Лагеря они достигли, когда уже почти наступила ночь. Благодаря лунному свету было не так уж темно. Гравийная дорога незаметно сменилась лугами. Земля, на которой кое-где пробивалась зелень, словно подтверждала, что зима подходит к концу. Конечно, из-за ночи она лишь отливала лиловым.
«Луна яркая».
Энкрид, глядя на висевшую над головой луну, сунул в карман брюк камень, который держал в руке. Мышцы правой руки мелко подрагивали. Путь сюда занял больше полудня, и всю дорогу он практиковал «Скрытый нож» Торреса. Из-за этого предплечье заныло и задеревенело.
Энкрид несколько раз сжал и разжал кулак, зная, что к утру всё пройдёт. Привыкнув изнурять тело «Техникой Изоляции», он инстинктивно понимал степень восстановления мышц. Нет, может, и до утра ждать не придётся — достаточно немного отдохнуть.
— Весь день с камнем играешь. Странный ты тип, серьёзно, — сказала Пин, едва они прибыли. Энкрид чувствовал её изучающие взгляды на протяжении всего пути.
— Рукам неспокойно, привычка, — безразлично ответил Энкрид, осматривая лагерь.
Это было не обычное место для стоянки с костром и палатками. Точнее, это стоило бы назвать не лагерем, а норами. Повсюду виднелось несколько углублений, вырытых в земле.
— Найдите себе нору по душе, забирайтесь внутрь и прикройте маскировочным полотном. Чтобы устроиться поуютнее, хорошо бы иметь согревающую кожу, но это редкость, так что поделиться нечем, — сказал один из бойцов, принеся широкий кусок ткани.
Ткань была землисто-жёлтого цвета, почти неотличимого от почвы, так что с первого взгляда и не скажешь, что здесь есть нора.
«Согревающая кожа».
Одна такая как раз была у Энкрида в рюкзаке.
«Интересно, как там Эстер».
Когда он собирался уходить, она долго шипела. Было видно, что ей что-то не нравится. Но взять её с собой он не мог, поэтому оставил.
— Холодно, так что спите в одной норе по двое. Ты новенький, будешь спать со мной, — сказала Пин, указывая пальцем на Энкрида.
В рюкзаке Энкрида лежала согревающая кожа, а норы не выглядели такими уж просторными. Если бы оба были небольшого телосложения, ещё куда ни шло. Например, с Эстер он бы там вполне уместился. Но хоть он и не мог сравниться с Аудином, тело Энкрида тоже было немаленьким. То есть будет неудобно. Тем более его соседка — женщина. Будет ещё неудобнее.
«Если кто-нибудь об этом узнает, опять поднимется шум».
Судя по скорости, с которой распространялись слухи в отряде, у него было чувство, будто за ним постоянно наблюдают и обо всём докладывают. И не зря. Он заметил, что стоявший рядом Торрес пристально на него смотрит.
— Всё в порядке, я подготовился.
Пин, казалось, была разочарована.
— А я? Мне одному спать? — встрял Торрес, подняв руку.
— Командир взвода Пограничной Стражи явился налегке? Приставлю к тебе одного из бойцов.
— А почему ко мне бойца?
— Нора узкая.
Услышав это, Торрес взглянул на Энкрида, а затем опустил взгляд на своё тело. Как ни крути, он был явно меньше.
— Что за…
В общем, Торрес получил лишь упрёк.
Пока Пин наводила порядок в лагере и доставала вещи из норы, которую выбрала для себя, Торрес подошёл к Энкриду.
— Почему у меня такое паршивое настроение, а?
И почему он спрашивает об этом его?
— Устал?
— Думаешь, это от усталости? А? Неужели Роковой командир отряда, нет, теперь уже взвода, неужели Роковой командир взвода и вправду так считает?
— Ага.
— Ах ты сволочь, — шутливо бросил Торрес и отвернулся.
