Солдат, провожавший Энкрида до казармы, незаметно протёр глаза. Ему показалось, что он что-то не так увидел.
«Это вообще реально?»
Вроде бы нет. Наверное, с глазами что-то не то.
В тот миг, как они увидели своего командира, солдат по имени Рагна встал со своего места.
«Какого хрена ты вскочил?»
Рагна, которого даже в «отряде безумцев» прозвали ленивым безумцем за то, что он почти никогда не поднимался с места. И этот тип вскочил на ноги в одно мгновение? Все, кто наблюдал за ним до сих пор, особенно в последние дни, должны были бы сейчас хлопнуть себя по ляжкам и подскочить от удивления.
«Что с ним не так?»
Этот ублюдок одним своим движением умудрился всех поразить. Разве это не тот самый чокнутый лежебока, которому прожужжали все уши приказами «вставай», «выходи», «враг у ворот», а он и ухом не вёл?
— Вы сильно задержались, командир, — бросил Рагна и взял свой меч. — Нужно проверить, не заржавел ли я за это время…
Мало того что он встал, так ещё и с ходу вызывает на поединок? И сам? Этот тип, который в отряде хоть и обменивался порой грубостями, но обычно делал вид, что ничего не слышит. И он предлагает спарринг. Схватив меч, он буквально горел нетерпением, словно у него чесались руки. Любой бы увидел, что ему не терпится броситься в бой и взмахнуть клинком.
— Ты сдурел? — Рем преградил путь ленивому безумцу Рагне. — Разве не знаешь, что первый спарринг всегда мой? Верно я говорю?
А с этим что такое? Этого звали просто безумцем. Потому что, он был самым чокнутым в этом отряде. Безумец, что без причины размахивает топором. Безумец, что первым срывается, если его задеть. И этот безумец сейчас улыбался. Это была не насмешка над противником и не кровожадная ухмылка. Это была невинная улыбка. В сочетании с его варварской внешностью она выглядела почти простодушной.
— Поранился?
И вдобавок он беспокоился о другом человеке. Оказывается, этот безумный варвар умел не только раскалывать людям головы топором, но и беспокоиться о других.
Провожатый солдат был одним из адъютантов комбата. Его приставили к Энкриду, чтобы выяснить, что он за птица, под предлогом сопровождения. Но картина, которая разворачивалась сейчас перед его глазами, выглядела слишком уж сюрреалистично.
— Вроде не сломана.
Еще один туда же. Так у этого ублюдка, оказывается, есть рот. Говорили, когда-то он вполне дружелюбно общался с сослуживцами. Но в последнее время он превратился в психа, который только и делал, что сверлил всех взглядом. Он так долго молчал, что все думали, будто он где-то язык себе отрезал.
Кажется, его звали Заксен. Этого ублюдка прозвали «безумцем с пронзительным взором». Он просто смотрел на тебя, но от его взгляда по коже почему-то бежали мурашки, и это выводило из себя до чёртиков.
— Мазью пользовались?
То, что безумец с пронзительным взором — то есть этот ублюдок — заговорил, уже было удивительно, но он ещё и подошёл, чтобы осмотреть запястье своего командира.
«Похоже, я всё-таки сплю».
Да что с ними со всеми стало?
Последним был святой безумец.
Эта четвёрка уже была печально известна во всём гарнизоне. Каждый из них был по-своему, очень оригинально, чокнутым. И этот среди них выделялся больше всех. Телосложением он напоминал огромный валун, но при этом ходил с лёгкой улыбкой на лице. И что самое главное, в отличие от остальных психов, он был вежлив. Хотя это не означало, что он был послушным. Иногда, когда он молился, казалось, что за его спиной сияет нимб.
Стоило ему выйти на поле боя, и он, казалось, мог парой тычков раздавить целый вражеский отряд, но этот псих утверждал, что не может сражаться без зова Господа.
С точки зрения адъютанта, вот этот ублюдок и был самым конченым психом. Священники, чьи молитвы были услышаны, доказывали свою веру божественной силой. Но этот тип божественную силу не использовал. А значит, что? Его молитвы оставались без ответа, то есть он не был настоящим священником.
