Энкрид смотрел в глаза мага, в глаза противницы по имени Ретша.
«У магов ведь тоже есть глаза».
И нос есть, и рот. Значит, они — люди.
«У любого человека есть рефлексы», — вспомнились ему слова Заксена.
Именно на это он и сделал ставку. Всё, что нужно было Энкриду, — заставить яростный шквал колючих лоз остановиться хотя бы на мгновение.
Средство для этого. Скрытый козырь. То, что он уже не раз пробовал в предыдущих «сегодня».
Практики было достаточно. Главное — выбрать правильный момент.
Например, сейчас.
Держа меч в одной левой руке, он отбивался и уклонялся, пока одна из лоз с глухим стуком не хлестнула его по запястью. Кожаная перчатка, доставшаяся от того любителя трупов из канализации, была разорвана в клочья.
В этот самый миг Энкрид резко вскинул правую руку. От этого жеста брови Ретши дёрнулись. Он уже столько раз швырял в неё метательные ножи, что реакция была предсказуемой. Ретша решила, что, что бы он ни бросил, проблем не будет. Ведь её окружал магический барьер, способный остановить почти любую физическую атаку.
И в тот момент, когда она расслабилась, прямо ей в лицо полетел не кинжал, а камень. Тонкий кристалл, похожий на шар.
Вспышка!
Внезапно взорвался свет. Источник света, несравнимый ни с одним факелом. Все, включая Ретшу, рефлекторно посмотревшую на брошенный Энкридом предмет, ослепли. Всего на краткий миг, но они потеряли зрение.
Затаив дыхание, Энкрид пришёл в движение. Он ждал этого момента, глядя всё это время в пол. В рукаве был спрятан светящийся камень из канализации. Он потратил немало времени, чтобы понять, как его активировать. И подумать не мог, что применит его так.
Чтобы спрятать и метнуть его, он использовал технику «Скрытого ножа». Он намеренно показал пустую руку, чтобы вызвать у противницы чувство ложной безопасности, и это сработало. Все эти условия, сложившись воедино, создали шанс толщиной в бумажный лист.
Энкриду этого было достаточно.
Топ. Техника рывка, которой он научился, наблюдая однажды за оруженосцем. Он низко пригнулся и рванул вперёд. Сжав рукоять обеими руками, он вскинул меч. Резко выпрямившись, выставил левую ногу и перенёс вес тела сзади вперёд — вертикальный рубящий удар.
Как раз в этот момент зрение Ретши восстановилось. Увидев его, она истошно завизжала.
— Кья-а-а-а!
Это был её предсмертный хрип и последние слова.
Шух, дзынь!
Защитный барьер Ретши разлетелся вдребезги. Это был рубящий удар в стиле тяжёлого меча, удар, в который он вложил всю свою силу, не думая о последствиях.
И на пути этого удара оказалась голова Ретши.
Бум. Хр-р-рясь.
Клинок, сбившийся с траектории после пролома барьера, содрал с её головы скальп, отсёк ухо, рассёк ключицу и вышел ниже.
Хр-р-руп.
В конце концов, лезвие, отхватившее часть внутренностей и добрую треть тела, вышло на уровне пояса. Отрезанная рука и куски плоти с глухим стуком упали на землю, оставив после себя полутруп мага, тупо стоящий на ногах и изливающий на пол кровь и кишки.
Что может сказать человек, разрубленный таким образом? Свет в её глазах мгновенно померк. Было совершенно ясно, что она хотела сделать в последний момент: несколько лоз за спиной Энкрида дёрнулись, а затем безвольно опали.
— Фух, — только теперь Энкрид выдохнул.
Он знал, что барьер Ретши ломается, если получает урон выше определённого порога. Например, от удара, в который вложен весь вес тела. Разве он не проигнорировал кинжалы, но не устоял под топором Пин? По сути, это была битва, в которой он использовал всё, чему научился за эти повторяющиеся дни. Даже светящийся камень он спрятал с помощью техники «Скрытого ножа».
