Энкрид, глядя на пошатывающегося командира разведотряда, мысленно вздохнул с облегчением.
«Еле-еле получилось».
Ведь трюк с отбиванием меча тыльной стороной ладони удавался ему лишь в пяти случаях из десяти.
Хотя, продолжая практиковаться, он понемногу к этому приноровился. Это стало возможным лишь потому, что он изучил характерные привычки этого парня. Если бы не это, он бы и не осмелился на такой рискованный трюк.
Однако так было исключительно с точки зрения Энкрида. Со стороны же, разница в их мастерстве казалась просто колоссальной.
Не моргнув и глазом, отбить летящий клинок, а затем ударом в солнечное сплетение мгновенно вывести противника из строя. Разве это не приём, который невозможно продемонстрировать без подавляющего превосходства в силе?
— И ты говоришь, что солдат низшего класса?
В который раз он уже слышал эти слова? Надоело до чёртиков.
— Я не проходил аттестацию на повышение. Считал, что в этом нет необходимости.
Энкрид, дав исчерпывающий ответ и на этот, ещё не заданный, вопрос, с хрустом размял затёкшее запястье, покрутив им влево и вправо. С рукой всё было в порядке.
Всё это время, махая мечом, он выполнял все тренировки, которые считал необходимыми. Укрепление мышц было само собой разумеющимся.
Если говорить только о грубой силе, то Энкрид был натренирован настолько хорошо, что считался бы одним из сильнейших в своём подразделении. Поэтому такой результат и стал возможен.
— С этого момента, командир отряда — я, — объявил Энкрид.
Можно сказать, он только что преодолел одну важную преграду.
Бывший командир разведотряда даже не пытался возразить. Он лишь посмотрел на Энкрида отсутствующим взглядом, потом пробормотал что-то вроде: «Это… ты… э-э…» — и умолк.
Никто не высказал несогласия. Ведь даже солдат с лицом забияки, негласно считавшийся вторым по влиянию после командира, безропотно подчинился Энкриду.
Этого Энкрид и ожидал.
После этого поиски пути к спасению продолжились.
— Энри, какая у тебя мечта?
Энкрид, изменив построение и выйдя вперёд, шёл рядом с Энри. Это было после той самой потасовки.
Энри, который, казалось, вот-вот потеряет самообладание, после слов Энкрида быстро взял себя в руки.
— Что, простите?
— Я спрашиваю, есть ли у тебя то, чего ты хочешь добиться в жизни.
Энри несколько раз моргнул, видимо, от смущения, но затем, довольно подробно изложил своё сокровенное желание:
— Э-э… ну… выжить, вернуться и завести хозяйство с одной вдовой, хозяйкой цветочной лавки.
Верно. У каждого человека есть своя цель.
— Значит, для начала нужно выжить и вернуться. А у тебя? — он тут же повернул голову и спросил того, кто шёл посзади.
Прямо за Энкридом теперь шёл Эндрю.
Первое, что сделал Энкрид, изменив построение, — поставил Эндрю прямо за собой. Причём, даже не отобрав у него оружия.
Энри, глядя на это, подумал, что Энкрид — человек совершенно бесстрашный. А что, если тот со злости пырнёт его в спину?
Разумеется, для Энкрида, даже если бы его ударили ножом, просто начался бы заново следующий «сегодняшний» день, но Энри то этого не знал.
Эндрю, к которому был обращён вопрос, глубоко вздохнул.
— Ладно. Я признаю своё поражение, — сказал он.
— Я спросил, чего ты хочешь добиться, солдат.
Из командира отряда — в рядовые.
Никто не возразил. Разница в их мастерстве была слишком очевидна.
— Возрождения моего рода.
Точно, тот солдат же рассказал, что он из разорившейся знати.
— Тогда и тебе для начала нужно выжить и вернуться, — сказал Энкрид.
Все уставились на нового командира, не понимая, к чему он клонит.
Он и дальше повторял тот же вопрос и давал один и тот же ответ.
— Только выжив и вернувшись, можно заработать денег, — это был его ответ солдату, мечтавшему накопить денег и открыть свою лавку.
— Твоя подруга ждёт ребёнка? Если не хочешь, чтобы он рос без отца, тебе тоже нужно вернуться.
Один из тех солдат-головорезов, оказывается, уже был без пяти минут отцом.
