«Похоже, поджоги шатров скоро станут моей специализацией…»
С этой мыслью Энкрид, прислонившись к дереву, коротко изложил свой план.
Никто из бойцов не проронил ни слова. Все просто внимательно слушали. С этого момента они уже были, как выпущенная стрела — пути назад не было.
Затем Энкрид двинулся.
— Я пойду первым.
Он ступал так тихо, что не было слышно даже шороха шагов. Сперва шаг за шагом пригибался всё ниже, а в какой-то момент и вовсе лёг на землю — и начал ползти.
Все бойцы отряда наблюдали, как Энкрид бесшумно скользит по земле.
План, который он им изложил, был до предела простым.
Простой обманный манёвр: поднять шум на востоке — ударить с запада.
Шум должны были поднять Мак и все остальные бойцы.
Из этой группы были исключены лишь трое: сам Энкрид, Эндрю и один из солдат-головорезов.
— Я сделаю это, — Мак сам вызвался на роль приманки, отвлекающей внимание вражеских солдат. Никаких вздохов, протестов или медленных «ладно». Просто сказал — и пошёл.
Такой резкий поворот в поведении Мака мог бы удивить кого-нибудь другого, но только не Энкрида.
Если слушается — отлично. Чего тут удивляться?
Мак в темноте плавно разогнул спину, размялся, потом нащупал на земле камень. И не колеблясь, что есть силы швырнул его.
Точный бросок — и камень врезался прямо в голову ближайшему солдату.
Тряк!
Камень, ударившись о шлем, отскочил, а получивший удар солдат вскрикнул «А-а-а!».
— …Вот же ж чёрт!
— Что такое?!
Четверо солдат, стоявших на страже, разом повернулись в одну сторону.
Энкрид, затаив дыхание, наблюдал за ними.
Слов здесь не требовалось. Теперь была пора действовать.
— Враг! — крикнул солдат. В лагере моментально поднялся переполох.
Энкрид, выбрав этот момент, собирался было проскользнуть к шатру, но…
— Ах ты, крысёныш!
Его заметили.
Паниковать не было ни малейшей причины. Он знал это, повторив множество «сегодняшних» дней.
«В одиночку ему не справиться».
Справой стороны шатра один из солдат, вооружённый копьём, свирепо сверлил его глазами.
Энкрид поднялся прежде, чем противник успел броситься вперёд. Пыль и сухая грязь тихо осыпались с его груди на землю.
Солдат, стоявший спиной к факелу, сделал выпад, даже не издав боевого клича.
Энкрид, следивший за свистнувшим в воздухе копьём, в самый последний миг резко подался в сторону, уворачиваясь.
Нет, он не просто уклонился.
Он действовал на грани, пойдя на рискованную авантюру. Безумный поступок, на который можно было решиться лишь обладая дерзостью, даруемой «Серцем зверя».
Уклоняясь от копья, он одновременно шагнул вперёд, сокращая дистанцию.
Острие чиркнуло его по плечу. Почти удалось увернуться: cовсем немного — но задело.
Плечо обожгло жаром.
Зато Энкрид оказался прямо перед носом врага.
Сократив дистанцию, он рубанул мечом снизу вверх.
Враг среагировал — заметив клинок, он рванул копьё вниз, чтобы использовать древко как щит.
И тут Энкрид, с самого начала незаметно державший в левой руке нож, вонзил его противнику в ключицу.
Хрясь!
Клинок вошёл в плоть и кость с жутким треском.
— Кхы!
Из груди врага вырвался сдавленный стон.
Именно в этот момент Энкрид с силой ударил его лбом — в переносицу.
Бам!
Противник не успел даже вскрикнуть — просто осел назад и рухнул на землю.
Наёмничий стиль Вален, техника трёх ударов.
Первый — лишь обманный манёвр, настоящая атака — нож в левой руке и удар лбом в лицо.
Именно ради этого Энкрид, рискуя половиной жизни, и бросился на копьё.
Противник был повержен.
Однако его уже заметили, так что тихо поджечь шатёр теперь было невозможно.
За телом павшего врага появился другой солдат, с факелом и мечом в руках.
Мужчина с шрамом под глазом выглядел грозно. Походка, осанка — всё говорило само за себя. Это явно был не дилетант.
— Ничтожество, — цыкнул он сквозь зубы.
Шёл он размеренно, неспешно. Будто перед ним был не убийца, выскочивший из тьмы, а простой прохожий.
