— Ветер сейчас дует в эту сторону, верно? Но вот эти короткие травинки примяты в обратном направлении, и видно, что они образуют круглый след, — Энри прижал ногой основание высокой травы, отодвигая её в сторону и показывая участок земли, густо поросший более короткими стебельками. Он указывал на следы на этом участке, объясняя на ходу.
— И правда, — ответил Энкрид, внимательно изучая землю. Когда тебе показывают, всё понятно. Но если бы ему пришлось искать самому, вряд ли бы он так легко это заметил.
Они находились в самом сердце того поля высокой травы. Куда ни глянь — сплошное буйство зелени.
Поговаривали, какой-то странствующий по континенту бард, увидев эти равнины в разгар лета, нарёк их «Зелёной Жемчужиной», объясняя это тем, что, мол, среди всей этой яркой зелени заросли высокой травы казались особенно тёмными, словно глубины подводного мира.
И он попал в точку.
Это чёртово поле было не самым приятным местом для человека, чтобы продираться сквозь него. Стоит зазеваться, и качающаяся на ветру трава так и норовила хлестнуть по лицу и глазам. Со всех сторон к телу липли насекомые. Кузнечики и сверчки то и дело выскакивали и скакали вокруг, а в редких лужицах попадались лягушки.
При виде лягушек Энкрид невольно вспомнил о Фрогге — том самом, что вырубил его одним ударом. Конечно, он знал, что Фрогги утверждали, что они вовсе не лягушки и ничего общего с ними не имеют. И действительно, если убить лягушку у них на глазах, они не отреагируют. Но если пригрозить раздавить им сердце, они, сверкая глазами, бросятся в атаку.
«Тот единственный удар в бок».
Он тогда заблокировал этот удар. На рефлексах. Но всё равно после этого удара вырубился.
Сколько же времени пройдёт, пока он сможет тягаться с Фроггами?
Сейчас это было невозможно. Но однажды… однажды ведь получится?
Конечно, у него были некоторые сомнения. Их было не избежать. То, что он не сдаётся, не означало, что он не сомневается. К тому же, времени на сомнения попросту не было. Уж лучше лишний раз взмахнуть мечом.
Энкрид тут же отбросил негативные мысли. Некогда тратить на них нервы. Глупо расходовать душевные силы на то, что всё равно не изменить прямо сейчас.
Он вздохнул и вновь сосредоточился на объяснениях Энри.
Этот боец, бывший степной охотник, был на удивление спокойным и уравновешенным. Даже когда их командир творил полный абсурд, он воспринимал это как данность, умудряясь еще и уговаривать Энкрида: «Ну потерпи немного». Хотя самому Энкриду и терпеть было не нужно. Он и без того привык к подобному.
А Энри тем временем спокойно использовал свои охотничьи навыки и внимательно осматривал округу. Слушать его было интересно.
— Звериного помёта почти нет. Почему? — Энри недоумённо склонил голову набок.
— Это проблема? — спросил Энкрид, отмахиваясь от особенно длинных стеблей травы, упорно лезших ему в лицо.
— Для людей это поле может показаться бесполезными зарослями сорняков, но на самом деле это не так. Для тех, кто питается этой травой, здесь просто рай земной. Поэтому, обычно в таких местах остаётся много звериных следов, но здесь их почти нет.
Животных мало. Почему? Энкрид, слушавший вполуха, смахнул пальцем со щеки прицепившееся насекомое. Пиявкой оно, вроде, не было, но уже вытянуло вперёд тонкий хоботок — будто собиралось впиться в кожу. Глядя на таких тварей, и на эту чёртову траву, которая всё время лезла в глаза — его вдруг охватило непреодолимое желание взять косу и вырезать тут всё под корень.
— Тише ты, слишком много болтаешь, — проворчал командир разведотряда, оглянувшись. Перед его носом промелькнул кузнечик, но он лишь поморщился. Даже жаловаться не стал.
«А вот это уже неожиданно».
Энкрид ожидал, что командир, причем сам же их сюда и затащивший, начнёт ныть и причитать, мол: «И что это за дыра?!»
Хотя это место называлось «буйством зелени», но если присмотреться, то тут и там виднелось много травы, выцветшей до светло-коричневого оттенка. Признак приближающейся осени. Зимой вся эта буйная растительность исчезнет, будто заснёт до следующего года. А когда снова потеплеет, на перегное из отмершей травы вновь вырастут высокие стебли. Бесконечный цикл, из года в год.
«Умирает и рождается снова».
Закон природы? А что же тогда происходит с ним? Повторение сегодняшнего дня. Как он ни старался об этом не думать, эти мысли постоянно крутились в голове. Но что тут поделаешь? Нельзя же просто отмахнуться от повторяющегося дня.
Энкрид лишь чётко определил для себя линию поведения.
«Использовать всё, что можно использовать».
Значит, использую и это тоже.
Он не считал это благословением. Но даже если это было проклятьем, по сути, ничего не менялось.