— Значит, у всех есть мечта, — подытожил Энкрид. — Так давайте для начала выживем и вернёмся.
Никто по-прежнему не мог понять, что задумал этот тип. Однако возражать никто не стал.
Энкрид поочерёдно встретился взглядом с каждым из них. Обычно это был бы ничего не значащий жест, но ведь перед этим он уже посеял в их душах нужные слова. Солдаты, включая Эндрю, вспомнили о том, что оставили позади, о тех, кто их ждал.
Энкрид хотел, чтобы они сами осознали цель, ради которой стоит сражаться. Хоть он и начал с насилия и принуждения, теперь они должны были сражаться сами, по доброй воле.
Это был метод, опробованный им уже не раз: посеять в сердцах жажду жизни. И это средство всегда действовало безотказно.
Десять человек, действующих как единый организм, были куда эффективнее, чем он один, пытающийся прорваться в одиночку. Более того, при таком раскладе можно было даже попытаться устроить внезапную атаку, а не просто убегать. Если удастся застать врага врасплох, ситуация может полностью измениться.
«Кажется, должно получиться».
Если есть хотя бы малейший намёк на возможность, нужно пробовать снова и снова. Если, конечно, быть готовым к смерти.
Пройдя через череду проб и ошибок, Энкрид запомнил расположение и численность врагов.
Минуло ещё несколько «сегодняшних» дней, в которых он снова и снова отправлял в нокаут бывшего командира.
Раз за разом он задавал один и тот же вопрос:
— Какая у тебя мечта?
Кому-то другому всё это давно могло бы надоесть, но Энкрид проживал каждый повторяющийся день с прежним упорством.
В итоге всё свелось к двум вещам: внезапности — и знамени.
«Попробуем».
Пройдя через все те «сегодняшние» дни, он оказался в «сейчас». В бесчисленных повторениях он натренировался более чем достаточно.
— Давайте все выживем и вернёмся.
Когда Энкрид обернулся, весь разведотряд согласно кивнул.
Хотя все они думали, что это не такая уж и опасная миссия… но, как бы то ни было, от его постоянно повторяемых слов что-то всё же шевельнулось у них в груди.
— Тогда вперёд.
То, что он отточил в спаррингах, уже прочно вошло в его плоть и кровь. До такой степени, что больше не было нужды повторять «сегодняшний» день.
Энкрид не двигался с показной осторожностью.
В этом не было никакой необходимости.
Он уже примерно знал расположение всех врагов.
— Вы бывали здесь раньше? — спросил Энри, бывший степной охотник.
Он шёл впереди, плечом к плечу с Энкридом.
— Несколько раз.
Если бы он сказал, что не бывал, это выглядело бы ещё более странно. Ведь, как ни посмотри, он шёл вперёд без малейших колебаний, словно ему был знаком каждый куст.
— А, понятно.
Пройдя ещё немного, Энри снова спросил:
— А вы, случайно, не из охотников будете?
— Нет, просто кое-чему научился у одного знакомого охотника.
Он задал этот вопрос потому, что Энкрид умел читать следы и определять направление по примятой траве. И, разумеется, всему этому Энкрида научил не кто иной, как сам Энри.
Ведя отряд таким образом, он оглянулся и увидел солдата-няньку, неотступно следовавшего за Эндрю.
«С такой внешностью, стань он настоящей нянькой, дети бы в ужасе разбежались кто куда.
Но на поле боя он, без сомнения, был бы превосходным телохранителем».
Глядя на Эндрю и солдата-няньку, Энкрид подумал:
«Если начнётся бой, солдат с лицом забияки непременно останется рядом с Эндрю».
Даже на ходу он снова и снова прокручивал в уме найденный им путь к спасению.
Достигнув намеченной точки, Энкрид поднял правый кулак, останавливая отряд.
— Фух, — остановившись, он глубоко вздохнул, переводя дыхание.
Все взгляды устремились на него, недоумевая, почему они остановились. Ведь это было только самое начало зарослей.
Однако никто не осмелился заговорить первым.
Энкрид был деспотичным не терпящим возражений командиром. Он никогда не обсуждал ни направление движения, ни выбор маршрута. Принимал решение единолично.
Но это не означало, что это непременно было плохо.
Ведь патрульная миссия, по сути своей, и заключалась в осмотре определённого района.