«Какие ещё, к чёрту, слова Господа?»
Он каждый день прикрывался богом, чтобы отлынивать от службы. Если ты пришёл в армию, разве ты не должен слушать приказы командиров? Нет, если на то пошло, что ты вообще здесь делаешь?
Святой безумец с той же улыбкой, что и всегда, открыл рот:
— Брат, вам не хватало тренировок. Прохлаждались всё это время? Вот потому и получаете ранения, что ленитесь. Тренируйтесь. Тренируйтесь.
Этот безумец, веривший в бога или нет, но всегда вежливый, с улыбкой на лице принялся отчитывать командира.
«Значит так: просто безумец лыбится во весь рот. Безумец с пронзительным взором буравит взглядом запястье. Ленивый безумец стал трудолюбивым. А святой безумец отчитывает командира?»
Что за хрень? Описать эту ситуацию словами было очень, крайне, чертовски трудно. И расставить всё по своим местам мог только один человек.
Взгляд адъютанта обратился к Энкриду.
Тот, не обращая внимания на постороннего, сказал то, что должен был:
— Не сломана. — Сказав это, он огляделся по сторонам и продолжил: — Нужно немного отдохнуть. Но проблема не в этом. Что вы тут, чёрт возьми, натворили? Почему из «отряда-катастрофы» вы превратились в «отряд безумцев»?
Прошло от силы дней восемь. Как за это время «катастрофа» успела стать «безумием»? Вопрос Энкрида был вполне резонным.
Рем, как всегда, ответил с наглой уверенностью:
— Полагаю, это всё потому, что у нас командира не было. Всё из-за вас, командир. Да, так и есть. Во всём виноват командир.
Просто безумец нёс какой-то бред.
— Так что насчёт спарринга? — это снова был ленивый безумец.
— Если пренебрегать мелкими ранами, они могут подвести в самый важный момент. Снимайте повязку. Безумцы? Кто так говорит? Впервые слышу.
— Я ничего об этом не знаю, брат-командир.
Следом за ним безумец с пронзительным взором и святой безумец выдали свои, не менее оригинальные ответы.
Адъютант думал, что Энкрид сейчас устроит им разнос. «Отряд безумцев» — это ведь не шутки, даже если командира не было на месте, это серьёзная проблема. К тому же, рядом стоял Эндрю, который уже перестал плакать. Солдат с фонарём под глазом. Этот синяк был лучшим доказательством того, что в отряде творится бардак.
— А с его глазом что? — как и ожидалось, спросил Энкрид.
— Я его тренировал. Для повышения мастерства, — ответил просто безумец.
— Хм, это хорошо.
Он согласился. Это хорошо? То, что у твоего товарища глаз синий? Ярко-синий?! Да ещё и так опух, что самого глаза почти не видно?!
— И всё равно я никуда не уйду. Я останусь под началом командира, — сказал Эндрю, и стоило ему увидеть Энкрида, как атмосфера вокруг него неуловимо изменилась. Обычно он и слова поперёк сказать не смел, только косился по сторонам, а сейчас это выглядело почти как вызов.
— Вот за это ты мне и нравишься. Ну что, покувыркаемся? Жди. Сначала я немного поиграю с нашим командиром, а потом и до тебя доберусь.
По лицу Рема всё было понятно. Он не переставал улыбаться. Это была счастливая улыбка. По крайней мере, так казалось адъютанту.
Он ждал, что Энкрид начнёт отчитывать отряд за то да сё, за «безумцев»…
«Пойди и разберись, зачем они его потребовали. И почему им так нужен этот везунчик».
То, что адъютант сам вызвался сопровождать простого командира отряда, было, конечно же, приказом комбата. Поэтому он должен был доложить обо всём, что бы тот ни сделал, и ждал от Энкрида хоть каких-то действий, но…
На этом всё и закончилось.
