— Неестественный звук, выделяющийся на фоне обычных, — вот что нужно услышать.
Разведотряд выступал ещё до рассвета, в синей предрассветной мгле.
Пока Энкрид в одиночестве собирал свои вещи, Заксен, бывший на последнем дежурстве, небрежно бросил пару слов.
— К чему это вдруг? — переспросил Энкрид, не поняв, о чём речь.
— Вы же спрашивали, как не попасть под меч на поле боя.
Энкрид порылся в памяти.
Медпункт, нападение убийцы, эльфийка-командир роты, Кранг, пожар. Вернувшись после всей этой суматохи, он застал свой отряд сорвиголов дерущимся. Неудивительно, что голова от такого пошла кругом. Поэтому он вспомнил только сейчас, когда ему напомнили. Перед всеми этими событиями, перед последним «танцем» с убийцей, в последний «сегодняшний» день он мимоходом спросил:
— Как хорошо слушать, я понял, но нельзя же на поле боя постоянно напряжённо вслушиваться, чтобы не нарваться на меч? Как уворачиваться, даже не глядя назад?
Тренировка слуха — это, конечно, хорошо. Но она требует высокой концентрации. Можно ли так напрягать слух в самой гуще сражения?
«Это сложно».
Он знал это, потому что пробовал. Если привыкнуть, возможно, удастся демонстрировать движения, близкие к акробатическим, даже против нескольких противников, но… Было ясно одно: просто хорошо слушать недостаточно.
Заксен был добросовестным. Он не проигнорировал брошенный мимоходом вопрос и ответил обстоятельно.
А Энкрид был ещё добросовестнее. Он не упускал возможности научиться.
— То есть нужно почувствовать что-то чужеродное? Несоответствие?
— Было бы хорошо пробудить чувства, отличные от обычных, но это непросто. Поэтому, если это, например, луг, нужно внимательно слушать шелест травинок и искать звуки другого рода.
Местность, куда они направлялись на разведку, была лугом. Трава там была где по колено, а где и в рост человека. Казалось, Заксен знал это и говорил с учётом этого.
Слушая этот любезный ответ, Энкрид вдруг заинтересовался и спросил:
— А почему ты так подробно объясняешь?
На эти слова Заксен пристально посмотрел Энкриду в глаза. Взгляд его словно говорил: «Ты и так всё знаешь, зачем спрашиваешь?» Когда Энкрид склонил голову набок, Заксен наконец продолжил:
— Потому что командир отряда дьявольски упорен.
— …Что?
С какого момента разговор пошёл не туда? Почему вдруг «упорен»?
Заксен знал об упрямстве командира. Знал о его страсти к мечу. Поэтому он так и сказал, но… Энкрид совершенно ничего не понял. Он хотел было спросить ещё, но передумал.
Разве причина важна? Причуды бойцов из его отряда сорвиголов — дело привычное. Значит, причина не имела значения.
Сейчас здесь был тот, кто учится, и тот, кто учит. Если содержание было ценным — этого достаточно. Поскольку он отправлялся к месту сбора разведотряда, можно было обдумать сказанное по дороге и потренироваться. Так что он решил не обращать внимания на то, о чём не стоило расспрашивать.
— Как отличить неестественные звуки?
Энкрид мгновенно стёр с лица толику растерянности и вернулся к делу. Выражение глаз Заксена, наблюдавшего за этим, стало странным. Будто он увидел трёхголового дракона.
— Что?
— Да нет, ничего.
Последовало объяснение. Что такое «чужеродный звук». Как использовать слух.
Было полезно. Было приятно учиться. Энкрид с чувством глубокого удовлетворения отправился в путь.
— Так вот оно как, оказывается.
Заксен всё ещё смотрел на него с тем же странным выражением. Энкрид, не заметив этого, повернулся.
— Ну, я пошёл.
Он направился к окраине лагеря, чтобы отправиться на разведывательную миссию. Заксен смотрел ему вслед и думал:
«Это не имеет смысла».