В его взгляде не было и тени страха.
— Фух. Как же долго, — пробормотал Энкрид.
После его слов мужчина нахмурил брови. И вдруг…
Вспых!
За его спиной взметнулось пламя. Шатёр был охвачен огнём.
— …Тушите! — крикнул мужчина.
Энкрид не медлил. Увидев пламя он сразу же бросился вперёд и нанёс колющий удар. Правой ногой оттолкнувшись от земли, левой — сделал выпад.
«Всё начинается с ног» — такова была основа фехтования, о которой в один голос твердили Рем и Рагна, двое бойцов из его отряда.
И Энкрид поступил в точности так, как они учили: начал с ног.
Оттолкнувшись от земли, он ринулся вперёд. Солдат с мечом и факелом в руках, стоявший к нему спиной, мгновенно увеличился в размерах.
Враг был открыт со всех сторон — сплошные бреши в защите.
Энкрид нанёс колющий удар. Тот самый удар, в который была вложена упругость всего тела, тот самый удар, которым его бесчисленное множество раз убивал первый противник.
Пшш!
Клинок прорезал воздух и в следующую долю секунды достиг цели.
Он проделал всё это за одно мгновение. Из всех бесчисленных колющих ударов, что он наносил до сих пор, этот был лучшим.
Да, лучшим за все повторяющиеся «сегодняшние» дни.
Энкрид был уверен — противник уже мёртв.
Он был предельно сосредоточен. Мир вокруг будто замедлился: и его собственный клинок, и движение вражеской руки.
И в этом замедленном мире вдруг шевельнулись пальцы противника.
И — тут же его клинок рванул вверх, снизу наперерез, как пружина.
Шарах!
Тух!
Энкрид метнулся вбок, отскочив врага, едва миновав. Он присел, прижав руку к животу и резко остановился.
Солдат, который до этого смотрел через плечо назад, развернул голову — и уставился на него.
Посмотрев на Энкрида, он вскинул брови.
— Наглый щенок.
Противник, казалось, был в ярости.
Конечно, его ярость не представляла проблемы. Проблема была в его поразительном мастерстве владения мечом.
«Он… увернулся в тот самый миг?..»
Его колющий удар был идеален. Без малейшего изъяна — настолько, что даже Рем, если бы не его топор, изгибающийся, словно хлыст, вряд ли смог бы его отразить.
И всё же этот ублюдок увернулся.
Да, на его шее осталась лёгкая резаная рана, но это была не смертельная травма, а так — пустяковая царапина.
Зато меч, который противник рефлекторно вскинул, чётко рассёк Энкриду бок.
Рана была неглубокой, кости не были задеты.
Не смертельно, но…
«Я был неосторожен».
Вот и результат. А ведь он повторял этот день снова и снова. Он знал каждую мелочь, каждую деталь.
И всё же…
Казалось, между ним и этим вражеским солдатом пролегла широкая, непреодолимая река.
Вот только для противника эта река не была преградой: он мог в любой момент пересечь её, чтобы ударить, пронзить, зарубить Энкрида.
А сам Энкрид, казалось, мог лишь едва коснуться ногой воды, и на этом всё – дальше ему было не пройти.
Между ними пролегала очевидная пропасть в мастерстве.
Ну и что теперь?
Разве он всегда сражался лишь с теми, кто был слабее его?
Энкрид, выровняв дыхание, крепче сжал меч.
Если это и есть поворотный момент сегодняшнего дня, то остаётся лишь сделать всё возможное.
Разница в мастерстве казалась подавляющей, почти непреодолимой.
Но это ничего не меняло.
Если для других эта гнетущая безысходность ощущалась бы как отчаяние, как отвесная скала…
То Энкрид воспринимал её как ступеньку.
Ступеньку, на которую он однажды сможет забраться.
Острый, почти болезненный восторг наполнил его от кончиков пальцев ног до самой груди.
Смотри же!
Разве это повторение «сегодня» можно назвать проклятьем?
Пройдя через бесчисленное множество таких «сегодня», он в конце концов сможет одолеть этого невероятно сильного противника.
Непременно сможет.
Он ни за что не будет довольствоваться сегодняшним днём.
Именно поэтому внутри него поднялась волна восторга.
Эти чувства Энкрида отразились на его лице.
— Смеёшься? — лицо вражеского солдата с мечом исказилось.
Если у Энкрида было ликование, то у этого это была ярость.
— Я разорву тебя на куски и скормлю псам!
