— Думайте о том, как растягиваете мышцы, брат, — говорил Аудин.
Суть его тренировки голыми руками заключалась в том, чтобы изолировать, растянуть и проработать каждую мышцу тела.
— Кх-х, — из горла Энкрида вырвался стон.
Мышцы задней поверхности бедра натянулись до предела, грозя вот-вот лопнуть. Аудин же, словно этого было мало, сел ему на спину, усиливая давление. Сидя на полу, Энкрид пытался дотянуться руками до кончиков пальцев ног.
— Сдохн… — просипел он.
— Это угроза?
— Я сдохну.
Голос был тихим, как писк комара. Мышцы действительно были на грани разрыва. Ещё пара вдохов, и всё!
Лишь когда он достиг предела, Аудин наконец убрал руки с его спины.
— Это основы, — несколько раз повторил он.
Он заставил его сложить одну ногу, чтобы надавить на тазовые мышцы, потом — взяться за столб, согнуться в поясе и скрутиться.
Тело растягивали, скручивали и выжимали. Да, именно выжимали. Лучшего слова было не подобрать. После того как из тела выжали все соки, словно из мокрой тряпки, он был весь в поту.
«А это точно не пытка? Если это основы, то на продвинутом уровне они, наверное, разбирают людей на части?»
Несмотря на такие мысли, эффект от гимнастики Аудина был поразительным. Во время выполнения — мука, но после — невероятная лёгкость во всём теле. Да и не только лёгкость. По телу разливалось тепло. Сердце гулко стучало, разгоняя кровь, и холод уже не казался таким пронизывающим.
— Хорошо есть, хорошо отдыхать и хорошо двигаться — вот лучший способ пережить холод, брат-командир, — с улыбкой сказал Аудин.
Энкрид кивнул. Тренировки были привычной частью его жизни. А боль в теле заставляла мозг работать быстрее. И этот разогнанный мозг возвращал его к мыслям об убийце, что пришёл за ним в этом повторяющемся дне.
«Его мастерство…»
Он даже не увидел, как тот метнул нож. Энкрид и сам неплохо владел метательным оружием, но…
«Даже сравнивать нечего».
Это был высший класс. Впрочем, раз он знает, что будет, значит, сможет подготовиться. Первый сценарий — нападение вблизи. Если не выйдет — бросок ножа.
«Та стена, о которой говорил Лодочник… кажется, она не такая уж высокая и непреступная».
Он говорил, что перед Энкридом будут постоянно возникать препятствия. Но если это одно из них…
«То это легко».
Именно так он и думал. Поэтому и был так расслаблен.
— Так, смотри. Что, вот это вот сложно? А? — Рем, внезапно воодушевившись, спрыгнул с кровати и в точности повторил движение, которое только что делал Энкрид.
Ни единой заминки, всё плавно и гладко. По тому, как легко он вытянулся, было видно, что его тело невероятно гибкое.
— Гибкость надо развивать, а?
Этот ублюдок был невыносимо язвителен. Впрочем, он всегда таким был.
— И вот это по-твоему тяжело? А?
Рем продолжал подкалывать, но Энкрид с невозмутимым видом его проигнорировал. Рагна, до этого наблюдавший за ними с полуприкрытыми глазами, тоже поднялся. Он тоже прекрасно владел своим телом. Чтобы достичь определённого уровня в фехтовании, нужно было в совершенстве контролировать себя. Поэтому Рагна тоже идеально воспроизвёл движение, с которым мучился Энкрид, — сел в шпагат и наклонился вперёд. Он словно специально выбрал самое трудное упражнение, отчего тоже показался невыносимым.
— Я смотрю, у всех появилось новое хобби — в узлы завязываться? — спросил вошедший Заксен. Он только что вернулся из увольнения. С его точки зрения, он попал в сумасшедший дом.
Энкрид, весь в поту, пытался отдышаться. Перед ним, сложившись пополам и держась руками за кончики пальцев ног, сиял улыбкой безумный варвар. А рядом с ним в шпагате сидел ленивец.
Они что, все разом с ума сошли?
— Мы изучали тренировку для победы над холодом, брат, — объяснил ситуацию Аудин.
Заксен, словно ему было всё равно, прошёл мимо них к своей койке.
Приближалось время патруля, и Энкрид, поднимаясь, из чистого любопытства спросил, вспомнив нож убийцы, который он видел впервые:
— Кто-нибудь из вас использовал метательные ножи такой формы? Без рукояти.
— Это что ещё такое?
— Нет.
— Не приходилось, брат.
Рем, Рагна и Аудин ответили, а Большеглазый, который, разумеется, ничего не знал, промолчал. Лишь Заксен нахмурился, а затем спросил:
— Где вы такой видели? — он даже не присел, так и стоял с плащом в руках.
— Не то чтобы видел.
