«Убили во сне?»
Энкрид был ошеломлён, ему было не до смеха.
«Неужели я настолько беспечен?»
Что его прирезали во сне, а он и не заметит? Да не может такого быть. Будь он настолько неосторожен, давно бы уже коньки отбросил.
Он даже не представлял, как именно его убили.
Энкрид попытался вспомнить тот момент, когда он засыпал. Вроде бы, ничего необычного.
Он не почувствовал ничего подозрительного. Он просто уснул. И не проснулся.
«Слышал ли я во сне стрекот насекомых? Может, ворочался?»
Нет.
Он спал крепким сном. Всего день оставался до возвращения в строй. Он спал, ни о чём не думая. Решил, как следует выспаться напоследок.
А что потом?
Он словно впал в забытье.
Но Энкрид не собирался сидеть сложа руки, пребывая в растерянности. Если от неожиданности впасть в ступор — умрёшь.
Это просто начался ещё один «сегодняшний» день. Он уже проходил через это, поэтому знал, что делать и о чём думать.
Нужно было обдумать две вещи.
Во-первых — «как». Перерезали ли ему горло, заткнули ли рот и нос… Как можно убить человека, не причинив ему боли?
Во-вторых — «зачем».
«Зачем убивать меня?»
Убили, а он даже не понял, когда это произошло. Значит, убийца не дилетант. Если это был наёмный убийца, то высшего ранга, не меньше. А если это вражеский солдат…
«То он ещё круче, чем первоклассный убийца.»
Медицинская палатка находится в тылу. Если кто-то смог незаметно пробраться сюда и перерезать ему глотку… То это такой убийца, который и рыцарю пощёчину отвесит, и живым останется.
А ответ на вопрос «зачем», разве он не очевиден? В палатке, кроме него, только Кранг и Бензенс.
«Вряд ли такой мастер придёт за Бензенсом.»
Значит, оставался только один вариант.
Кранг. Этот безбашенный парень, который говорит, что забыл, к какому подразделению приписан. Не может он быть обычным солдатом.
В общем, с ответом на вопрос «зачем» почти разобрались. А «как» — да и чёрт с ним. Сегодня ночью он сам всё увидит.
Как ни странно… Когда его убивал "Колющий", он думал, что эта проклятая боль — самое ужасное. Он думал, что видеть рожу этого ублюдка — самое отвратительное чувство.
«Но нет, это ещё хуже.»
Мерзкое чувство. Убили, а он даже не понял как. Невероятно мерзкое. Даже если бы он не просто наступил в дерьмо, а еще и покувыркался в нём, ощущения были бы не такими отвратительными.
«Как же мерзко.»
Дерьмово, да? Но от осознания этого ничего не изменится. Поэтому Энкрид забыл о своих чувствах. Вместо этого он вспомнил, что ему нужно делать, и привёл свои мысли в порядок.
«"Как" — это я выясню сегодня ночью. А "зачем" — скорее всего, приходили не за мной, а за Крангом.»
И тут возник ещё один вопрос. Помимо «как» и «зачем», появился еще один вопрос — «кто». Кто убийца?
Если предположить, что это не вражеский солдат…
Это человек, который знает расположение медпункта, умеет прятаться и искусен в убийстве. Союзник, который уже нашёл цель и имеет к ней лёгкий доступ.
В голову пришёл один человек.
«Командир роты?»
Вполне разумное подозрение. Эльфы ступают бесшумно, двигаются скрытно и проворно. Идеальная раса для убийств. К тому же, раз уж он здесь, у неё был предлог прийти сюда. Если её цель — убийство, то понятно, почему она приходила несколько дней назад и тратила время на бессмысленные разговоры. Всё сходилось, как кусочки пазла.
— Ты чего? — спросил сидевший рядом Бензенс. Энкрид машинально ответил:
— Думаю.
— Думаешь? Ты чё так коротко отвечаешь? Рехнулся что ли, чокнутый ублюдок?
Проверяя, насколько зажила его рана на бедре, Бензенс, прихрамывая, поднялся.
— О, я думал, это спросил Кранг. Господин командир взвода. Ошибся.
— И что с того?
— Прошу прощения.
— Извинился и всё на этом?
Поймал его на слове.
— Схожу за едой.