Энкрид почувствовал приближение смерти.
Сейчас, как бы он ни пытался, победить этого противника было невозможно.
Но и сдаваться без боя он не собирался.
Приготовиться к боли. Не отступать. Когда он крепко сжал меч и собрал волю в кулак…
Вспых!
Вдруг позади мужчины взметнулись языки пламени. Словно предыдущее пламя было лишь детской забавой, теперь, казалось, будто это дракон изрыгает пламя.
Весь шатёр был охвачен огнём.
С треском во все стороны полетели искры. Из-за пылающего шатра донеслись отчаянные голоса:
— Вот же ублюдки! Тушите огонь!
— Кто-то подлил масла, командир взвода!
— Факельный шест упал!
«Ого, а они неплохо справляются».
Чтобы поджечь этот шатёр, Энкрид дважды отвлекал внимание.
Один раз — с помощью Мака и остальных бойцов.
Другой раз — сам, собственной персоной.
А поджог устроили Эндрю и тот бывший головорез.
Солдат-головорез здесь в полной мере продемонстрировал свои уличные навыки.
— Знамя горит! — крикнул какой-то мужчина, глядя на пламя, взметнувшееся рядом с шатром.
Это был мужчина со странной татуировкой на лице.
— Командир взвода! Ты что, не понимаешь, что сейчас важнее?! — отчитал он мужчину, стоявшего перед Энкридом.
Увидев это, Энкрид незаметно отступил назад.
Как бы он ни уступал противнику в мастерстве, тот не убьёт его одним-двумя ударами.
Это понимал и противник. Если он будет упорно обороняться, то сможет продержаться до тех пор, пока шатёр и знамя внутри него не сгорят дотла.
Честно говоря, Энкрид не мог понять, почему кто-то рискует жизнью из-за пары знамён.
Он знал лишь одно — для противника они были куда важнее, чем жизни нескольких рядовых солдат.
— Ты… вот увидишь, — противник, тот самый командир азпенского взвода, сверкнув глазами на Энкрида, резко развернулся.
Он решил, что сейчас важнее разобраться с теми, кто поджёг шатёр сзади, чем сражаться с Энкридом.
Энкрид мысленно вздохнул с облегчением.
Он буквально только что избежал смерти.
Смерть — к ней невозможно привыкнуть, сколько бы раз ты её ни переживал, повторяя «сегодняшний» день.
Если это и есть проклятие, то оно в этом.
В необходимости снова и снова переживать этот ужасный момент.
Конечно, страдания от столкновения со всеми этими муками и смертями не были для Энкрида большой проблемой.
Если это поможет ему двигаться вперёд.
Если это поможет ему стать сильнее.
Почему бы и не выдержать?
— Нужно уходить, — он некоторое время осматривался по сторонам, когда сзади послышался голос Эндрю.
Мельком взглянув на него, Энкрид увидел, что лицо того было всё в саже.
— Отступаем, — сказал Энкрид и начал движение. За ним последовал бывший головорез.
На бегу Эндрю достал из-за пазухи свисток и дунул в него.
Пи-и-ик, пи-и-ик!
После двух длинных свистков издалека прибежал Мак, возглавивший группу оставшихся бойцов.
У следовавшего за ним Энри из руки текла кровь. Больше за Маком никого не было.
Отряд, вначале насчитывавший десять человек, сократился вдвое.
Тем не менее, путь к спасению, которого так жаждал Энкрид, теперь был открыт.
— Суматоха у них там знатная. Большой погони не будет, верно? — Мак, казалось, этим вопросом хотел узнать, на это ли рассчитывал Энкрид. Словно в доказательство того, что и им пришлось нелегко, у него был рассечён лоб, и оттуда сочилась кровь.
— Возможно, — ответил Энкрид и ускорил шаг.
Из его бока тоже продолжала течь кровь.
Он думал, что рана неглубокая, но из-за того, что он бежал не перевязав её, кровь и не думала останавливаться.
Пока что ничего нельзя было поделать, оставалось лишь на бегу прижимать рану рукой.
Теперь начинался неизведанный «сегодняшний» день, поэтому Энкрид внимательно следил за тылом.
Погоня была. Пятеро врагов преследовали их.
— Чокнутые ублюдки!
Это были относительно свежие противники. Хоть лица их и были в копоти, ранены они не были.
Но с этой пятёркой Энкрид, Эндрю и Мак вполне могли справиться.
