«Там нужно было увернуться».
Энкрид вновь и вновь прокручивал в голове события «вчерашнего сегодняшнего дня» — дня, что существовал лишь для него одного.
«Нет, дело не в уклонении. Я слишком зациклился на том единственном ударе».
Уворачиваться, когда нужно уворачиваться, бить, когда нужно бить. Разве ему не твердили постоянно, как важны мгновенные решения?
И бесчисленные учителя фехтования, да и Рем тоже.
«Что толку хорошо видеть благодаря «Сердцу зверя»? Выберешь не тот вариант, и фьють — на тот свет отправишься».
Ему показалось, будто Рем стоит рядом, хихикает и издевательски скалится. Этот ублюдок Рем, узнай он о его промахах, непременно именно так бы и сказал.
Энкрид переживал тот момент снова и снова, анализируя каждую деталь.
«Сегодня попробую немного другой маршрут».
Каждый день он менял путь. Такова была привилегия того, кто застрял в повторяющемся «сегодня».
— Пройдём прямо через эти заросли и захватим вражеских разведчиков, что скрываются за ними. Как вам идейка?
И сегодня, как и обычно, командир разведотряда уверенно вёл всех прямиком в пасть гибели. Отговаривать его не было ни малейшего желания.
Более того, Энкрид знал, что менять маршрут разведки бесполезно. Какой бы другой путь он ни выбрал, результат будет тем же.
«Это означало лишь одно: вся эта местность кишит вражескими засадами».
Заросли высокой травы и всё вокруг них были буквально наводнены врагами.
Если бы он хотел просто выжить, то единственным верным решением было бы, едва открыв глаза, немедленно возвращаться в расположение основных сил. Но…
«Это, разумеется, невозможно».
Такой поступок будет считаться невыполнением приказа. А за невыполнение приказа в военное время в особо тяжких случаях можно и под трибунал попасть, вплоть до расстрела на месте.
Так что же, ему оставалось бросить этих девятерых и дезертировать в одиночку?
Именно так нужно действовать, чтобы выжить?
«Разве ради этого я учился владеть мечом?»
Рыцарь, полководец, герой. Даже сейчас он, размахивая мечом, всё ещё лелеял эти дурацкие мечты.
Разве правильно, зная, что все они обречены на смерть, просто бросить их и уйти?
Действительно ли это наилучший выход?
«Нет».
У каждого человека есть то, чем он не может поступиться.
Энкрид знал, что он не добряк и уж точно не святой.
Но это была та самая черта, которую он не мог переступить.
Кто-то назвал бы это принципами.
Кто-то — упрямством.
А Энкриду было плевать, что скажут другие.
«Это моё решение».
Если бы он жил, подстраиваясь под чужие мерки, то давно бы уже на всё плюнул и нашёл себе тёплое местечко в какой-нибудь захудалой деревенской дружине.
Вариант с побегом он отбросил.
Его целью было найти иной способ вырваться из этого «сегодняшнего» дня.
Снова бой. Снова кровь и убийство врагов. На этот раз его меч сломался, когда он пытался использовать его как щит.
А потом ему проломили голову древком копья.
Мир завертелся перед глазами. Закономерно последовала смерть.
Он так и не понял точно, что стало причиной: то ли острие копья, распоровшее ему грудь, то ли треснувший от удара древком череп.
И снова повторение.
Он умирал, и умирал, и умирал опять.
Снова и снова переживая смертельные схватки, он усваивал то, чему научился на тренировках.
Вспоминал и оттачивал то, что уже знал.
И всё это время в голове у Энкрида крутились лишь две мысли.
Первая — как сражаться ещё эффективнее.
Вторая — как вырваться из этого бесконечного «сегодняшнего» дня.
Пробиться в «завтра».
Энкрид знал, что для того, чтобы осуществить это мгновение потребуются неустанные, титанические усилия.
Ведь уже дважды ему удавалось так перешагнуть через «сегодня».
Однако на этот раз всё было иначе.
«Выхода не видно».
Куда ни сунься — повсюду полно врагов.
Уму непостижимо, что такого ценного они нашли в этих зарослях, кишащих кузнечиками, сверчками и прочей мошкарой, в этой высокой, скрывающей обзор траве и вязкой, пропитанной влагой земле, чтобы устраивать здесь засаду такими силами.
«Ублюдки проклятые».
К тому же, как на подбор — хорошо обученные солдаты.
Не какие-нибудь наёмники-голодранцы, дерущиеся за гроши.
И не вчерашние крестьяне, силком загнанные в армию.
Все до единого — кадровые военные.