Энкрид, как обычно, проигнорировал Бензенса и вышел из палатки. Вслед ему неслись злобные крики Бензенса.
— Я есть не буду!
Это крикнул только что проснувшийся Кранг. То, что он умер из-за этого парня, не вызывало у Энкрида неприязни. Конечно, ему было мерзко. И злость накатывала, это тоже правда. Но не Кранг же его убил. В конце концов, разве не из-за собственной слабости он умер? Или из-за того, что ему чертовски не повезло. Так думал Энкрид.
«Если знаешь, то не умрёшь.»
Это скрытный убийца. Если поднять шум, сбегутся союзники. Этого достаточно, чтобы поймать кошку, забравшуюся в палатку ночью. Даже не нужно самому ловить.
По дороге ему встретился дежурный по лазарету, протирающий глаза. Он медленно тащился, волоча ноги, и выглядел так, словно ему всё до смерти надоело.
«Этот тип совсем не меняется.»
— Из-за того, что ты опоздал, один командир взвода взбесился.
— Ну и что, что я опоздал? Вот ты, например, десятник, и вечно его задираешь!
Формально этот солдат тоже был десятником. То есть, по званию они были равны.
— Ты же солдат низшего ранга, так какого черта выпендриваешься?
Дальше они шли вместе, и вопрос прозвучал внезапно, но понять смысл было несложно. Солдат спрашивал, почему Энкрид постоянно троллит Бензенса, не боясь последствий.
— А Бензенс?
— Он солдат среднего ранга.
Не только дивизия Сайпреса, но и армия королевства Наурилия делила солдат на ранги. Это было что-то вроде системы поощрений для поднятия боевого духа. Если докажешь свою силу, получишь соответствующий ранг. Докажи свои способности. И получи звание. Поговаривали, что при повышении ранга даже полагалась премия. Энкрид считал эту систему весьма полезной. Низший, ниже среднего, средний, выше среднего, высший. Пять рангов побуждали солдат усердно тренироваться. Наурилия почитала воинское искусство, поэтому почти все командиры обладали средним рангом и выше. Но рыцари не входили в эту систему. Рыцарь — это рыцарь. Они были за пределами человеческих возможностей. Их нельзя было втиснуть в эти рамки. Поэтому командир взвода был как минимум солдатом среднего ранга. Десятник — уровня ниже среднего или среднего. Конечно, каким бы сильным ни был солдат, его не поставили бы на должность, которая разрушит систему командования. Командиров взводов и выше отбирали тщательно. Но всегда были исключения. Энкрид был солдатом низшего ранга, но при этом десятником. А его подчинённые были как минимум солдатами среднего ранга и выше.
— Ты, похоже, довольно необычный человек.
Солдат сказал это без задней мысли. Но Энкрид почувствовал себя странно.
«Я?»
Всю жизнь он только и слышал, что он обычный. Или что у него не хватает таланта.
— Двух порций будет достаточно, — сказал Энкрид.
Солдат снова посмотрел на него, пробормотав: «Он определенно немного странный», — и приготовил еду только на двоих.
Вернувшись в палатку и немного успокоив Бензенса, Энкрид позавтракал. После еды он, как обычно, занялся тренировкой и анализом прошедшего боя. Кранг, отказавшись от завтрака, куда-то ушёл. Так что есть остались только Энкрид и Бензенс.
— Кранг сказал, что уходит, и ушёл?
— Ну да.
На вопрос Энкрида дежурный по лазарету небрежно кивнул, словно это само собой разумеющееся.
Энкрид подозревал командира роты (эльфийку). Но и дежурный тоже был под подозрением.
«Этот солдат тоже может входить сюда когда угодно?»
Перед палаткой стоял часовой, но он не обращал внимания на дежурного по лазарету.
«Не буду делать поспешных выводов.»
Даже если догадка верна, если принять её за основную версию, мозг перестанет работать гибко. Лучше оставить возможность для других вариантов.
Кранг вернулся только после обеда. День повторялся. Но вот Энкрид действовал иначе.
— Занят?
Когда Энкрид заговорил, вернувшийся Кранг удивлённо наклонил голову набок. А потом, слегка улыбнувшись, подошёл и спросил:
— Ты знаешь?
С чего вдруг он это спрашивает?
— Что?
— Ты первым заговорил. Впервые.