Он недавно видел, как командир прислушивался и распознал приближение по шагам. Причем услышал со значительного расстояния. Слух, диапазон слышимости был довольно широк. Может, кто другой и не заметил бы, но не он. Что-то здесь было не так. Он перебирал в уме все известные ему методы тренировок и всех людей, проходивших такие же тренировки. Чтобы натренировать слух, нужно постоянно слушать разные звуки и различать их. Так и учатся понимать разницу между ними. Но как обстоят дела с командиром сейчас?
«Слух у него на высшем уровне, но различать звуки он едва ли умеет».
Словно он за короткий срок интенсивно тренировался только слушать. Но это же не тот навык, что прокачивается так просто ...
Если только у него не было десятков запасных жизней — иначе, такими темпами развиться невозможно.
«Странно».
Командир отряда — очень странный человек. Но, как бы там ни было, именно благодаря этой его странности он и поделился ещё одним своим знанием. И командир отряда, наверняка, быстро усвоит то, чему его только что научили. Тренировать слух — вот что сложно. А различать и классифицировать звуки — это уже дело вторичное.
Когда его смена закончилась, он вернулся в палатку, и увидел Рема, который смотрел на него сонными глазами. Тот лежал, подперев голову рукой, и смотрел на него с улыбкой, что было крайне неприятно.
— Взгляд у тебя отвратительный, — Заксен «поздоровался» утром.
Рем хмыкнул и с ленцой отозвался:
— Ты тоже попал под обаяние командира отряда? Смотришь на него, и сразу хочется его чему-нибудь научить, да?
— Это справедливый обмен. Я ему помог — он мне вернет равноценное позже.
Заксен Равноценного Обмена. Таким было его прозвище в отряде. Но, говоря это, он и сам понимал: на самом деле, это было не «в обмен». Это было импульсивное решение. Может, из-за того, что его впечатлили недавние заметные успехи Энкрида на поле боя? Заксен не стал глубоко задумываться. Он знал, что иногда неплохо действовать по велению сердца. На этом можно было и закончить.
— Да пошёл ты, ублюдок. Мужиком себя называешь — а стесняешься, — Рем тихо захихикал, снова лёг и закрыл глаза. Он натянул одеяло до подбородка и, словно наслаждаясь уютом, довольно быстро засопел.
Заксен иногда задавался вопросом: «На чём вообще держится самоуверенность у этого сумасшедшего варвара?»
— Иди ложись. Попробуешь напасть, когда я усну, расколю тебе башку, — сказал Рем, всё ещё делая вид, что спит.
Заксен, проигнорировав слова Рема, направился на своё место. С этим типом связываться — только себе дороже.
— Вот же придурок, как всегда… молчит и не отвечает, — как и ожидалось, Рем сам завел этот разговор, а потом сам же и обиделся.
Разведывательный отряд выступил на рассвете — и с самого начала всё пошло наперекосяк.
— Если встретим этих азфенских ублюдков — черепа им разнесём, поняли?!
Это заявил молодой командир разведгруппы, которому поручили командовать их небольшим отрядом.
Энкрид едва удержался от того, чтобы не выдать: «А ты вообще знаешь, что такое разведка?», но тот не дал ему вставить и слова.
— Сейчас ты не командир раздолбаев, а просто один из нас, обычный солдат. Собираешься не подчиняться — говори сразу. Решим вопрос на деле. Я, в отличие от некоторых, не задницей командирскую должность заработал, так что я в себе уверен.
Говорил он крайне вызывающе — словно заранее искал, к кому придраться.
Но Энкриду было всё равно. Не было ни раздражения, ни злости.
Такие выходки ему были знакомы — не впервые слышал в свой адрес «приветственные» речи от людей, кто не имел о нём ни малейшего представления. А на пустые слова и обращать внимание смысла не было.
Лучше пройти маршрут молча и использовать время с толком — повторить в голове то, что успел выучить.
— Он просто выпендривается, не парься, — проворчал кто-то рядом. Голос был хриплый, уверенный, солидный.
— Да я и не парюсь.
— Ну и славно, — усмехнулся тот, хоть и избегал лишний раз попадаться командиру на глаза.
Он производил впечатление человека спокойного и здравомыслящего.
— Вперёд!
Отряд из десяти человек — разведка и патруль, два в одном, — отправился в путь.