— Остальных не прикончите? — сказал Энкрид, ловя в воздухе светящийся камень.
Из-за этой вспышки в городе наверняка быстро узнают о беспорядках на стене. Времени было мало.
Шух.
Пин двинулась первой, Торрес последовал за ней. Оставшихся солдат было немного.
Кха!
По стене пронеслись предсмертные крики.
Лунный свет всё ещё заливал Энкрида. И враги, и Торрес с Пин видели, как он сияет за его спиной, словно ореол. От него исходила аура чего-то иного, нечеловеческого.
Запах крови и аромат роз смешались на стене. Это был странный запах, настолько уникальный, что его можно было бы принять за новый парфюм.
***
Стоило им перебраться через стену и спуститься, как они оказались в мире Пин. Словно всё было подготовлено заранее, она прижалась к стене, раскопала землю и вытащила узелок.
— Припасы на случай непредвиденных обстоятельств.
Должно быть, их оставил шпион, которого звали «Котом». Внутри узелка оказались грязные лохмотья. Она тут же бросила их Энкриду и Торресу.
Пока они на краю трущоб, примыкающих к стене, накидывали на себя эти тряпки, Пин свернула шеи двум нищим, которые из любопытства сунули нос не в своё дело. Она уложила их без единого звука — мастерство, достойное Пин. Он уже не раз видел это за время повторяющихся «сегодня». Её рукопашный стиль Эйль-Караз был подобен созревшему плоду, отточенному до совершенства.
Большинству обитателей трущоб не было дела до происходящего вокруг. А значит, свидетелей больше не было. Так они втроём растворились во тьме, укрывшись грязными лохмотьями.
Энкрид, следуя за ними, погрузился в свои мысли. Он снова и снова прокручивал в голове события. Это была привычка — анализ.
Во время повторения «сегодня» перед Энкридом было три пути. Должен ли он был выбрать один из них и прорваться?
«А нужно ли вообще выбирать один?»
Стоило расслабить плечи, как он увидел то, чего не замечал раньше. Не нужно было выбирать один из трёх путей — можно было использовать все три стены. И это казалось возможным.
В лазейке, где ждали «Серые Псы», можно было получить опыт боя в окружении против элитного отряда.
В битве со стаей вервольфов — научиться сражаться и уклоняться в хаосе.
А Ретша, Розовый Вьюн, — чем не прекрасное учебное пособие?
Энкрид рассматривал «Серых Псов», вервольфов и Ретшу как инструменты для тренировки. Превосходных спарринг-партнёров. Так он и создавал своё «сегодня».
«Вроде, неплохо получилось».
Запястье немного ныло от удара по перчатке. Атаки, от которых было невозможно увернуться, он принимал на кожаный доспех. Но серьёзных ран не было.
— Ш-ш-ш, головы вниз. Патруль, — прошептала Пин.
Энкрид тут же опустил голову, притворяясь спящим. Спрятав часть снаряжения и накинув грязную тряпку, они замаскировались.
— Запашок — сдохнуть можно.
— Терпи. Не слышал, что на стене был переполох? Есть вероятность, что они спрятались здесь.
— Тогда надо было просто всё тут зачистить.
— Ш-ш-ш, а если они все на нас набросятся?
Энкрид, слушая перешёптывания двух патрульных, прищурился.
— Всё. Идём, — скомандовала Пин, когда они ушли.
Она вела их уверенно, словно по знакомой дороге. Подняв голову, Энкрид увидел часть города. Вдалеке виднелась высокая колокольня, под ногами — грязная дорога. Из некоторых переулков пробивался тусклый свет, но в основном всё тонуло во тьме.
Пока Энкрид шёл за Пин, она поравнялась с Торресом, который шёл сразу за ней. Тот бросил на неё взгляд, мол, «занимайся делом, чего пристала?».
— В Пограничной Страже все такие?
— В смысле?
— Все на таком уровне? — Пин указала большим пальцем себе за спину. На Энкрида.
