«Кажется, богиня удачи прокляла меня».
В очередной раз начав новый день, Энкрид посмотрел на небо. Взгляд утонул в синеве луны.
До рассвета было ещё далеко. Проснувшись рано, он мог видеть ту же луну, что и перед сном.
Луна светила на удивление ярко.
«Если подумать, так оно и есть».
Лодочник из его снов твердил что-то о стенах, но, как ни крути, он продолжал раз за разом умирать из-за невезения.
Последние попытки не стали исключением.
Сколько бы раз он ни пытался проскользнуть через бреши в рядах окруживших его солдат, каждый раз ему фатально не везло. Стоило ему ударить копейщика по подъёму стопы, чтобы прорваться, как на голову вдруг посыпался ком земли. Почему именно в этот момент часть потолка решила обвалиться? И почему упавшая земля попала ему прямо в глаза?
Или ещё.
Когда он бежал по крепостной стене, нацелившись на мага, часть стены, до этого казавшаяся прочной, обрушилась, лишив его опоры под ногами.
И другие подобные неудачи преследовали его одна за другой. Например, у вервольфа — то ли мутанта, то ли просто редкого вида — сердце оказалось с другой стороны. А однажды, в разгар боя, он попытался перевести дух, оперевшись спиной о дерево, но оно оказалось гнилым и не выдержало его веса, из-за чего он потерял равновесие.
Что ж, невезение преследовало его не раз и не два. Да и разве отсутствие врождённого таланта — это не само по себе невезение?
«Вы и вправду шутите надо мной, богиня?»
Ему хотелось задать этот вопрос. Конечно, ответа не последовало. Впрочем, он его и не ждал. Это был лишь способ запомнить этот новый день. Сегодняшний день он решил начать с приветствия богине.
Он тут же поднялся и принялся тренировать тело по «Технике Изоляции». Это был особый вид ходьбы: согнув одно колено, он опускался так низко, что другое колено почти касалось земли.
Когда он был в самом разгаре тренировки, остальные начали просыпаться. Энкрид подошёл к одному из разведчиков.
— Можешь кое-что смастерить? Мне нужен мешочек для заначки.
Он добавил несколько пояснений. Это должен быть тканевый мешочек, который можно спрятать внутри рукава. И было бы ещё лучше, если бы он там закреплялся. Раз уж эти ребята от нечего делать даже ветчину умудряются делать, у них наверняка найдутся все необходимые инструменты.
Ему даже не пришлось искать для него материалы.
— А? Сделать-то быстро, но вы же вроде скоро уходите?
— Было бы здорово, если бы ты успел до этого.
Выслушав просьбу, разведчик моргнул и кивнул.
— Да, конечно. Эй, подежурь за меня немного.
Парень был отзывчивым.
Поблагодарив его хлопком по плечу и закончив оставшуюся часть тренировки, Энкрид увидел подошедшую Пин.
— Решил с самого утра устроить нам представление? — сказала она, глядя, как он размахивает мечом с голым торсом.
— Ты умеешь пользоваться арбалетом?
— К чему вообще вопрос? Это один из основных навыков рейнджера.
Если бы он ответил «правда?», она бы наверняка поинтересовалась, зачем он спрашивает. Зная это, Энкрид прежупредил вопрос:
— Просто спросил.
— …Даже не знаю, что на это сказать.
— А что нужно подложить под подошвы, чтобы так глушить шаги?
— А, ты об этом? Здесь много тварей с очень чутким слухом. — Пин подняла руку, указала на своё ухо и продолжила: — Поэтому мы подкладываем под подошву несколько слоёв ткани, а внутрь сапога набиваем хлопок.
Разумеется, он спрашивал не потому, что не знал.
— Отличная идея. Мне бы тоже так сделать.
— Это несложно.
— Торрес?
— Мне тоже?
— Говорит же, здесь много тварей.
— Хотя вероятность встретить этих тварей почти нулевая, — добавила Пин. Но это замечание ничего не изменило: двое разведчиков тут же взялись за их сапоги.
— Эти сапоги очень добротно сделаны. Видно, что в них вложили душу, — сказал один из них, осматривая обувь Энкрида.
— Правда?
Это означало, что сапожник, с которым он познакомился благодаря тому любителю трупов из канализации, постарался на славу. Приятно было слышать.
Прикрепить ткань к подошвам и набить сапоги хлопком не заняло много времени.
Тренировка окончена, бесшумные сапоги готовы.
— Вот.
Принесли и мешочек, который он заказал утром. Он надевался на запястье и затягивался шнурком, а будучи спрятанным в рукаве, становился совершенно незаметным. Работа была лучше, чем у того командира взвода, что любил выпить. Швы были очень аккуратными.