Разведка — это не всегда работа в глубоком вражеском тылу. По крайней мере, не в таких местах. Эти равнины известны как «Зелёная Жемчужина» континента — безбрежные луга, покрытые высокой травой. Если пойти на восток, там есть несколько пологих горных хребтов вдоль невысоких холмов. Но в основном здесь широко и ничего не загораживает обзор. На западе извивается широкая река Пэн-Ханиль — артерия Наурилии, которую теперь приходится делить с герцогством Азпен, нынешним противником. Из-за особенностей ландшафта внезапные нападения здесь практически невозможны.
Так что делает здесь разведка? Разведывает прилегающие территории. Патрулирует.
Выявляет перемещения вражеских отрядов — и днём, и ночью.
Отслеживает вражескую кавалерию. Замечает всё, что может показаться подозрительным.
Проверяет ключевые точки.
Конечно, разведка опасна.
Никогда не знаешь, когда можно столкнуться с врагом. Столкновения между разведывательными отрядами нередко перерастали в полноценные сражения. Хотя… подобное всё же случалось не так уж часто. И лучше бы так и оставалось.
— Вперёд! Покажем врагу силу наурилийской пехоты!
На взгляд Энкрида, этот юный командир был самым настоящим идиотом, опьянённым собственной значимостью.
Бастард какого-нибудь знатного рода?
Или просто знает, к кому подлизаться в штабе?
Ему едва исполнилось девятнадцать или двадцать. Для командира отряда регулярной армии Наурилии это было стремительное продвижение. Хотя, по сравнению с настоящими гениями, таких, как он, — пруд пруди.
О разведке он, похоже, и не думал вовсе. Её задачи выветрились у него из головы подчистую.
А кто-то из солдат, похоже, ещё и с энтузиазмом это принимал.
— Само собой! С вашими способностями, командир, что нам эти азпенцы, простая разминка!
— Покажите свою доблесть ещё раз, как тогда, когда вы пятерых наёмников уложили!
«У этого сопляка как бы задница по швам не треснула от собственной важности».
В целом, Энкриду и без слов было очевидно, как сложилась такая ситуация. Вероятно, из-за частых ранений солдат в разведгруппе не хватало людей. Поэтому сюда и попал он, и эти идиоты.
Но всё же. Эти ублюдки просто никуда не годятся.
Но проблем быть не должно. Маршрут этого разведывательного отряда всё равно определён.
«Патрулирование по дуге с центром в расположении своих войск».
Детальный маршрут — на усмотрение командира отряда. Энкрид, упорядочивая информацию в голове, подумал, что всё будет нормально, если только командир разведгруппы не наделает серьёзных глупостей.
— Это следы гну, — командир отряда, проходя мимо, обнаружил следы зверя. Гну — одно из стадных животных, похожих на корову, что бегают по равнинам. Они передвигаются стадами от двадцати до пятидесяти особей.
— Если пойдём по этим следам, сегодня нас ждёт пир. Давайте устроим барбекю, парни!
…Двадцать гну преследовать? Но ещё более абсурдным было то, что эти следы были вообще не гну. Они принадлежали газели.
— Ну да, конечно, — пробормотал шедший сзади тот самый солдат, что произвел на Энкрида хорошее впечатление. Он тоже, казалось, был ошарашен и, усмехнувшись, посмотрел на затылок командира отряда.
В первый день разведывательный отряд продвигался вперёд, разыскивая несуществующих гну. Разумеется, ни одно животное не попалось отряду, который лишь пугал округу хмурыми рожами.
— Эх, чёрт! — пробурчал командир, видимо, раздражённый неудачей.
А если бы они действительно поймали гну, неужели этот ублюдок и вправду развёл бы костёр? Это было бы то ещё зрелище. Разведывательный отряд, который, мало того, что он не передвигается скрытно, так ещё и разводит костёр!
Это было бы практически то же самое, что крикнуть: «Внимание! Мы тупые — берите нас тепленькими!»
Может, к лучшему, что они так никого и не поймали.
Перед заходом солнца отряд разбил лагерь у небольшой рощицы — четырёх высоких деревьев на склоне холма.
— Командир проблемного отряда, а ты сам откуда? — спросил тот самый солдат, который, как и Энкрид, с первого взгляда понял, кто в этом отряде кто.
