«Он предсказал действия врага».
Заксен счёл это результатом «Чувства клинка».
Видя, как Энкрид в полной мере использует технику, которой он его научил, Заксен почувствовал, как сердце приятно защемило.
Это было удовлетворение.
Однако Заксен не стал анализировать свои чувства. Он не привык к подобному и не знал, как разбираться в эмоциях.
«Ничего особенного».
Он просто тот, из-за чьей смерти станет немного досадно, вот и всё. Кем он ему приходится, чтобы так переживать?
Никем. Так он думал.
Для Заксена вся эта неуклюжая солдатская возня не имела значения.
Ведь его собственная цель была ясна.
И всё же, думая так, он не мог избавиться от неприятного осадка.
Именно поэтому.
Стоя за спиной Энкрида, Заксен в упор смотрел на главаря гильдии.
«Рожа его мне не нравится».
Заксен нашёл подходящий предлог.
Дело было вовсе не в командире.
Просто рожа этого ублюдка ему не нравилась.
А значит, если дёрнется — умрёт. Здесь он будет действовать строго по заданию.
***
Рем видел, как Энкрид, используя «Сердце зверя», превратил свою смелость в оружие.
Нырнуть прямо в объятия врага, атакующего копьём!
Всего несколько месяцев назад он и представить не мог, что командир способен на такое.
Но в какой-то момент его навыки резко пошли в гору, и в основе этого роста лежали его, Рема, учения.
«Ещё бы».
Эта мысль доставляла ему удовольствие. И вот теперь какие-то убийцы посмели нацелиться на Энкрида.
«Надо было просто всех перебить».
Рему хотелось раскатать их всех в кровавую кашу.
***
Рагна в очередной раз разглядел в фехтовании Энкрида следы своего влияния.
«Где он этому научился?»
Превосходно. И то, как он переносит центр тяжести, и как делает шаг, и как наносит укол, — всё.
Хоть он и присматривал время от времени за его тренировками, но чтобы достичь такого уровня, нужны были изнурительные, до скрипа в костях, занятия.
«Удивительно».
Человек, которого он считал бесталанным, в один прекрасный день начал демонстрировать выдающиеся способности. Рагна и раньше испытывал к Энкриду симпатию.
Его неустанное стремление стать лучше служило для Рагны хорошим стимулом.
И какие-то убийцы, шайка преступников, посмели нацелиться на такого человека?
«Перебить всех было бы проще».
Забыв о своей обычной лени, Рагна решил уничтожить всю гильдию до последнего человека.
Однако инициатива сейчас была у командира. И он был готов подчиниться его воле.
***
Аудин окинул взглядом тело Энкрида и постучал пальцами по своему бедру.
«Хорошо натренированное тело».
Но созданное бессистемно. Монахи в храме сперва строят тело, а уж потом осваивают технику.
В этом и есть секрет физической подготовки.
Аудин многократно совершенствовал эту методику, превратив её в свой собственный стиль.
«Если он поработает над телом, то станет ещё сильнее».
Командир был человеком, способным на упорный и честный труд.
И тут в голове Аудина снова всплыла одна мысль.
Почему боги не даруют талант тому, кто так старается?
«Простому смертному не дано постичь волю богов».
Эти слова были для него словно кинжал в сердце. Каждый раз, когда они приходили на ум, острая боль пронзала всё тело, начиная от сердца.
Но сейчас прямо перед ним стоял тот, кто своим усердием пытался сокрушить стену таланта.
Тот, кто, не заботясь о воле богов, верил лишь в себя.
«О, мой господь, — мысленно взмолился Аудин, — призри на него. Да не погибнет тот, кто мечтает сиять, от слепого и напрасного клинка».
Как и его молитва, полная искренности, тот факт, что кто-то посмел нацелиться на Энкрида, был ему крайне неприятен.
Смерть такого человека от удара в спину была бы слишком досадной потерей.
Впрочем, убивать кого-либо Аудин не собирался.
«Всего-то и делов — переломать им обе ноги, а главарю оторвать руку».
Так что можно было забрать всё, кроме жизни.
***
Один выпад.
Потрясение, которое вызвал Энкрид, было велико.
И тем не менее, никто не спешил пересекать черту.
«Значит, этого недостаточно».
Что нужно сделать, чтобы подавить противника силой?
Нужно нанести несколько ударов подряд.
Энкрид осознал своё положение. Ему вовсе не обязательно было делать всё самому.
— Рем.