«Да?»
Похоже, что так и было. Он не придавал этому значения.
— Ну, наверное.
Подумаешь, какое важное событие.
Кранг усмехнулся и присел на кровать Энкрида. Энкриду не было особо интересно, кто такой Кранг. Точнее, раньше не было. Но из-за этого скрытного солдата начался повторяющийся день, поэтому интерес появился. Кто же он такой, что к нему подослали убийцу? Можно было бы выведать это потихоньку. Но Кранг был тем, кто искренне выслушал его мечту. Иногда вместо того, чтобы спрашивать окольными путями, лучше открыть собеседнику что у тебя на сердце. Так и сделал Энкрид. Сев рядом с ним, он посмотрел Крангу прямо в глаза и спросил:
— Кто ты такой на самом деле?
Бензенс, задремавший было, проснулся и, увидев, что они сидят рядом, хотел было вмешаться, но остановился. Потому что услышал вопрос Энкрида. Бензенсу тоже было любопытно.
Энкрид спокойно ждал ответа. Кранг улыбнулся. Но это не была та беззаботная улыбка, как раньше. Он, не переставая улыбаться, некоторое время смотрел Энкриду в глаза.
«Он, что, в гляделки играет?»
Энкрид терпеливо ждал, когда тот откроет рот. И в тот момент, когда Бензенс, не выдержав, уже собрался было что-то сказать…
— Хм, не могу сказать.
— Почему?
— Если я скажу тебе, будет неинтересно. Кроме того, мне нужно сдержать обещание.
— Правда?
— Правда.
Услышав, что тот не хочет раскрывать себя, Энкрид кивнул. Бензенс, сидевший на кровати позади и слышавший весь этот абсурдный разговор от начала до конца, подумал:
«Что за чушь собачья? Сам же спросил, а теперь кивает? Значит, есть что скрывать? Если есть причина, по которой он не может раскрыть себя… Он враг? Шпион?»
Мысли Бензенса закончились и одновременно открылся его рот.
— Ты шпион?
— Я же командир отряда "четыре-четыре-четыре".
— Да не ты, придурок.
— Я? Нет.
Кранг покачал головой. Услышав вопрос Бензенса, он тут же ответил «нет», но потом, издав короткий звук «хм», поднялся с кровати. Энкрид молча наблюдал за ним. Тот сделал несколько шагов и встал в центре медпункта. Солдат, дежуривший в медпункте, задремавший было, посмотрел на него и сонно приоткрыл глаза.
— Я не могу раскрыть свою личность, но есть одна вещь, которую я могу сказать.
Странное чувство. Походка, когда он шёл к центру палатки, манера говорить, жесты, улыбка, взгляд, дыхание. Всё это словно идеально сочеталось. Словно актёр, идущий по сцене. Он естественным образом притягивал к себе всеобщее внимание. Энкрид сам не заметил, как сосредоточился на губах Кранга.
«Если ты умеешь слушать всем сердцем, может быть, ты можешь говорить слова, которые пленяют уши и сердце собеседника?»
— Я не могу предать это королевство.
Заявление ни слишком быстрое, ни слишком медленное. Простое заявление.
Иногда оно бывает ложью. Иногда — бессмысленным звуком. Иногда его используют, чтобы прошептать о любви, которая скоро угаснет.
Всего лишь заявление.
Но оно кардинально меняется в зависимости от того, кто его произносит.
Слова Кранга прозвучали как непреложный закон, гласящий, что весной распускаются цветы, осенью листья желтеют, а зимой опадают.
Энкриду показалось, что палатка вдруг расширилась. И в самом её центре стоял Кранг. Стало необычайно просторно. Когда он был наёмником, он проходил через житницу королевства Наурилия. Как на тех бескрайних лугах, вокруг стало просторно. И несмотря на то, что вокруг стало так просторно, Кранг отчётливо стоял там. Казалось, его присутствие охватывает всю пустошь.
«Он не обычный человек.»
Невозможно определить его ранг.
«Рыцарь?»
Нет. Разве рыцарь может быть настолько слаб? Хотя, если рыцарь скроет свою силу, он не сможет этого распознать. Это было просто предчувствие. Он не был рыцарем.
— Ну, можете не верить.
