Чин Чжэ Джун ловил себя на том, что нервничает, — и все из-за взгляда Кан У Джина напротив. Будто сила у него ушла, а глаза шарят по всем закоулкам тела, выворачивают наизнанку.
И ведь это всего лишь репетиция.
Поэтому нож у Кан У Джина — муляж, крови — ни капли, а лезвие, поднесенное к глазу, на самом деле держат сантиметра за три от зрачка. По плану его нужно подвести почти вплотную — на сантиметр. Одежда и лицо у У Джина чистые.
То есть формально Кан У Джин играет «вполсилы».
Прогон коротких реплик — и точка. Но даже на репетиции, по ощущениям Чин Чжэ Джуна, Кан У Джин… нет, И Сан Ман слишком настоящий.
«…Теперь понятно, почему режиссер весь день не отлипал от монитора.»
Вчерашний И Сан Ман уже впечатлил — у Чин Чжэ Джуна, наблюдателя со стороны, взгляд не отрывался. Чистая выверенность, точное движение, филигранные реплики. Но сегодня ощущение иное. Стоит вжиться в партнерскую позицию, сесть прямо напротив — и будто придавило.
«Глаза — как сеть. Он с этим родился, что ли?»
Вот она — разница между теми, кого И Сан Ман видит, и теми, кого не замечает. Взгляд — глубокий. Вчера — нет, а сегодня в глазах И Сан Мана сплошной Чин Чжэ Джун. Точнее — «Чон Сон Хун». И Чин Чжэ Джуна, не успев опомниться, начинает затягивать в эту воронку.
Может, поэтому…
«…»
Перед глазами Чин Чжэ Джуна пошли наслоения. Как «Чон Сон Хун» он видел — и то, что уже было, и то, что ещё будет: кадры легли панорамой. Брошенная И Сан Маном эмоция сработала словно капсюль-воспламенитель.
Заброшенный склад померк, стал темнее.
Суетившийся стафф исчез, а помещение заполнили мужики в черных костюмах. Меж ними — И Сан Ман. Рукава рубашки закатаны до локтей, в углу к стеллажу примотан ремнями чей-то подручный — его И Сан Ман методично пытает. Орудие — нож для сашими.
Неясно, по какой траектории ведет — но режет очень медленно, как будто строгает с живого мяса тонкие ленточки.
Визг подручного, низкий смешок И Сан Мана, железный дух крови.
У Чон Сон Хуна в горле пересохло до боли — именно так и ощущалось. Вся шерсть на теле встала дыбом. С подошв И Сан Мана — он повернут спиной — капает на бетон густая кровь. И Чон Сон Хун продолжает на это смотреть.
И вот уже И Сан Ман, весь в брызгах, стоит прямо перед ним.
— Глазки легавого, а? Ты ведь легавый.
И лезвие ножа для сашими прижато к самому глазу. И Сан Ман — мягкотелый псих, на вид расслабленный, но за спиной — мгновенная, точная жестокость.
Только и Чон Сон Хун — не из тех, кто сдаётся.
В конце концов и этот склад, и располосованный ножом подручный, и кровавый душ, и этот нож — всего лишь спектакль, чтобы раздеть его догола. Он до судорог держит мочевой пузырь, расправляет плечи, опускает вздёрнутые от напряжения плечи — и закидывает ногу на ногу.
Согнутая поза для хождения по канату не годится.
— Ну так втыкай. Посмотрим, кто первым моргнёт.
Чон Сон Хун сам подает глаз к лезвию еще ближе. Этот долбаный бандит с нюхом — без силового пролома тут не пройти. У И Сан Мана с лица исчезает улыбка.
Вместо неё проступает усталость.
— Что ты глазами плюешься? Хочешь — матом скажи, придурок.
— Сам же сказал — я легавый. Ладно, я легавый, мать его.
— …
— Хватит несусветной ахинеи, про «испытания» не надо. Дела делать надо, дела. Ты ж меня до встречи вывернул до ушей, верно?
