоне ожидания актеров — тоже шум.
Команда Лю Чон Мина наперебой хвалила своего актера и Кан У Джина. Примерно то же было у команды Кан У Джина. Разве что Чхве Сон Гон с задранным подбородком скромно ухмылялся, сложив руки на груди.
«Топ. Кан У Джин войдет в историю как самый быстрый “топ”. А я еще и ускорю это.»
Недавно присоединившиеся роуд-менеджер Чан Су Хван и стилист Хан Е Джон не могли закрыть рты.
— Ух ты! Это же крышеснос! У Джин-хённим просто разорвал! Дикий.
— …И правда. Я в команде онни Хе Ён немало топов видела, но такое — впервые. У Джин-оппа правда очень силен.
Тем временем на сете PD Сон Ман У быстро брифовал актеров. Хотел, чтобы эмоция и напряжение не проседали.
— Еще раз так же. Картинка — убой, но я сниму еще лучше. Потом — соло-кадры той же сцены.
В дорамах сцену снимают под разными углами. Один и тот же диалог — общий «два-шота(героя)», потом крупно каждого, потом подальше. Монтаж — диалог, крупный на персонажа, снова «два-шота».
Чтобы не было скучно, и чтобы зритель видел игру и нюансы.
Съемка продолжилась.
— Хай—экшен!
Соло Лю Чон Мина.
— Кат! Окей! Теперь У Джин-сси!
Соло Кан У Джина.
Потом — сзади персонажей, чуть сверху и т. п. Из-за режиссерской жадности Сон Ман У добавил кадры, которых не было в раскадровке. Оно и к лучшему — качество росло.
«Вау, да тут снимают без конца??»
Для Кан У Джина, впервые попавшего на крупную дораму, это был ад. Но…
«К концу этого проекта я, кажется, сдохну.»
А съемка только начиналась.
Через час.
В комнате для допросов снова лицом к лицу сидят заместитель Пак и Ю Джи Хён. У заместителя Пака приподнят уголок губ — но не от радости. Он смотрит на Ю Джи Хёна, но видит не только его.
Он учитывает все — вместе с Ю Джи Хёном.
Густые зрачки едва заметно плавают. У Ю Джи Хёна в руке ручка — длинная. Проткнуть ему горло? Мои руки свободны. Разбить голову стулом? Сердце у заместителя Пака холодеет с каждым тиком, зато мозг работает без остановки.
Хладнокровно и расчетливо расправляя искривленное детское чувство.
Кончики пальцев заместителя Пака едва дергаются. Импульс, желание, вожделение, жадность — как ни назови, это расползлось по всему телу и дошло донизу. Он ощутил возбуждение.
Возбуждение убийцы.
А-а… Какое у него будет лицо в момент смерти? В этот миг взгляд заместителя Пака «раскрасился». Только для его глаз.
Все стало серым.
Силуэты людей обвелись черными линиями, и от лиц до всего остального — только серые тона. Но заместитель Пак должен был сдержаться. Спрятать. Просто смотреть на Ю Джи Хёна.
Тот улыбнулся и помахал рукой:
— Да нет, извините.
— Все нормально. Это правда мелочь. Все люди, включая мою сестру, ведь на разрез одно и то же, да? Котлета в бургере и человек — какая разница.
— Ух ты, страшно как.
— Шучу.
Выждав, Ю Джи Хён подался вперед. Он уловил — у заместителя Пака произошел сдвиг. Значит, пора контролировать ситуацию.
— Расположились вы тут… удобно. Это комната для допросов, вам комфортно?
— Я к детективам отношусь почтительно. Уважаю. И говорить мы можем. Так что поводов для дискомфорта не будет.
— И убивать было комфортно?
На встречный удар заместитель Пак сложил руки. Поза придает словам вес. Так он показывал серьезность.
— Убивать сложно. Сделать правильное произведение — нелегко. Люди не понимают — и несут, что им вздумается. «Зверь», «мусор», «сдохни», «только казнь».
— По большей части — по делу.
— Но проходит два дня — и интерес пропадает. «Что на обед?» оказывается важнее. Сама по себе расправа тяжела, но повторять — легко. Такой ответ устроит?
Он улыбнулся и постучал указательным пальцем по толстой папке перед Ю Джи Хёном.
— Там мои материалы? Что у вас есть?
Сменил тему. Ю Джи Хён понимал, к чему он клонит. Принял — и должен был снова ударить.
— Да кто ж знает. Все? Включая вашу сестру.
— И это помогает? Вам же надо разобрать меня — и поймать настоящего.
Ю Джи Хён, глядя на вновь обретшего спокойствие заместителя Пака, шумно выдохнул и лениво раскрыл папку. Будто через силу. При этом глазами не отпускал его взгляд и позу.
— Психопат. На первый взгляд — чистый психопат. Но, по мне, тут еще и социопатия примешана. Импульсивен, но холоден. Умеет системно гасить импульс — под ситуацию и под оппонента. Потому и «профессия» — убийство.
— Понятно.
— Социопатия часто — про среду, про детство. Так что я копнул вашу жизнь тщательно. Непривычно было — устал.
— …
Неторопливо перелистнул страницу.
— Отец в запое и в игре, насилие ежедневно. Это, увы, нередко. Мишени — не вы, а мать и сестра. Похоже, обе прикрывали вас изо всех сил?
