Энкрид, почистив сапоги и перчатки, протирал меч промасленной тряпкой.
Зачистка магических зверей привлекла в город торговцев. А это, в свою очередь, означало, что Энкрид обзавёлся новым мечом.
Сломанный клинок из валерианской стали переплавили и смешали с нуарской ковкой сталью — два лучших сорта железа, известных на континенте.
— Такое под силу только мне, — хвастался кузнец.
И было чем. Пусть он и не мог выковать магический меч, но в обращении с металлом не уступал многим магам. В Бордергарде он был известным мастером — пусть слава его и не выходила за пределы города, но и это чего-то стоило.
Ведь именно этот мастер выковал для него меч.
Даже Рагна, вечно придирчивый к оружию, а особенно к мечам, наполовину одобрительно кивнул.
— Сносно. Для меня, конечно, не годится, но…
Наполовину — потому что он добавил это «но».
Энкрид тщательно протёр клинок промасленной тряпкой и щёлкнул по нему пальцем.
Тинь.
Раздался приятный, чистый звон. Впервые у него был меч, который можно было назвать по-настоящему выдающимся. Как тут не радоваться?
А вот Рагна, который редко признавал чужие клинки, сам пользовался первым попавшимся куском железа. Недавно он даже не удосужился заточить свой арминг-сорд с зазубринами — Энкриду пришлось сделать это за него. Не сделай он этого, Рагна так и ходил бы с щербатым клинком.
— Эстер, это не игрушка.
Закончив с мечом, Энкрид мягко пожурил Эстер. После убийства того безумца-труполюба в канализации у него осталось несколько вещей. Он попросил Крайса продать их, но с одной из них возникли проблемы даже на чёрном рынке, так что она осталась у него.
— У этой книги обложка из человеческой кожи. В той канализации и вправду был маг?
Это были первые слова Крайса, когда он взял вещи на продажу. И в них слышалось явное недоверие к тому, что Энкрид в одиночку убил мага.
— Ты что, не верил?
— Верил… но теперь верю чуточку больше.
…Что-то не похоже.
— Так что с этой вещью будет сложно. А посох и остальное — да, продал удачно.
В мире всегда найдутся ценители редких вещей. По крайней мере, так говорил Крайс. Энкриду было всё равно.
Так он продал чёрный деревянный посох и несколько камней. Посох, по словам Крайса, был грубой поделкой мага, а камни имели отношение к алхимии, но ничего особенного из себя не представляли.
В итоге, деньги от Гилпина, кроны, добытые с мага, прибыль от продажи его вещей, плата за задание — всё это он вложил в новый меч. Да и нуарская сталь сама по себе стоила баснословных денег, так что крон было не жаль.
«Вот бы валерианской стали было побольше».
— Такие деньги за один меч… — сказал Крайс, но Энкрид был доволен. Что может быть важнее оружия для того, кто зарабатывает мечом? Даже если это расходный материал, стоит ли экономить, когда от превосходства в оружии может зависеть жизнь?
— Оно того стоило.
Осталась только книга заклинаний. Из-за обложки из человеческой кожи он чувствовал себя неуютно, поэтому обернул её тонкой тканью и бросил в угол, а Эстер тут же утащила её на своё место.
Интересно, а что будет, если она на неё помочится?
Что такое книга заклинаний? Это сокровище, в которое маг вкладывает знания всей своей жизни. Магия, путь магии — не зря же её называют таким громким именем. И вот эту книгу пантера использует как подстилку.
«Ничего, если я её так оставлю?»
По крайней мере, мочиться на неё она, кажется, не собиралась. Эстер никогда не справляла нужду на глазах у отряда — может, это была кошачья привычка, но она всегда находила укромное место. Да и мылась часто.
Энкрид перестал думать о книге. Сколько бы она ни стоила, стоило ему только протянуть руку, как…
— Хаа!
Эстер издала непривычное от неё шипение.
— Да оставь ты её. Видать, удобно, — вмешался Рем, и Энкриду оставалось лишь кивнуть.
Так, обратив наследие мёртвого мага в новый меч, он продолжил тренировки.
Он по-прежнему вставал раньше солнца, чтобы начать день немного раньше остальных. Командиру взвода полагалось нести дежурство раз в десять дней — обычно это была внезапная проверка патрульных или часовых, занимавшая от четырёх до шести часов. Освободившись от обычной караульной службы, он получил дополнительное время и мог начинать день на два часа раньше подъёма.
— Мр-ряу.
В одно такое утро он, как обычно, стащил с себя Эстер и вышел на улицу. Холод ещё не отступил, и утренний воздух, пронизанный ледяным северным ветром, резал лицо.
Стоя на ветру, Энкрид первым делом выровнял дыхание.
Начинал он с «Техники Изоляции»: движениями разогревал тело, упражнениями с тяжёлыми камнями нагружал мышцы. Когда тело достаточно прогревалось, из казармы выходил Аудин, становился рядом и тоже начинал тренировку.
— Доброе утро, брат-командир.
Это он так проявлял уважение? Теперь перед «братом» появилось обращение «командир» — и Энкрид вспомнил слова командира роты, что вскоре в отряд пришлют пополнение.
— Сконцентрируйтесь.
Стоило ему отвлечься, как Аудин тут же сделал замечание.
— Понял.
Отвлекаясь, технику не выполнишь как следует. Сосредоточиться на дыхании и мышцах — на этом настаивал Аудин. Энкрид так и делал. Снова и снова он тренировал тело.
И, конечно, он занимался не только «Техникой Изоляции». Мысль о том, что нужно упорядочить свои навыки, не исчезала.
«Сердце зверя. Чувство клинка. Полная концентрация. Техника Изоляции».