И Сан Ман сдвигает нож с глаза на переносицу.
— Внутренности твои уже вытаскивали. Биография — сплошной наркоман: порошком торговал, в универе отметился. За спиной у тебя Чхве Джун Хо. Но вот что, господин Чон…
Он легко постукивает острием по переносице. Взгляд становится змеиным.
— Вживую — глазки у тебя интеллигентские. Шпана, конечно, но шпана с мозгами, у тебя — интеллигентские глазки.
— Нёс бы ты это куда подальше. Я сам к японо-макакам съезжу — им в задницы порошок забью.
— Господин Чон, а ты в самом деле рассчитываешь отсюда уйти живым?
— И что ты мне сделаешь?
Зевая, И Сан Ман лениво чиркает ножом по щеке, даже не царапая — словно пробует нажим.
— Я людям не верю. Я верю фактам. В биз-не-се всё держится на доверии, верно?
— …
— Глаза расслабь. А то тут же вскрою. Ц-ц, я с жалкими вторыми номерами не работаю — придумай событие. Такое, чтоб во весь разворот газеты.
— Какое именно.
— Разрежь свою «крышу» от горла до паха и вытащи весь потрох — тогда поверю.
«Крыша» Чон Сон Хуна — наркокороль Чхве Джун Хо, сейчас сидит. То есть И Сан Ман предлагает ему собственными руками убрать с трудом завоеванную «крышу». Для Чон Сон Хуна, который под прикрытием, задачка так себе.
Он и сам мотыляет мысленно, но юридически всё ещё полицейский.
Допустим, как-то провернет убийство Чхве Джун Хо — свои же, в полиции, начнут подозревать. А у И Сан Мана — своя мясорубка.
— Но если этот старый наркокороль останется жив? Тогда сдохнешь ты. Тихо, без шума — за то, что водил меня за нос. Жди, я тебе всю семью порежу — до собаки включительно.
И Сан Ман — босс «Санман-па», крупнейшей банды Пусана.
Хвост из десятков бойцов повиснет на Чон Сон Хуне немедленно — это ясно. Решать надо здесь и сейчас. Сначала — выбраться отсюда живым. А там уже писать сценарий.
— Ладно.
— Интеллигент — он и есть интеллигент.
С кривой улыбкой И Сан Ман бросает нож, что касался его щеки, под ноги Чон Сон Хуну.
— Забирай. В следующий раз приходи со своей фабрикой. «Профессор» есть?
— Есть.
Незаметно уже в пиджаке, И Сан Ман, подбирая привезенные бриллианты, машет рукой.
— Увидимся, когда станешь «наркокоролём».
Чон Сон Хун ещё секунду смотрит ему прямо в глаза. На губах у И Сан Мана — легкая улыбка, а в глазах — сплошное насилие. Говорить больше не о чем.
И тут…
— …Джун-сси. Че Джун-сси?
Голос режиссера Ким До Хи разносится у ушей топ-звезды Чин Чжэ Джуна, который все это время сверлил взглядом И Сан Мана.
— Че Джун-сси.
Он, наконец, поворачивает голову:
— А… да, режиссер.
Ким До Хи, держащая сценарий, поднимает большой палец.
— Ха-ха, это же репетиция, а вы слишком вошли. Прям силой давите.
— …Потому что Кан У Джин слишком хорош.
— Верно? Он же специально «сбрасывал» силу — и всё равно вот так.
— Да, это всего лишь репетиция, а я сам не заметил, как… — он запнулся, — втянулся, то есть начал давить.
Шепнув это, Чин Чжэ Джун переводит взгляд. Кан У Джин, сидевший напротив, уже спокойно стоит со стаффом — проверяют костюм. Чин Чжэ Джун морщит лоб и усмехается без смеха.
«Это что сейчас было.»
Впервые за всю съемку «Наркоторговца».
«Как будто вынырнул изнутри сцены.»