Нора оказалась не такой уж и тесной. Она была вырыта под наклоном, а внутри выстлана тканью, чтобы не скапливалась влага. Когда он залез внутрь и прикрыл вход маскировочным полотном, возникло даже ощущение уюта. Выбравшись обратно, он достал согревающую кожу, закутался в неё и снова залез внутрь — жить можно.
— Вы основательно подготовились. Не хотите отведать? — один из разведчиков подошёл и протянул ему вяленое мясо.
— Нет, у меня своё есть.
Вяленое мясо, которым его угостили в прошлый раз, так ему пришлось по вкусу, что он разузнал, чьих рук это дело, и раздобыл ещё несколько кусочков.
«Это мамин секретный рецепт», — сказал тогда тот солдат со скромной улыбкой.
Мать того солдата держала небольшую закусочную. Она находилась за гостиницей, и еда там была превосходной. Основным блюдом было любое мясо, которое обмазывали соусом и жарили, и вкус у этого соуса был великолепным. Заведение славилось своими шашлычками и имело хорошую репутацию в округе.
«Когда вернусь, надо будет взять ещё».
Он подумал, что было бы неплохо регулярно покупать у них вяленое мясо, и даже оставил похожую просьбу Крайсу. Как бы то ни было, он достал из рюкзака мясо и сунул его в рот. Сладковатый соус с нотками остроты заполнил рот. Мясо было ещё и мягким, благодаря какому-то секретному ингредиенту.
Энкрид был совершенно бездарен в готовке. Поэтому, когда он ел нечто подобное, его охватывало лишь изумление. Единственным ничтожным талантом, которым обладал Энкрид, было умение размахивать мечом. За время наёмничества он освоил разные полезные навыки, но ни в одном из них не преуспел. Только меч, и только мечта стать рыцарем.
Прожевав несколько кусков вяленого мяса, он лёг, и на него тут же накатила дремота. Земля чудовищ и монстров. Засыпая, он вспомнил предостережение Энри, но первая ночь на подступах к Кросс-Гарду прошла без происшествий. Хотя он и думал, что может умереть ночью, ничего не случилось. Поскольку это была первая ночь, его даже освободили от дежурства.
Перед самым рассветом Энкрид рефлекторно открыл глаза. Он тут же вышел наружу и снял рубаху. Холодный воздух окутал тело. Этот холод пробуждал сознание. А пробудившееся сознание становилось движущей силой для тела.
Энкрид, оставшись в одних штанах, начал выполнять «Технику Изоляции». Он начал с того, что упёрся руками в землю, встал на носки, а затем стал подтягивать колени к животу и резко выпрямлять ноги. После этого он выполнил ещё множество различных движений.
— …Что вы делаете? — спросил последний часовой, прислонившись спиной к дереву между норами.
— Утренняя тренировка.
— Вы знаете, где находитесь?
— На подступах к Кросс-Гарду.
— И зная это?
Никто из здешних разведчиков не знал Энкрида. Так что их удивление было вполне объяснимо.
Когда Энкрид, изнурив себя до предела, вытащил меч и начал им размахивать, проснулась и Пин. Затем и все остальные бойцы. Все, кроме Торреса, смотрели на него с выражением «что он творит?».
— Он что, правда больной? — спросила Пин, словно саму себя.
Подошедший Торрес, накинув вместо одеяла толстый плащ, ответил:
— Для этого парня это обычное дело.
— Он делает это каждый день?
Говоря это, Пин вспомнила тело Энкрида. Это же было только вчера. Воспоминание было ещё свежим. Рельефные мышцы, мощные ноги и то увесистое «нечто» между ними.
«А, ну, это тренировками не исправишь».
Отбросив мысли об увесистом «нечто», она вновь представила себе тело Энкрида. Кажется, она начинала понимать, как создавалось такое тело. Жизнь в этих землях сама по себе была испытанием для организма, поэтому все здесь были развиты физически не в пример другим. Что же нужно делать, чтобы выделяться даже среди них?