Кранг небрежно бросил эти слова, и бескрайняя равнина, и пустыня исчезли. И Кранг, которого он видел так отчётливо, снова стал прежним.
— Но буду благодарен, если поверите.
— Похоже, придётся поверить.
— Правда?
— Да. Потому что ты так сказал.
Энкрид даже предположить не мог истинную личность своего собеседника.
«Да и неважно.»
Главное — остановить убийцу. Это всего лишь любопытство. Было бы хорошо, если бы тот сказал, но если нет, то ничего страшного.
— Фух.
Бензенс, затаивший дыхание, шумно выдохнул. Затем он собрался было что-то сказать, глядя на Энкрида и Кранга, но…
— Чёрт.
Сказав только это, он отвернулся. Похоже, Бензенс тоже понял, что Кранг — необычный человек, и не смог продолжить разговор.
Увидев это, Кранг расхохотался и сказал:
— Не волнуйся, командир взвода. Сейчас я просто Кранг.
— …Кто тебя спрашивает?
«Хм, да ведь он напуган.»
Сейчас Энкриду Бензенс показался даже милым.
Удивительно, что он постоянно цепляется к нему. А при виде Рема сразу замолкает. И к другим членам его отряда особо не пристаёт.
«Кстати, интересно, почему он цепляется именно ко мне?»
Глядя на Бензенса, Энкрид убивал время.
Наконец, такой же день подошел к концу.
— Спокойной ночи, Энкрид.
— И тебе.
— Кхм.
Командир отряда Бензенс, возможно, опасаясь будущих последствий, пропустил свое ежедневное пожелание спокойной ночи.
«Эх, даже как-то непривычно.»
Вскоре перед палаткой встал назначенный часовой. Энкрид не спал. Он мог быстро заснуть, если хотел, но при необходимости мог и сутки не спать.
Когда он был наёмником, его спасали не столько фехтование, сколько выносливость и хитрость.
Время шло.
Ночь становилась глубже. Часовой сменился два раза. Рядом громко храпел Бензенс. А Энкрид, погружённый в разные мысли, забыл о сне.
«Если буду так лежать, то засну? Может, встать и сходить по нужде?»
И в этот момент…
Кол.
Шею кольнуло. Он подумал, что его укусило насекомое, и провёл рукой по шее. И тут — тик — что-то зацепилось за руку.
«Игла? Отравленная игла?»
Он осторожно зажал ее между пальцами и вытащил.
Это была тонкая игла, сделанная из дерева.
«Ну, этого я не ожидал.»
Он собирался закричать, если кто-то появится. В месте укола появилась тупая боль, а потом пропали все ощущения. Словно кто-то отрезал и унёс его шею и тело. Он знал, что они были там, но он не чувствовал ничего ниже шеи.
«Что за…»
Вскоре закружилась голова.
«Отравленная игла…»
Вот и ответ на вопрос «как». Каким бы ни был человек беспечным, каким бы сонным он ни был… Как можно не заметить, что тебе перерезают горло или протыкают сердце? Вот ответ. Сильный парализующий яд. Энкрид изо всех сил старался держать глаза открытыми. Он не мог позволить этому "сегодняшнему дню" пройти впустую. Он увидел смутную тень. Маленькая фигура. Если это не человек с особым телосложением, то это не взрослый мужчина. Женщина или ребёнок. Такой силуэт. Тень приблизилась и взмахнула рукой, и это было последнее, что он увидел.
*
— Сайпрес! Сайпрес!
Снова слышится песнь, восхваляющая Сайпреса. Начало нового "сегодня". Если быть точным, третьего.
— Проклятье, какого чёрта он там копается? И почему до сих пор не принёс завтрак?
Все было так же. Командир взвода Бензенс жаловался на солдата, который не принес завтрак.
Сегодня не нужно было тянуть время.
— Я схожу.
Нечего с ним разговаривать, просто выйду. Для начала приведу солдата. Начнём заново. Честно говоря, он даже не понял, откуда прилетела отравленная игла. Что же делать? Не ложиться и быть наготове. Сейчас нужен подходящий предлог. Предлог, чтобы не спать и бодрствовать ночью. Это хоть и тыл, но всё же поле боя. Предлогов, чтобы не спать, предостаточно.
«Давай попробуем ещё раз, господин убийца.»
Энкрид начал свою подготовку.