Безумец с пронзительным взором размотал повязку. Откуда-то появилась чёрная пантера, моргнула своими синими глазами и зевнула.
— Ньяа.
Энкрид пристально посмотрел на него. Затем и остальные члены отряда уставились на адъютанта.
— Вы разве уже не уходите? — спросил Энкрид. Это не прозвучало как приглашение остаться и поболтать.
— А, да, ухожу. Хорошего отдыха.
Адъютант развернулся. Когда он ушёл, Рем, склонив голову набок, спросил:
— А этот чего прицепился? Последние несколько дней только зенками и вращал.
— Зенками?
— Постоянно пялился. Я уж подумал, просит, чтоб его убили, и завтра собирался украсить его башку топором.
— Придурок, это было бы уже не нападение на начальство, а убийство.
— Да неужто?
Вряд ли он спрашивал, потому что не знал. Особенно когда он так лыбится — он точно всё прекрасно понимает.
— Оставь его. Не создавай проблем. Тем более этот парень — человек комбата.
— Если что-то пойдёт не так, можно просто уволиться.
Конечно, это было бы не обычное увольнение. Увольнение Рема, скорее всего, выглядело бы как «побег из армии с двумя топорами наперевес».
Пока Энкрид и Рем препирались, Заксен достал свою мазь, опустился на одно колено и принялся густо втирать её в запястье. По руке разлился колкий холодок. Холодный, освежающий и щекочущий — странное ощущение. Похоже, это была не простая мазь.
Но почему он так активно взялся за лечение? Может, потому что они давно не виделись?
Как бы то ни было, Энкрид сказал то, что должен был:
— Давайте жить так, чтобы иногда прислушиваться к тому, что говорят сверху.
По дороге ему уже рассказали, почему его так срочно призвали. Ситуация на фронте была хуже некуда, боевой дух падал, а в его подразделении начались беспорядки. Прозвище «отряд безумцев» было лучшим тому доказательством. Можно было, конечно, отрубить им всем головы, чтобы поднять дисциплину в армии, — да было жаль их мастерства. С другой стороны, если попытаться как-то с ними договориться, было ясно, что каждый из них устроит проблем похлеще любого врага.
«Командир роты, должно быть, тоже их защищала».
Эльфийка-командир роты, что бы она там ни думала, так или иначе, заботилась о нём и его отряде. Вероятно, она привела его отряд сюда по той же причине.
Как только их перевели в отдельный отряд под её прямое командование, они отказались выходить на бой без своего командира? Энкрид понимал, насколько серьёзной проблемой это могло показаться. Поэтому его и привели. Помимо беспокойства о том, как их вообще сюда доставили, это Энкрид понимал. Конечно, Крайс по дороге ему всё объяснил.
Вот только была одна проблема, которую они все упустили из виду.
«Они и меня-то не особо слушают».
Даже когда он пытался разнять драку, ему приходилось не говорить, а лезть между ними. Они были не из тех, кто пойдёт в бой только потому, что им приказали. Так было и сейчас. Никто и ухом не повёл на слова Энкрида. Все пропустили мимо ушей. У них и в мыслях не было прислушиваться к тому, что говорят сверху.
«Что поделать».
Таков уж он, «отряд-катастрофа», «отряд безумцев».
Заксен, снова наложив повязку, сказал, опустив глаза:
— Вам нельзя перенапрягаться, но в итоге страдать от последствий тоже вам.
Он знал, что отговаривать бесполезно. Заксен отступил на шаг.
— Верно. Страдать — это моя работа.
Когда они закончили этот разговор, стоявший позади Крайс наконец подал голос:
— А меня что, вообще не видно?
— А? Ты здесь? — ответил Рем.
— Я тебя видел, — сказал Рагна.
— Вы пришли, брат, — добавил Аудин.
Все трое, кроме Заксена, ответили по очереди. Заксен лишь едва заметно кивнул. В конце концов, его с Крайсом связывали разного рода дела. В основном это касалось обмена информацией, рекомендаций шлюх и продажи лекарств. Крайс прекрасно знал, что от этих людей не стоит многого ожидать, поэтому был доволен и этим.