А подобные отряды в некоторых кругах даже считались элитой.
Конечно, на полях масштабных сражений понятие «элитные войска» имело иной смысл, но для стычек такого уровня профессиональные солдаты — это и есть элита.
Если те, кто только и делает, что набивает брюхо да тренируется махать копьями, — не элита, то кого тогда вообще можно назвать элитным воином?
«Вот же головная боль».
Если напасть внезапно, можно уложить троих, ну, может, четверых.
Но на большее рассчитывать не приходится.
Тем более, сражаться, отступая, когда за спиной отряд, вооружённый арбалетами, — это и вовсе чистое самоубийство.
«Сила, достаточная, чтобы перебить их всех…»
Удастся ли ему обрести её, если он будет повторять этот «сегодняшний» день снова, и снова, и снова?
Обрести такую невероятную мощь?
Нет. Не выйдет.
Он уже пробовал, поэтому знал наверняка.
В том, первом повторяющемся «сегодня», что помогло ему одолеть того мастера колющих ударов и прорваться в «завтра»?
«Есть предел тому, чему можно научиться в застывшем времени».
Энкрид хорошо знал себя. Чтобы совершенствовать навыки и ощущать радость роста, ему нужны были хорошие наставники и подходящие обстоятельства.
Это, однако, не означало, что он собирался впустую тратить эти повторяющиеся дни.
Тренировка слуха, оттачивание фехтования, анализ каждого боя.
Снова и снова он повторял это.
Медленно, но верно, он продолжал расти.
— Стреляю я уверенно, но вот храбрости мне недостаёт – в суматохе боя руки начинают дрожать, — сказал Энри, идущий рядом.
Энкрид слышал это уже не раз. Мол, сам он трусоват, но как лучник весьма неплох.
— А в яблоко на голове со ста шагов попадёшь? — шутки ради спросил Энкрид, чтобы немного разрядить обстановку.
— Со ста шагов — это вряд ли, а вот шагов с тридцати — можно попробовать. Если принесёте яблоко и положите его на голову вон тому командиру, я, пожалуй, разок пальну.
— Жаль, яблока нет.
— Вот именно, жаль, — Энри умел поддержать шутку.
— Но если серьёзно, с тридцати шагов я довольно уверенно попадаю. Насчёт яблока на голове не знаю, а вот в саму голову — запросто, — добавил Энри. Лицо у него при этом было довольно серьёзным.
— Если ты будешь снимать по одному врагу выстрелом в голову, то десятерых точно уложишь, — сказал Энкрид, мельком взглянув на колчан Энри.
В плоском кожаном колчане, закреплённом на поясе, было около десяти стрел.
Чтобы он не болтался, колчан был притянут кожаными ремнями к бедру и поясу, а сами стрелы были аккуратно собраны и перевязаны шнурком.
Позже, достаточно будет лишь ослабить шнурок, и стрелы можно будет легко достать.
Как и подобает бывшему степному охотнику, Энри выглядел очень умелым и в обращении с луком, и в том, как он носил стрелы.
— Эй вы! Что за хиханьки-хаханьки? Вечно с вами так, тьфу! — рявкнул спереди командир разведотряда, сверкая глазами. Он даже сплюнул от досады.
Энкрид, разумеется, даже бровью не повёл.
В этих повторяющихся «сегодняшних» днях этот сопляк уже не раз встревал с подобными замечаниями.
«Было бы неплохо, если бы он для начала снял парочку стрелами».
Солдат с лицом забияки, следовавший за командиром, незаметно сделал знак глазами Энкриду.
Мол, не обращай внимания, просто не отвечай.
Всё как и раньше.
Незачем было нагнетать обстановку, так что спорить Энкрид не стал.
«Тогда мне будет гораздо проще устроить внезапную атаку с этой стороны».
В голове Энкрида разворачивалось воображаемое сражение. Информация, собранная за бесчисленные повторения «сегодняшнего» дня, позволяла ему с поразительной точностью моделировать схватку в уме.
В конце концов, он умрёт. Скорее всего, умрёт.
Даже если бы он значительно превосходил противника в мастерстве, численный перевес противника был слишком велик.
Если бы хоть вооружение было на их стороне…
«Но и этого нет».
Как бы поступил Рем?
Он бы и раздумывать не стал. Схватил бы по топору в каждую руку и ринулся в гущу врагов, яростно круша всё на своём пути.
Мастерства Рема, конечно, не хватило бы, чтобы перебить сотню врагов.
Убить столько, сколько возможно, и вырваться — на это он был способен.
Настолько он был ловок и обладал невероятным, сокрушительным боевым мастерством.