Скорее, собирался увидеть.
— На нём случайно не было круглого отверстия у основания?
Даже не пришлось напрягать память. Он ведь только что получил такой в грудь. Да, круглое отверстие было.
— А почему ты спрашиваешь? — поинтересовался Рем, снова забираясь в кровать.
— Да так, слышал кое-что.
Заксен отвернулся, и в этот момент с койки Энкрида спрыгнула чёрная пантера с синими глазами. Эстер, что всю ночь спала у него в ногах, наконец проснулась. Ну и соня. Проснувшись, она по-кошачьи потянулась, выгнув спину. Энкрид провёл рукой по её спине, от головы до самого кончика хвоста.
— Если возможно, избегайте боя. Это так называемый Уисл-дэггер, — раздался голос Заксена.
— Уисл-дэггер?
Он впервые слышал это название.
— Свистящий кинжал. Прозвище пошло от звука, который он издаёт в полёте. Его любят использовать убийцы. Им трудно управлять, но если встретите того, кто им владеет… эм, бегите.
Заксен, как всегда, был холоден, но вежлив. Вот только содержание его слов…
Бежать? Из-за какого-то типа, который умеет бросать ножи?
Кр-р-р.
Пантере, похоже, нравилось, когда её гладят, и она довольно заурчала.
Увидев это, Большеглазый тоже протянул руку, но пантера тут же злобно оскалила клыки.
— Ух, ладно, ладно.
Ещё шаг — и она бы вцепилась ему в руку.
Сначала Энкрид беспокоился, что пантера может навредить кому-то из отряда, но быстро отбросил эти мысли. Как бы она ни старалась, ей не справиться ни с Ремом, ни с остальными. Опасаться стоило только за Большеглазого, но Эстер была умной кошкой. За несколько дней она не создала никаких проблем.
— Не будь такой злюкой, — сказал Энкрид, поглаживая её по голове. — Я на службу.
Он встал с койки.
— Продолжайте тренировку голыми руками. Это будет полезно, брат.
Аудин не уточнил, для чего именно, но это было и так понятно. Для того, чем Энкрид был одержим. Для меча.
— Он прав, — кивнул Рем. Рагна и Заксен тоже.
Когда дело касалось Энкрида, все они проявляли неожиданную солидарность. Странно, ведь обычно им ни до чего не было дела.
Энкрид вышел из казармы.
Он думал, что это будет простое повторение, лёгкая прогулка, но слова Заксена всё запутали.
«Бежать? Уворачиваться?»
С его-то нынешними навыками? Даже в открытом бою? Надо было спросить.
Впрочем, теперь он и сам всё узнает. Плата — жизнь и сегодняшний день. Но и приобретёт он немало. Так что сожалений не будет.
Сколько бы раз он ни умирал, Энкрид не собирался тратить впустую ни одного дня. Даже если приходилось жертвовать днём ради какой-то цели, он старался вынести из этой жертвы хоть что-то.
Этот инстинкт, выкованный в бесчисленных повторениях, начал шептать ему, что тот странного вида эльф-полукровка — не такой уж и простой противник.
— О, сам Разрушитель Колдовства, солдат высшего класса!
Чэк и Бо были такими же, как и в прошлый раз. Они сыпали комплиментами, создавая расслабленную атмосферу. Если бы он не знал, что будет дальше, то и не заметил бы ничего. Но теперь их намерения были очевидны. Чрезмерная похвала, чтобы усыпить бдительность.
«А они довольно дотошные, как я погляжу».
И это всё ради убийства простого солдата? Они что, перфекционисты?
Пока он размышлял о характере эльфа-полукровки, они дошли до рынка.
— Ну и народу, чёрт возьми, — сказал Чэк, прижимаясь к нему. С другой стороны подошёл Бо.
— Это точно.
Ответив, Энкрид увидел впереди человека в лохмотьях. И тут же резко раскинул руки в стороны.
Бах!
И в этот раз удар пришёлся только по Чэку, Бо увернулся.
Энкрид решительно развернулся. Холод сковывал движения, но гимнастика Аудина помогла. Тело было не таким застывшим, как в первый раз.
Не вынимая меча, он схватил Бо за грудки. Тот рефлекторно выбросил кулак. Активировав «Сердце зверя», Энкрид до последнего следил за траекторией удара, а затем резко качнул головой.
Кулак лишь чиркнул по мочке уха. Теперь был его черёд.
Он с силой сжал кулак на груди Бо и провернул его, перекрывая тому дыхание.
— Кха!
Бо издал сдавленный хрип.
Энкрид коротко выдохнул и, используя Бо как живой щит, развернул его. Вес взрослого мужчины в доспехах лёг ему на руку. Он провернул его, используя центробежную силу.
Почти закончив разворот, Энкрид увидел эльфа-полукровку, сбросившего свои лохмотья. Их взгляды встретились. Эльф, казалось, усмехался.