Если бы это была действительно важная разведывательная миссия, то и людей бы подобрали соответствующих, но, судя по всему, стратегическая значимость задачи этого конкретного отряда была не так уж велика.
Как бы то ни было, это означало, что достаточно просто выполнить поставленную задачу и вернуться.
— Стреляй, — приказал Энкрид, указав в определённую сторону.
Энри с арбалетом в руках удивлённо уставился на Энкрида.
— Что? Куда? — растерянно переспросил он.
Это повторялось каждый раз.
Ничего не поделаешь. Ведь для них не было этого бесконечного, повторяющегося «сегодняшнего» дня.
— Стреляй. Дважды повторять не буду.
Энри не был лишён природной смекалки. Тон Энкрида был ледяным, и в нём сквозила непреклонная воля, не допускающая никаких возражений.
Он указывал куда-то за густые заросли высокой травы.
Там ничего не было видно. Да и никаких явных признаков чьего-либо присутствия не ощущалось.
И всё же, Энри сделал, как было приказано.
Он видел, как сражается Энкрид. Вопреки всем слухам, этот тип был явно не из тех, с кем можно шутить.
Он потянул тетиву, вложил болт — и туго натянутая тетива задрожала от напряжения.
Покосившись на Энкрида, он выстрелил в указанном пальцем командира направлении.
Ведь так приказал командир.
Фьють! — раздался короткий свист летящего болта, а затем глухой стук — болт во что-то вонзился.
И одновременно с этим, послышался короткий, сдавленный предсмертный хрип: «Кха!».
— …А? — Энри был совершенно ошеломлён.
В этот миг не растерялись лишь двое.
Солдат с лицом забияки — опытный воин, закалённый в бесчисленных стычках, и Энкрид.
— За мной, Эндрю.
Он поставил Эндрю прямо за собой именно ради этого момента.
Боевого опыта у того было кот наплакал, но как боец он был весьма и весьма неплох.
А если навыки у человека неплохи, то их нужно умело использовать, не так ли?
Главная ошибка, которую он совершал во всех предыдущих «сегодняшних» днях, заключалась в том, что он слишком упорно пытался всё решить в одиночку.
Теперь он знал, что в этом нет необходимости.
Как только Энкрид рванулся вперёд, Эндрю рефлекторно последовал за ним, а за ним, выругавшись «чёрт побери», устремился и солдат с лицом забияки.
Когда трое солдат достигли края зарослей, они увидели перед собой труп с арбалетным болтом, торчащим прямо посреди лба.
А вокруг него — группу суетящихся вражеских солдат.
Это был отряд арбалетчиков Азпена, численностью — человек десять, или, может, чуть больше.
Энкрид с самого начала применил свой коронный, убийственный приём.
Колющий удар.
Резко оттолкнувшись левой ногой и провернув корпус всем телом, он вонзил острие своего меча в горло одного из врагов.
— Кха!
Из раны ручьём хлынула тёмная кровь.
Враг с пробитой шеей попытался поднять руку, чтобы схватиться за меч.
Энкрид тут же, с силой ударив ногой в живот умирающего солдата, выдернул меч. На месте, где только что был клинок, осталась зияющая тёмная дыра, из которой с отвратительным бульканьем хлынула новая волна алой крови.
Тем временем Эндрю, стоявший рядом, рубанул коротким мечом. Энкрид мельком заметил, что удар был довольно неуклюжим.
Было очевидно, что он растерялся от внезапного приказа следовать за ним. Он просто рефлекторно ударил, едва увидев врага.
Кланг!
Вражеский солдат, отбросив свой арбалет, выхватил кинжал и с лязгом парировал неумелый удар.
«Неуклюже».
Но это было не страшно.
Ведь Энкрид взял с собой Эндрю отчасти и из-за той «опции», что неизменно прилагалась к этому парню.
Солдат с лицом забияки тут же пришёл в движение.
Он не издавал яростных боевых кличей и не совершал резких, показных движений.
Обойдя сзади солдата, только что парировавшего удар Эндрю, он правой рукой молниеносно схватил врага за подбородок, а левой — обхватил голову сзади, после чего резко провернул обе руки в противоположных направлениях.
Хрусть!
Голова врага вывернулась под совершенно неестественным углом.
Разумеется, он был моментально мёртв.