Они уже довольно долго пробирались по зарослям, когда кто-то лёгонько тронул Энкрида за плечо.
Это был не Энри. Это был один из тех солдат, что постоянно крутились возле командира отряда.
— Наш командир может показаться слишком легкомысленным, но ты уж пойми. Этому есть причины. Ему нужно отличиться, а его всё в разведку отправляют — вот он и на взводе.
К чему он это сейчас?..
— Ты ведь тоже командир. Ну и… та история с задницей — не держи на него зла.
Странный же момент он выбрал…
Энкрид только мысленно хмыкнул, но всё же решил принять извинения.
Какой смысл нагнетать обстановку во время выполнения задания? Да и, по сути, злиться было не зачем.
Энкрид по-прежнему придерживался своего мнения: лучше потратить время на тренировку, чем расходовать душевные силы на подобные вещи.
— Ладно.
— Широкой души ты человек, командир. — Сказав это, солдат улыбнулся. У него были выцветшие светлые волосы и лицо забияки. В общем, полная противоположность Глазастику. Проще говоря, он был некрасив.
Кивнув, Энкрид снова отвернулся и по привычке сосредоточился на слухе.
Именно в этот момент в ухо ему ударил чужеродный звук.
Ш-ш-ш. Ха-а! Хруст.
То, чему научил его Заксен, те тренировки — всё это не прошло даром.
«Звук другой».
Десять человек из разведотряда двигались достаточно близко друг к другу: не плечом к плечу, но так, чтобы каждый видел спину товарища впереди. Звук, с которым они продирались сквозь высокую траву, стал уже привычным. Но этот звук… был другим.
Звук донёсся издалека. Это определённо был звук человека, тоже пробирающегося через траву. Вперемешку с этим шелестом — рык зверя и характерный хруст, когда нога ломает стебли.
Человек. Но вряд ли союзник.
Сами по себе эти заросли высокой травы не представляли большой ценности. Значение их было в том, что за этими чёртовыми зарослями находилась вражеская территория. Выйдя из зарослей, они сразу окажутся на открытой равнине, где негде спрятаться. Поэтому двигаться через такие заросли — не самое разумное решение. Неужели и у противника такой же тупой командир, который тоже отправил сюда разведотряд?
— Кроме нас, здесь кто-то есть, — сказал Энкрид.
Солдат, шедший впереди, тот самый с мордой забияки, моргнул:
— Что?
На его лице было написано полное недоумение. Он нахмурился и склонил голову набок.
— Я тоже, кажется, что-то слышал, — подал голос Энри справа.
— Что такое?
Когда Энкрид совсем остановился, командир разведотряда, шедший впереди, шагнул назад и подошёл ближе.
— Враг.
Энкрид сказал об этом, как только услышал, но добиться, чтобы сказанное поняли остальные, оказалось совсем другой задачей.
Пинг! Тхук!
Прежде чем они толком успели осознать, кто перед ними, их атаковали.
— А-а-а!
В голову солдата, оказавшегося впереди после того, как командир отступил, вонзилась короткая стрела.
По звуку Энкрид определил направление выстрела. Глаза уловили форму стрелы.
«Болт».
Короткая стрела, хорошо подходящая для ближнего боя. Такие не используют с длинным луком.
«Арбалет».
Вывод был сделан мгновенно. Как только в голове у переднего солдата образовалась дыра, Энкрид крикнул:
— Ложись!
Одновременно он схватил командира отряда за воротник и дёрнул вниз.
— Акх! — вырвался у того сдавленный стон.
Прижавшись к земле, он услышал короткие предсмертные хрипы.
«Спереди, справа и слева».
Даже если, пригнувшись, удалось избежать первого залпа, смерть была практически неизбежна. Что же тогда делать? Нужно прорываться. Выбрать направление и идти напролом. Нельзя останавливаться.
Энкрид, прижавшись к земле так, что живот почти касался её, бросился в одну из сторон.
Фш-ш-ш-ш!
Трава раздвинулась в стороны, выдавая его движение врагу. Естественно, на него посыпался град арбалетных болтов.
— Идиот! — в отчаянии крикнул Энри. Это выглядело как самоубийство.
Па-па-па-пах.
Отчасти это была удача, но Энкрид увернулся от большинства болтов. Один вонзился в левое плечо, но враг всё же оказался в его поле зрения. Враги срезали часть высокой травы, чтобы обеспечить себе пространство для ведения огня. Среди зарослей виднелся человек в зелёной одежде с арбалетом в руках.
Увидев его, Энкрид тут же выхватил меч.
«Когда угодно, из любого положения».
Нанести лучший возможный удар. Он действовал так, как его учили.
Оттолкнувшись от земли, он сократил расстояние. Враг пытался перезарядить арбалет. Ошибочное решение.