— Да?
— Убей троих.
Пусть это и было предлогом, чтобы избежать уборки снега, но сейчас это была операция, миссия, и Энкрид был её командиром.
Рем без возражений шагнул вперёд.
Они ещё не успели оправиться от шока после выходки Энкрида.
Провернув в руках два топора, Рем рванулся с места.
Он был так быстр, что, казалось, просто растворился в воздухе.
Исчезнувший Рем возник перед бандитом со свирепой рожей, вооружённым дубиной с гвоздями.
Эту картину он видел уже много раз. Рука Рема изогнулась, словно хлыст. Лезвие топора на его конце сверкнуло.
Хрясь! Хрусть!
Вжух! Тресь!
Щёлк!
Первый удар топора снёс голову свирепому бандиту.
Второй расколол череп тому, кто стоял справа от него.
Последний удар пришёлся налево. Рем развернулся и ударил концом рукояти топора по шее злобно выглядевшего противника.
Один обезглавлен, у второго расколот череп, у третьего сломана шея.
Расправившись с ними, Рем взмахнул топорами по диагонали к земле, стряхивая кровь.
Капли брызнули на пол.
Затем он повернулся к бандитам спиной и широкими шагами вернулся обратно.
— Троих уложил.
Энкрид решил, что двух потрясений будет вполне достаточно.
— Кто-нибудь хочет перейти?
То же самое предложение, в третий раз.
Если и теперь они не послушают, ничего не поделаешь.
Он не мог проявить милосердие к тем, кто пришёл его убить.
Такова была эпоха — убей или будь убит.
Тот, кто собирается убить другого, должен понимать, что и сам может умереть.
— …Вы из Пограничной Стражи? — спросил главарь с аристократичной внешностью.
— Нет.
Энкрид командовал лишь скромным отрядом. Просто состоял этот отряд из весьма необычных личностей.
— Пехотный батальон дивизии «Сайпрес» гарнизона Бордергарда.
Свободно держа меч, он назвал свою принадлежность. Скрывать её не было причин.
Несколько человек, нерешительно переглядываясь, уже готовы были бросить оружие, но тут главарь свирепо сверкнул глазами.
— Только попробуйте дёрнуться, чтобы выжить. Посмотрим, что я с вами сделаю.
Это было адресовано его собственным людям.
Энкрид вспомнил слова Крайса.
Этот Гилпин, кажется, правил своими подчинёнными с помощью страха.
Чуть что не так — ломал конечности и отрезал языки.
— Не поддавайтесь панике! Они тоже люди! Ткни ножом — сдохнут! Не видите, на них даже нормальной брони нет? Убейте их! Против толпы ещё никто не устоял!
Надо же, какие слова знает.
Энкрид мысленно согласился, что в его словах был резон.
Задавить числом.
Обычно это верный способ.
Ведь эффективность тренированных солдат достигает максимума именно в групповом бою.
В стычке малых групп даже случайный уличный головорез мог убить солдата.
Если подловить момент и ударить ножом, как тут выжить?
В бою «мало на мало» преимущество могло быть и на стороне бандитов.
Разумеется, это не относилось к рыцарям или тем, кто превзошёл человеческие пределы.
Да и сейчас это правило не работало.
— Не стоит, — предупредил Энкрид.
Его «отряд-катастрофа» с самого начала был сборищем тех, кто сражался как вздумается, вне всяких стратегий и тактик.
Это были люди, которые даже на поле боя весело рубились против превосходящих сил противника и возвращались целыми и невредимыми.
Для таких людей нападение всего лишь тридцати вооружённых, но не обученных бойцов было самоубийством.
— Да оставь их. Есть такие, что пока в гроб не лягут — слёз не прольют.
— Братец, похоже, настало время для божьей кары.
— Отойдите и просто смотрите.
На удивление, даже Аудин и Рагна проявили энтузиазм.
Заксен и вовсе двинулся вперёд без слов.
С лязгом обнажив меч, он сделал широкий шаг, и с противоположной стороны, не выдержав, выскочил один из разбойников.
Выскочив, он взмахнул симитаром с широким лезвием. Клинок со свистом опустился на голову Заксена.
Заксен парировал удар, подставив свой клинок параллельно лезвию симитара, и, отведя его в сторону, тут же нанёс свой удар.
Вжух.
Меч вспорол живот противника.
Удар казался несильным, но его хватило, чтобы прорезать брюшину и выпустить наружу внутренности.