А затем пришло время для спарринга.
Когда они гурьбой высыпали из казармы, Энри наконец подал голос:
— К ним даже подойти страшно. В каком-то смысле, господин Эндрю, который решился вмешаться, вызывает уважение.
Лицо Энри было в полном порядке. С одной стороны, это говорило о том, что он умеет держать нос по ветру.
«А с другой — что это и есть его предел».
У него не было трений ни с кем из отряда, но и сблизиться ни с кем из них он не смог. Энкрид не спешил вешать на людей ярлыки. Но он знал своих людей. И если они все держали Энри на расстоянии, это означало… что они не ждали, что этот парень сможет выполнить свою роль в отряде.
Но он не собирался говорить ему, чтобы тот возвращался домой. Или что ему лучше уволиться. Не собирался нести подобную чушь. Да и кто он такой, чтобы судить? Ведь ему самому все говорили бросить, уйти, но он до сих пор держал в руках меч.
Да, я не сдался. Ни разу не отступил. Я шёл вперёд, хоть бы и ползком.
Таким и был нынешний Энкрид. Это был результат того, что он полз вперёд, пусть даже и по полшага. Даже с повреждённым запястьем после боя с Фроггом он мог показать это. Что-то изменившееся. Что-то, что он накопил за это время.
Ему казалось, что и сейчас он сможет. Лишь бы не перенапрягать запястье. Это не казалось сложным.
— Я первый.
Рем вышел вперёд и, улыбаясь, взмахнул топором. Даже не предупредив, что начинает.
Энкрид в ответ тоже взмахнул мечом.
Рука Рема изогнулась, как хлыст, и лезвие топора, казалось, последовало за ней, растягиваясь и изгибаясь. Меч Энкрида, встретивший его, изогнулся так же. Из-за высокой скорости взмахов остались лишь остаточные образы, и лезвия топора и меча встретились.
ДЗЯНГ!
Одно столкновение, один обмен ударами. Этого было достаточно, чтобы уголки губ Рема поползли вверх.
— А это что такое? — пробормотал Рем, и его улыбка стала шире.
Звук столкновения стали, раздавшийся посреди ночи, всполошил весь лагерь.
— Что это?
— Опять «отряд безумцев»?
— Что на этот раз?
Но когда солдаты поняли, что шум доносится из расположения «отряда безумцев», они, естественно, превратились в зрителей и сгрудились вокруг. На этот раз они дрались не между собой — появилось новое лицо, и это обещало хорошее зрелище.
Конечно, были и те, кто знал это лицо. Например, Бензенс или Бел, с которым он сражался на прошлом поле боя. Или командир отряда, который когда-то шил для Энкрида, некоторые из Пограничной Стражи и даже те, кто сражался с ним на экзамене на повышение.
Та-да-дан.
Сталь встречалась со сталью, летели искры, раздавался грохот. Все на мгновение замерли, наблюдая за спаррингом Рема и Энкрида, и потеряли дар речи.
— Э-э-э, что это, чёрт возьми, такое? — чей-то шёпот выразил общую мысль всех зрителей.
Энкрид, тот самый Энкрид. Пусть он и недавно получил повышение до солдата высшего класса. Но всё же он был противником, который заметно уступал им в мастерстве. Тот самый тип, над которым смеялись, которого называли командиром-недотёпой.
Та-да-да-да-дан!
Он взмахивал, отбивал и наносил уколы мечом с невидимой глазу скоростью, на равных сражаясь с топором Рема. С Ремом, который в последнее время ещё больше прославился как безумец, вырезающий вражеские ряды, и даже заслужил восхищение части союзников, он сражался на равных. По крайней мере, так это выглядело в их глазах.
И это был ещё не конец.
— Остальное обсудим позже. Тут очередь большая, — сказал Рем, прерывая спарринг.
За ним вышел Рагна.
За ним — Аудин.
Они по очереди сражались с Энкридом, и Энкрид не уступал никому из них.