Почему? Ведь у него появился живой щит. Он должен был быть в замешательстве. Убийца просчитался, его план был раскрыт.
Но эльф был спокоен. Он усмехнулся и лишь взмахнул рукой.
В тот миг, когда его рука коснулась груди, от неё отделилась вспышка света. Молния. Нечто, что летело с невидимой глазу скоростью.
Он не успел до конца развернуть Бо, чтобы прикрыться. Нож влетел в его грудь.
В ушах запоздало раздался свист.
Вместе с глухим ударом пришла боль, и Энкрид понял, что произошло. Он метнул нож, и тот попал ему в сердце.
«Вот как».
Инстинкт был прав. Противник был не из простых. Судя по одному лишь этому броску, он был мастером своего дела.
Так что же делать, если не дать ему метнуть нож?
Нож уже вонзился в грудь, а окружающие заметили лишь то, что Энкрид и двое солдат сцепились в драке.
— Отпусти! — закричал Бо, которого он держал за грудки, и ударил его ногой в живот.
Хватка ослабла. Получив удар, Энкрид отпустил его.
Сердце пронзил нож. Странно было бы оставаться в сознании. Изо рта хлынула кровь.
Он рухнул на одно колено, и тут же рядом оказался эльф-полукровка.
— Ты ведь раскусил нас, да? Наша игра была настолько плоха? — спросил он.
Вокруг уже кричали, но убийцу это, казалось, не волновало. Словно в мире существовали только они двое.
— …Почему? — спросил Энкрид, экономя последний вздох.
Среди шума и криков убийца прекрасно его расслышал.
— Почему я спрашиваю? Любопытно. Ты реагировал так, словно всё знал.
Энкрид слабо кивнул и, собрав последние силы, ответил:
— Ваша игра была отвратительна. Так, что даже собака бы рассмеялась.
Эльф кивнул и взмахнул руками.
Два ножа сорвались с его рук и вонзились в лбы Чэка и Бо. Ещё два Уисл Дэггера.
— Кх…
— П-почему…
Они не успели договорить и рухнули на землю.
Эльф-полукровка на этом остановился.
Энкрид знал, что где-то рядом прячется Роттен, но тот не высовывался. Убийца не стал его трогать. Может, он выследит его позже. Впрочем, это уже не имело к нему никакого отношения.
— Отряд «Неотступные Ухажёры» от своей добычи не отступает.
На слова убийцы Энкрид кивнул.
— Понятно.
— Не удивлён?
— А должен?
— Ну, обычно удивляются.
«Извини, но это уже в третий раз».
Вместо удивления Энкрид схватился за нож, торчавший в груди, и выдернул его.
Резкая, пронзительная боль.
Из раны хлынула кровь.
Взгляд Энкрида затуманился.
— Забавный ты, — сказал убийца.
«Да? Ну ладно».
— Я сделаю это ещё забавнее, — подумал Энкрид, закрывая глаза.
Темнота. И в ней — Лодочник.
— Кхе-хе-хе, — он не говорил, а лишь смеялся. Казалось, он был очень доволен. Ни глаз, ни рта, ни даже чётких очертаний тела, но его настроение передавалось безошибочно.
Его смех был недолгим. Темнота сменилась новым утром.
***
— Доброе утро.
Рывком поднявшись, Энкрид тут же уцепился за Аудина, быстро выслушал основы его гимнастики, а затем, увидев вернувшегося Заксена, потащил его за рукав на улицу.
Заксен, почувствовав, что его схватили, уже было дёрнулся, чтобы оттолкнуть наглеца, но, увидев, что это командир, замер.
— А? Чего это вы? — донеслось сзади.
— Спросить кое-что надо.
Заксен Равноценного Обмена знал на удивление много. Если Большеглазый был кладезем общедоступной информации, то за действительно важными сведениями нужно было идти к Заксену.
Прозвище «Равноценный Обмен» он получил как раз потому, что подрабатывал информатором.
Он давал то, что хотел клиент, но и клиент должен был дать то, что хотел он.
— Что такое «Уисл дэггер», знаешь?
Заксен нахмурился.
— Где вы о таком услышали?
По его реакции Энкрид понял, что это не простое оружие.
— Расскажи мне о нём.
— …Это сделка?
Сейчас он был не просто товарищем по отряду, а Заксеном Равноценного Обмена.
— Да.
Цена не имела значения. Этот разговор всё равно исчезнет, как только сегодняшний день повторится. Да и если бы он перешёл в завтрашний, можно было бы заплатить.
Но он уже предчувствовал, что эта беседа канет в небытие, потому что он понял — на четвёртый день ему эту стену не одолеть.
Стена есть стена. Её не перепрыгнуть с наскока.
Словно смех Лодочника превратился в слова и зазвучал в ушах.