Настолько глубоко его утащило. И это — на репетиции.
Хотя все началось с одного.
«С ума сойти… Это вообще можно называть «игрой»?»
Там было нечто, что едва ли втиснешь в «метод Станиславского».
В тот же день, к обеду. Аэропорт Кимпхо.
Толпа, гул, суета вылета и прилета. И почему-то вдоль ограждения в зоне прилёта — цепочка репортеров с камерами. Словно сговорились. Пассажиры косились, не понимая.
Репортеры тем временем ворчали, поглядывая на время:
— Эй, уже позже заявленного — где она?
— Может, слили неверную инфу?
— Вряд ли.
И в этот момент:
— Идет!
Кто-то крикнул, показывая на створ. Действительно, из стеклянных дверей вышла женщина лет шестидесяти. Очки на кончике носа. Это была Акари Такикава — сверхпопулярная японская писательница.
Щёлканье затворов заполнило зал.
— Папапапапах!
Репортеры вытащили всю свою японскую лексику:
— Сюда! Посмотрите сюда, пожалуйста!
— Госпожа писатель, цель визита в Корею?!
— Пару слов фанатам, пожалуйста!
А Акари, окруженная сотрудниками из разных команд, только махнула рукой и прошла мимо. Никаких комментариев.
Зато стало ясно одно:
сверхкрупная мировая фигура, Акари Такикава, прилетела в Корею.
Спустя полчаса.
Акари, быстро покинув аэропорт, садится в большой черный минивен на парковке. И тут — занятная деталь.
— Писательница.
В салоне уже сидит знакомый нам мужчина. Японский мэтр Таногути Кетаро, седой, с проседью по всему виску.
— Быстрее, чем я ожидал.
Похоже, он сел в машину раньше Акари. Машина трогается, Акари улыбается:
— Пресс-конференции — не моя стихия. С репортерами мне неуютно.
— Ха-ха, мировая писательница не должна такое говорить.
— А вы зачем мной как щитом прикрылись и проскользнули заранее?
— Что вы! Я лишь подчеркнул ваше эффектное появление.
— Ну конечно.
Акари, буркнув это, принимает у сотрудника агентства план на ближайшие дни и снова смотрит на Кетаро.
— Но вам вовсе не обязательно подстраивать свои первые дни под мой график. Раз уж вы передали тому корейскому актеру сценарий пару дней назад, не рановато? Я ведь на две недели — времени полно.
Кетаро безмятежно улыбается:
— Сегодня провожу вас, а с завтрашнего дня — двигаюсь с командой отдельно. Встречи с корейскими дистрибьюторами, локации посмотреть. И еще — понять, что там у Кан У Джина в Корее.
— Вижу, предвкушаете.
— Очень хочу встретиться. Но придётся подождать. Сразу не пойду. Хотя, уверяю вас, и вам актер Кан У Джин понравится.
Формально главный постановщик — Кетаро, но у Акари хватит влияния, чтобы поменять актера, а то и накрыть весь проект. Она пожимает плечами и подталкивает очки пальцем.
— Придётся, иначе будет неловко.
— Уверен, вы тоже загоритесь.
Лицо Кетаро светится — для японского мэтра это редкость. В глазах Акари — прямо мальчишеская алчность до желаемого. Она складывает руки на груди:
— Кетаро-сан, можно мне посмотреть игру этого… Кан У Джина?
— По телевизору в отеле? Конечно.
— Нет.
Она просит прямо:
— Хочу увидеть своими глазами. Вживую.
После обеда, снова Сунчхон.
Небольшой отель неподалеку от съемочного городка «Наркоторговца». Команда и актеры живут здесь на долговременной брони: проект в основном снимается на выезде, а во время сунчхонских смен — практически вся группа квартируется именно тут.
Поэтому в лобби и вокруг отеля актеры — обычное дело. В это самое лобби…
— Ш-шух.