— Кха…
Извергая розоватые кишки, разбойник рухнул на колени.
Это было только начало.
— Убивать только тех, кто нападает, — сказал Энкрид.
Услышав это, Рем остался на месте и лишь взмахнул топорами.
Но даже так он был подобен мясорубке.
Разбойник, замахнувшийся на него кистенём, увидел, как его оружие разлетелось на куски, и попытался отступить, но топор уже расколол его череп.
Отступая, он забрызгал всё кровью и мозгами и рухнул замертво.
Рагна, взяв в руку полуторный меч, методично, словно машина, рубил сверху вниз.
Казалось, в его движениях не было никакой особой техники.
Но с каждым ударом трупов становилось всё больше.
Расколотые черепа, отрубленные плечи.
Аудин взял в каждую руку по дубине и отбивал летящие в него клинки.
Та-да-да-да-дан!
Из-за этого на его стороне было шумнее всего.
Отбив оружие, Аудин сокращал дистанцию. Двигался он невероятно быстро. Почти как Рем.
Сблизившись, он умело взмахивал дубинами и ломал противникам ноги.
Тресь, хрусть!
— А-а-а-а-а-а!
Вопли тех, кому переломали ноги, разнеслись по площадке.
Казалось, на такой шум должен был сбежаться ночной патруль.
Но, к счастью, никто не пришёл.
Крайс счёл это само собой разумеющимся.
«Полчаса по туннелю».
Да и само логово, которое они нашли в конце переулка, находилось на окраине города.
Этот район, скорее всего, был зоной элитных особняков, в которые вложились несколько богатых торговых компаний.
Обычно здесь было немноголюдно. К тому же, их противники — преступная гильдия Гилпина.
Они наверняка подкупили кого нужно наверху.
«И позаботились, чтобы поблизости никого не было».
Вероятно, они решили, что разобраться с делами будет проще, если вокруг не будет ни посторонних, ни случайных патрульных.
Крайс не был обескуражен числом противников и не чувствовал угрозы.
Он тоже был членом «отряда-катастрофы».
И он примерно представлял уровень своих товарищей.
Раз уж даже Энкрид, ставший солдатом высшего класса, выглядел на их фоне скромно…
«Каждый из них по силе превосходит бойца Пограничной Стражи».
Ответ был очевиден. У этих бандитов не было ни единого шанса.
Мозг Крайса лихорадочно работал, планируя дальнейшие действия.
Ради этого он даже намеренно слил кое-какую информацию.
«С тем парнем разберусь позже».
И слитая информация, и нынешняя ситуация — всё это было частью плана Крайса.
Заметил ли это кто-нибудь?
Командир мог бы. С виду он кажется простым и прямолинейным, как дубина, но головой работать умеет.
Рем тоже мог бы догадаться, будь у него зацепки.
Но он плохо разбирался в том, как устроен город.
«Скорее всего, не поймёт».
О Рагне и Аудине и говорить нечего.
А Заксена не волновало ничего, кроме того, что было ему нужно.
Значит, всё в порядке.
Тем временем гора трупов продолжала расти.
А со стороны Аудина неслись безумные вопли.
— А-а-а-а-а-ак!
Аудин не останавливался, сломав одну ногу. Он обязательно возвращался и ломал вторую.
При этом он не забывал и о проповеди.
— Я не призываю вас стать святыми. Однако воздержитесь от жизни, причиняющей вред ближним.
Он говорил это, ломая им ноги, так что вряд ли хоть кто-то мог вникнуть в смысл его слов.
Но Аудин был непоколебим.
***
Энкрид не мог оторвать глаз.
Сначала его захватили выверенные движения Заксена.
«Классический стиль».
Основа — Классический стиль. Использовать меч противника для контратаки, заставлять его двигаться по заранее определённой траектории.
К этому примешивался и Стремительный стиль.
Меч, в котором атака и защита едины, — в этом вся прелесть Классического стиля.
Но дело было не только в технике — его умение принимать решения в бою было на другом уровне.
Он всегда выбирал верный способ убить. Это был смертоносный клинок.
Было чему поучиться.
Затем его внимание привлёк Рем.
Он просто отбивал нападающих, но траектория его топора выписывала немыслимые фигуры.
«Как он это делает?»
Это не подходило ни под один из Пяти Стилей.
Естественно. Удары топора Рема были основаны исключительно на инстинктах. Если уж классифицировать, это был Неортодоксальный стиль.