— Из Бордергарда.
— Военный город?
Энкрид коротко кивнул.
Бордергард — приграничная крепость, гарнизонный центр Наурилии.
Фермеры и торговцы там, конечно, тоже водились, но в первую очередь это был армейский город: учебные части, склады, постоянные войска… Всё подчинено нуждам армии.
— А я из горной деревеньки. Когда наш хлыщ, глядя на те следы, заявил, что это гну, я чуть не поседел. Это ж была газель!
Энкрид только усмехнулся. Они поняли друг друга без слов.
Парня звали Энри. Простой, здравомыслящий, и — что было видно невооружённым глазом — нынешнего командира, мягко говоря, не жаловал.
— Завтра покажу кое-что интересное. На равнине дорог вроде бы нет, но зверь ходит одними и теми же тропами. Надо только уметь их разглядеть.
Они перебросились ещё парой фраз, после чего Энри улёгся спать.
У Энкрида была третья ночная вахта.
Во время смены он вспоминал — всё, чему его успел научить Заксен.
Меч в руки он не брал, но, взмахивая ладонью, словно рассекая воздух, повторял выученные движения.
Тот спарринг с Рагной и Ремом перед выходом в разведку оказался очень кстати.
«Нужно научится наносить колющий удар из любого положения», — так сказал ему тогда Рем.
Именно об этом Энкрид размышлял, продолжая свои тренировки. Рем подсказал ему способ: сказал укреплять ноги.
На разведке приходится двигаться постоянно. Без лошади — по-другому и не выйдет.
«Значит много ходить ему только на пользу».
Для укрепления мышц - то что нужно.
Рацион был скудным — один вяленый мясной паёк. Разумеется, насытиться этим было сложно. Но Энкриду было не до еды.
Всё о чем он думал: о тренировке фехтования, слуха, по методике Заксена, и обещанных Энри охотничьих уловках.
Он искренне наслаждался процессом обучения и изучения нового. Конечно, не меньше он наслаждался и применением освоенного.
«Вернусь — снова нужно будет поспаринговаться».
Всю свою вахту Энкрид, продолжая размышлять, тренировал слух, пытаясь уловить то самое чувство «несоответствия». Вскоре он разбудил следующего караульного и уснул.
***
На второй день, с первыми проблесками рассвета, разведывательный отряд снова отправился в путь.
Утром Энри вкратце успел показать Энкриду, как распознавать звериные тропы.
Когда они шагали сквозь траву, доходившую до колена, Энкрид прислушивался к шорохам и наблюдал, как она колышется от движений.
Многое ещё ему предстояло выучить, он думал об этом совершенно искренне.
Хитрости, которыми с ним поделился Энри, оказались весьма любопытными; раньше у него просто не было ни времени, ни возможности углубляться в такие тонкости.
— Сюда, — коротко бросил командир, уверенно двинувшись вперёд. Направлялся он прямиком к полю, заросшему высокой сорной травой.
«Вполне ожидаемо».
Учитывая его намерения «раскалывать врагам головы», маршрут был вполне обычным. К тому же, это была одна из точек, которую им поручили проверить.
Конечно, командир разведотряда легко разрушил все представления Энкрида о здравом смысле.
— Пройдем прямо через эти заросли. Если там прошли вражеские разведчики — найдём их след. Пойдем по нему и догоним. Как вам, а?
«Этот ублюдок что, совсем спятил?» — Энкрид с трудом удержался, чтобы не выпалить это вслух.
На что ориентироваться в поле высокой сорной травы? И где гарантия, что так они встретят вражеский разведывательный отряд? По уму — хватило бы осмотреться, убедиться, что засады нет, и двигаться дальше.
— Не встревай, — огрызнулся один из подпевал, встав на защиту командира. — Командир командиру рознь.
Хех.
Энкрид по-прежнему не злился. Он лишь прикинул: стоит ли позволить им наступить на грабли? Раздумья были недолгими. Он решил оставить всё как есть. Если что-то пойдёт не так, если они угробят себя — он подумает об этом в другой раз. А если нет.
«Ну, тогда просто потратим время в зарослях впустую и вернёмся».
Так или иначе — лично он ничего не терял.