Заходит невозмутимый Кан У Джин в сопровождении рослого Чан Су Хвана. Пара людей оборачивается:
— Ого, это тот… как его? Актер! Тот самый лентяй-замначальник!
— А? А! Кан У Джин?
— Точно! Это Кан У Джин?
— Правда? Пойдем посмотрим?
И не одни постояльцы. Сотрудники на ресепшене, в коридорах — косятся украдкой. Съемки «Наркоторговца» — горячая тема, и новости, что к составу присоединился Кан У Джин, по отелю уже разнеслись.
— Е-мае, Кан У Джин! Сам пришел!
— Реально — в жизни еще красивее!
— А если попросить фото — не нарвемся?
— По красоте, пожалуй, он даже круче Чин Чжэ Джуна…
— Тсс! Директор услышит!
Лобби быстро оживает. Чан Су Хван, заметив это, коротко кашляет и шепчет:
— Хённим, лучше маску надеть.
— Зачем?
— Вас начали узнавать.
— А…
Кан У Джин отрывается от телефона и оглядывается. Людей немного, но десятка полтора уже смотрят откровенно. Опыт есть, но всё равно непривычно.
«Странное чувство: и приятно, и неловко.»
Так или иначе, надев маску, он поднимается в номер. Чан Су Хван прощается: «позвоню, как время подойдет» — и уходит. Внутри — кровать, маленький столик. Номер тесноватый.
— Ладно, одному и это — роскошь…
Он плюхается на кровать, валяется минуты три, переворачивается, берет телефон. Сверяется со временем:
— Пять.
Сейчас пять вечера. Смена «Наркоторговца» ещё не закрыта: с утра и до недавнего уже сняли несколько кусков, остались сцены, но настала очередь Чин Чжэ Джуна — у У Джина образовалось окно.
На два часа, примерно?
Обычно актеры сидят в машине или где-нибудь на площадке, но здесь у «Наркоторговца» своя база — можно отлежаться в номере и вернуться к нужному часу. Поэтому на У Джине — всё ещё костюм И Сан Мана: рубашка, классические брюки.
Вбивает в поиске своё имя и бормочет:
— Два часа… С-с, может, вздремнуть?
Мотает головой. Честно говоря, не так устал.
Освежающие провалы в подпространство в перерывах между дублями выручили; да и ночь прошла спокойно — выспался. Значит, лучше посмотреть материал. Когда есть окно — надо что-то «добрать». Взгляд падает на стопку — сценарии и синопсисы на столике.
— «Наркоторговец» и так в процессе… Наверное, «Не просто друга» гляну.
Первую серию он уже проглотил — теперь берёт вторую.
Примерно полчаса, а то и больше, У Джин читал сценарий — и вдруг заметил:
— А, вот эта сцена. Там сюрприз-песня.
Один этот эпизод делает героя очень эффектным — даже по тексту видно. И тут…
— Хм-м.
Он тянет палец к чёрному прямоугольнику возле второго эпизода «Не просто друга». Миг — и мир проваливается в знакомую темноту подпространства. Он оборачивается и, как всегда, идет к ряду белых прямоугольников — их семь.
Приклеивает взгляд к «Не просто другу».
— [6/Сценарий (название: «Не просто друг»), класс А]
— (2 серия)/(3 серия)/(4 серия)
— [*Очень высокий уровень готовности. Доступен 100% ридинг.]
Недавно этот проект поднялся до класса А, в списке уже до четвертой серии. У Джин выбирает «2 серию».
— [Вы выбрали 6/«Не просто друг», 2 серия.]
— [Перечисляю доступных для «ридинга» персонажей.]
— [A: Хан Ин Хо, B: Ан Пом Чхоль …]
Главный геро— Хан Ин Хо. Впервые У Джин выбирает самого первого в списке. Чуть лукаво улыбнувшись, тычет в «Хан Ин Хо».
И в подпространстве разносится ровный женский голос:
[«Обнаружены способности выше базовых. Сначала будут усилены «вокальные данные».»]