Конечно, раз он орудовал топором, правильнее было бы назвать его «Неортодоксальным стилем топора».
Энкрид учился и у него.
То же самое касалось и Тяжёлого стиля Рагны.
Он демонстрировал предел базовых техник, которые освоил и сам Энкрид.
Попытаешься неумело заблокировать — он просто пробьёт защиту и поразит цель.
Именно такие удары раскалывали черепа и отрубали плечи.
А рукопашный бой Аудина?
В основе любого фехтования лежит рукопашный бой. Без умения работать кулаками и ногами нельзя говорить о полноценном владении мечом.
Изучение ближнего боя было обязательным условием.
С этой точки зрения, из боя Аудина можно было извлечь больше всего уроков.
Энкрид впечатывал в память весь процесс: как тот двумя короткими дубинами ломает ноги.
Раньше он бы смотрел и ничего не понял, но теперь эти движения откладывались в его сознании.
Энкрид, забыв, где находится, был слишком занят, пытаясь украсть приёмы у всех четверых.
Воплотить их в жизнь — уже другой вопрос.
Но одно было ясно: учиться было чему.
***
Бой не был долгим. Он и не мог затянуться.
Бандиты один за другим теряли боевой дух.
Тем временем Заксен, не в пример себе, упрямо пробивался вперёд.
Прямиком к Гилпину с его тростью.
Сократив дистанцию, Заксен без предупреждения взмахнул мечом. Горизонтальный удар сверху, целясь в голову.
Главарь выхватил рукоять трости. Это была не обычная трость, а меч-трость.
С клинком, спрятанным внутри.
Тинь! Вытянутый клинок заблокировал меч Заксена.
Дзень! Между ними посыпались искры.
Двое охранников за спиной Гилпина попытались вмешаться.
— Не лезьте.
— Пусть дерутся.
Внезапно рядом с ними возникли Рем и Рагна.
Телохранители переглянулись.
Нападать?
Их взгляды метнулись на путь, которым пришли Рем и Рагна.
Кровавый путь. Усеянный трупами. Выжили лишь те, кто обмочился от страха, и те, кто, смекнув что к чему, не стал лезть на рожон.
Оба охранника молча опустили оружие. У обоих в руках были кинжалы. Они убрали их в ножны и тихо опустились на колени.
Поза сдачи и покорности.
— Вы, ублюдки! — взревел Гилпин, увидев, что творят его телохранители.
Но что им оставалось делать?
Своя жизнь дороже всего на свете.
Жаль было лишь тех, кто, поддавшись общей панике, бросился в атаку.
Лицо Заксена оставалось непроницаемым. Его карие глаза с красным ободком следили за Гилпином.
— Я сдаюсь! — крикнул тот.
Заксен его не слушал.
— Я же сказал, сдаюсь! За что вы так со мной? Нужны деньги? Я дам вам денег!
Его голос срывался на панику.
Ча-ча-ча-ча-чэнь!
Пока Гилпин болтал, меч Заксена резко ускорился. Пять ударов подряд обрушились на меч-трость.
Искры разлетались в зимней ночи. Мрак, пожираемый пламенем факелов.
Мёртвые тела и стонущие раненые.
Охваченные ужасом и те, кто этот ужас сеял.
И среди всего этого раздался голос Заксена:
— Мне не нравится твоё лицо.
«Что за бред?»
Это была последняя мысль главаря гильдии.
В следующее мгновение меч Заксена, вспоров дорогую одежду, перерезал ему горло.
Хрясь.
Жуткий звук. Гилпин умер с широко открытыми от обиды глазами.
Он так много хотел ещё сказать.
Сказать, кто за ним стоит.
А главное, сколько крон он вбухал во всех этих власть имущих.
Обидно, до чего же обидно.
И неудивительно. Тот, кого убивают ударом меча, всегда умирает обиженным.
Заксен опустил окровавленный клинок.
К этому моменту бой вокруг уже стих.
Энкрид, прокручивая в голове движения каждого из товарищей, закрыл и снова открыл глаза.
Настало время наводить порядок.
Под покровом тёмной ночи, в холодном зимнем воздухе, освещённый пламенем факелов, Энкрид сделал шаг вперёд.
Так вышло, что он оказался в самом центре.
В круге факелов, куда сходились тени и взгляды.
Собрав на себе всеобщее внимание, Энкрид открыл рот.
— Кто-нибудь хочет перейти?
Одной фразы было достаточно.
Все выжившие побросали оружие.