Торрес на мгновение задумался. Мечник такого уровня? То есть, мечник, способный отбивать мечом, а не щитом, диковинные колючие лозы мага, создавать брешь в обороне и разрубать его? Мечник, который, увидев пару раз его коронный приём «Скрытый нож», начинает применять его в странной, но эффективной манере? Мечник, который рискует жизнью, уклоняясь и выживая в свалке между вервольфами и вражеской элитой? Мечник, который в итоге, махая мечом, в одиночку вырезает и стаю вервольфов, и элитных солдат?
Торрес перебрал в уме всех асов Пограничной Стражи, которых знал.
«Так, посмотрим. Айзен? Бани? Хёун?»
Да где там! Чисто по мастерству он уже, кажется, перешёл какую-то черту.
— Думаешь, есть?
— Что?
— Ты думаешь, такие монстры на каждом углу валяются?
Странное было чувство. Совсем недавно он был ему по плечу. Когда они шли сюда, в спаррингах можно было с ним тягаться. Но в какой-то момент он изменился. Его мастерство изменилось, манера владения мечом изменилась.
— Ха, — на ответ Торреса Пин издала вздох, смешанный с восхищением.
Подумать только, что вытворил этот солдат по имени Энкрид.
«И это командир взвода? Всего лишь командир взвода?»
Что будет, если она доложит об этом по возвращении? Она осматривалась по сторонам в поисках шифра, оставленного «Котом», и беспокоилась, поверит ли кто-нибудь её рассказу о подвигах Энкрида.
Пока они, полагаясь на лунный свет и прячась в тени, избегали патрулей, шум на стене, где они устроили переполох, стих. Энкриду эта тишина показалась ещё более зловещей.
«После того, как я убил мага, интуиция, кажется, снова заработала».
Но если слишком на неё полагаться, опять можно угодить впросак. Он с таким трудом использовал все три стены, чтобы перебраться сюда. Ему хотелось верить, что этот день закончится переходом в «завтра». Поэтому он не расслаблялся. Он был начеку. Готовый немедленно отреагировать, если что-то случится.
Так Пин до самого утра бродила по городу. Все трое устали, но ничего не произошло. Переполох на стене не всколыхнул город. Наоборот, казалось, его пытаются замять. Это стало ясно, когда они, прячась в переулке, подслушали разговор двух патрульных на главной улице.
— Ночью что-то было? Слышал, кто-то через стену перелез.
— Ш-ш-ш, вышел приказ об этом не болтать. Не хочешь лишиться жалования — помалкивай.
Когда они удалились, Пин пробормотала у них за спиной:
— Плохо дело.
— Почему?
— Связь оборвалась. «Кот» мёртв.
— Хочешь сказать, мы зря сюда тащились? — снова спросил Торрес.
Пин покачала головой, сказав, что не совсем.
— Он оставил шифровку. Но вот с этим-то и проблема.
— С чем?
В углу переулка Пин, кряхтя, сказала:
— Он пишет, что закопал его в условленном месте перед городскими воротами.
— Почему именно перед воротами?
— Значит, он очень спешил. Это последнее место, куда можно заглянуть, если бы попытка побега провалилась.
Вот же головная боль. Торрес ткнул Энкрида в бок и спросил:
— Ну что, есть хорошие идеи?
— Забрать донесение у ворот и вернуться. В чём проблема?
— Думаешь, это будет так просто?
«И над этим они ломают голову?» — подумал Энкрид, глядя на них. — «Голова у них совсем не варит».
Впрочем, это было объяснимо. Сколько всего им пришлось пережить за одну ночь. К тому же, хоть Энкрид этого и не осознавал, его действия тоже повергли их в шок. Его мастерство и дерзость, с которой он превращал любую ситуацию в свою пользу. Таким было «сегодня» Энкрида.
— Устроим пожар.
— …Что?
— Говорю, под покровом ночи устроим пожар и выберемся. По пути заберём донесение. Раз они запрещают болтать о том, что случилось на стене, значит, они ждут, пока незваные гости натворят дел. Так давайте им это устроим.
Глаза Пин заблестели. Блестящий план. И тут же промелькнула мысль:
«Это я должна была предложить».