Энри получил ранение в живот, и, то ли из-за кровопотери, то ли ещё почему, он пошатывался. Солдат-головорез, поддерживая его, не мог толком сражаться.
— Чёрт побери, так мы все тут поляжем, очнись ты, ради всего святого! — хоть бывший головорез и выговаривал Энри, но бросать его не собирался.
Энкрид, сражаясь с преследователями, ещё больше разбередил рану в боку.
Но всё же это было не смертельно.
Мак, убивая двоих из отряда преследования, получил ранение в бедро. Но, достав льняную повязку и перетянув рану, он не отставал.
Эндрю, казалось, после всего лишь нескольких боёв резко прибавил в мастерстве.
«Нет, не так».
Энкрид понял, что его мастерство не выросло внезапно.
Правильнее было бы сказать, что, пережив напряжённые бои, он раскрыл свой истинный потенциал.
Если бы меч Эндрю не обрушился с такой яростью на двоих преследователей, убив их на месте, их побег, вероятно, провалился бы. Или был бы куда более тяжёлым.
Из раны на щеке, полученной Эндрю в самом начале, снова начала сочилась кровь.
Все были изранены, но не сломлены.
Всю ночь они бежали, выбирая направление, и где-то посреди пути Энри, еле слышным, умирающим голосом, сказал:
— Если пойдём отсюда на запад, выйдем к местам обитания степных лис и змей. Туда они за нами так просто не сунутся.
В этих степях, называемых Зелёной Жемчужиной, обитало множество различных животных.
Среди них были и лисы, и змеи. Однако, если лисы были не так уж страшны, то среди змей было много ядовитых, что делало их опасными.
— Если мы туда сунемся, то, пытаясь уйти от врагов, сами раньше от укуса змеи помрём, — сказал Мак.
Тогда Энри со слабой улыбкой ответил:
— Есть место, где пересекаются их ареалы обитания. Я знаю его. Это пограничная зона между лисьими и змеиными территориями, там безопасно. Охотничья тропа.
Энкрид, глядя на Энри, подумал, что тот, несмотря на мертвенную бледность, ещё и умудряется улыбаться.
Вести их в таком состоянии…
У этого парня тоже была недюжинная сила воли.
Все посмотрели на Энкрида.
Решение было за ним.
— Пойдем туда, — сказал Энкрид и двинулся. Без колебаний.
На ходу он думал о другом.
«Я ведь его впервые вижу».
Тот командир вражеского взвода глубоко засел ему в память.
Если бы этот командир появлялся каждый раз, ему бы пришлось несладко, он бы только и делал, что умирал.
Но это было впервые.
Возможно, он появился потому, что ситуация зашла так далеко.
«Или нет?»
Если подумать, ему казалось, что он уже слышал этот голос.
Это было в один из предыдущих «сегодняшних» дней, когда после поджога он спрятался в том самом шатре.
Едва проникнув в шатёр, охраняемый вражескими солдатами, Энкрид увидел странное зрелище.
Древко знамени и само знамя.
Чаша, из которой поднимался странный дым, мужчина с лицом, сплошь покрытым татуировками.
Казалось, будто он гадает или делает что-то в этом роде.
Но реакция противника была слишком бурной.
— Держи его!
Этот мужчина тогда пришёл в ярость, когда Энкрид пнул ногой древко знамени.
Тогда он успел подумать, что это знамя является для них чем-то очень важным.
В этот момент кто-то сзади перерезал ему горло.
«Что это был за ублюдок?»
Если подумать, голос того типа был похож на голос этого командира.
Погружённый в свои мысли, Энкрид шёл за Энри, и тут окрестности начали окрашиваться в синий цвет.
Сверху вниз синий свет заполнял всё вокруг, возвещая начало нового дня.
Это был рассвет.
С его приходом, Энкрид понял, что снова перешагнул через «сегодняшний» день.
Так они шли к основным силам, пока солнце полностью не взошло и не осветило всё вокруг.
Тогда разведотряд Энкрида встретил основной разведывательный отряд.
— Это что у вас за вид? — первым делом спросил командир разведывательного взвода.
Энкриду было не до объяснений, были дела поважнее.
Раненых было не счесть.
Отчитаться можно было и по дороге назад.
Сейчас было достаточно того, что они выжили.
— Фух, я сейчас, кажется, отключусь, — послышался сзади голос Энри.
Энкрид ничего не ответил.
Тому, кто уже потерял сознание, что ни говори — всё равно не услышит.