Конечно, он и попросил этого парня, зная, что тот хорошо шьёт. Он уже успел проверить всех по очереди. Хуже всего получилось, когда за дело взялась Пин. Не умеешь — так и не берись. Было бы лучше. Сшитый ею мешочек было стыдно называть мешочком, а по размеру он был таким, что внутрь и палец не просунешь. Разумеется, вещь получилась бесполезной.
— Ха-ха, я давно не шила.
Был и такой день. Да уж, тяжёлое было начало.
Пока Энкрид вспоминал это, Пин, та самая, что в один из дней подарила ему тяжёлое утро своим шитьём, подошла и хлопнула его по плечу.
— Пора идти.
Завтрак закончился, приготовления тоже. Они снова направлялись к лазейке.
«Семьдесят девятое».
Пересчитав количество повторений, Энкрид уверенно зашагал вперёд. Он ходил по этому пути уже бесчисленное количество раз, так что колебаний не было. Пин время от времени бросала взгляды назад, и, увидев походку Энкрида, удивлённо спросила:
— Ты что, успел послужить в разведке?
— Я? — переспросил Торрес, а затем перевёл взгляд на Энкрида.
— Нет, — ответил Энкрид на ходу.
— Вот как?
Торрес не понимал, почему она задала такой вопрос, но не Энкрид. Он прекрасно знал, что ответит Пин, если продолжить расспросы.
«У него другая походка, походка рейнджера».
Вот что она скажет.
Чем, по-вашему, он занимался, всё это время таскаясь за Пин? Он наблюдал за её походкой и подражал ей. Походка рейнджера, бесшумная, с использованием ткани под подошвами.
Помимо пустой болтовни, пока они тихо шли по тропе, лишь местами поросшей травой, Энкрид спросил:
— А что, если у лазейки нас будут ждать враги?
Вопрос был внезапным, но вполне обоснованным.
— Придётся драться, — первым ответил Торрес. Говоря это, он пнул носком ботинка камешек перед собой. Камень, покатившись, ударился о плоский камень цвета охры и отскочил. Энкрид внимательно посмотрел на то место и прислушался.
— Вероятность этого мала, но если что, просто смоемся, — тут же ответила и Пин, словно ждала этого вопроса.
— Ясно, — коротко ответил Энкрид, а когда группа достигла заросшего кустарником холма, он спросил снова:
— А если путь к отступлению будет отрезан?
Торрес, который только что ступил на холм, посмотрел на него, словно спрашивая, что с ним такое. Задача была проста. Проникнуть внутрь и проверить состояние «кота», которого внедрили союзники. Если что-то пойдёт не так, сбежать — это само собой разумеется. Но зачем же каркать ещё до начала?
— Мы как раз и делаем всё, чтобы этого не случилось.
Дважды заданный похожий вопрос заставил Пин насторожиться. Её тон стал жёстче.
— Какой высоты и ширины этот туннель?
— А?
— Если нас заблокируют спереди и сзади, есть ли другие пути?
Они и нескольких шагов по холму не сделали, а вопросы всё продолжались.
«Да что с этим парнем не так?» — Торрес склонил голову набок.
До сих пор он шёл молча, а тут вдруг начал? Почему? Вряд ли он боится. Если бы он боялся полезть в какую-то лазейку, он бы не бросился в самую гущу стаи псов с человеческими лицами. И уж тем более не стал бы размахивать мечом против гарпии, пикирующей с небес.
— Что, плохое предчувствие? — Торрес не верил в суеверия, но уважал интуицию Энкрида. В Пограничной Страже тоже были похожие ребята. Те, у кого была странно развита интуиция.
— Да нет.
Всё равно придётся идти. Если он скажет, что предчувствие плохое, они могут изменить маршрут. Энкрид ответил невозмутимо.
Пин обернулась и посмотрела на него. «Этот ублюдок что, нарывается?» — такое у неё было выражение лица.
— Хочешь что-то сказать?
— Просто думаю, что делать, если появятся враги.
Пин склонила голову набок, а затем выпрямила. На душе было неспокойно, но она не понимала почему. Может, потому что этот парень постоянно мутит воду?
— Эта лазейка — основной путь контрабандистов, а не «кота» или наших людей. Так что сейчас это один из самых безопасных маршрутов.
Объясняя это Энкриду, Пин и сама себе напоминала, почему выбрала этот путь. Торрес рядом кивнул. Хоть он и не рейнджер, но успел поучаствовать в самых разных миссиях.
«Вполне безопасно».
Пин была права.
Энкрид кивнул. Так они ступили на склон внутри лазейки и прошли внутрь три-четыре шага.