Она поняла, что у неё самой мозги застыли. Этого было достаточно. Пин была отличным рейнджером. А отличные рейнджеры иногда становились серьёзными смутьянами. По крайней мере, в глазах врага.
Троица хорошо пряталась до ночи, а затем подожгла сено, сложенное у постоялого двора.
Вспых!
В шести местах, рассредоточившись, они одновременно устроили поджоги. Пин была в ударе. Она бегала быстрее всех, действовала проворнее всех, и, устроив пожар, вопила громче всех, сея панику.
Глядя на бушующее пламя и двигаясь под покровом тьмы, Энкрид подумал:
«Что-то я слишком часто всё поджигаю».
Так, пожалуй, он станет не рыцарем, а поджигателем. Кажется, поджоги входят в привычку.
Конечно, сейчас было не до этого. Он схватил факел, пробежал несколько шагов и бросил его на сено. Сверху вылил бутылку масла, стянутую с постоялого двора.
Вспых!
Горело знатно. Он становился не просто поджигателем, а экспертом по поджогам, но эффект был превосходным.
— Пожар! Пожар!
Ещё с полудня небо было пасмурным, и казалось, вот-вот пойдёт весенний дождь. Но не сегодня. Поэтому сено и солома горели отлично. И стоявшие рядом деревянные постройки тоже. Он опрокинул несколько факелов, и пламя взметнулось до небес.
Пока все взгляды были прикованы к огню, Пин, Торрес и Энкрид спокойно выбрались наружу. Это случилось прямо перед тем, как закрыли ворота. Разумеется, Пин успела откопать донесение.
— Ну, теперь, кажется, можно и возвращаться? — сказал Торрес.
Пин и Энкрид кивнули. Пора было возвращаться.
— Как ты узнал имя мага? — спросил Торрес по дороге.
Энкрид ждал этого вопроса и выдал заготовленную ложь:
— Повезло. В наёмниках у меня был товарищ, которого убила одна ведьма. Я просто выкрикнул её имя.
И в это нужно поверить? Впрочем, звучало настолько неправдоподобно, что даже казалось правдой. У Торреса в голове всё смешалось, и он решил больше не думать об этом.
«Да и какая разница».
Всё хорошо закончилось, и ладно. Позиция настоящего солдата.
***
Абнайер рассмеялся. Сидя в своём кабинете в Кросс-Гарде, он не мог сдержать смех.
— Ха.
«Всё просрали? За одну ночь?»
Они поймали вражеского шпиона и вытянули из него информацию. На её основе расставили ловушки. Даже слили дезинформацию, притворившись шпионом. Он думал, что если кто и сунется, то живым не уйдёт. Он и не предполагал, что кто-то вообще решится на проникновение в Кросс-Гард.
Но.
«Элитный отряд в лазейке почти полностью уничтожен».
Ретша мертва. Она была не из тех, кто должен был здесь умереть. Ретша, Розовый Вьюн, была известным магом.
«Если бы это был рыцарь, я бы ещё понял».
Но это было не так. Он пытался замять шум и поймать тех, кто проник в город. Даже собирался задействовать для этого свои личные войска. Но пока он ждал, случился пожар. Он рассматривал все возможности, включая покушение.
Но был только пожар. После этого следы проникших в город исчезли.
«Просто подожгли и ушли?»
Абнайер продолжал смеяться. Нелепо и смешно. Его губы смеялись, а глаза — нет. Странное было выражение.
Гениальный стратег Азпена. Так его называли. И вот его так легко провели. Как тут не смеяться?
***
— Апчхи!
По пути в расположение, на предложение снова устроить спарринг, Пин подумала, что Энкрид — конченый псих. Торрес вежливо отказался:
— Ты не устал? А я устал.
Так они и добрались до Бордергарда. Перед казармой Энкрид увидел странную сцену. Лысый мужчина в лохмотьях, которые не носят даже нищие, что-то горячо доказывал солдату.
Это зрелище заставило Энкрида невольно склонить голову набок.