Сразу после этого «нянька», выхватывая короткий меч из-за пояса, резко развернулся на месте, словно волчок.
Вжух!
Его короткий меч со свистом рассёк шею другого врага, стоявшего прямо за ним, в незащищённом пространстве между шлемом и нагрудником.
Рассечённая кожа на шее на мгновение широко разошлась, обнажая плоть.
Пшшш. Пш-ш-ш-ш.
Из перерезанной артерии фонтаном ударила кровь.
Увидев это, Энкрид тоже не остался в долгу и ударом ноги подсёк лодыжку стоявшего рядом с ним врага.
Вражеский солдат, всё внимание которого было приковано к мечу в руке Энкрида, потерял равновесие и повалился набок.
Энкрид с силой пнул упавшего солдата по голове.
Бам! Хруст.
От мощного удара шейные позвонки врага с хрустом сломались, и тот, издав странный, сдавленный, булькающий крик, мгновенно потерял сознание.
— За… засада!
— Враги-и-и!
Лишь тогда раздались испуганные крики вражеских солдат.
И лишь тогда с тыла к Энкриду, наконец, присоединились остальные члены его отряда, включая тех бывших бандитов, что действительно умели и любили драться.
— Всех уничтожить, — ледяным тоном скомандовал Энкрид.
Фьють!
Не успели эти слова сорваться с его губ, как в воздухе снова просвистел болт Энри. Он вонзился точно в грудь солдата, стоявшего прямо перед Энкридом.
Снаряд с глухим стуком пробил стёганый гамбезон врага, и из пробитой раны обильно потекла алая кровь.
— Ах ты, с-су…
Враг попытался что-то выкрикнуть, но Энкрид не дал ему такой возможности.
Он тут же пронзил мечом горло ублюдка, обрывая его последние слова.
— Фух.
С силой выдохнув, он дал короткий отдых своим мышцам, только что напряжённо работавшим в течение этих нескольких коротких, но яростных мгновений.
Тем временем вокруг раздавался лязг стали.
Не обязательно было сражаться со всеми врагами в одиночку.
Он снова и снова обдумывал эту недавно и с таким трудом осознанную им истину, собираясь развернуться и оценить обстановку, когда…
Р-р-ряв!
Всего в трёх шагах впереди него раздался неприятный, режущий ухо звук.
Это леденящее кровь зрелище он видел уже много, много раз.
Рык дикого зверя, полный первобытной ярости и настороженности.
Он резко повернул голову. И тотчас же увидел его.
Мелькнула иссиня-чёрная, лоснящаяся на солнце шерсть.
Именно это существо было главной причиной, по которой часть вражеского отряда арбалетчиков, неосторожно стоявшего здесь лагерем, потеряла бдительность и позволила застать себя врасплох.
Энкрид, бесчисленное количество раз повторяя этот проклятый «сегодняшний» день, присмотрел несколько подходящих мест для внезапной атаки. Снова, и снова, и снова жертвуя своей жизнью, он в конце концов выбрал именно это место как наиболее выгодное и тактически верное для нападения. Истинная причина этого выбора была именно тут, перед ним.
Этот маленький, но свирепый зверь, незаметно бродивший по густым зарослям, должно быть, и привлёк к себе всё внимание здешнего отряда арбалетчиков. И он был определённо достоин такого внимания. Энкрид уже знал это.
Хоть и совершенно не намеренно, но это существо оказало ему помощь.
Обладатель иссиня-чёрной шерсти посмотрел на Энкрида своими пронзительными, ярко-голубыми глазами.
Голубые глаза Энкрида тоже неотрывно смотрели на него.
Их взгляды на мнгновение встретились.
Один из вражеских солдат, злобно цыкнув зубом, с силой занёс своё короткое пехотное копьё. Он явно целился в чёрного, как ночь, зверя.
«Я ведь ему обязан».
Энкрид не собирался позволить ему умереть. Быстро провёдя ладонью по груди, он резко выбросил руку вперёд.
Пальцы были выпрямлены, ладонь — перпендикулярна земле.
В такт этому молниеносному движению метательный нож, до этого мгновения закреплённый у него на груди, со свистом полетел по воздуху.
Фьють! — нож с глухим стуком вонзился врагу в плечо.
Благодаря этому, тип с коротким копьём замешкался.