«Забавно, что такой тип — всего лишь простой солдат».
Хотя сам Рем, похоже, не выказывал особого недовольства.
Пожалуй, во всём их проблемном отряде только у него одного были какие-то амбиции.
Казалось, только он один стремился стать кем-то большим, чем просто командир отделения.
Но что толку вспоминать о тех, кого здесь нет.
Энкрид решительно отогнал эти мысли.
Между невысокими стеблями травы быстро юркнула тонкая змейка.
Высота растительности под ногами постепенно увеличивалась.
Это было верным признаком того, что они приближаются к зарослям высокой травы.
«Я — не Рем».
Он снова прокручивал в уме воображаемый бой. И тут ему в голову пришла мысль.
«А каков на самом деле уровень мастерства командира?»
До сих пор у него не было возможности как следует это оценить, слишком уж всё происходило сумбурно.
Он лишь отметил про себя, что тот «неплох».
Командир разведотряда, солдат с лицом забияки и Энри.
И остальные члены разведотряда.
Мысли цеплялись одна за другую, пока наконец не оформились в ответ.
«Мне не обязательно их всех защищать».
— …Что, простите? — переспросил Энри, услышав его невольно вырвавшиеся у Энкрида слова.
— Ничего.
Я был глупцом. До сих пор Энкрид пытался прорваться в одиночку.
Он сражался, исходя из концепции, что должен защитить всех один, и пассивно реагировал на столкновение с врагом.
Поэтому, хоть ему и казалось, что он испробовал все возможные средства, одно всё же оставалось.
Средство, способное полностью изменить правила игры.
Хрусть-хрусть.
Энкрид с хрустом повернул голову влево и вправо.
До зарослей высокой травы оставалось ещё немного времени.
Энкрид решительно шагнул вперёд, схватил солдата с лицом забияки за плечо и дёрнул на себя.
— Мм? — тот рефлекторно напрягся. — Ты чего?
— Это ты только что на меня пялился, да?
Энкрид знал, что тот не пялился, а скорее, смотрел с выражением просьбы о понимании.
Но у некоторых людей лицо — само по себе оружие, и даже обычный взгляд такого человека мог показаться враждебным.
— Нет, эй, ты не так понял…
— Что-то язык у тебя больно длинный.
Вжух!
Энкрид выбросил кулак. Солдат с лицом забияки откинул голову назад, уклоняясь.
— …Ты чего? Сдурел? — спросил командир разведотряда, шедший впереди, с нескрываемым изумлением в голосе.
— Дерись, — Энкрид проигнорировал его и ударил противника по лодыжке. Солдат с лицом забияки и от этого увернулся, нахмурив брови.
— А я-то думал, ты парень смышлёный.
— Именно потому, что смышлёный, я и понял твой неприязненный взгляд, смекаешь?
Рем как-то признал, что в умении выводить людей из себя ядовитыми словами Энкриду, возможно, нет равных на всём континенте.
— Дерись, говорю, урод, на которого даже полудохлая корова на выпасе не взглянет!
И это подействовало.
Всего несколько слов — и лицо бывалого солдата, всем своим видом излучавшего опыт и уверенность, залилось краской.
— Ну ладно, получишь у меня сейчас пару раз, гадёныш.
Энкрид схлестнулся с ним.
Вместо мечей у них были кулаки, вместо дубин — ноги.
Они обменивались ударами примерно на равных.
Нет, если честно, Энкрид немного уступал.
«Хорошо дерётся».
По меркам, принятым в королевстве, он был как минимум бойцом среднего уровня, а то и выше.
— Ты же говорил, что ты солдат низшего класса? — спросил солдат с внешностью, с которой ему явно не везло в амурных делах, сплюнув кровь с разбитой губы.
— Так и есть. Низшего.
— За повышение вроде и деньги дают, и прочее. Что ж ты так?
Энкрид и сам знал, что он уже не на уровне солдата низшего класса. Он и при поступлении на службу не был совсем уж новичком.
Просто он не видел необходимости гнаться за повышением.
Он чётко осознавал свои возможности и свои пределы. И его не тяготил ярлык «солдата низшего класса».
Конечно, сейчас всё было немного иначе. Если представится возможность, он добьётся и повышения.
Просто он не считал это своей первоочередной задачей.
Критерии, по которым наёмников делили на третьесортных, второсортных и первоклассных.
Или критерии, по которым делили на классы здешних солдат. Какая, в сущности, разница?
— А ты хорошо дерёшься, — Энкрид искренне восхитился. Да, вот это уже другое дело.