Нужно жить вдвое усерднее, чем остальные. Вот так. Но даже зная это, легко ли повторить?
— А если после обеда встретятся монстры, у него хоть силы будут сражаться? — видя, что он творит, она спросила, опасаясь, что у него вот-вот начнутся мышечные судороги.
— После такой тренировки он ещё и со мной спарринговался больше десяти раз, а потом был вчерашний марш-бросок, — сказал Торрес, между делом намекая, что и сам потратил не меньше сил.
Но Пин не отрывала глаз от Энкрида. Почему? Потому что казалось, будто с каждым взмахом меча он сжигает частичку своей души.
— Он похож на сумасшедшего.
Хоть она и сказала это, Торрес не услышал в её голосе ни капли злобы. Лишь восхищение и симпатия.
«Да что он такого сделал-то?»
Торресу казалось, что он воочию наблюдает величие Рокового командира взвода. Всё, что тот успел сделать, — это помыться, дойти до лагеря, поспать и утром потренироваться. А командир разведывательного отряда, закалённый в этих суровых землях, кажется, уже попала под его обаяние.
«Он так же и командира роты соблазнил?»
Или, может, дело всё-таки в физических данных? Во впечатлении, что он произвёл у реки?
Беспорядочные мысли Торреса быстро прервались. Все недолго пялились на Энкрида.
— Пошли подкрепимся.
Начинало светать. Разведывательный отряд Пин не мог безрассудно разводить огонь. Но они и не питались каждый день вяленым мясом и сушёными фруктами. От лагеря на восток полдня пути до Кросс-Гарда. А если пройти немного на северо-запад, можно было выйти к небольшому лесу. Там и была их столовая.
— Не собираешься есть? Если повезёт, может, даже кролика поймаем.
Разведывательный отряд Пин насчитывал всего восемь человек. Не так уж и много. Прокормиться они могли по-охотничьи. То есть за счёт местных ресурсов. К ним просто присоединилось ещё двое, так что их рацион не изменился.
— Там внутри есть ручей, так что можешь и помыться, — сказала Пин, глядя на Энкрида.
— И одежду постирать можно? — спросил Энкрид, небрежно отводя взгляд.
Раз уж он стал командиром независимого взвода, их можно было считать равными по званию. Но на самом деле всё было немного иначе. Командир разведывательного отряда со званием рейнджера, независимо от системы рангов, считался кем-то средним между командиром роты и командиром взвода. То есть он был примерно на одном уровне с Торресом. Так же, как и должность командира взвода Пограничной Стражи была особенной.
— Мыться, есть и приводить себя в порядок в свободное время — обязанность солдата.
С одной стороны, было странно, что в качестве подкрепления прислали всего двоих, но то, что оба они были командирами взводов, тоже было необычно. Пин думала об этом, но не стала углубляться. Она была всего лишь рейнджером, работающим на передовой.
Вскоре, достигнув северо-западного леса, они расположились у ручья и начали собирать сухие ветки. По пути им встретились два чудовища, но Энкрид лишь наблюдал.
— Кии-и-ик!
Чудовища — это мутировавшие животные. Животные, так или иначе подвергшиеся воздействию магии. Поэтому такое тоже могло случиться.
Чудовище-олень. Его кожа была покрыта струпьями, словно он болел какой-то заразой, и имела синеватый оттенок. Его пустые чёрные глаза, в которых радужка не отличалась от зрачка, что было характерно для чудовищ, уставились на Энкрида, и в этот момент…
Вжух, вжух, вжух, раздались сзади звуки. Это трое разведчиков одновременно подняли короткие луки и выпустили стрелы. Две вонзились чудовищу-оленю в лоб, одна — в шею. Когда пробивают голову, умирают все: и чудовища, и монстры, и люди. Чудовище-олень с предсмертным хрипом рухнуло на землю.