Как только он оказался на расстоянии удара мечом, Энкрид, сделав выпад левой ногой, нанёс колющий удар одной рукой. Острие его арминг-сорда пронзило воздух и чиркнуло по шее врага. Острое лезвие вспороло тонкую кожу. Из раны брызнула кровь, а затем густыми толчками хлынула тёмная жижа. Солдат с перерезанной шеей схватился за горло и, пошатнувшись, упал.
Энкрид не останавливался. Он тут же метнулся влево.
Это было не расстояние для стрельбы из арбалета. В грудь ему летело остриё копья.
Энкрид, сделав вид, что бросается вперёд, замер на месте, позволив копью врага пронзить пустоту. Он увидел короткое пехотное копьё и глаза державшего его солдата. Глаза, в которых смешались странное возбуждение и удивление. Глаза солдата на поле боя.
Арбалет, короткое копьё, одежда зелёного цвета. Снаряжение для засады.
Мгновенно зафиксировав в мозгу полученную информацию, он сделал ещё шаг вперёд и нанёс рубящий удар по горизонтали. Вражеский солдат с копьём отступил назад, увернувшись от траектории меча, и снова резко выбросил вперёд возвращённое копьё.
Энкрид, видя летящее в него копьё, вместо уклонения развернулся на правой ноге. Сделав на месте полуоборот, он снова нанёс колющий удар мечом. Уклонение и удар — атака и защита в одном движении.
Меч вонзился во вражеское тело. Рука ощутила глухой, тяжёлый толчок. Доспехи противника состояли из толстой стёганой ткани. Пробить её было несложно, если приложить достаточную силу, сноровку и иметь острое лезвие.
— Кхы-ы-ыр…
Враг, которому меч вонзился в живот, выронил копьё и обеими руками схватился за меч Энкрида. Его ладони были рассечены, потекла кровь.
«Сразу не вытащить».
Меньше думай, действуй быстро. Железное правило выживания на поле боя.
Бросив меч, зажатый противником, он подобрал с земли упавшее короткое копьё.
Вжух!
Тем временем другой вражеский солдат замахнулся арбалетом, словно дубиной. Благодаря тому, что Энкрид пригнулся, арбалет просвистел у него над головой. Кожаный подшлемник, который он носил вместо шлема, зацепился за край арбалета и слетел. Холодный воздух коснулся кожи головы, принеся приятную свежесть.
Энкрид вонзил подобранное короткое копьё в видневшуюся ногу. Отличное украшение для ступни врага, взмахнувшего арбалетом.
Хрясь!
— А-а-а-а-а!
Боль вызывает крик. Крик привлекает внимание. Поэтому крик как средство деморализации противника был вполне уместен.
Он тут же бросился вперёд и, схватив колено противника с той стороны, куда не было вонзено копьё, вывернул его в обратную сторону.
Хруст!
— Кха-а-а-а!
Этому приёму его научил тот самый религиозный боец из отряда. Получилось ужасно неуклюже, но сейчас было не до изящества.
Энкрид вытащил короткий меч из-за пояса упавшего противника. Затем, выпрямившись и приняв стойку, он приставил короткий меч прямо к горлу того, у кого в ступне торчало копьё.
— Кхыг!
Прежде чем тот успел оказать сопротивление, он плавно вонзил лезвие и потянул в сторону.
Скр-р-рак.
В руке ощутилось сопротивление, и лезвие рассекло плоть. Послышался булькающий звук пенящейся крови. Солдат с перерезанной шеей схватился руками за горло и рухнул на колени.
Дыхание перехватило. Энкрид, присев на корточки за умирающим солдатом, использовал его как щит и перевёл дух.
«Одна сторона — есть».
Они были окружены с трёх сторон. Одну из них он, таким образом, открыл. Теперь, если что-то пойдёт не так, появился шанс удрать.
— …А говорили, солдат низшего класса? — вдруг сказал Энри, незаметно оказавшийся сзади.
— Так и есть, — ответил Энкрид, переводя дыхание. Энри покачал головой.
— С такими навыками — и солдат низшего класса?
— Чёрт, так это я тот, кого через задницу назначили, — тем временем командир разведотряда выдал очередную глупость. О чём он вообще думает?
— Назад, не высовывайтесь, — солдат с лицом забияки загородил собой командира.
В живых остались только они четверо. Остальные члены разведотряда погибли.
А перед ними стояло, свирепо сверкая глазами, не меньше двадцати вражеских солдат.
— …Какого хрена, — произнёс один из азпенских солдат. Он удивлённо посмотрел сначала на Энкрида, потом — на тела павших товарищей.
Трое убитых.
Энкриду было плевать, удивлён враг или нет. Как всегда, он искал лучший выход из сложившейся ситуации, чтобы действовать соответственно.
Арбалеты по-прежнему представляли угрозу. Врагов было много. А он потерял свой меч.
— Валим!
Старый добрый наёмничий стиль Вален. Время для его главного приёма: делать ноги!
Энкрид не колебался. Развернулся и рванул прочь.