Его противник оказался даже сильнее, чем он предполагал. В реальном бою он, скорее всего, будет сражаться ещё лучше.
Если только ему представится такая возможность.
— Что вы тут устроили?!
Это был командир разведотряда, чьё лицо побагровело от злости, пока он наблюдал за их потасовкой. Он сверкнул глазами и открыл рот, готовый в любой момент наброситься на Энкрида.
Но Энкрид опередил его.
— Спарринг. Отличная разминка получилась.
В ответе сквозила не просто наглость, а уверенность, и командир разведотряда, собиравшийся было что-то сказать, замолчал. Тут и впрямь можно было потерять дар речи.
— Да оставьте вы его. У меня к нему нет никаких претензий, — вмешался солдат с лицом забияки, успокаивая командира.
Энкрид пожал плечами.
— А ты поосторожнее с языком, командир-катастрофа. Когда-нибудь из-за своего языка влипнешь по-крупному.
— Уж с этим я как-нибудь сам разберусь.
Ответив, Энкрид развернулся и вернулся на своё место.
Рядом тут же пристроился Энри и, глядя на его опухшую скулу, сказал:
— А ты разве не говорил, что солдат низшего класса?
— Так и есть.
Неужели это всех так удивляет?
Несколько других членов разведотряда тоже искоса поглядывали на Энкрида.
— Но ты так здорово дрался.
— Я усердно тренировался.
И это не было ложью. Разве он не прилагал неимоверных усилий в этом бесконечном, повторяющемся «сегодня»?
Несмотря на эту стычку, командир разведотряда всё равно упрямо повёл отряд в заросли высокой травы.
Казалось, он там либо горшочек с мёдом припрятал, либо любовницу.
Ха-а! Хруст.
Услышав тот же звук, он снова понял, что приближаются враги. Начинался новый «сегодняшний» день. Это было лишь начало.
— Враги, — сказал Энкрид разбитыми губами и легонько ткнул Энри локтем. — Вон там. Стреляй.
Ему хотелось увидеть, как тот стреляет. Но Энри отреагировал не сразу.
— Что?
Похоже, от слова «враги» он совсем оцепенел.
И после этого Энкриду так и не удалось толком увидеть его стрельбу. Похоже, Энри не врал насчёт своей трусости: едва начинался бой, он начинал суетиться и метаться. Хотя, судя по нескольким выстрелам навскидку, стойка у него была поставлена неплохо.
«Пока я остаюсь рядовым членом отряда, ничего не выйдет».
Нужно, чтобы те, с кем он действует, реагировали на его команды, но он не выстроил с ними таких отношений.
Энкрид задумался о своём положении.
«Ладно, это тоже пока отложим».
В итоге всё повторилось примерно так же.
Отчаянное сопротивление и смерть.
Энкрид пережил ещё несколько «сегодняшних» дней.
За это время ему удалось оценить и боевые навыки командира.
Неплохо.
Чувствовалось, что он где-то обучался фехтованию по всем правилам.
«Вызов принимаю в любое время».
В одном из повторяющихся дней, после нескольких спровоцированных им стычек, в которых он нарочито уступал, этот юнец заметно повеселел.
Энкрид несколько раз сходился с командиром в бою, изучая его привычки и манеру ведения боя.
«Мало боевого опыта».
Вероятно, именно поэтому солдат с лицом забияки неотступно следовал за ним, словно нянька.
Так каковы же были их отношения?
Он осторожно расспросил.
— Сын человека, которого я когда-то очень уважал.
Солдат с лицом забияки бросил эту фразу как бы невзначай.
Этот тип оказался донельзя преданным человеком.
Всё, что он здесь делал, было ради этого сопляка.
Он и вправду был ему как нянька.
— Аристократ?
— Разве ты не знаешь, что разорившихся аристократов за знать не считают?
Командир разведотряда был из разорившегося знатного рода.
— Ясно.
Пропустив мимо ушей последующий ничего не значащий разговор, Энкрид взглянул на солнце, стоявшее высоко над головой.
Полуденное солнце.
Ветер дул в меру прохладный.
Не было ни жарко, ни холодно.
Все разведчики были в лёгких доспехах. Естественно, ведь им нужно было двигаться быстро. Простое вооружение и лёгкая броня.
Это была основа. Он проанализировал вооружение, навыки и всё, чем располагали его союзники.
Нужно было учесть и всё остальное. Энкрид вложил в свою голову всё, что знал о текущей ситуации.
Погода, ветер, место, обстановка, союзники и враги.
Если бы удалось заставить всё это двигаться согласованно и активно, то, тогда, возможно, и путь к спасению появится…