— Нет. Бьют слабых — это же очевидно.
— Сестра не выдержала. В старших классах — самоубийство.
Еще переворот страницы.
— Мать — мгновенная смерть, когда пьяный отец врезался в столб. Ночь, пустая трасса. По обстоятельствам — она села к нему почти насильно. Отец умер не сразу, но там же. Итог — «несчастный случай».
Жизнь выворачивали наизнанку, а заместитель Пак все так же держал легкую улыбку. Ю Джи Хён коротко вздохнул и взял сигарету.
— Но вот что странно в материалах. Мать погибла в салоне сразу, а отец успел выбраться и умер уже снаружи. И — есть слабые следы сопротивления.
— …
— Дело старое, улик нет — закрыли. Но странность осталась. Против чего он боролся в тот миг между жизнью и смертью?
Ю Джи Хён внезапно подался прямо к лицу заместителя Пака и прошептал:
— Может, против сына — психопата с детства, который, прожив ад, вырастил в себе социопата? Что ты делал тогда?
И ткнул в него указательным.
— Первая искра кайфа от серийного — отец, да? Значит, не пять, а шесть эпизодов.
Лицо заместителя Пака окаменело. Зрачки — ни миллиметра. Он смотрел прямо в приблизившееся лицо Ю Джи Хёна. И возбуждение только росло.
И тут его взгляд опустился.
Он увидел ручку, зажатую между страниц. Пару секунд посмотрел на нее — и снова улыбнулся, вполголоса.
— Скажи, а ты правда думаешь, что все мои «работы», о которых знает мир, — это все?
Еще тише.
— Не приходило в голову, что есть и неизвестные?
Он скривил губы — и внезапно схватил Ю Джи Хёна за ворот, взорвавшись.
— Сволочь такая!!!
Оставаться в комнате было нехорошо. Нужно было вырваться. Похоже, сработало: детективы влетели, скрутили его и снова защелкнули наручники. Пока тянули из комнаты, заместитель Пак яростно вырывался.
Забавно было то, что…
— Сс-с…
Стоило выйти в коридор, он мгновенно стих. Более того — еще и извинился перед конвоирами. Голос был спокойный.
— Простите, что устроил шум.
— …А?
Главная камера взяла его лицо крупно. Слегка склонив голову и дернув уголком губ, заместитель Пак, вспомнив Ю Джи Хёна, шепнул себе под нос.
В голове только что мелькнул бьющийся отец.
— Скрупулезный. Как он догадался?
А в это время.
Добродушный мужчина, стоявший где-то на сете и наблюдавший сцену с заместителем Паком, не мог прийти в себя.
«Этот… актер. Утром же это был тот новичок?»
Это был замаскированный режиссер Квон Ки Тэк. Еще когда актер на роль заместителя Пака заходил в комнату для допросов, его что-то удивило. Утром тот новичок, который с изумлением разглядывал огромный павильон, вдруг готовился играть на равных с Лю Чон Мином — как актер второго плана.
Почему? С каких это пор бесперспективного новичка ставят в одну сцену с Лю Чон Мином?
Квону это было непонятно. Грим, костюм — все как надо, даже выделенная камера. Но сколько он ни всматривался — лицо было незнакомым.
«Это что, сильное агентство проталкивает?»
Продавать безымянного «в нагрузку» к топ-актеру — обычная практика. Квон подумал и об этом. Но вскоре его мысль развернуло на сто восемьдесят.
«Лю Чон Мин из-за всех сил держится, чтобы его не съели. Что за новичок?»
Не тянет на «в нагрузку». Монстр, который заставляет топ-актера барахтаться. Этот новичок один своей игрой давил весь гигантский сет. То, что Квон Ки Тэк не мог оторвать глаз, — лучшее доказательство.
«…Новичок? Нет. С такой игрой новичком не назовешь. Кто он? Театр? Старый сценический волк?»
Не отрываясь от игры заместителя Пака, Квон кивком позвал продакшн-PD киностудии.
— …Вот того парня. Узнай имя.
— А? Да. Я как раз хотел. Игра — сумасшедшая.
PD тихо скользнул к одному из человек из продакшн-команды, о чем-то спросил — вернулся через пару минут.
— Режиссер.
— Ну?
— Его зовут Кан У Джин.
— Кан У Джин?
— Да.
— Подожди… Кан… У Джин.
Квон Ки Тэк почему-то повторил имя вновь и вновь. Причина проста.
— Точно… Где-то я это слышал.
Имя было знакомое. И тут его осенило: всплыл У Хён Гу — ныне летящий в пропасть «мастер». Точнее, ругань, которую тот выпалил в дорогом китайском ресторане.
«Какой-то безымянный взял и послал мое прослушивание. Совсем оборзел. Имя — Кан У Джин…»
Глаза Квона распахнулись.
— Точно. Тот самый «обнаглевший безымянный».
Да. Этот «безымянный хам» стоял сейчас здесь, на сете. Ниточка странным образом связалась. Хотя сам Кан У Джин, конечно, Квона не знал.
Квон тихо усмехнулся и снова всмотрелся в Кан У Джина на площадке.
— Да его и правда стоило послать.
И, вспомнив У Хён Гу, негромко добавил:
— Если ты суешь прослушивание такому монстру — тебя и пошлют.