Р-Р-Р-Р-Р-Р-А-А-А-У-У-У!
Моментально воспользовавшись этой неожиданной заминкой, зверь, размером едва ли с половину человеческого предплечья, издал устрашающий, леденящий душу визг и мёртвой хваткой вцепился вражескому солдату в икроножную мышцу.
Чвак! — во все стороны брызнули ошмётки окровавленной плоти и капли горячей крови. Но это было ещё далеко не всё.
Зверь своими острыми, как бритва, когтями на передних лапах тут же принялся яростно рвать место укуса.
Когти и иссиня-чёрная шерсть, мгновенно пропитались кровью и хищно заблестели.
Растерзав ногу врага, зверь с невероятной ловкостью отскочил в сторону.
— Ах ты, сучий выродок, отродье преисподней!
Солдат с разорванной в клочья икрой в ярости ударил своим копьём в землю, но чёрный, как сама смерть, зверь увернулся от неуклюжего удара.
«Ну и ну, вот это экземпляр».
Это был не просто зверь, а ёмуль — дух-хранитель, волшебное существо. Невероятно умный и свирепый молодой чёрный леопард.
Враг с ножом в плече не успел даже задёргаться в предсмертной агонии, как был хладнокровно убит солдатом с лицом забияки.
Тот бесшумно появился за спиной раненого врага и одним точным, отработанным движением перерезал ему горло — было очевидно, что он проделывал подобные вещи не раз и не два.
Предсмертные крики мгновенно прекратились. Последнего оставшегося врага добил Эндрю.
Мельком взглянув в его сторону, Энкрид увидел, что тот, похоже, несколько раз яростно ударил противника коротким мечом в туловище, затем повалил его на землю и в исступлении добил ударами в лицо.
Убив врага таким образом, Эндрю стоял над трупом и тяжело, прерывисто дышал.
И не только он один.
Отовсюду вокруг слышалось такое же тяжёлое, с присвистом, дыхание его товарищей.
— Ха-а… ха-а… фу-у-ух… фух… бл*ть, что это только что было? — наконец выдавил один из всё ещё изумлённых союзников. Лицо его казалось Энкриду смутно знакомым, но имени он припомнить не мог.
Вместо прямого ответа Энкрид быстро отыскал взглядом среди разбросанных вокруг трупов тело одного из своих солдат.
«Этот всё равно умрёт, как ни крути. На этот раз, похоже, его закололи вражеским копьём прямо в лицо».
Вид у трупа был отвратительный, обезображенный до неузнаваемости.
Энкрид уже несколько раз отчаянно пытался спасти этого ублюдка, но тот, будучи спасённым, обязательно в самый критический момент трусливо сбегал с поля боя, пытаясь спасти свою никчёмную шкуру, и тем самым неизменно всё портил.
Это был непреложный факт, известный ему из бесчисленных, кровавых повторений этого «сегодняшнего» дня.
— Враги. Разве вы не знали, что во время обычного патрулирования такое вполне может случиться? И не забывайте главного. Мы должны выжить и вернуться, чего бы это ни стоило, — Энкрид снова попытался пробудить в них угасающую жажду жизни и решительно повёл свой поредевший отряд дальше. — За мной, сюда.
Тут солдат с лицом забияки внезапно остановил Энкрида словами:
— Командир, мы же ещё глубже идем в эти чёртовы заросли.
— Неповиновение? Если хотел возразить, нужно было делать это раньше, когда была возможность.
Энкрид, небрежно отмахнувшись от его возражения, молча и уверенно двинулся вперёд.
Словно всем своим видом показывая, что у них нет и не может быть другого выбора, кроме как беспрекословно следовать за ним.
Безмолвное, но от этого не менее сильное давление и принуждение.
Именно так и должно было быть.
Времени на долгие и подробные объяснения у него сейчас просто не было.
Пробегая мимо, он мельком бросил взгляд в сторону и снова увидел глаза молодого чёрного леопарда.
Ярко-голубые, бездонные, глубокие, как лесные озёра в лунном свете.
Энкрид, на мгновение посмотрев в эти глаза, цветом так похожие на его собственные, решительно отвернулся.
Сейчас было время отчаянно, до последнего вздоха, бороться за жизнь, а не предаваться сантиментам и пытаться наладить контакт с диким зверем.