Трое бойцов подошли к оленю, который упал на колени и уткнулся головой в землю, пнули его ногой и, убедившись, что он мёртв, забрали стрелы. Затем один из них цокнул языком.
— Чёрт, сломалась.
Когда чудовище-олень упал, древко стрелы, торчавшей из его шеи, сломалось.
«Выглядят опытными».
Что, если бы пришлось сражаться с этими разведчиками насмерть, избегая ближнего боя? Вряд ли можно было бы с уверенностью сказать, что он победит. В ближнем бою один на один он бы точно выиграл, но…
«Если против нескольких».
Было бы непросто. Не зря же они выживали в землях чудовищ и монстров.
— Говорят, вы солдат высшего ранга? Опыт в охоте есть?
— Немного.
Кое-чему он научился у Энри, кое-что подхватил за время наёмничества и странствий по континенту. Конечно, он не был искусным охотником. Зато он был искусен в другом.
И тут один из разведчиков, шедший впереди, вернулся.
— Эх, чёрт. Гули. Может, сменим стоянку?
— Сколько их было?
— Я насчитал десять, но сзади подходили ещё, так что я отступил и вернулся.
Появление гулей. Не то чтобы обычное дело, но, похоже, и не такое уж редкое. Они только-только развели огонь и обустроили стоянку. Десять гулей были серьёзной угрозой для разведчиков. Особенно учитывая, что здешние гули были быстрыми. Если их нельзя остановить несколькими стрелами, придётся вступать в ближний бой.
Он бегло осмотрелся: лучников было трое. Так что же делать, столкнувшись со стаей гулей? Лучшая тактика — бежать.
— Вот же чёрт, — выругалась даже Пин, но тут вперёд вышел Энкрид.
— В какой стороне? — спросил он.
Вопрос мог бы показаться странным, но его взгляд был устремлён на солдата, который только что видел гулей. Солдат моргнул. Он не понял смысла вопроса.
— Он про гулей, — вмешался Торрес, поясняя.
Торрес примерно представлял себе силу Энкрида. Прежде всего, его коньком был стиль тяжёлого меча. В отличие от него самого, предпочитавшего кинжалы, Энкрид, можно сказать, был специалистом по охоте на монстров. К тому же разве он не видел, как тот расправился с псами с человечьими лицами и гарпиями?
— Здешние гули не из смирных, — с беспокойством сказала Пин, догадавшись о намерениях Энкрида.
— Можешь не волноваться, — добавил Торрес, становясь рядом с Энкридом.
— Мне достаточно будет просто ассистировать, верно? — спросил Торрес.
— Просто не дай им разбежаться, — ответил Энкрид. Это означало, что он не упустит ни одного.
— Тогда ладно.
Энкрид намеревался доказать свои способности. Пин и оставшиеся разведчики переглянулись. Для них бой тоже был обыденностью. Но десять проворных гулей — это действительно непростой противник. Попадёшь под ядовитые когти — и уже считай, потеря в отряде.
— Эй, — начала было Пин, чтобы его остановить, но Энкрид уже шевелил ноздрями.
«Запах гнили».
Обострив обоняние, он примерно понял, с какой стороны они идут.
«Может, так и охотиться можно? Находить добычу по запаху и слуху».
Как бы то ни было, сейчас было время рубить гулей. Энкрид рванул с места.
— А, эй!
За ним гурьбой последовали Пин, Торрес и разведчики.
В поведении и действиях Энкрида была сила, которая заставляла других следовать за ним, чтобы увидеть, что он выкинет на этот раз. Поэтому, умрёт он или выживет, помогут они ему или нет… Сначала хотелось пойти и посмотреть, что же вытворит этот тип, с самого утра хваставшийся своим телом.
Разумеется, Энкрид сделал то, что должен был. И, увидев это, Пин широко раскрыла глаза.