— Кстати, если впереди нас будет ждать вооружённый отряд, мы все покойники? — снова спросил Энкрид.
— Да твою ж мать, — наконец, с уст Пин сорвалось ругательство.
Как бы она ни старалась не нервничать, это был путь во вражеский город. Какого чёрта он говорит такие вещи?
— Не хочешь идти? Не хочешь — уходи.
Слушая его, она вскипела. Увидев, как Пин вспылила, Энкрид покачал головой.
— Дело не в этом.
— Что с ним такое? — Стрелки гнева ни за что перевелись на Торреса.
Одно дело — пара вопросов, но он как-будто специально выбирает только те слова, что действуют на нервы. Он всегда таким был? Да вроде нет.
Торресу тоже было нечего сказать.
— Идёмте.
Когда Пин в ярости остановилась, Энкрид, наоборот, вышел вперёд. Разъярённая Пин уже собиралась выпалить что-то ещё, как вдруг… Торрес и Пин ощутили странное чувство. Оба, сами того не осознавая, уставились на Энкрида.
Почему?
Тяжёлая аура, да, нечто подобное исходило от Энкрида. Торрес был солдатом особого ранга, и Пин не уступала ему в мастерстве. Оба почувствовали его ауру.
— Просто, — Энкрид подавил их своим присутствием и заговорил, — будьте осторожны.
Услышав его отрывистую фразу, Пин сглотнула.
«Что это с ним? Он вёл себя как полный придурок, но почему сейчас это выглядит так круто?»
С Пин произошло чудо: поднимавшееся раздражение внезапно исчезло.
«Это любовь?»
Как признавали все в её разведотряде, она была женщиной, которая легко влюбляется. К счастью, на работе это никак не сказывалось. Любовь любовью. Мужчины мужчинами. А работа — работой.
Пин признала: она действительно немного расслабилась. То, что «кота» поймали, ещё не означало, что их местоположение раскрыто. Пробираться в город было опасно, но она была уверена, что сможет унести оттуда ноги. Для этого она и приберегла этот «путь».
— Хорошо, — первой согласилась Пин. Она тут же сменила тактику и начала двигаться гораздо осторожнее.
Торрес поступил так же, хотя и бросил на Энкрида странный взгляд.
— Разумеется, нужно быть осторожными, — наконец сказал он, двигаясь вперёд.
«Этого достаточно».
Энкрид почувствовал, что их настрой изменился. Он не зря так нудил. И не зря выпустил свою ауру. Чтобы пережить встречу с теми, кто ждёт впереди, и свернуть им шеи, нужно было создать брешь в их обороне. А их собственная сторона, наоборот, не должна была допустить ни малейшей оплошности.
Элитные солдаты, вооружённые длинными копьями и щитами. И лучники, прикрывающие тыл. Всего их было более сорока. Такая ситуация не прощала ошибок. Поэтому он и поступил так. Чтобы они без ошибок напрягли все мышцы.
И действительно. Осторожность обычного солдата и осторожность рейнджера — это разные вещи.
— Странно.
Пока они шли, освещая путь факелом, Пин шла, низко опустив голову. И рейнджер, способный утереть нос любому следопыту и охотнику, нашёл, как она и выразилась, странный след.
— Странные следы, — сказала Пин.
Да, именно для этого он так много и говорил. Противник заметал следы. Но полностью обмануть глаза рейнджера, который целенаправленно ищет подвох, было невозможно.
Прорываясь здесь, Энкрид с самого начала не рассматривал лобовую атаку. Сколько раз он уже повторял этот день? И за эти дни он кое-чему научился. Одно из этих знаний — не обязательно всегда идти напролом.
— Что-то мне не нравится, как у нас с тылом.
Не успела Пин закончить, как Энкрид произнёс заготовленную фразу. Выдающегося актёрского таланта не требовалось. Он уже делал это много раз. Собственно, до этого момента он доходил уже не раз. Поэтому он просто делал то, что должен был.
— Похоже, впереди и правда что-то есть, — сказала Пин.
— Вот чёрт, что ты такое говоришь, — напряжённо произнёс Торрес, начав вертеть головой то вперёд, то назад.
Энкрид решил, что время пришло.
— Давайте сначала обеспечим путь к отступлению.
То есть он предлагал вернуться и расчистить дорогу. Точнее говоря, он предлагал разобраться с лучниками, которые должны были ждать сзади, но, разумеется, эти двое об этом не знали. Взгляды Пин и Торреса устремились на Энкрида.
— Если кто-то отрежет нам путь сзади…
Ему даже не пришлось договаривать.
— Принято, идём.
— Что-то день сегодня не задался.
Выразив своё согласие, Торрес и Пин один за другим развернулись.