Фехтование, включая Тяжёлый стиль. Применение фехтования. Умение по телосложению определять подготовку противника. Предсказание атак на основе интуиции. И, конечно, его изначальный стиль — наёмничий стиль Вален.
«Отказываться от него нет смысла».
Таков был его вывод. Как использовать то, что имеешь, — зависит от способностей.
«Если не хватает — развивай».
Смелость нужна всегда, хотя бы для того, чтобы не закрывать глаза в решающий момент. Он считал «Сердце зверя» основой всего.
«Спокойно».
Так, в один день он тренировал шестое чувство, в другой — совмещал его с концентрацией.
«Совместить и впечатать в тело».
В одном взмахе меча заключён опыт. Постичь его чутьём, осознать умом и снова вбить в тело. Это было нелегко, но в процессе Энкрид вырабатывал собственный метод.
«Одних тренировок мало».
Нужна практика — такая, где на кону стоит жизнь.
— Я же говорил, рискуя жизнью, многому учишься. Но жизнь-то одна, — смеялся Рем.
Теперь Энкрид знал, что в этом смехе была правда. Он понял важность реального боя, где на кону стоит жизнь. Важна не смерть, а то, что ты снова и снова её преодолеваешь.
Понимая это, Энкрид стал брать задания — от мелких до опасных, не брезгуя ничем.
— Что нужно найти?
— Мою кошку.
Задание от аристократки. Кому-то могло показаться, что такое дело недостойно, но Энкрид и таким не брезговал. Любая ситуация, любой момент — всё это часть тренировки.
Так он думал и так действовал. Кошку он нашёл на дереве.
— Ну что, пойдём по хорошему?
Она собиралась бежать — это подсказывало шестое чувство. И странным образом даже это стало уроком.
Он выпустил толику жажды убийства, заставив кошку спрыгнуть с дерева, поймал её в воздухе и усмирил взглядом.
Теперь ему было подвластно и такое.
— Потому что вы открыли Врата шестого чувства, — сказал Заксен.
Теперь он больше не мучил Энкрида своей аурой — время таких тренировок прошло.
Задания были разными: от поиска кошек до…
— Кто-то ограбил караван и скрылся в городе.
Были и такие. Какой-то заезжий тип совершил глупость.
— Найти.
Он и не думал, что захват «Гильдии Воров» окажется настолько полезным. Крайс, будто предвидев это, умело справлялся с делами.
В подпольном игорном доме он нашёл бывшего солдата со шрамом на лбу.
— Со мной драться? Чёрт, в этой дыре всякое бывает. Слышал, гарнизон Бордергарда не промах. Ну давай.
Уверенности было много, а вот навыков — не особенно. Хорошая возможность проверить свою проницательность. Он нарочно поддался, чтобы оценить технику.
«В лучшем случае — между средним и высшим рангом».
Ничего неожиданного.
— Ха, ха… ты кто такой?
— Солдат гарнизона Бордергарда.
С этими словами он сломал ему ногу и сдал страже. Если никто не внесёт за него залог — тот сгниёт в тюрьме.
— Погоди у меня, — сказал тот, но вряд ли они встретятся вновь.
Были и другие случаи — например, когда приходилось разнимать охранников караванов в таверне. Один из них оказался довольно силён. Сражаясь с ним, Энкрид совмещал тренировку Полной концентрации и Чувства клинка. Сосредоточиться, открыв врата чувств. Он уже делал это раньше, но теперь понял нечто новое: разница в концентрации меняет многое.
«Меч замедляется…»
Не буквально, но противник двигался так, как он предсказывал. Разница в восприятии делала его быстрее.
Так продолжалась его тренировка — одно упражнение сменяло другое.
Из-за того, что он брался за любые задания, солдаты начали говорить:
— Ты что, маньяк заданий?
Это звучало не как упрёк.
— У него что, десять тел? Он вообще отдыхает?
— Не человек. Не человек.
Скорее — удивление и восхищение.
— Не зря он стал командиром взвода.
— Чёрт, надо и мне пораньше вставать да копьём помахать.
Благодаря Энкриду в гарнизоне начался настоящий бум тренировок. Он доказал всё своим мастерством. Говорили, что он сильнее любого солдата высшего ранга, и не зря возглавляет взвод. К тому же были те, кому он спас жизнь — всё это породило «тренировочную лихорадку». Все стали вставать чуть раньше и тренироваться.
Энкриду было всё равно. Ему было не до других.
Тренируясь, он чувствовал, как в груди разгорается слабое пламя. Каким он был раньше на поле боя? Он не боялся, но и не радовался битве.
«Это ведь ненормально…»
Теперь же он ждал её. Хотел сражаться. Хотел проявить себя, рискнуть жизнью, перейти грань.
Безумные мысли.
И…
— Я же говорил, между выдающимся и безумным — тонкая грань.
Снова вспомнились слова Рема.
Если путь к выдающемуся открыт лишь безумцам — значит, пора сойти с ума.
В один из таких дней, полных тренировок и заданий…
— Было бы интересно снова сразиться.
Командир роты вызвала Энкрида в свой тренировочный зал.
— Спарринг?
Конечно, Энкрид не отказался.
— Я согласен.
Ситуация та же, что и прежде. Будет ли результат тем же? Он не знал. Его проницательности всё ещё не хватало, чтобы оценить уровень командира роты. Но он не думал, что проиграет, как тогда.
Это можно было узнать, лишь скрестив с ней руки — или мечи.
Командир выставила руку ребром:
— Сегодня этим.
Это напоминало экзамен. Ведь именно спарринг с ней когда-то заставил его осознать свои слабости.
То, чего ему тогда не хватало, — ближний бой, тот самый, что называли рукопашным.
Энкрид кивнул.
Вскоре их руки встретились в воздухе.
Тук.
Короткий удар стал приветствием.